УВОЛЕН!

Кому-то явно не везло в последнее время. То бедняга оказывался жертвой спонтанного театра пьяного абсурда, то попадал точнëхонько в лапы Бруно, мирно отдыхавшего в своём любимом углу кабинета. Это и правда был Пицца-хэд, очевидно, решивший пробраться внутрь пиццерии через окно. Нойз с довольным видом поставил руки на пояс. Это было слишком, СЛИШКОМ предсказуемо. Клоунская шпала растянулась прямо перед столом, а за ним, перекрыв собой выход наружу, нависла недовольная громада плоти. Бруно громко захрипел. — К҉а҉к҉а҉я҉ н҉а҉г҉л҉о҉с҉т҉ь҉. — едва различил Нойз меж инфернального рëва. Пеппино остановился у двери. Застывшие зрачки внимательно изучили скорчившийся на полу испуганный силуэт. Брик, что был здесь же, вжался в угол, внимательно наблюдая за действом бусинками глаз. — Кого я вижу, кого я вижу! — Нойз всплеснул руками, словно увидел старого друга, — Видать, одного раза тебе было недостаточно, а? Ну, ничего, ничего, я всегда рад увидеть тебя ещё раз, и ещё, и ещё… — он ударил кулаком о руку и оскалился. — Но на этот раз обещаюсь быть изобретательнее. — На твоём месте я бы не стал спускаться до его уровня. — процедил охрипший голос у двери. — О чëм ты конкретно? — не убирая оскала с лица, обернулся Нойз. — Вместо языка стоит поработать руками. И выбить из него всё дерьмо. — У-ху, обещаешь? — он заговорщически прищурился. — Знаешь… Я в деле. Пицца-хэд хотел было возразить, но Бруно тут же забурлил и разозлëнно зашипел. Тот послушно притих. Лицо Пеппино за секунды побагровело и покрылось пятнами. Мешать его ярости Нойз не собирался. Себе дороже. Да и не заслужил Пицца-хэд такого милосердия. Нойз отошёл назад, пропуская медленно идущего к месту казни Пеппино. Вдруг что-то нервно потянуло его за штанину. Нойз обернулся и увидел обеспокоенную морду Брика, отчаянно пытающуюся что-то сказать. — Что ты хочешь от меня? Брик показал лапами крест и судорожно замотал головой, мол, нельзя, останови его! Нойз усмехнулся. — Ладно тебе, ты правда думаешь, что он способен непоправимо ему навредить? Хотя, даже не так. По-твоему, я реально могу его остановить? Брик активно закивал и вновь схватился за него лапами: «Да, он способен! О чем я и пытаюсь тебе сказать, идиот! Сделай что-нибудь, прошу, больше попросту некому!!!». Невольно вспомнилось, как в прошлый раз Густаво спас Пицца-хэда от верной смерти. Они с Бриком не зря нашли общий язык, да?.. — Не убьëт же он его. Брик выразительно поднял глаза на Нойза. «Убьëт.» Он неожиданно заколебался. Щëлкнул пальцами, судорожно раздумывая. Вытащил вдруг из кармана телефон, уставился на него на секунду и, наконец, сверкнув глазами, решительно сунул его Брику. — Ты знаешь, что делать. — бросил он и выскочил вперёд, выпорхнув прямо между Пеппино и Пицца-хэдом. Пеппино остановился, раздражëнно и угрюмо уставившись на него. Брик, задумчиво почесав за ухом, вдруг обрадованно пискнул и выбежал прочь из кабинета. Понял, что делать. Молодец. — Что ты творишь? — устало процедил Пеппино. — Ита-ак, звучит странно, признаю, но! Предлагаю обойтись сейчас без насилия. — Нойз резво оценил ситуацию. Если итальянец выйдет из себя, то спасать придётся уже его самого, ибо пространства для манёвра невероятно мало, и времени увернуться попросту не будет. Просто потянуть момент. Это всё, что сейчас нужно. — Ты? Предлагаешь обойтись без насилия? — Да, согласен, в мою искренность поверить тяжеловато. Но хорошо. Подступимся с прагматичной точки зрения. Если ты сейчас оторвëшься на этой твари, — он указал большим пальцем назад, — Проблемы будут в первую очередь у тебя. Сам знаешь, с твоими силами это… Хм-м, минимум год тюрьмы. А с вашими долгами пиццерии за этот год, — он присвистнул и схлопнул ладони, — Конец. — Ты, шавка, просто пытаешься спасти рожу своего драгоценного хозяина. Нойз оскорблëнно поперхнулся. — Ничего себе! К твоему сведению, старик, у меня с этим ублюдком свои счëты. Будь моя воля, я бы и сам давно пустил ему пулю в лоб. Но, к