УВОЛЕН!

В пиццерии гудел нестройный шум голосов. Ненавязчивый, тихий, с изредка вырывающимися из канвы отрывками фраз. Нойз не участвовал в разговоре. Он располагался на стуле в углу пиццерии, привычным жестом закинув ноги на стол и закрыв глаза. Отдыхал после пережитого. Конечно, Виджиланте ещё посмеивался над этим («Какой ты слабак, оказывается!»), но после того, как обозлëнный Нойз едва с ним не сцепился («Дай-ка мне свой револьвер, проверим твою стрессоустойчивость!»), всë-таки решил отстать. Наконец-то спокойствие. Он потянулся и подавил желание зевнуть. Странно, что его вообще тянет спать. Может показаться забавным, но единственное место, где Тео действительно мог спать спокойно, это его собственная квартира. В иных случаях мозг упорно отказывался проявлять хотя бы малейшие признаки сонливости, словно не чувствуя себя в достаточной безопасности для этого. А тут… Кажется, ещё минут 15, и он окончательно отрубится. — Докатился… — еле слышно выдохнул он и сложил руки за головой. Разговоры неторопливо текли по помещению, как мёд по стволу дерева. А в голове всё ещё вертелись неспокойным роем непривычные ощущения. Он слегка скривил губу, вспоминая, как крепко и сильно она обняла его. Прижала к груди, как нечто драгоценное, что чуть было не потеряла навсегда. Его передëрнуло. «Сколько ещё дерьма ты сделаешь ей, если тебя не остановить?» — повторил в мыслях вкрадчивый, насмешливый голос. Нойз поднялся на ноги и заложил руки в карманы. Нужно срочно чем-нибудь себя занять… Что ж. Идея есть. ×××××××× Бруно сидел в углу, у стены, нахлобучив на лоб поварской колпак, и с явным отвращением буравил взглядом Пицца-хэда. Тот располагался на кресле, сложив руки домиком. Скрипнула входная дверь. — Как у вас весело… — пробурчал Нойз и прошёл внутрь. Бруно вздохнул, чуть поëжившись. Ему такая компания тоже явно была не по душе. — Добрый вечер, Нойз. — Пиццеголовый откинулся на кресло. — Мой дражайший коллега. Нойз скривил лицо и зыркнул на него с явным недоверием. — Усохни. — процедил Нойз. — Хей, Бруно, как ты здесь вообще? — О҉н҉ м҉е҉н҉я҉ б҉е҉с҉и҉т҉.. — лаконично отозвался клон. — Как я тебя понимаю. — Нойз пожал плечами и улыбнулся. — Ч҉т҉о҉ м҉ы҉ с҉ н҉и҉м҉ с҉д҉е҉л҉а҉е҉м҉? — О, какой ты разговорчивый сегодня! — Нойз радостно приземлился у стены и всплеснул руками. — Однако, это хороший вопрос. Что бы лично ты с ним сделал, будь у тебя такая возможность? Пицца-хэд с лёгким непониманием перевëл взгляд с одного на другого, не меняя положения тела. Бруно нахмурился, немного высунув язык — видно, чтобы думалось лучше. — В҉с҉п҉о҉м҉и҉н҉а҉ю҉ в҉с҉ё҉, ч҉т҉о҉ о҉н҉ с҉д҉е҉л҉а҉л҉… М҉о҉ж҉е҉м҉ у҉б҉и҉т҉ь҉? — он повернул голову на Нойза, уставившись на него щенячьими глазами. Нойз прыснул и громко расхохотался. На удивление, вполне искренне. — Нет уж, извини. Фейк разочарованно вздохнул и устроился поудобнее. — А҉ т҉ы҉ ч҉т҉о҉ с҉к҉а҉ж҉е҉ш҉ь҉? — Я? — Нойз приставил руку к подбородку и, нарочно сильно прищурившись, оценивающе оглядел Пицца-хэда. — Дай мне волю, я бы сделал то же самое. Но, знаешь, оно ведь неправильно. — Т҉ы҉ в҉ы҉н҉у҉ж҉д҉а҉е҉ш҉ь҉ м҉е҉н҉я҉ г҉о҉в҉о҉р҉и҉т҉ь҉ с҉л҉и҉ш҉к҉о҉м҉ м҉н҉о҉г҉о҉. — устало вздохнул Бруно. Хотя, положа руку на сердце (а оно у клонов вообще существует?), он был счастлив видеть здесь хоть кого-то, кроме этого ублюдка. Тем более Нойза. Тем более с