Предначертанный путь. По зову долга

      Лука, осознав слова Маринетт, вмиг стал серьёзным. В том, что запер дверь, прежде чем зайти в душ к супруге, он не сомневался. Догадка, кто мог бесцеремонно нарушить их спокойствие, у него, конечно же, была, но делиться мыслями он не спешил. Одёрнув задравшийся край футболки и жестом попросив Маринетт молчать, Лука прислонился к двери. Из номера действительно доносилось неясное шуршание и гул размеренных шагов.       – Держись сзади. На всякий случай, – одними губами проговорил Лука, осторожно потянул ручку и шагнул вперёд. – Какого хрена?       Не сказать, что догадка Куффена подтвердилась. Она скорее превзошла все его ожидания.       – К-кот Нуар? – Маринетт, завидев знакомые черты, осмелела и вышла из-за спины мужа.       По номеру с удивительно невозмутимым видом расхаживал Адриан в кошачьем костюме. Он бродил из угла в угол и шуршал упаковкой чипсов, словно воспринимал ситуацию абсолютно нормальной. Куффен же явно был готов поспорить и теперь рвался поставить напарника на место.       – Ты замок сломал? – Лука в один миг оказался возле Кота и вцепился пальцами в ворот костюма. – Я тебе не для этого кольцо доверил!       – Воу-воу, – примиряюще поднял одну ладонь Кот Нуар. – Всего лишь пролез в окно. Сами виноваты, что не открывали двери и не отвечали на звонки. Что я должен был думать? Может, ты в Париж уже вернулся, а меня тут бросил!       Маринетт покосилась на приоткрытую створку окна и поёжилась от ворвавшегося в номер потока прохладного воздуха. Лука раздражённо схватил со стола мобильный и разблокировал экран. От количества пропущенных вызовов в глазах рябило.       – Ну и видок у вас! – хохотнул Кот, пристально разглядывая мокрую одежду напарника. – Зато, я так понимаю, помирились.       Маринетт осознала, что из одежды на ней одно полотенце, которое так и норовит соскользнуть вниз при любом неосторожном движении, и спешно скрестила руки на груди.       – Знаешь, многоуважаемый Кот, нам иногда нужно время для двоих. Если ты понимаешь, о чём я, – прошипел Лука, откидывая от лица мокрую чёлку.       – Да ладно тебе! Не так долго я и ждал, – хмыкнул Кот Нуар.       – Я даже комментировать это отказываюсь! – взорвался Лука. – И, будь добр, верни себе человеческий вид, пока я не вышвырнул тебя в коридор как нашкодившего кошака.       – Так, хватит! – замахала руками отчаянно краснеющая Маринетт. – Прекратите!       Лука, решив, что Нуару совсем не обязательно разглядывать его супругу в одном полотенце, спешно загородил её спиной. Маринетт сопротивляться не стала, но с любопытством выглядывала из-за плеча мужа.       – Окно бы хоть за собой прикрыл! – рявкнул Лука. – Не хватало простудиться!       – Да успокойтесь вы! – Адриан снял трансформацию и послушно запер створку. – Лучше присядьте оба и послушайте, что я выведал, пока вы тут... кхм... мирились.       – Никто ведь не возражает, если я оденусь для начала?       Маринетт, не дожидаясь ответа, вытащила из сумки спортивный костюм и скрылась в ванной. Адриан украдкой, молясь, чтобы не заметил Лука, проводил девушку взглядом. Понять, какие чувства вызвало её внезапное появление, он пока не мог, но радовался, что прикрытое лишь полоской ткани обнажённое тело не вызвало ровным счётом никакого отклика. В конце концов, она теперь чужая жена. Жена его напарника. И его суровый взгляд до сих пор не предвещал ничего хорошего. Оставалось надеяться, что хмурился он всего лишь из-за внезапного и не вполне уместного появления Нуара в номере.       – Она остаётся с нами, как я понял? – Адриан задумчиво потёр подбородок.       Лука кивнул и, не пускаясь в подробные разъяснения, выхватил из рук ставшего задумчивым напарника чипсы. Агрест возмутиться не успел. К ним присоединилась теперь уже одетая Маринетт.       – Я готова, – она присела на краешек кровати.       – Тогда поделюсь для начала самой свежей информацией, – начал Адриан. – А потом Лука введёт тебя и Зои в курс дела.       – Кстати, где она? – спросил Куффен, пересаживаясь к Маринетт.       – Отдыхает с дороги. Хотела поехать кое-куда со мной, но я видел, что она с ног валилась, – пояснил Адриан. – Пришлось заставить её поспать.       – Хорошо, – кивнул Лука. – Продолжай.       – Я выяснил занимательный факт. Оказывается, мой драгоценный кузен Феликс действительно прибыл в Лхасу незадолго до нас.       – Как тебе удалось? – Куффен поджал губы, вспомнив, что прошлые их визиты в туристические фирмы закончились по большому счёту провалом.       – Решил ещё раз попытать счастья в первом центре, где оформляют разрешения. И не прогадал. Сегодняшняя сотрудница оказалась куда более сговорчивой, чем её коллега, с которой мы уже имели дело. Она узнала Феликса по фото. Да и на меня как-то странно косилась, будто видела уже.       – Что-то ещё? – Лука незаметно для Адриана приобнял жену.       – Ну-у-у... – протянул Адриан, – эта дамочка конечно не как обаяшка Линг. Конфиденциальной информацией она не поделилась даже под моими чарами. Зато сказала, что Феликса сопровождали две женщины. Стильные, ухоженные. И обе старше его.       – Смысла в конфиденциальных данных агентств нет, – цокнул языком Лука. – Могли приехать под чужими именами. Мы бы никогда не отыскали их по фамилиями.       – Да, но... – Адриан коснулся пальцами виска. – Не только это должно смущать. В храме на нас напали явно не две ухоженные женщины старше Феликса...       – На вас напали? – Маринетт вскрикнула, отодвинулась от мужа и укоризненно покачала головой. – Лука! И ты молчал!?       – Я... я рассказал бы позднее...       – Лука! Так нельзя!       Адриан, явно чувствуя себя лишним, тихонько встал и попятился к выходу. Он никак не хотел становиться причиной новой семейной ссоры, но и предположить не мог, что Лука так и не сознался супруге в плачевных итогах первой битвы. Осторожно прикрыв за собой дверь в номер, он прислонился к стене. Даже в коридоре был слышен полный негодования голос Маринетт и неуклюжие оправдания Куффена. Подслушивать Адриан точно не собирался, поэтому побрёл к себе. Благо ему было, над чем подумать.       Феликс Фатом затеял какую-то игру. Для чего? Потешить самолюбие? Помочь Росси? Понимать, что двоюродный брат напрямую связан со всем происходящим, было обидно. Адриан не считал его плохим человеком. Потерявшимся на дороге жизни, запутавшимся в хитросплетениях судьбы – да. Одиноким, обиженным, местами рассчётливым и хитрым – тоже да. Но не плохим. И что делать, когда они столкнутся в битве лицом к лицу, – Адриан понятия не имел. Сложить оружие? Поднять руку на брата? По правде говоря, ни один из вариантов Агреста не устраивал.       Лука был не меньше напарника поражён полученными доказательствами причастности Феликса, но думать об этом пока не мог. Ему предстояло объясниться перед супругой. К тяжёлой плите вины за крики по телефону, за безапелляционное желание вернуть Маринетт домой, за скупое проявление чувств в аэропорту добавилась ещё одна причина просить у неё прощения.       – Что ещё ты от меня скрыл? – Маринетт, то сгибая, то распрямляя пальцы, расхаживала вдоль окна. – Может, у тебя уже другая женщина появилась?       – Клянусь, ничего, – ответил Лука, виновато пряча глаза.       – Что мне теперь твои клятвы? – губы Маринетт, до сих пор помнящие вкус поцелуев, теперь мелко дрожали. – Ты уже не был со мной честен. И мне больно это принимать. Пойми, меня не раз обманывали. Я приучила себя доверять лишь самым близким, но ты... Неужели теперь я могу верить только самой себе?       – Я бы рассказал обо всём, но...       – Довольно! – резко оборвала мужа Маринетт. – Я только и слышала, что у тебя всё в порядке и под контролем! Сколько раз ты меня в этом убеждал? Поэтому ты не хотел меня здесь видеть? Твоя ложь и стала причиной моего приезда! Я волновалась за тебя, как ты не понимаешь? И теперь выясняется, что у тебя ни черта не в порядке! Кто на вас напал, Лука? Что с вами сделали?       – Я не лгал тебе, – едва слышно произнёс Куффен.       – Ты скрыл правду! Это одно и то же. Тебе ли не знать?       