сожалению, нельзя. Как же ему хотелось отступить в сторону и заткнуть рот, лишь бы не ощущать на себе пронзительного взбешëнного взгляда. Пеппино опустил голову и тихо заговорил, к концу монолога начав переходить на сорванный крик: — Нельзя? Конечно… Само собой… ещё б тебе можно было. Ты-то в Башне хорошо устроился, не так ли? Ты-то по его наущению был полностью готов убить меня лишь потому, что он обещал заплатить, я не прав? Не прав?! И не только ты. Вся Башня шла за ним, за его бредовыми идеями, и ответь мне, Нойз, ответь! При чëм тут я?! Чем именно я помешал ТЕБЕ, мразь?! ОТВЕТИШЬ ЛИ ТЫ, ЧЕМ, Я, ВИНОВАТ?! А?! Увернуться не удалось. Тяжëлый удар пришёлся чётко в скулу. Нойз свалился на спину, уперевшись локтями в пол. Даже не попытался сопротивляться. В голове пронеслась до жути спокойная мысль: «Я труп». Что-то нависло над ним, грубо схватило за грудки, и в челюсть впечатался ещё один удар. Пеппино замахнулся в третий раз, уже почти полностью потеряв над собой контроль- — ПЕППИНО! Qualunque cosa tu faccia, fermati subito! — в дверях, запыханный, в одной ночнушке, объявился Густаво. Рука Пеппино тут же растерянно разжалась, и Нойз грузно повалился обратно на пол. На языке тут же разлился тошнотворный вкус железа, а в глазах отвратительно помутнело. Густаво бросился к Пеппино, а Брик — к Нойзу. Быстро обнюхал его и обеспокоенно тыкнул носом. Нойз сделал небольшой приветственный жест рукой и едва слышно усмехнулся. — Я т-тебя умоляю, я в норме, в норме. Всего-то пара ссадин. Он соврал. Пеппино и не думал сдерживаться, так что удар в челюсть едва не вывел его в нокаут. Возможно, опоздай Густаво хоть на секунду, так и случилось бы. И тогда… Чëрт его знает, на самом-то деле, что было бы тогда. Ничего хорошего, это он мог сказать точно. Он медленно сел, отполз назад и облокотился спиной о стену. Облизал окровавленные губы. Немного нахмурился, словно раздумывая о чëм-то; вдруг протянул правую руку к Брику и медленными, неровными движениями потрепал его за ухом, как кота. — Быстро привëл, молодец… Задержались бы, и… Было бы в разы хуже, в общем-то. — он немного помолчал, словно собираясь с силами. — Спасибо. Как тяжело говорить это слово… Брик, на удивление, не стал сопротивляться. Лишь вздохнул и слегка кивнул головой: «И тебе спасибо». Бруно, всë это время сохранявший непривычное для него гробовое молчание, едва слышно что-то пробормотал, явно и сам ошарашенный произошедшим. Густаво и Пеппино расположились в другом углу комнаты, где обычно всегда находился Фальшивка. Пеппино, подавленный и мрачный, смотрел пустыми глазами куда-то в пол, а Густаво суетливо вертелся вокруг него, стараясь хоть как-то помочь. В суматохе все забыли про последнего человека в комнате. И он решил напомнить о себе. Истеричным смехом. — Столь жалкие. ПХА-ХА, уморительно! На клоуна мгновенно уставились пять пар взбешëнных глаз. И, прежде чем он успел снова открыть рот, Бруно единым резким движением схватил его лапами и вышвырнул прочь, за окно. Нойз, как на стадионе, вытянул руки вверх и, насколько это было возможно, задорно рассмеялся. — У-у-ух, трëхочковый, Бруно, туда его! — он вдруг резко замолк и приложил ладонь к голове, слегка скривив лицо. — Чëрт… — Брик, будь добр, принеси лëд и полотенце. — мягко проговорил Густаво. Брик кивнул, отдал Нойзу невредимый телефон и выскочил на кухню. Тот мельком глянул на время. Близко к четырём утра. Он вздохнул и опустил голову, не убирая руки от лица. Голова теперь буквально раскалывалась, горячая и тяжёлая. Единственный способ унять боль — сигареты — закончились ещё пару часов назад. Всего их было штук… Восемь? Лишь сейчас он стал замечать, как неестественно быстро бьётся дрожащее сердце, а дыхание срывается с губ громкое и тяжкое, будто ему постоянно не хватает воздуха. Вспомнились гложущие события уже вчерашнего вечера. Боль с новой силой пробила висок, и он едва сдержался, чтобы не застонать. Так жалко он не чувствовал себя уже давно.