***
Прошёл уже месяц с того злополучного дня, и всё это время Рагнвиндр не мог найти покоя, заваливая себя работой, чтобы хоть как-то отвлечься и не впадать в отчаяние, которое громко скреблось в дверь. Сначала его всеми силами укладывали обратно в кровать из-за ранения, но это работало только неделю, после чего служанкам пришлось отступить под натиском упрямства своего господина. Но хотя бы винокурню тот не покидал, — за исключением вчерашнего дня, — и слишком много не двигался, ведь прекрасно понимал, что нужно дать себе восстановиться. Частыми гостями во владениях Рагнвиндра стали лекари, что приходили проверить состояние капитана кавалерии, который также находился там. Сил Дайнслейфа тогда хватило на портал только до винокурни, так как он тоже вымотался во время битвы. А потом уже сам хозяин поместья запретил забирать Альбериха, и все работники тогда понимали, что если придёт даже отряд рыцарей, их господин обнажит свой меч против них, но ни за что не отдаст капитана. К счастью, до этого не дошло, пришла лишь действующий магистр. Рагнвиндр на тот момент уже более-менее поправился и сидел в своём кабинете, разбирая скопившиеся документы, требующие его внимания. В дверь вежливо постучали, а после в кабинет вошла Гуннхильдр. Винодел кивнул на стул, и девушка не стала отказываться. — Чем обязан визиту столь занятого человека? — поинтересовался аловолосый, отложив бумаги в сторону. — Я пришла проведать вас с Кэйей. Как твоё самочувствие? — девушка оглядела стол с множеством стопок бумаг и книг и тихо вздохнула. Ему бы сейчас отдыхать, а он зарылся с головой в работу. — Всё отлично, не стоило переживать, у тебя и без этого много забот. Ради этого могла прислать голубя. Но спасибо, что пришла проведать лично, — Дилюк откинулся на спинку стула. — Это не всё. Дилюк, я хочу поговорить о Кэйе, — Джинн прекрасно понимала, что опасно поднимать эту тему, но всё равно решила, что лучше попытать удачу. — Я считаю, его лучше перевезти в собор. Там за ним смогут присматривать квалифицированные специалисты. Взгляд хозяина винокурни потяжелел и помрачнел, а брови сошлись на переносице. Хоть они и знакомы с самого детства, но этот взгляд девушка никогда не могла выдержать, даже управляя всем рыцарским орденом и держа подчинённых в ежовых рукавицах, — с чем Дилюк, конечно же, не согласился бы, учитывая их бесполезность и не эффективность. В узде их скорее держал известный на весь город капитан кавалерии. Несмотря на всю его приветливость, любовь и уважение подчиненных, в ордене многие наслышаны о его методах работы, и что его лучше не выводить из себя. Намного спокойнее, когда Альберих пребывал в хорошем расположении духа и оставался всеми любимым экстравагантным капитаном. Этим они с Дилюком были похожи. — Тут у него постоянный присмотр, Джинн, и что самое главное — он дома. Его рана уже почти зажила благодаря стараниям Барбары, так что ему нет необходимости находится в соборе. Целители всё равно не заставят его очнуться, — холодный тон заставил Гуннхильдр вздрогнуть. Всё, что сейчас сказал Рагнвиндр — правда, и на это ей было нечего возразить. В отличие от ордена, Дилюк мог пригласить для лечения даже лекарей из других регионов, так что для Кэйи действительно лучше остаться тут, но её беспокоили их отношения ранее, поэтому она решила поднять эту тему. — Дилюк, может в последнее время вы общались немного лучше, но всё же между вами столько произошло, ты уверен, что… — винодел хмыкнул и поднял руку, как бы прося замолчать. — Джинн, может мы и друзья, но мои отношения с Кэйей — это только между нами. Тебя они никак касаться не должны, — Дилюк надеялся, что девушка поймёт и больше не будет пытаться влезать в это. — Да, конечно, ты прав. Это ваши дела, я просто переживала, прости, — девушка растеряла весь запал и сцепила руки в замок на коленях. — Прости, Джинн, если я был слишком резок, — Рагнвиндру