***
— Кэйа ещё не пришёл в себя? — растерянно спросил хранитель, когда окончательно вернулся в реальность и отошёл от этого путешествия. Он и подумать не мог, что будет чувствовать такую слабость, но это меркло на фоне того, что Альберих всё ещё находился в коме. Так определённо не должно быть и в голову лезли не самые радужные мысли. Он ведь видел, как Кэйа вошёл в нужную дверь, а сама она исчезла, и сейчас он должен был очнуться… Так что могло пойти не так? Почему же он всё ещё там? И где «там»? Куда он ещё мог попасть, если не вернулся в реальность? К сожалению, ни на один вопрос хранитель ответа не имел. — Нет! — резко ответил винодел. Можно было легко заметить, как дрожат руки мечника и сколько беспокойства и страха плещется в глубине огненных глаз, которые он скрывал за злостью, что бурлила в его крови вместе с разрушительной стихией. Рагнвиндр злился на своё бессилие и что этот чёртов ритуал не помог или же что-то пошло не так. Злился на эту чёртову магию фактически исчезнувшего народа, которые экспериментировали непонятно с чем и как. Злился на хранителя, который так и не смог вернуть Альбериха, хотя сам вот стоит перед ним, хлопает ресницами и явно понятия не имеет, что теперь делать дальше. Это выводило из себя ещё больше, но он должен сохранять самообладание и стараться трезво мыслить, чтобы найти хоть какое-то решение. Вот только в голову лезло только одно. — Отправь меня к нему, — решительно произнёс Рагнвиндр. Это единственный возможный вариант, который сейчас приходил на ум. Он сам найдёт и вернёт Кэйю и в этот раз слушать точно никого не будет. Хватит. Наслушался уже и вот к чему привело. — Нет. Ты не из Каэнри’ах. Я не знаю, как на тебе отразится этот ритуал и сработает ли вообще на тебе магия, — блондин отрицательно мотнул головой. — Я не готов так рисковать. Это стало последней каплей, переполнившей чашу. Всё терпение и контроль полетел в Бездну к хиличурловой матери. Рагнвиндр рыкнул, резко поднялся на ноги, что аж стул рухнул на пол, и за пару шагов преодолел разделяющее их расстояние. Дайнслейф и слова не успел сказать, как его схватили за грудки и с силой прижали к стене. Каэнриец смотрел в горящие гневом алые глаза и по спине пробежали мурашки. Он чётко понимал, что ему сейчас не удастся усмирить и тем более успокоить хозяина винокурни, и тот точно не станет ничего слушать, какими бы здравыми доводы не были. Одно неверное слово и он взорвётся словно бочка с пиро-слаймом. Опасно. — Отправь. Меня. К нему, — с расстановкой отчеканил аловолосый, прожигая хранителя взглядом, сжимая ткань почти до треска. — Я тебе уже говорил — мне плевать на последствия. Я не могу его потерять, Дайнслейф, и не смогу жить в мире, где его нет. — Ты его не потеряешь, я обещаю. Но мы должны придумать другой… — У нас нет на это времени! — винодел повысил голос и встряхнул мечника. Тот едва не ударился головой о стену. Крупицы оставшегося терпения Дилюка таяли на глазах. Он должен быть сейчас с Кэйей и вытащить его из того кошмара, в котором он застрял, а не сидеть тут и бездействовать, слушая речи Дайнслейфа о безопасности. Тот же долго и испытывающе смотрел в ответ, явно взвешивая в своей голове все «за» и «против», своим молчанием заставляя мастера нервничать ещё больше. — Ха-а… Ладно, ты прав. Не уверен, что это сработает, но есть вероятность, что ты найдёшь его, ведь ваши души связаны, — блондин тяжело вздохнул, принимая своё поражение. Им действительно нужно действовать и быстро. Да и он прекрасно понимал, что в этот раз ему точно не переубедить хозяина дома. Слишком быстро тот терял самообладание, когда речь заходила об Альберихе, а он и без того имел взрывной характер. — Тогда приступим, — получив желанный положительный ответ, Рагнвиндр отпустил хранителя и сделал шаг назад.***
