Адекватность сквозь безумие

Дело близится к ночи. Вечер, а Куромаку так и не может отойти от паранойи. Словно тысячи маленьких насекомых пробегают по его телу при виде хоть кого-то из жильцов. Лишь Зонтик для него остался прежним, все остальные казались ему озабоченными людьми. Хоть Данте и говорил держаться подальше от Пиковых, но Куро решил держаться от всех на расстоянии. —[…мало ли, что удумают…] Проговорил Куро, читая книгу у себя в комнате. На обложке красовалась иллюстрация, отдалённо похожая на мозг, и рядом была приписка — «Психология поведения человека. Том 1. Эмоции». «Если я хочу поскорее это прекратить, то и тему надо узнать поподробнее» — решил Куро. Он расслабленно сидел на кровати, быстро пробегая глазами по страницам книги. Вдруг чьи-то шаги раздались по коридору, приближаясь к двери «Трефовых», Куро знал лишь двух людей, кто сейчас мог сюда явиться, это Зонтик и Данте, а поскольку время близилось к назначенному Куро, он верил во второй вариант. Он отложил книгу, мысленно ещё раз проклиная себя за тот опыт. Он даже был готов тестировать его на Вару, и плевать он хотел, что потом он бегать за ним хвостиком будет, или учудит наш зелёный чёрт что-то, пока все под зельем будут. Плевать, самое главное, чтобы не он, недосоциопатичный недоучёный, что решил приготовить мощнейший эликсир, а противоядие сварить позабыл. Сосновая дверь с тихим, еле слышимым скрипом открылась, и в комнату с зашторенным окном, освещаемую лишь настольной лампой Куро, вошёл Данте. Он с интересом рассматривал интерьер комнаты. Помимо двух кроватей по разные стороны комнаты, шкафов с одеждой и тумбочки, стоящих рядом с кроватями, он увидел (по сторону Куромаку) два книжных шкафа, один немного шире и выше другого, они стояли рядом друг с другом и были из одного материала — сосны, давая иллюзию единства шкафа. Рядом с ними была лестница на колёсиках. Данте мысленно усмехнулся — «Видимо, Куромаку настолько маленький, что ему нужна лестница, дабы достать верхние полки». Также Данте не мог не заметить деревянные полки, набитые не только старо-советскими книгами, но и раритетными побрякушками на подобие игр на денди. Рядом с полками был маленький шкаф с одеждой из той же сосны, он был украшен золотыми советскими узорами в цветочек. Ближе к кровати была только тумбочка, на которой не было ничего, кроме настольной лампы. По сторону Зонтика было всё украшено более разнообразно. Первым делом Данте обратил внимание на деревянный книжный шкаф, но вместо книг он был набит дисками, что были популярны вместе с магнитофоном, сам магнитофон, альбомы, немного канцелярии и одна коробочка из-под фотоаппарата, а также много плюшевых игрушек. Настолько много, что они не помещались в эту конструкцию и просто стояли на полу, а некоторые лежали на кровати или же под ней. Сама она была немного небрежно заправлена, один конец одеяла чуть ли не свисал на пол, краем задевая ножку кровати. Рядом с ней, на стене были прикреплённые фотографии либо жильцов и друзей Зонтика, либо пейзажи, флора и фауна. Сам фотоаппарат лежал на тумбочке, находясь на большом фотоальбоме и просто альбоме. Пройдя немного вперёд, Данте заметил, что к шкафу для одежды, который находился близко к двери, прикреплены только фотографии или рисунки, на которых изображены жители этого дома. Данте даже смог сквозь темноту рассмотреть фотографию, где за столом дружно он, Зонтик и Габриель попивают чай. —[Хороший денёк тогда был .] Данте подошёл к Куро. Он был уверен, что если бы здесь было светлее, то он бы смог разглядеть в комнате даже самые малые детали. Что и подтвердилось, ведь когда Данте встал напротив Куромаку, то он заметил гитару, удачно спрятавшуюся за худой и невзрачный советский шкаф. Куро встал и подошёл к книжному шкафу и, положив книгу в идеальное для её место, сказал. —Я знаю место, где точно не помешают нашему разговору… Он подошёл к окну, абсолютно не замечая лёгкого замешательства на лице Данте. — Друг мой сердечный … Он подошёл к Куромаку и, положив свою большую мужскую руку на плечо Куромаку, продолжил свой вопрос. — Но не проще ли выйти из парадной двери? Так даже побезопасней будет . — Данте, наши комнаты расположены на первом этаже, к тому же … Он повернулся к Данте лицом и стряхнул со своего плеча его лапти. — Отсюда раньше часто