обижать её действительно не хотелось. Молодой мастер не любил, когда люди суют свой нос в чужие отношения и разборки. Даже если это друзья, но есть вещи, которые касаются лишь определённых людей. — Нет, всё в порядке, не переживай. Я всё понимаю и могу понять, почему ты так реагируешь, — магистр приулыбнулась. Дилюк всегда отличался вспыльчивым характером и порой говорил быстрее, чем думал, если находился под воздействием эмоций. После его возвращения в город Свободы он стал куда спокойнее, но в этот раз его затронули за живое, и сейчас он весь на нервах. Так что не удивительно, что он такой резкий. — Как он? — Как я и сказал, его рана почти зажила и жизни ничего не угрожает, однако никаких изменений нет, — взгляд алых глаз был направлен куда-то сквозь девушку, а пальцы негромко отбивали ритм по столу. — Не переживай, он скоро придёт в себя, — девушка накрыла чужую руку своей и ободряюще улыбнулась. Тогда Дилюк отдёрнул руку, молчаливо намекая, что так делать больше не нужно, и девушка всё правильно поняла, а вскоре покинула винокурню. Конечно молодой человек замечал намёки с её стороны, но не проявлял интереса и надеялся, что она оставит ложные надежды, что несёт ещё с подросткового возраста. Сердце холодного мастера давно принадлежало только одному человеку, с которым у них весьма непонятные отношения, но который даже после всего случившегося между ними за последние годы остаётся на его стороне. Да, Дилюк говорит, что Кэйе можно доверять лишь наполовину, и это в лучшем случае, но при этом сам верит и знает, что тех, кто капитану действительно дорог, он никогда не предаст. Тяжело вздохнув, Рагнвиндр попытался сосредоточиться на проверке списка закупок, что ему предоставил Эльзер этим утром, но в голову то и дело лезли воспоминания, связанные с тем, кто вот уже несколько недель находится в коме. Фантомно Рагнвиндр даже слышит тихий мягкий смех капитана и надеется услышать его вновь в скором времени. Откинувшись на спинку стула, мастер перевёл взгляд в окно, откуда хорошо видны виноградники. В детстве они часто бегали там и ели сладкие ягоды, порой пачкая одежду в соке, за что их потом отчитывала Аделинда. Как же тогда всё было просто и понятно. Их мелкие ссоры не имели значения и быстро забывались, даже когда они стали старше и в них бурлил подростковый максимализм и дух соперничества. Тогда и сейчас слишком упрямый, чтобы уступить. Пожалуй, это их главная проблема сейчас. И, только теряя, Дилюк наконец осознал, что наступить на горло собственной гордости — ничтожная цена за возвращения Альбериха в его жизнь. — Правду говорят: «Имея — не храним, потерявши — плачем», — поджав губы, винодел поднялся со своего места и направился в комнату, где расположили Кэйю. В этой комнате ничего не трогали с того самого рокового дня, как дороги названных братьев разошлись. Аделинда очень боялась, что в приступе гнева молодой мастер прикажет выбросить всё, что напоминало о когда-то самом близком человеке, но, к её удивлению, всё было наоборот. После своего возвращения из странствий, мастер Дилюк строго настрого запретил кому-либо, кроме Аделинды, входить в эту спальню, запретил хоть что-то менять в спальне Кэйи и приказал лишь убираться там. На первый взгляд, это ничего не значило, но главная горничная поняла, что таким образом молодой человек показывает свою надежду на возвращение их отношений, хоть вслух и не может сказать. Гордость мешала. На полках всё ещё стояли книги, что так любил Кэйа и перечитывал по несколько раз. Дилюку тоже нравилось читать истории о рыцарских подвигах, особенно когда они ложились вместе или сидели у камина в гостиной и поочерёдно читали вслух, но ещё лучше было, когда читал им Крепус… Все рисунки Кэйи хранились в ящиках стола, и порой Рагнвиндр даже приходит пересматривать их, вспоминая, как наблюдал за рисующим братом. В те моменты он был всегда необычайно сосредоточен