Альберих не успел остановиться и скатился с невысокой горы, упав в конце в не глубокий сугроб. Посмотрев наверх, с губ сорвался вздох облегчения, ведь маг Бездны за ним больше не гнался и не кидался чёрными сосульками. Он ушёл от самых опасных из них, но мелкие порезы всё же заработал, и они сейчас ныли и горели. Повязка была потеряна и по щеке стекла струйка крови из знакомого шрама, о котором он даже успел забыть за эти дни, проведённые в иллюзиях. Поднявшись на ноги, капитан пытался восстановить дыхание после длительного бега и отряхивался от снега. Глаза лихорадочно метались по пространству в поисках хоть какой-то подсказки, которая помогла бы найти выход, но взгляд ни за что не мог зацепиться. Повсюду была лишь тьма и снег. Однако рыцарь даже особо расслабиться не успел, как ощутил панику и чувство неминуемой опасности, окутавших сердце, а волосы на затылке встали дыбом. Резко развернувшись, Альберих отпрыгнул в сторону, в последний момент уходя от внезапной атаки непонятно откуда взявшегося чтеца Бездны. Того самого, которого он убил перед попаданием в прошлое, и вполне себе реального, в отличие от тех призраков, что он встречал тут до этого самого момента. — Я чувствую твой страх, жалкий предатель, — мерзкий хриплый голос неприятно резанул по ушам. Хоть чужие глаза невозможно разглядеть из-за маски, но чувство пронизывающего насквозь взгляда никуда не исчезало. Молодой человек ощущал как этот взгляд давит на него, а в голове билась лишь одна мысль. Немедля больше ни секунды, мечник круто развернулся на пятках, снова срываясь с места. — Тебе не сбежать отсюда. Не сбежать от меня! Инстинкт самосохранения подгонял и открывал второе дыхание, так что капитан бежал со всех ног. Он понимал, что вступать в бой бессмысленно, только зря потратит время и силы на сражение, и то не факт, что выживет. Нет, он ни за что не сделает этого, если не будет загнан в угол и не останется другого выбора. Нужно скорее выбираться отсюда, вернуться в родной мир к тому, кто ждёт его уже непозволительно долго и страдает, сидя у кровати, на которой находился сам Альберих. Сейчас Кэйа понимал, что ничто не сможет его остановить ни якобы безвыходная ситуация, ни чёртов чтец Бездны, что вновь вынуждает его балансировать на острие ножа. Им двигало желание выжить и вернуться к Дилюку. И оно горело куда сильнее страха, окутывавшего его, и сдаваться так просто он не собирается. Не в этот раз. Из-за неменяющегося пейзажа Альберих с огромным трудом смог бы сказать, сколько пробежал. Мог судить лишь по сбившемуся дыханию и иссякающим на глазах силам из-за постоянного бега и уклонений от атак чтеца, который не отставал от него ни на шаг. Морозный воздух неприятно колол нос и спирали лёгкие, которые уже горели. Изо рта раз за разом вырывался горячий пар вместе с громкими вздохами, ведь через нос дышать уже не получалось. Ноги гудели от длительного бега по снегу и мышцы наливались свинцом. Капитан не слабо вспотел, из-за чего холод ощущался сильнее, пробирая до самых костей, совсем как в момент получения Глаза Бога. И чем дальше убегал кавалерист, тем ниже температура падала. Хоть он и обладает стихией Крио, хоть имел более низкую восприимчивость к морозам, но тут всё иначе. Тут не действовали законы реальности и даже крио-маг мёрз, словно спустился на нижние уровни разрушенного королевства на Драконьем Хребте. Хотелось оказаться где-нибудь в теплом месте, подальше от всего этого ужаса, но для этого нужно найти выход и как можно скорее. Усталость наваливалась огромным валуном вместе с желанием упасть на этот пушистый мягкий снег и просто лежать, смотря в непроглядную темноту над головой, но Альберих упрямо продолжал бежать, чувствуя приближение чтеца позади себя. Ноги проваливались в снег и скорость бега падала, а вместе с тем росла паника, страх окутывал