намерением поговорить. — П҉о҉ч҉е҉м҉у҉ н҉е҉п҉р҉а҉в҉и҉л҉ь҉н҉о҉? — Как сказать… Глянь, сколько он натворил. Хочешь сказать, мы должны исправлять его выходки за него? Размечтался. — он деловито поправил рукава пиджака и обиженным тоном продолжил. — С какого чëрта я самостоятельно убирал последствия своих затей, а он лишь почивает на лаврах? Бруно поправил колпак и хрипло вздохнул, усиленно обдумывая эту идею. — И҉н҉т҉е҉р҉е҉с҉н҉о҉. — заключил он наконец, слегка качнувшись телом вперёд. От этого знакомого движения тело истошно заныло, вспомнился тот злополучный вечер. — Тогда обсудим с остальными. — Нойз поднялся на ноги и собрался уже уходить… — Я слышал, о чëм вы говорили с Виджиланте. — Потому и попался на живца. — парировал Нойз, не оборачиваясь. — И тебе не приходило в голову, что всё это — правда? — клоун положил голову на руку, с жалостью глядя ему в затылок. — И что в таком случае ты должен разделить мою участь? — Видать, в кабинете Пеппино оказалось много полезных книг. С каких пор ты так умело мелешь языком, тварь? — Нойз медленно оглянулся, в его зрачках тлела дикая злоба. Пиццеголовый нахмурился. — Не приходило, значит. Печально. — он вытащил из кармана трубку и отряхнул её об стол. — Кака-а-ая несправедливость… — З҉а҉к҉р҉о҉й҉ р҉о҉т҉. — вдруг встрял в диалог Бруно. Пицца-хэд усмехнулся. — Ты пытаешься сказать что-то против того, кто дал тебе жизнь? Хе-хе, заба- — ЧШ! Чш-чш-чш-чш! — возмущëнно зашикал вдруг Нойз, приставив палец к губам. — Тише, тише, уважаемый… Рот-то прикройте. В нашем отделении за подобные слова в лучшем случае приложат канделябром. В худшем… — он со всей возможной выразительностью покачал головой так, чтобы ни у кого не возникло ни малейших сомнений в том, насколько ужасно будет наказание в худшем случае. — Мой вам совет. Не испытывайте судьбу. Бруно искоса посмотрел на него сначала с лёгким непониманием, но, спустя пару секунд, с чем-то вроде глубокой благодарности. — Как много актëрства. — заметил Пицца-хэд, набивая табаком трубку. — Виджиланте и в этом не ошибся… — Я тебя умоляю… — Нойз щëлкнул зубами и повернулся на клона. — Бруно, будь добр, любое подозрительное движение с его стороны — просто, как предлог — двинь ему от меня за всё хорошее. Идёт? Бруно с готовностью «кивнул», широко улыбнувшись. — Ай да Бруно, вовек не забуду! Спасибо! — Нойз как следует потрепал клона по голове. Тот, казалось, усмехнулся, и вдруг медленно поднял в сторону Пицца-хэда правую руку с оттопыренным средним пальцем. Нойз выпучил глаза и замер. — Посмотри, посмотри! — он упал на колени и принялся с тройным усердием трепать клона по лохматой голове, — Ах ты моя умница, молодец! Моя школа! Пожалуй, единственное, что сказал бы любой нормальный человек, глядя на эту странную картину, это презрительное: «Детский сад…». Хотя, справедливости ради, Нойз сиял от счастья примерно так же, как какой-нибудь гордый родитель, чьë имя новорождëнное чадо сумело выговорить самым первым. Бруно, тоже вполне удовлетворëнный тем фактом, что его теперь тискают, как котëнка, расплылся в довольной подтаявшей улыбке. — Поверить не могу. — Пицца-хэд затянулся с лицом, полным глубочайшего отвращения. — Что с тобой стало, Нойз? -"Чьто сь тобой сьтало, Нойз?» — передразнил Нойз и в свою очередь с полным брезгливости лицом повернулся на Пицца-хэда. — Уж прости, но у твоей «дражайшей» проститутки теперь новый сутенёр. Ничего не поделаешь. Нойз поднялся на ноги и отряхнулся. Он видел лицо Пицца-хэда лишь краем глаза, но даже этого было достаточно, чтобы вдоволь насладиться его немой шокированной миной, до треска стиснувшей зубами мундштук. Тео едва сдержался, чтобы откровенно не заржать в полный голос. — Что тебя так смутило, бедняжка? Хорошо, хорошо, постараюсь при тебе так больше не выражаться, обещаю. — последние слова Нойза потонули в его собственном сдавленном смехе. Пицца-хэд действительно имел слабость на дух не переносить любые хоть немного «жёсткие» словечки, чем Нойз и пользовался в своё искреннее удовольствие. Даже обычное ругательство на уровне «паскуды» было способно ненадолго вывести его из строя. Вспоминая пьяный театр абсурда пару вечеров назад: Тео не зря первым же ходом решил использовать этот козырь. Хоть и небольшой, но эффект от него точно был. — Я слышал, ты потерял работу. — процедил Пиццеголовый. — Ага, люди многое говорят. — Почему бы тебе не работать на меня? — он наклонил голову вбок, — На тройную ставку. Нойз поперхнулся от удивления и с силой ударил себя в грудь, чтобы заново вдохнуть. Сама по себе оплата была достаточно высока, а он обещает поднять её аж втрое?! — Чëрт, ты шутишь, что ли?! — Мне незачем шутить. В любом случае… — он вытащил из кармана потрëпанный лист со знакомыми колонками. — Всё зависит от тебя. Нойз подошёл ближе, с тупым выражением лица глядя на контракт. Всплыло в памяти, как он тогда, ещё в начале истории Башни подписал его, ещё не подозревая, на что он обрекает себя этой треклятой бумажкой. Он усмехнулся. — Знаешь, я заинтересован. Но этого мало. В пять раз. — он облокотился о стол обеими руками, нависнув над обомлевшим Пицца-хэдом, — И я подпишу. — В пять?.. — Пицца-хэд круглыми глазами уставился на его наглое лицо. — Тебе не кажется, что… — Не кажется. В пять, и точка. Пицца-хэд явно замялся. Глаза беспокойно заметались. На лице Нойза растянулась издевательская, мерзкая ухмылка. — Х-хорошо. В пять. — он придвинул контракт и ручку ближе к Нойзу. Тео взял ручку, провернул её меж пальцев и с нескрываемым удовольствием провёл ею по бумаге. — Это не твоя подпись. — вдруг дрожащим голосом заметил Пицца-хэд. — Любой гений догадается, что это не моя подпись. — Нойз единым рывком стащил контракт со стола и с гордостью представил документ Бруно. На месте, где должна была стоять подпись, красовался нарисованный в несколько кривых штрихов кролик. Бруно довольно усмехнулся. Собственную, настоящую подпись Нойза сложно было забыть или не узнать. Огромная, витиеватая, ровная, на отточенное исполнение которой был потрачен далеко не один вечер. Конкракт жалко хрустнул и разлетелся на части. Нойз, проследив, чтобы подпись точно оказалась надорвана, со знакомой улыбкой обернулся к Пиццеголовому. — Твоё выражение лица того стоило. — Ты… Идиот! — он вскочил с места. — Я не врал! — Кто же говорит, что ты врал. Не спорю, ты говорил чистую правду. Вот только на сотрудничество с тобой я уже не соглашусь ни за какие деньги. Уж прости. Моя шкура мне дороже. Он в последний раз потрепал по голове Бруно и вышел из кабинета. На душе, на удивление, стало легче. Потому ли, что он наконец сжëг мосты и окончательно отказался от сотрудничества с Пиццеголовым, или благодаря Бруно, поднявшему ему настроение? Чëрт