и расслаблен одновременно, ничего вокруг не замечал. Чаще всего они выходили куда-то прогуляться, куда-нибудь подальше ото всех. Дилюк брал с собой книгу, а Кэйа — альбом и карандаш. Они садились под деревом, прижимаясь плечами и наслаждались тишиной и спокойствием, коих не было в городе, а тем более в штабе рыцарей. Сев возле кровати на стул, винодел привычным жестом взял чужую руку в свою и несильно сжал, переведя поникший взгляд на безмятежное лицо, на котором обычно играла лукавая улыбка, а глаз смотрел с лёгким лисьим прищуром. Кожа нездорово побледнела, а щёки впали, что придавало ещё более болезненный вид. Сейчас Дилюк обрадовался бы даже ненавистной наигранной усмешке капитана, его шуточкам и флиртующему тону. Как бы он хотел вновь увидеть сияющую звёздочку-зрачок и необычайную синеву радужки. Всегда гордо выпрямленная спина сейчас сгорблена, а плечи поникли. Неизменно надетые на огрубевшие от меча руки перчатки лежали на прикроватной тумбочке, а обнажённые руки бережно сжимали смуглую ладонь, грея своим теплом, надеясь, что это самое тепло станет маяком и поможет найти дорогу обратно из того лабиринта, где заплутала израненная душа. — Господин, вам нужно поесть, — в комнату тихо вошла главная горничная, тихо постучав перед этим. Она не могла спокойно смотреть на своих воспитанников, один из которых находился на грани жизни и смерти, а второй почти не отходил от него и стал тенью себя прошлого. Хотя прошёл всего месяц, и Рагнвиндр старался делать привычные для себя вещи — заваливать себя работой. И без того аристократически бледная кожа напоминала белое полотно, под глазами залегли синяки и мешки из-за недостатка сна. Из взгляда не пропадала боль и тоска, и взор ярких глаз потух. Сердце не переставало болеть, наблюдая такую картину изо дня в день. Женщина каждую ночь молилась о скорейшем выздоровлении капитана кавалерии и его возвращении в семью. Но Боги оставались безмолвны. — Я не голоден, — это уже стало стандартным ответом и зачастую горничная не знала, как заставить парня поесть. Он не реагировал ни на какие уговоры и здравые домыслы, но и бывшая няня не сдавалась, каждый раз пытаясь снова и снова достучаться. — Мастер Дилюк, вам нужны силы, если хотите помочь сэру Кэйе. К тому же, вы также были ранены, и вам нужно окончательно поправиться, а вы себя только истощаете. Вам нужно хорошо питаться и достаточно отдыхать! — с нескрываемым беспокойством произнесла женщина, а последнее с отчаянием. — Пожалуйста, мастер… — Ты думаешь, что он придёт в себя? — убитый голос причинял бывшей няне ещё больше боли. Она не могла никак помочь в этой ситуации, могла лишь попытаться ободрить и молиться. — Конечно, сэр Кэйа придёт в себя, мастер, не сомневайтесь и верьте. Он сильный и вернётся к вам. Продолжайте разговаривать с ним, — дрожащие руки сжали белый идеально выглаженный форменный фартук. — Очень важно говорить с людьми, чтобы они не забывали, что их тут ждут. — Я так много ему не сказал, не успел… Думал, времени ещё много… — Рагнвиндр прижал прохладную ладонь к губам и прикрыл глаза. — Кэйа, пожалуйста, вернись, Женщина сильнее сжала фартук и закусила щёку изнутри, сдерживая рвущийся наружу всхлип. Эта картина разрывала сердце, а отчаяние охватывало всё больше. Внезапно раздались шаги, и в комнату вошёл Дайнслейф, который стал частым гостем на винокурне, но в последние полторы недели его не было видно. Никто не знал, куда уходил таинственный гость и вернётся ли, но тот всегда приходил вновь. Ни один работник не задавал лишних вопросов о его личности и даже между собой не обсуждали, даже Хилли и Моко, что было огромной редкостью. Но пока лишь ему одному удавалось хоть немного приводить их господина в чувства. — Мадам, можете нас оставить, мне нужно поговорить с господином Рагнвиндром, — вежливо произнёс мечник. Горничная, с надеждой посмотрев на уже знакомого человека, кивнула