сильнее. Казалось, он затылком чувствует дыхание смерти. «Выхода нет. Мне не сбежать. Я заперт тут с этим монстром, который вновь убьёт меня и в этот раз окончательно» — отчаяние захлёстывало огромными волнами, ломая уверенность Альбериха в спасении. — Кэйа! Внезапный крик раздался словно гром среди ясного неба и заставил вздрогнуть всем телом. Васильковый глаз широко распахнулся, увидев вдалеке знакомую фигуру в ненавистном сюртуке и всполохом огненных волос, что появился в этом кошмаре словно проблеск света. Рыцаря не волновало, откуда он тут взялся и как смог попасть в это богами забытое место. Не важно. Его феникс здесь, он поможет выбраться и найти дорогу домой. Он перестал замечать что-либо и даже тварь Бездны за спиной не имела значения. Скорее к Дилюку, скорее домой. — Осторожно! — глаза Рагнвиндра стали больше от ужаса, когда он посмотрел за спину капитана. Сердце винодела пропустило удар и возникло ощущение, что оно вот-вот остановится от разворачивающейся перед глазами картины. Альберих в последний момент увернулся от элементальной атаки чтеца, ведь забылся в мыслях, забыл об опасности позади и видел перед собой лишь одного человека. Едва не падая в снег, проваливаясь в него, но капитан тут же резво бросился в сторону Дилюка, который также бежал в его сторону. — Кэйа, давай! — Рагнвиндр вытянул руку в сторону бегущего к нему кавалериста, словно это хоть как-то могло уменьшить расстояние между ними. Он и сам проваливался в снег, но игнорировал это и продолжал бежать навстречу. Винодел хотел лишь скорее сжать прохладную ладонь в своей и больше не отпускать никогда. — Дилюк! — Альберих сделал последний рывок, смотря в расширенные карминовые глаза, что смотрели ему за спину, но не на него. Он еле успел ухватиться за протянутую руку в неизменной перчатке, что крепко сжала его собственную ладонь. Его с силой дёрнули вперёд так, что кавалерист не удержался и рухнул в снег, немного проехавшись. Раздался звон металла. Развернувшись, Кэйа замер, смотря на широкую спину, закрывшую его от того, кто мог оборвать его жизнь во второй раз. Рагнвиндр отразил клеймором атаку чтеца и отбросил его назад. — Ты его не получишь, — злобно прошипел мастер. Ярость бурлила в крови, вторя горящему пламенем клинку, подпитываемая страхом за чужую жизнь и ненавистью к отродью Бездны. Он чудом успел в последний момент спасти Альбериха от смертельного удара, дёрнув на себя, и даже был готов принять его сам, ведь не ожидал, что оружие будет с ним в этом непонятном месте. Но теперь у него есть возможность защитить и вытащить Кэйю отсюда, и он её точно не упустит. — Осторожно! Капитан вскочил на ноги и дёрнул винодела на себя, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, теперь закрывая дорого человека собой. Тело двигалось само и Альберих даже не успел подумать о последствиях, ведь самое худшее для него — увидеть смерть Рагнвиндра. Бледные губы безмолвно произнесли единственное слово. «Нет» В глазах напротив читался ужас, отчаяние и немая мольба. Рыцарь уже приготовился вновь ощутить жгучую боль от смертельного удара чтеца, как пол под ними треснул и лопнул, словно разлетевшееся на тысячи осколков стекло. Мечники только и успели схватиться друг за друга, прежде чем полетели вниз.***