Лука молчал. Маринетт никак не удавалось взять себя в руки. Ни глубокое дыхание, ни размеренные шаги, ни разглядывание гор из окна не помогали. Она не могла припомнить ни единого случая, когда ей приходилось повышать голос на близких. Она считала себя мягким, понимающим и добродушным человеком, но сейчас все эти черты спрятались под толщей обиды и гнева.       Она злилась на Луку за то, что при всей своей любви и преданности, он позволил себе недоговаривать. Злилась на обстоятельства, против которых была бессильна. Злилась на себя за то, что не нашла в себе твёрдости потребовать ответов раньше – в то утро, когда ночной кошмар вселил в неё тревожное предчувствие. И ещё немного за то, что явно перегнула палку, упрекнув мужа в возможной измене.       – Хоть сейчас мне расскажи, что случилось, – едва не взмолилась Маринетт, опускаясь на кровать рядом с Лукой. – Кто напал? Когда? Что от вас хотели?       – Неизвестные, – тихо отозвался Куффен понимая, что скрывать правду дальше бессмысленно и попутно проклиная Адриана за то, что так некстати влез со своими срочными новостями. – Семь человек. Так же, как и мы, что-то искали в сгоревшем храме. Мы отбились кое-как, но тех людей упустили.       – Почему сразу не сказал?       – Не хотел тебя пугать. И только.       Маринетт повернулась к мужу, скользящему взглядом по полу под ногами. Придвинулась вплотную, осторожно коснулась его подбородка, вынуждая наконец посмотреть ей в глаза.       – Чем напугать, Лука? – зашептала Маринетт. – Ты же сказал, что вы отбились.       Куффен осторожно убрал девичьи пальцы от лица и сделал то, что нужно было сделать уже давно – стянул с себя вымокшую футболку, обнажая торс, покрытый следами от недавних ранений. Маринетт не сразу поняла, в чём дело, и хотела было возмутиться совершенно неуместному раздеванию, но вскрикнула и зажала рот ладонью, увидев россыпь порезов на груди мужа. Её рука сама потянулась к рубцам, изуродовавшим так любимую ею татуировку. Она провела пальцем вдоль самого крупного из них – того, что буквально отсёк хвост змея. Сместилась чуть ниже – к ране, уходящей вбок. Она хоть и не кровила, но полностью ещё не зажила. Лука дёрнулся.       – Б-больно?       Было больно. Но Лука решил, что с этой секунды не имеет права на слабость.       – Уже нет, – заворожённо наблюдая за плавными движениями пальцев жены, ответил он.       Маринетт заморгала, чтобы не расплакаться и изо всех сил заставляла себя дышать ровно и глубоко. Лука вновь рисковал собой. Вновь ходил по грани. Вновь зарабатывал шрамы, выполняя поручение Великого мастера.       «Проклятый Су Хан».       Обида на мужа потихоньку угасала. Злость ещё тревожила, но и она упорно перерастала в нечто иное – чувство вины за недоверие с примесью сожаления от невозможности ни на шаг не отступать от мужа. Маринетт погладила щеку Луки и попыталась улыбнуться. Но стоило ей столкнуться с его взглядом, как она согнулась пополам от неконтролируемых рыданий. Маринетт упала головой на его колени и больше не пыталась сдерживать поток слёз.       – Я не знаю, как ещё просить у тебя прощения... – Лука осторожно, словно боясь спугнуть, провёл рукой по волосам жены. – Я не хотел, чтобы ты подвергла себя опасности. И если бы я рассказал сразу, ты бы точно нашла способ приехать ко мне. Ведь так?       – Да, – слабо кивнула Маринетт. – Примчалась бы тебя спасать.       – Вот видишь, – Лука ласково заправил прядь волос ей за ухо. – А ты тут уже каких-то женщин себе навыдумывала.       – А их нет? – Маринетт подняла на мужа заплаканные глаза.       – Все мои женщины остались в Париже, – Лука легонько щёлкнул кончиком пальца по её носу и, не дожидаясь бурной реакции, пустился в объяснения. – Одну зовут Анарка. Она весьма специфичная, раз при возможности купить квартиру предпочитает жить на корабле. Иногда мне кажется, что, как это ни парадоксально, я повзрослел раньше её. Но я благодарен ей за то, что она привела меня в этот мир. Вторая – Джулека. Эта дамочка тоже своеобразная. Она появилась на свет вместе со мной и долгие годы была единственным другом. Зато каким. Никогда не забуду её глаза, когда она провожала меня в Бразилию, не зная, вернусь я или нет. Ещё есть третья – Мелоди. Это имя ей дал я. И она единственная, кому я разрешаю вить из себя верёвки. А самая главная женщина в моей жизни прямо сейчас намеревается утопить меня в своих слезах. Иначе как объяснить, что я до сих пор сырой?       – Твои штаны мокрые не из-за моих слёз, а из-за твоей идеи принять душ в одежде, – беззлобно возмутилась Маринетт.       – Формально я не принимал душ, – возразил Лука. – Мы даже воду не включали, но чш-ш-ш. Я не договорил. Так вот, мы с тобой насчитали четырёх женщин. И, вот парадокс, все с фамилией Куффен.       – Какой ты любвеобильный, однако!       Маринетт поднялась, пару раз обмахнула лицо ладонями, чтобы высушить слёзы, забралась на кровать с ногами и прижалась к спине мужа. Касаться груди из-за порезов она теперь боялась. Лука погладил тонкие руки, обвившие его шею, поцеловал пальцы, прижал их к своей щеке.       – Может, отдохнёшь? Или хотя бы перекусишь?       – Отдохну ночью. А вот от еды точно не откажусь, – ответила Маринетт, прислушавшись к собственным ощущениям.       – Раз ты упорно убегаешь от перспективы провести остаток дня в постели, после обеда предлагаю прогуляться, – Лука оставил на пальцах жены ещё один поцелуй. – Я заприметил тут неподалёку одно местечко.       – А планы? Ты же обещал Зои ввести её в курс дела.       – Пусть Агрест отдувается! У него, очевидно, свободного времени в избытке.       – Тогда чего же мы ждём? – Маринетт прижалась губами к виску Луки. – Что может быть прекраснее совместной прогулки по горам?       Лука улыбнулся и осторожно высвободился из объятий, сбросил безнадёжно промокшие брюки, переоделся, поправил волосы. Маринетт взглянула на своё отражение в зеркале, цокнула при виде опухших век, но решив, что никакая косметика этого не скроет, оставила затею привести себя в порядок. Только натянула шапку до самых бровей.       – Идём? – Лука наглухо застегнул куртку жены и щёлкнул замком.       – Идём, – эхом повторила Маринетт, ухватилась за ладонь мужа и зашагала рядом с ним по коридору.       – Ты точно хорошо себя чувствуешь? – забеспокоился Лука, подходя к машине. – Все по-разному переносят горный воздух.       – Я в полном порядке, – успокоила его Маринетт. – Честно. Сама удивляюсь.       Скучать в дороге не пришлось. В душе Маринетт теплилась мысль, что теперь между ней и мужем точно не осталось секретов, а ей самой больше не придётся выдумывать аргументы, чтобы оправдать своё присутствие здесь. Теперь она могла с полной отдачей наслаждаться красотой местной природы. Но долго разглядывать тянущиеся вдоль дороги поля и льдистые верхушки гор, рассекающие низкое небо, не пришлось. Лука припарковался, застегнул куртку, повернулся к жене, поправил её шапку и проверил, плотно ли завязан шарф.       – Ветер сильный, – пояснил он и коротко чмокнул в уголок рта.       Лука галантно подал руку, чтобы помочь Маринетт вылезти из машины. Стоило ей покинуть тёплый салон, как она поняла, почему муж так тщательно проверял, не открыта ли её шея. Шальной ветер заставлял дрожать всем телом, нещадно трепал волосы и буквально сбивал с ног.       – Потерпи немножко, – Лука протянул ей руку. – За поворотом поспокойнее.       Они зашагали по узкой тропинке. Лука шёл впереди, прокладывая дорогу, но не отпускал пальцев жены, то ли пытаясь согреть их на ветру, то ли боясь, что если освободит руку, потеряет её навсегда. Маринетт не сводила глаз со сцепленных в замок пальцев. Пару раз она оступалась, запиналась за мелкие камешки, но упорно смотрела не под ноги, а на свою хрупкую ладошку, ведомую сильной рукой мужа.       Ссориться с ним она не умела. Да и припомнить не могла ни одного значимого конфликта с момента, когда, задыхаясь от волнения и глядя на сияющего жениха сквозь пелену слёз, прошептала «да» в стенах парижской мэрии. Именно прошептала, потому что голос в тот торжественный момент предательски осип и не позволил ей произнести согласие так, как желала она, – громко и чётко, чтобы услышали все до единого собравшиеся гости. Но это трогательное «да» предназначалось для главного человека в её жизни. И он его почувствовал сердцем.       