и покинула комнату, тихо прикрыв за собой дверь. После этого она отдала приказ служанкам пока не подниматься на второй этаж, чтобы те не мешали беседе. — Я понял, что с Кэйей, — каэнриец сразу перешёл к делу, и мастер тут же вскинул голову, не веря своим ушам. — Более привычным обозначением этого состояния будет «кома», но это не совсем верно. Это древняя магия Каэнри’ах. Он сейчас погружен глубоко в своё сознание, в свой собственный мир, в котором живёт, и без помощи вернуться ему не удастся. — Что ты хочешь сказать? В каком своём мире? — в алых глазах читалось непонимание. Дилюк впервые в жизни слышал о чём-то подобном, хотя объездил чуть ли не весь мир и стал свидетелем многому. — В моей стране верили, что если человек сожалел о чём-то настолько сильно, будучи на грани смерти, он попадал в тот момент, который так хотел изменить и живёт в том мире. Скажи, было ли что-то такое, о чём он сожалел? — поинтересовался блондин. Кэйа много рассказывал, когда много выпивал, но большинство своих тревог скрывал даже в те моменты. Дайнслейф знал, чувствовал это, но не лез, уважая чужие границы. У всех есть темы, которые не хочется никому рассказывать. — Не уверен… — меж бровей залегла складка, и мастер о чём-то задумался на несколько мгновений. — Хотя нет, кое-что есть — смерть нашего отца. Это единственное, что мне приходит в голову. Ты же не хочешь сказать, что он сейчас в своём мире вернулся в тот момент? — винодел поднял брови вверх. — Если верить информации, то так оно и есть, — хранитель согласно кивнул. — Это не всё. Я нашёл ритуал, который поможет попасть в его сознание и помочь вернуться. Но только если он сам этого захочет. — А если нет? — Дилюк не хочет думать о таком варианте, но если всё то, что говорит Дайн — правда, и Кэйа сейчас действительно там, где их отец жив, то велика вероятность, что он не захочет возвращаться туда, где он пережил столько боли. — Если он не захочет вернуться, то тут он умрёт и останется там, где ему хорошо, — спустя недолгую паузу ответил блондин. Ему и самому не хотелось думать о таком, но он примет любой выбор друга. — П-понятно… — хозяин винокурни шумно сглотнул и пустым взглядом посмотрел куда-то сквозь своего собеседника. — Есть ли какие-то условия у этого ритуала? — Да, эта магия подвластна только жителям Каэнри’ах. К счастью, мы с ним одной крови, и я смогу провести ритуал и попасть к нему. Я попробую его вернуть тебе, — мечник положил руку на плечо мастера и несильно сжал. Пусть они во многом не сходятся во взглядах, но в этой ситуации стоит оставить это всё и действовать сообща. — Но взамен ты должен пойти и нормально поесть, а после отдохнуть, хорошо? — Нет, я должен быть с ним! — тут же взвился мастер, не желая никуда уходить. — Дилюк, не веди себя как маленький ребёнок. Я не нянька, чтобы следить за тобой, — хранитель нахмурился, строго смотря на хозяина винной индустрии, что ему сейчас действительно виделся десятилетним мальчишкой. Каждый его приход на винокурню заканчивался тем, что он чуть ли не силой заставлял Рагнвиндра нормально есть и спать, ведь других тот не слушал, проводя время либо за работой, либо у кровати Альбериха. — Дилюк, лучшее, что ты сейчас можешь - позаботиться о себе, чтобы с новыми силами встретиться с ним и поговорить. Разговор вам предстоит не из лёгких. К тому же, ты же не хочешь, чтобы Кэйа сразу стал волноваться за тебя, увидев твоё состояние, едва выйдя из комы? — на это Дилюк отрицательно замотал головой. — Вот и хорошо. Пожалуйста, иди отдохни, я побуду тут, хорошо? — Ладно… Ты прав, — аловолосый тяжело вздохнул, ещё раз посмотрел на Кэйю и всё же покинул комнату. Дайнслейф сейчас являлся для него голосом разума, ведь свой слушать не получалось. Он полностью заглушался болью и отчаянием, что не отпускали сердце весь месяц.***