Ravenscode — My Escape В себя рыцарь приходил медленно и не сразу понял, что смог вырваться из того кошмара, куда попал, войдя в дверь. Голова казалась тяжёлой, а мысли ускользали одна за другой, словно юркие рыбки в речке, что дети пробовали ловить голыми руками. Но кое-что Кэйа помнил очень отчётливо — перепуганное лицо Дилюка, широко распахнутые от страха глаза и крепкие объятия, когда тот прижал его к себе при падении. Но сейчас, когда зрение пришло в норму и всё не выглядело, как одно расплывчатое пятно, перед глазами был знакомый потолок винокурни. Через окно пробивались яркие солнечные лучи, слышалось пение птиц и разговоры работников, что собирали виноград. Скосив взгляд в сторону, Альберих наткнулся на книжный стеллаж, который стоял в его комнате. Удивительно, что он до сих пор тут и совершенно нетронутый. Даже особо не вглядываясь, можно сделать вывод, что все книги, которые он когда-то прочёл, на своих местах. Даже промелькнула мысль, что ничего не получилось и он снова вернулся в юность, но тут взгляд скользнул ниже и наткнулся на растрепанную алую макушку винодела. Однако, внимание привлекло то, что Дилюк крепко сжимал его руку в своей и бледная ладонь была скрыта чёрной кожей зачарованных перчаток, которых у него не было до смерти Крепуса. Он вернулся. Он дома. Альберих почти физически ощутил, как с его души падает огромный камень и даже будто дышать стало легче. Ощущалось небывалое облегчение, которое он не чувствовал даже после того, как увидел живого отца. Глаза обожгли внезапные слёзы, скатившиеся по щекам, но хотелось улыбаться. — Хах, Дилюк… — пересохшими губами тихо произнёс Альберих и словно впервые позвал его по имени, настолько нереально всё ощущалось. Он несильно сжал чужую ладонь и губы всё же растянулись в улыбке. Даже через предмет одежды чувствуется родное тепло, которого рыцарю так не хватало. Мастер зашевелился, потревоженный неожиданным, но таким желанным шевелением со стороны лежащего на кровати молодого человека. Вскинув голову, он тщетно пытался проморгаться, отгоняя остатки сна, боясь того, что ему это просто померещилось. — Мастер Дилюк, я, кажется, не умер, — Альберих хрипло рассмеялся, но его внезапно ударили по груди, заставив болезненно простонать. Карминовые глаза хмуро смотрели сверху вниз и едва ли не метали молнии. Не таких первых слов, после пробуждения ждал Рагнвиндр, вот и не смог сдержать эмоции. — Только попробуй ещё раз что-то подобное вытворить, и я лично отправлю тебя на тот свет, ясно? — но вопреки словам винодел пересел на кровать и обнял капитана, осторожно прижимая его к себе. — С возвращением, Кэйа. — Да, я вернулся… — рыцарь закусил губу и положил руки на пояс мечника, сцепив их в замок на пояснице. Хотя даже это действие далось с трудом, Кэйа чувствовал жуткую слабость, как ещё никогда в жизни. — Погоди, ты, наверное, пить хочешь, — мастер отстранился, осторожно помог Кэйе сесть и взял со столика стакан с водой, который ему оставила Аделинда. Он помог попить, придерживая стакан за рыцаря, так как понимал, что после длительного пребывания в коме, сразу после пробуждения будет сложно двигаться. Тот осушил весь стакан за раз, только в этот момент осознав, насколько его мучила жажда. Но после воды Кэйа почувствовал себя лучше и сам осторожно взял мастера за руку, не сильно сжав. — И как тебя только угораздило вляпаться в такое. Да в принципе пойти на такой шаг!.. — Рагнвиндр в ответ сжал смуглую ладонь. Хоть в начале он и злился за то, что Кэйа решил пожертвовать собой ради их спасения, но за этот месяц полностью успокоился и ворчал сейчас лишь для вида. Главное — сейчас он в порядке и наконец-то пришёл в себя. — Ха-а… Это единственное, что мне тогда пришло в голову, — честно ответил рыцарь, смотря на их руки. — Как я мог позволить тебе умереть? — И поэтому решил умереть сам? Кэйа, для меня это в разы хуже собственной смерти! — на мгновение в пламенных глазах вспыхнула злость, но также быстро погасла. Кэйа же в этот момент вспомнил ответ того Дилюка на вопрос о своей смерти. Получается, догадки Кэйи всё же были правильными и даже после всего произошедшего для Рагнвиндра он всё так же дорог. На душе потеплело и уголки губ сами приподнялись, но следующее заставило замереть. — Кэйа, почему именно тот промежуток времени? — Дилюк, ты разве никогда не задумывался о том, что