его знает, на самом деле. Главное, что в итоге… — НО-О-ОЙЗ?! ГДЕ ТЕБЯ НОСИТ?! ЕСЛИ ТЫ, НЕ ПРИВЕДИ ГОСПОДЬ, РЕШИЛ СМЫТЬСЯ!.. Нойз поскочил от неожиданности, как ужаленный, и с силой зажал себе рот, чтобы не завопить от испуга. Благо, из коридора он выйти не успел, и никто этого не увидел. — Пеппино! При всëм уважении, если я отплачу тебе той же монетой, ты закончишь своё жалкое существование в кардиологическом отделении ближайшей больницы. — спокойным голосом проговорил он, нестройным шагом вышел из коридора и приблизился к остальным. — Только после того, как ты загремишь в травмпункт со множественными переломами черепа. — невозмутимо отозвался Пеппино. — Оставьте это на следующий раз. — Густаво поправил колпак и продолжил. — Итак, раз все в сборе, можем начинать… — Могли бы начать и без него, много бы не потеряли… — Пеппино! — рявкнул Густаво, уже начиная выходить из себя. Итальянец показал жест «Ок.» — мол, всё, молчу. Густаво тяжело вздохнул. — Так вот… Ситуация ужасная. Мы всё ещё по уши в долгах, восстанавливать пиццерию не на что. Если придётся брать ещё больше займов… — его лицо явно побледнело после этих слов, он вытер лоб платочком и продолжил. — Нам нужны любые идеи по решению этой проблемы. Любые. Пиццерия погрузилась в раздумья и затихла. — Не знаю, как вы, а я думать в подобном бардаке попросту не могу. — вдруг проговорила Нойзетт, сложив руки на груди. Нойз усмехнулся. — У-ху-ху, поверьте мне на слово, Нойзетт знает, о чем говорит… — Ух, молчи! — Нойзетт рассмеялась и слабо стукнула его кулаком в плечо. — Зато ты у нас в своей стихии, а? — Один-ноль. — Нойз улыбнулся и развëл руками. — И что ты предлагаешь? — спросил Густаво. — Наведëм здесь порядок. Подготовим пиццерию к ремонту. Никто не знает, как скоро мы найдём деньги. Густаво кивнул. — Ну… Звучит как план. — О, прекрасно, мне будут помогать выполнять мою же работу. Кайф! — Нойз довольно сложил руки за головой, но тут же охнул и согнулся, получив меткий удар тонкими пальцами в рëбра. Нойзетт хихикнула и отскочила в сторону, прикрываясь от ответного залпа. Нойз не заставил себя долго ждать, беззлобно оскалил зубы и длинными скачками подобрался к ней, благо, ноги позволяли. — Дети… — вздохнул Пеппино, глядя на двух идиотов, ничуть не смущëнных общей обстановкой и со смехом бесящихся прямо здесь. — Молодые, что с них взять. — Виджиланте хрипло усмехнулся и поправил шляпу. — Давайте приступим. — заключил Густаво, тоже едва сдерживая улыбку. — Позовите молодых, я выдам всем инвентарь для уборки. — Эй, молодëжь! Прекращайте! — окликнул их Виджиланте. — А? — Нойзетт обернулась на зов, опасно потеряв бдительность, и тут же поплатилась за это. — Ах ты! — Благодарю, Виджи, благодарю покорно! — Нойз крепко обхватил Нойзетт со спины, блокировав ей любую возможность сопротивляться. Та с мольбой взглянула на ковбоя, еле сдерживая довольную улыбку. — Для тебя — Виджиланте. — отозвался он сухо. — Оставь девушку в покое. — Как скажете. — Нойз послушно распахнул объятья, на всякий случай сразу же после этого отскочив подальше. Нойзетт театрально отряхнулась и закусила губу, чтобы не наградить обидчика счастливой улыбкой. — Нойз, я сейчас возьму в руки швабру, и видит бог!.. — Всë-всë, Пеппино, я спокоен, обещаю. — Нойз поправил волосы и устало улыбнулся. — Знаю я твои обещания. Марш за работу.