сбегал Зонтик, так что за безопасность переживать не стоит . — Сбегал? — Я думаю, Вы прекрасно понимаете, что его проблемы я не намерен рассказывать. К тому же … Куромаку снова повернулся к окну. Для него рассказать правду о товарище была недостижимая планка. Куро словно проникся им и выдать его тайну, значит выдать свою. — Я думаю, Вы и сами знаете его характер, в пояснении не нуждаетесь . Сказал он и открыл окно. Куромаку лёгким движением спрыгнул с окна, преземляясь на мягкую землю. Его примеру последовал Данте, на его удивление ноги не болели, хоть и расстояние было и не сказать, что маленькое. Стоит лишь сложить длинну лестницы крыльца (пять узких ступенек), мини лестницы (состоящая из трёх широких ступенек) и расстояние между окном и полом (где-то метр), расстояние получалось где-то схоже с ростом ребёнка. Данте мысленно охнул от предположения и посмотрел на Куромаку, что уже уходил в лес. Данте слегка подбежал к Куромаку, дабы не отстать. Всю дорогу они шли молча и эта тишина давала им погрузиться в свой разум. Каждый из них размышлял о своём. Куро размышлял о будущем. Его мысли буквально съедали его. Словно тысячи острых кольев дерут его изнутри, а потом нечто невиданное съедает его, пережёвывает и выплёвывает, как жвачку и так снова и снова, и снова. Его гложили мысли о роковом дне, когда все просто сойдут с ума и передерутся друг с другом. Куромаку даже удумал, что в той драке скорее всего будет и Зонтик, станет мужественней. А зная некоторые характеры жителей, то Куро молча надеялся, что сможет вовремя приготовить отвар, который вернёт всё на свои места. Данте же весь путь смотрел на спину товарища и что-то думал у себя на уме. Его тоже волновало будущее, но не так сильно, как Куромаку. Возможно, это из-за того, что не он являлся главным героем этого романа. Данте также размышлял о чувствах, что вселил ему этот зануда, и апатия как-то даже медленно стала отступать, но только для Куро, который неосознанно, но будто решительно шёл в сердце философа. —[Надо быть с ними начеку.] Такой вывод сделал Данте, глядя на конечную остановку. Куромаку спокойно подошёл к дереву, чьи ветви словно шалашом повисли над землёй. На них был наложен плед, давая иллюзию эдакого иглу. Куро зашёл внутрь маленького шалашика и Данте сделал тоже самое. Он уже не удивился маленькому пледику, расстилавшему низ конструкции из веток и пледа, что было странно, ведь это был его плед. Здесь были также маленькие, но мягкие подушки, которые разлеглись по периметру и, лёжа на концах пледа сверху, создавали уютную, детскую и беззаботную атмосферу. Куромаку даже вздохнул с облегчением, настолько здесь было уютно. Зануда спокойно сел напротив Данте, на секунду закрывая глаза, наслаждаясь этим моментом. Именно в этом шалаше он узнал о тайных похождениях Зонтика и пристыдил за них. Именно здесь они сделали первый разговор по душам, который вошёл у них в традицию. Каждый раз, сидя за чашкой чая/кофе, они мило беседовали, не обращая на окружение и прочие ненужные вещи для них. Данте, смотря на человека, не мог не улыбнулся. Он заряжался этим уютном и спокойствием, настолько сильно, что даже не заметил, как вскоре подсел поближе к, как ему казалось, источнику этого тепла, к Куро. Но он, словно не заметив этого, начал диалог. —Теперь нам никто не помешает. Он со спокойствием посмотрел на Данте, не смущаясь этой близости. Данте, находясь хоть и на маленьком расстоянии от зануды, но всё равно, словно боясь спугнуть, положил ближайшую к Куромаку руку к себе на колени, печально и слабо мня штанину. —Ты ведь тогда что-то не досказал, да? Риторический вопрос. Данте отвёл взгляд с чёрных, как тьма глаз. Он знал, что Куромаку явно заметит недосказанность, вызванную Пиком. Данте закрыл глаза, набираясь смелости. —Помнишь я тебе сказал, что ты зря затеял эту игру? Он с азартом посмотрел на Куромаку. —Тебе наверняка не понравится, но я уже начинаю чувствовать к тебе что-то. Ты становишься мне не безразличным… Он с печалью посмотрел на немного испуганного Куромаку. Он никогда не умел скрывать эмоции, хотя его серьёзная натура нередко помогала ему в этом. Данте тихонько усмехнулся с лица слегка встревоженного собеседника. —И ты прекрасно понимаешь, что это наверняка почувствовали и другие. Куромаку покачал головой в знак согласия. Странное