было, если бы отец не умер? Никогда не хотел изменить этот момент? — хриплым голосом спросил рыцарь, подняв взгляд на винодела, который сжимал его ладонь в своих руках и прижимал к губам. Этот жест разливался теплом в груди, и сердце ускоряло свой привычный ритм. — Я думал об этом. Весь первый год после его ухода я думал об этом и страстно желал вернуть, — мастер самозабвенно оставлял короткие поцелуи на изящных пальцах, не сдерживая внезапный порыв нежности. — Но в странствиях я пришёл к такому выводу, что как бы не было больно и грустно, как бы сердце не разрывалось от тоски, но всё должно оставаться так, как оно произошло. Ни одно событие в нашей жизни не случается просто так. — Н-но разве… — Мне тоже его не хватает, очень не хватает. Порой, когда я сильно устаю, мне хочется разреветься, словно мальчишке, побежать и прижаться к отцу, сетуя на всё на свете, но знаешь, — в карминовых глазах плескалась светлая тоска и рыцарь закусил губу, вслушиваясь в слова названного брата. — Наверное, именно благодаря той трагедии мы стали теми, кем мы являемся сейчас. Я знаю, это прозвучит ужасно, но я не уверен, что смог бы стать таким же сильным, если бы не всё случившееся. Да, я всё ещё тоскую, но я отпустил его, и ты тоже должен отпустить. Не вини себя и… Прости меня. — Что?.. За что ты извиняешься? — шок отразился на лице Альбериха, а рука сжала горячую ладонь. Он ожидал услышать что-угодно, но не извинения. Дилюк понимал, почему рыцарь находится в замешательстве. После всего произошедшего между ними за последние годы, после всех колких слов и обвинений, что винодел направлял на капитана, холода в отношениях — сложно представить, что гордый владелец винокурни будет извиняться. Но эти слова стоило сказать давным-давно, а не доводить до того, что Альберих добровольно пойдёт на смерть от тяжести груза, что тянул его вниз столько лет, а сожаления затянут в непонятное временное пространство, давая призрачную надежду на изменения момента, что уничтожил их связь. — Я и не подозревал, что ты все эти годы нёс такой груз. Я был несправедлив и жесток к тебе в тот день… Я ослеп от горя и видел лишь свою боль, не замечая, как ты страдал, — сейчас пиро-магу хотелось сказать всё, что на душе, пока он набрался смелости, ведь неизвестно, когда ещё сможет переступить через себя. — Ты так хотел всё исправить, что даже попал в параллельный мир, если это можно так назвать… Прости меня, Кэйа, — Рагнвиндр прижал ладонь рыцаря к своей щеке и прикрыл глаза. — Я чуть не потерял тебя… Я так испугался… Словами не передать! Но спасибо тебе. — А? За что? — синеволосый юноша заворожённо слушал глубокий голос и невесомо поглаживал бледную щеку. Сердце пропускало удар за ударом, а всё происходящее казалось слишком нереальным, даже больше, чем то место, откуда он вернулся. Впервые за долгие годы кавалерист видел своего брата по оружию таким открытым на эмоции, а маску отброшенной куда-то далеко. Впервые за всё это время он произносит слова извинения и говорит о том, что у него на душе. — За то, что вернулся… Что выбрал меня, хотя мог бы остаться там, где у тебя не было сожалений о произошедшем, где не было боли, — искренне произнёс винодел. Он действительно благодарен, что Кэйа снова с ним, а не остался в своих сладких иллюзиях. Но точно бы не винил, сделай парень другой выбор. Ведь кто не захотел бы жить там, где смог исправить то, о чём больше всего сожалел, и где близкие люди тебя понимают, а не нападают с оружием, называя предателем? — Знаешь, я не хотел возвращаться, — внезапно честно произнёс капитан и пиро-мечник замер. Слышать такое больно, но вполне заслуженно после всего того, что между ними было за эти годы. Они столько дров наломали из-за обид и гордости, которую слишком тяжело было отбросить и поговорить. Оба боялись новой боли и