С тех пор не прошло ни дня без утренних поцелуев и признаний в любви, порой молчаливых, но оттого не менее трепетных и приятных. Лука заваривал травяной чай, когда она засиживалась допоздна за работой, взваливал на себя все домашние дела, когда ей нездоровилось, держал за руку, когда родилась их дочь, сам успокаивал малышку, когда видел, что жене сон нужен сильнее, чем ему. Но первая же разлука заставила Луку скрыть правду, а Маринетт, ни слова не говоря мужу, оставить дочь и приехать, потому что пресловутое доверие грозилось покрыться мелкими трещинками секретов и недосказанностей.       «Вот тебе и проверка чувств», – думала Маринетт, шагая следом за Лукой.       Тропинка сужалась и виляла. Их обступали седые горы, уже много веков подряд лицезревшие этот беспокойный мир. Маринетт бы и рада любоваться мрачной красотой вокруг, но перед глазами заплясали слепящие цветные пятна вперемешку с картинками израненного торса мужа. Она остановилась. Так резко, что Лука невольно дёрнул её за руку, продолжая шагать вперёд.       – Что такое? – Куффен обеспокоенно повернулся к супруге.       – Я... я... – Маринетт вновь задыхалась от слёз и ничего не могла с собой поделать.       – Хорошая моя, – Лука обхватил её щёки ладонями, пряча от леденящего ветра. – Не надо. Я не стою твоих слёз. Ни одной капельки, слышишь?       Лука рухнул вниз, с размаху ударяясь коленями о заледеневшую каменистую дорожку. Но физическая боль уже стала слишком привычным спутником, чтобы обращать на неё хоть какое-то внимание. Его волновало лишь состояние жены, которая никак не могла обрести спокойствие, даже держа его руку. Теперь этих сцепленных в замок пальцев, этих уютных поцелуев в висок, этих тёплых взглядов было чудовищно, непростительно мало. Лука чувствовал вину за пропасть между ними, что ширилась с каждой секундой. И понимал, что его место теперь здесь – среди горных хребтов, под тоскливо завывающим ветром, на коленях перед Маринетт.       – Тебя могли убить... Снова... Я... Я не выдержу так больше. Я не могу жить в постоянном страхе тебя потерять...       Маринетт потянула Луку за рукав, вынуждая подняться с колен, и осторожно прильнула к его груди. Он вновь обхватил её лицо ладонями. Так и не придумав, как помочь ей справиться с запоздалым чувством страха, он накрыл её губы своими. Она мелко дрожала, но не сопротивлялась. Лука прекратил целовать её, лишь когда перестал ощущать на губах солёный привкус.       – Ты всё ещё хочешь прогуляться? – спросил Лука. – Если нет, я не обижусь. Просто увезу тебя обратно в отель и буду целовать до завтрашнего утра. Или дольше. Пока не задохнусь.       – Прогуляться, – Маринетт закивала и протёрла глаза. – Раз уж мы здесь.       Лука вытащил из сумки небольшой термос с заботливо приготовленным чаем, открутил крышку и протянул его жене. Она улыбнулась краешками рта. Как бы страшно, обидно и тяжело ей ни было, такая трогательная поддержка умиляла. Маринетт сделала глоток и почувствовала, как с горячим напитком по её телу разливается по-прежнему необъятная любовь Луки.       – Готова? – он снова протянул ей руку. – Хорошо бы успеть до темноты. А то ничего не разглядим.       Дорожка вывела их к низкому каменному заборчику и воротам с резной терракотовой крышей, выделяющейся ярким пятном среди общей серости. Из-за голых веток низких деревьев виднелась скромная башенка храма. На рекламных буклетах достопримечательности Тибета выглядели иначе – наряднее, цветастее. А в этом месте время словно остановилось или вовсе пошло назад.       – Раньше, по всей видимости, тут был монастырь, но теперь он почти разрушен. Ценности не представляет, – пустился в объяснения Лука. – Туристов тут нет. Только мы с тобой.       Маринетт коснулась замёрзшими пальцами каменной арки, подняла взгляд к украшенному незамысловатыми орнаментами своду, робко шагнула вперёд. Храм стоял у самого подножия горы, вершины которой отсюда было не разглядеть за плотными белыми облаками.       – Идём, покажу кое-что, – Лука поманил Маринетт дальше.       Они обогнули заброшенные каменные строения, прошли вдоль забора и остановились среди невысоких кустов. Маринетт боялась спугнуть недавно обретённое шаткое спокойствие, поэтому молчала.       – Там впереди обрыв, – Лука остановился и вытянул руку. – Если не боишься, можем подойти ближе. Хочешь?       – Да, – кивнула Маринетт.       Лука крепко сжал её ладонь и медленно повёл к краю. Маринетт изо всех сил вцепилась в пальцы мужа и старалась не дышать. Возвращаясь к роли Леди Баг после десятилетнего перерыва, она отучила себя бояться высоты, но сейчас в шаге от обрыва руки непроизвольно подрагивали. С трудом совладав с собой, она рискнула заглянуть в пропасть. Внизу устрашающе клокотала горная река. Свистел ничем не сдерживаемый ветер. Стало по-настоящему страшно. Но эта живая эмоция была сейчас жизненно необходима. Под её давлением все надуманные страхи и необоснованные тревоги отступали. Лука отошёл на пару метров назад, облокотился на большой валун и притянул к себе Маринетт.       – Это не то место, куда хочется возвращаться, – заговорил он, перекрикивая ветер. – Но его стоило увидеть. Как считаешь?       – Страшно, но... красиво.       – Я рад, что смог показать тебе этот обрыв. Словами было бы не описать здешнюю атмосферу. Туристы бродят по другим тропам, сюда не суются. Местные гиды, наверняка, знают про это место, но группы не водят – опасно. Я забрёл случайно, когда уже возвращался в отель. Почти до заката сидел на камне и смотрел вдаль. О тебе думал. Как ты там без меня. Мечтал поскорее вернуться домой, а что делать с поручением Су Хана – понятия не имел.       – А храм Ордена далеко отсюда?       – Намного выше в горах, – Лука примерно указал рукой направление. – Там гораздо холоднее. И снега больше.       – Я почему-то вспомнила, как ты показывал мне пляж в Бразилии, – улыбнулась Маринетт.       Лука рассмеялся, но тут же спрятал лицо в ладонях, а затем и вовсе уткнулся в ворот куртки жены, словно укрываясь от всего мира.       – Что? – не сдержала любопытства Маринетт. – Вспомнил, как нелепо я тогда выглядела?       – Вспомнил, как я волновался. Боялся сделать или сказать что-то не то, упустить тебя снова. Ты была... одновременно той Маринетт, которую я знал, и совершенно новым, но не менее прекрасным человеком. Я не понимал, чем заслужил такое счастье спустя десять лет разлуки. И до сих пор не понимаю. Видимо, вся моя жизнь – это сплошной второй шанс.       – Зря волновался. Из тебя вышел приятный собеседник и отличный проводник. Конечно, тогда это было неожиданно, волнующие, чуть тревожно... Но я даже с амнезией почувствовала какую-то связь между нами. И согласилась на прогулку.       – Не пожалела?       – Ничуть. Мне никто и никогда не показывал каких-то особенных мест. А ты провёл со мной целый день. О том, что я всё испортила, вспоминать не хочется.       – Ты не испортила ничего. Банальная, хоть и неприятная случайность. И потом, мы же нашлись. Ты меня нашла.       – Тот день с тобой был лучшим моментом всего моего отпуска. Иногда мне так сильно хочется его повторить.       – Я покажу тебе весь земной шар. Все мало-мальские красоты. Всё рукотворные чудеса. Всю прелесть природы, – Лука поцеловал Маринетт в лоб и поправил её шапку. – И я обязательно сдержу своё слово. А пока давай вернёмся. Темнеет тут рано.       На обратном пути Маринетт, выбившись из сил за столь непростой день, задремала. Лука не стал тревожить жену и разбудил её лишь на парковке отеля.       – Мы приехали, – прошептал Лука, аккуратно касаясь плеча. – Сейчас поднимемся, и я уложу тебя в постель.       Маринетт сонно улыбнулась и кивнула. Не расцепляя рук, они вошли в холл и поднялись на свой этаж. Но открывшаяся взгляду картина в коридоре возле номера Куффена подсказывала, что отдых придётся отложить. Возле дверей, облокотившись на стену, стоял Агрест. Рядом шелестела бумагами Ли.       – Эй, голубки! – крикнул Адриан, завидев Луку. – Пока вы там миловались, мы с Зои нашли кое-что любопытное. Всё-таки одна голова хорошо, а две лучше.       – Не претендую на звание лучшего переводчика с тибетского, но мы прилично продвинулись в расшифровке текста про украшение, – заговорила Ли. – Вам определённо стоит это узнать.       – Стоит, так стоит, – вздохнул Лука, открыл дверь и пропустил всех собравшихся в номер.