поведение Габриеля и Вару явно являются подтверждением этих слов. И если с Габри всё легко, то с Вару остаётся только страдать. Как только Куро вспомнил эту занозу, то у него немного заболел таз. М-да, тот удар об Варено туловище явно не дался ему безболезненно. Хотя, Вару скорее всего было ещё больней. Не зря ведь он после как-то судорожно что-то трогал у себя на животе. —И пока что это лишь лёгкая волна, но она явно станет большей со временем, из-за чего престол наблюдателя я покину, но его займёшь ты. Он пододвинулся к Куре, пока тот в панике отходил. Замкнутое и когда-то уютное и светлое место перестало давать тепло и погрузилось в холод и страх, в страх человека, чьи мысли беспощадно крутятся в голове, путаясь и превращаясь в огромный запутанный ком. —Ты же прекрасно понимаешь, что рано или поздно, но все потеряют контроль, кто-то раньше, кто-то позже… Он выглядит как безумец. Он чересчур узкими, как будто контролируемыми зрачками смотрит на Куро, прожигая его взглядом. Куромаку кажется, что у него что-то заболело в месте «дырки», и это «что-то» стремительно окутало его тело, погружая мысли и разум во тьму и боль. Его тело дрожал, смотря лишь на глаза Данте, что раньше были как светлое небо, сейчас же в них разрасталась буря. Они словно потемнели, в них был шторм и холод, но маньячное тепло лишь к одному Куро, который и не подозревал об этом. —Но все мы сойдём с прямой дорожки. Ты будешь наблюдать за этим безумием, и не дай бог… Данте нагнулся к его уху, Куромаку же зажмурил глаза и сжал челюсть, настолько сильно, что ещё бы чуть-чуть и зубы с треском рассыпались, освобождая рот от «лишней» преграды для немого крика. И он бы закричал, если бы не ком в горле, который мешал дышать. Он задыхался в прямом смысле и чуть ли не падал в обморок. —Ты кого-то выберешь или с кем-то сблизишься. Я уже чувствую ревность к тебе из-за меня и мне это ужасно нравится. Данте положил свои большие и сильные руки на плечи, он сжимал ткань белой рубашки оставляя синяки на бледной коже Куромаку. Куро весь дрожал, он поджал к себе колени, обвив их руками. Слишком близко. Они буквально чувствовали дыхание с безумием друг друга, но если для первого это было наслаждение, игрой в одни ворота, то для второго это была психологическая пытка, словно его целиком окунули в эти голубые глаза и он, захлёбываясь водой, страдает, не может выбраться и вздохнуть. У обоих волосы встали дымом, для Данте это было некое возбуждение, что не скажешь про Куро. Для него же это лишь означало животный страх, страх перед неизвестностью. —Так что, пожалуйста, попытайся придумать лекарство быстрее, я уже схожу с ума! На последних словах его голос задрожал, а улыбка расплылась то ли в счастье, толи в горе и печали, в безумии. Его глаза улыбались, но они оба понимали, что это улыбки отчаяния. Ещё вот-вот и Данте бы заплакал от тяжёлых чувств к человеку напротив, от тягучего страха и от чувства что за тобой вечно следят, как за конкурентом, и от того, что ему это нравится что ужасно и не свойственно Данте. И ещё бы чуть-чуть и он бы просто стал плакать в плечо от чувств, которые огромным комом вырвались наружу, если бы из-за этих же чувств, накопленных годами, не вырубился. Из-за апатии, Данте был словно в оковах, но будто руки Куромаку разорвали их, наигранно и паршиво привязав Данте к этому зануде, который по-прежнему дрожал, под телом уснувшего товарища. И он бы так и продолжал дрожать, если бы не чьи-то шаги решительно надвигающиеся в его сторону. От этого Куромаку вновь задрожал. Его мысли словно на стремительной скорости покатились с огромной вершины горы, постепенно из-за снега становясь гуще, туманнее и самое ужасное, жутче (жутко). Навязчивые слова крутилась в его башке, навевая чувство опасности и тревоги. Тысячи чертей игрались с его эмоциями, как на пианино, но они явно не умели играть и просто били по клавишам. Чья-то тень стала нависать над их телами и Куро вновь зажмурил глаза, боясь увидеть того, кому это тень принадлежит. Рука незнакомца уже потянулась к пледу, укрывшему и словно защищающего их. От ожидания у Куромаку выскакивало сердце, его тело с новой силой задрожало, и он, уже не надеясь, одним глазком посмотрел на тень, что так слабо, но для «заточённого» резко сдвинула оковы ветвей и Куромаку увидел…