предательства от самого дорогого человека, что выбрали надеть маски и играть в глупую игру на публике. Дилюк прекрасно понимал, сколько боли принёс тому, кто так дорог его сердцу, а ведь должен был поддерживать и оберегать. Но сделанного в прошлом не исправишь, а оставшиеся на душе шрамы никуда не исчезнут. Однако, они могут стараться ради лучшего будущего, где смогут вновь идти рука об руку. — Я снова видел, как ты наслаждаешься жизнью, улыбаешься, а не прячешься за маской холодного владельца винной индустрии. Но знаешь, — мастер вскинул взгляд, в котором мелькнула надежда, и отрицательно мотнул головой. — Как бы мне не нравился тот жизнерадостный юноша, моё сердце тосковало именно по угрюмому и ворчливому виноделу, который презирает рыцарей Ордо и частенько заменяет заказанный мной алкоголь на виноградный сок. — Ты хочешь сказать, что ты… Я… — с замиранием сердца произнёс Рагнвиндр, боясь понять что-то не так. — Я всё время сравнивал того тебя с нынешним. И пусть начинал я влюбляться уже тогда, но окончательно отдал тебе своё сердце, когда ты вернулся в Мондштадт после своего путешествия, — Кэйа закусил губу, выжидающе смотря на замершего хозяина дома. — Наверное, я псих, ведь в тот период наши отношения оставляли желать лучшего, а ты то и дело чуть ли ядом не плевался… Но сердце не спрашивает. Кавалерист замолчал и опустил взгляд на одеяло. Говорить такое страшно. Страшно снова открывать душу и пускать кого-то в сердце, боясь новой боли, но они и без того много времени потеряли. Кому-то нужно сделать первый шаг и рискнуть. А зная Рагнвиндра, Кэйе было проще наступить на горло своей гордости и сделать этот самый шаг, даже если из этого ничего не выйдет, и он получит удар. — Только попробуй ещё хоть раз бросить меня, после всех сказанных тобой слов, Альберих, — выдохнул Рагнвиндр и сжал его в объятиях, навалившись сверху. — Ау! Дилюк, тяжело! — прохрипел крио-мечник, но обнял в ответ и уткнулся носом в шею. Его окутало спокойствие. С плеч свалился огромный валун, а страх улетучился словно его и вовсе не было. — Я люблю тебя, Кэйа… — глухо произнёс винодел куда-то в плечо. Такие простые слова, которые следовало давно уже произнести, но их было страшно говорить даже самому себе, не то, что рыцарю. Эти чувства пугали раньше, ведь выходили за рамки братской любви. Но после всего случившегося в прошлом, ни о каких «братьях» и речи идти не могло, да и принимать подобное… Для Дилюка, который видел всё в чёрно-белых тонах, оказалось крайне тяжело. Но сейчас, чуть не потеряв Кэйю, Рагнвиндр понял, что не стоит умалчивать о чём-то подобном, ведь можно не успеть сказать что-то очень важное и возможности уже не будет, можно упустить действительно важные вещи. И пусть слова дались не легко, но на душе стало легче. Рыцарь же замер в его руках и даже забыл, как дышать от слов, которые уже и не надеялся услышать. Всего три банальных слова, что порой ничего не значат, но не для Альбериха. Ему важно знать, что чувствует хмурый хозяин винокурни. Да, он научился понимать эмоции и действия, что говорили вместо слов, но слышать тоже хочется. Для него это попросту необходимо. По щеке скатилась слеза неожиданно даже для самого рыцаря, но его губы растянулись в счастливой улыбке. На душе стало умиротворённо, а в тёплых объятиях Альберих чувствовал себя спокойно. Им ещё предстоит налаживать отношения, но первые шаги сделаны и их дороги вновь переплелись.***
— Тебе ещё нельзя вставать, — недовольный голос за спиной заставил вздрогнуть и обернуться. — Ты только вчера пришёл в себя, Кэйа, тебе нужно отдыхать. — Нет сил больше лежать. Я и так месяц провалялся в кровати, — возвращаться в кровать не хотелось совсем, хоть в теле и ощущалась слабость. — Я нормально себя чувствую. — Даже если так, ты пробыл в коме месяц, — винодел не любил, когда Альберих упрямился, но и совладать с ним крайне тяжело. Однако, сдаваться он не собирался. — Тебе нужно полежать хотя бы ещё несколько дней, как и сказала Барбара. — Разомнусь, а после полежу, — упрямо продолжил рыцарь и вернул внимание книжном стеллажу, чтобы больше не видеть недовольства в глазах Рагнвиндра. — Я думал, ты тут давно выбросил всё. За спиной раздались тихие шаги. — Как я мог? Это всё связано с тобой, — полушёпотом произнёс хозяин дома, пробегаясь взглядом по корешкам книг. — Именно по этой причине. Ты тогда в таком гневе был, — мечник достал с полки одну книгу, что выглядела более потрёпанной, чем остальные. — Мы любили, когда отец читал нам эту историю на ночь. — Да… И порой упорно делали вид, что не хотим спать, лишь бы он подольше сидел с нами, хотя сами носами клевали и еле держали глаза открытыми, — продолжил молодой мастер. — И ты всегда успокаивался под его голос, когда тебя мучали кошмары или на улице была гроза. — Хах, это правда, — на лице капитана появилась печальная улыбка, что не укрылось от внимания хозяина дома. — Я бы хотел сходить на могилу, если ты позволишь. — Давай сходим вместе? — от чего-то мастеру стало неловко от того, как близко он стоял к капитану, хотя сам же и подошёл, да и вчера первым признался в своих чувствах. Так от чего же?.. — Я буду счастлив, если мы действительно пойдём вместе, — рыцарь поставил книгу обратно на полку и развернулся лицом к хозяину дома. С удивлением обнаружил, что тот отвёл взгляд, а бледные щёки покрывал лёгкий румянец. — Дилюк, ты… — Ах, хотел ещё сказать, что я был в твоей квартире и прибрался там, а после служанки навели полный порядок, — внезапно выпалил аловолосый, не дав Альбериху закончить предложение. Он знал, что тот хотел указать на то, что Дилюк смутился, и не был готов к такому разговору. Но лучше бы вовсе молчал, так как сейчас Кэйа выглядел так, словно его ударили по рукам. — Хах… Не стоило этого делать, но спасибо за заботу, мастер Дилюк, — улыбка на смуглом лице снова выглядела натянутой. Рагнвиндр её ненавидел. Кэйа снова закрывался от него. — Нет!.. Прости, я не это имел ввиду! — воскликнул мастер, ухватив рыцаря за руку и прижав к себе. Сделал он это скорее на инстинктах, чем обдуманно. Лишь бы не дать ещё больше закрыться. — Я не гоню тебя отсюда! И я… Я не хочу, чтобы ты уходил, Кай. Альберих вздрогнул от ласкового прозвища, которым Дилюк уже давно не звал его, но звучало оно также, как и много лет назад. Ласково, нежно, даже любовно. Столько всего вложено в простое сокращение имени, что сердце рыцаря сходило с ума, грозясь проломить грудную клетку. В глазах напротив читался страх и мольба и Кэйа понимал, что о чём бы Рагнвиндр сейчас его не попросил — он согласится не раздумывая. Даже если тот попросит отправится с ним в Бездну. — Люк, я… — Молодые господа, я же говорила, что вы оба должны ещё соблюдать постельный режим! Недовольный голос главной горничной со стороны двери заставил вздрогнуть обоих и обернуться, смотря на женщину загнанными кроликами. Блондинка упёрла руки в бока и строго смотрела на бывших воспитанников, которые выглядели сейчас как провинившиеся мальчишки, а не взрослые люди. — Неужели я и сейчас должна за вами следить, как за детьми? — она цокнула языком и прошла к паре. — Оставьте все серьёзные разговоры на потом и дайте себе полностью восстановиться! Сэр Кэйа, пожалуйста, вернитесь в кровать и не заставляйте меня приходить и проверять. А вы, мастер Дилюк, должны вернуться к себе и отдохнуть, а не сидеть за документами! — Так точно, Аделинда! — Альберих мягко рассмеялся и послушно лёг. Женщина же взяла хозяина винокурни за руку и повела из комнаты, пока тот растерянно оборачивался на капитана, одним взглядом прося о помощи, но тот лишь разводили руками, мол, он тут бессилен.