— Дилю-юк, а Дилюк, — протянул в который раз рыцарь, развалившись на диване в кабинете своего брата, который совершенно не обращал на него внимания, сосредоточившись на документах, которых скопилось довольно много. Отдалённо даже кольнула совесть, намекая на то, что ему тоже нужно работать. Но от неё попросту отмахивались. — Ну, Дилю-юк! — Да, Кэйа? — капитан тяжело вздохнул и поднял взгляд на юношу на диване, который он занял с самого возвращения в орден. — Ты не хочешь мне помочь и поработать? — А может возьмём задание и пойдём зачистим парочку лагерей, а? Это намного веселее скучной бумажной работы! — мечник с надеждой посмотрел на Рагнвиндра, но тот отрицательно покачал головой и вернул внимание документам. Тихо фыркнув, Альберих поднялся с нагретого места, обошёл стол и обнял капитана кавалерии со спины за шею, благо спинка стула позволяла это сделать. Прижавшись щекой к виску, крио-мечник заглянул в бумаги, которые просматривал названный брат. К своему удивлению, там он обнаружил разного рода информацию об Инадзуме, а не рабочие отчёты, что остались, оказывается, в стороне. — Не знал, что тебе интересна эта закрытая страна, — полностью скрыть удивление у рыцаря не получилось. — Да вот решил восполнить пробелы, — уклончиво ответил аловолосый юноша, и это совсем не понравилось помощнику. Обычно это он юлил и порой не отвечал прямо, но не Дилюк. Слишком уж он не любил фальшь и ложь, так что удивительно, что он прибег к ней. Особенно с Кэйей. — Хорошо, раз не хочешь идти на зачистку лагерей, то я могу пойти в гордом одиночестве, но прежде ответь на один вопрос, — в ответ ему было мычание, и рыцарь принял это за согласие. — Ты же встречался утром с магистром, когда будет начато расследование? Кэйа знал, что его поймут, поэтому не стал пояснять, что за расследование, а ждал ответа. Его действительно волновал этот вопрос, ведь хоть в этот раз они должны узнать виновника. В прошлом, насколько помнил крио-маг, Рагнвиндр так и не смог отыскать главаря. При хорошем раскладе он даже надеялся, что они сами смогут возглавить это дело. От размышлений отвлекла накрывшая его руку рука капитана, которая несильно сжала ладонь. — Кэйа, послушай, магистр замял дело, и мы не будем его расследовать, — Рагнвиндр говорил спокойно, надеясь, что реакция Кэйи будет нормальной. Он понимал, что тот переживает из-за всего произошедшего, но эмоции не должны затмевать рассудок в этом случае. — Как не будем? То есть? — медленно проговорил Альберих и выпрямился. — Почему? На вас напали. Я отчётливо слышал странный звук, от которого дракон словно с ума сходил. Я сомневаюсь, что это было просто совпадение. — Кэйа, в жизни всякое бывает, может тут действительно никто не виноват. К тому же, мы не можем идти против решения магистра, — Дилюк повернулся к брату и мелко вздрогнул, напоровшись на холодный колкий взгляд синего глаза. Такого взгляда он у Кэйи ещё не видел ни разу, ведь по отношению к Дилюку Альберих всегда был мягким, но сейчас, смотря на его, чётко понимал, что не знает этого человека перед собой. — И ты согласен с этим решением? — поинтересовался рыцарь и хмыкнул на неуверенный кивок капитана. — Хорошо. Не обращая внимания на растерянный взгляд капитана, Альберих стремительно покинул кабинет, хлопнув дверью, и быстрым шагом направился в кабинет магистра, желая поговорить лично. Он всегда уважал Варку за его рвение к работе и то, что он делает для людей, но порой его решения выходили за все рамки, особенно, когда это касалось репутации ордена. Раньше, когда он сам был капитаном, его не особо это волновало и он просто выполнял свою работу на благо города. Возможно, потому что в то время это уже не могло коснуться его семьи, которую он к тому моменту потерял, а после орденом руководила Джинн и помогать Дилюку уходить от рыцарей было проще. Но сейчас, сейчас это напрямую касается его родных, и мечник не намерен терпеть такое. «Хах, теперь я, кажется, понимаю, что тогда чувствовал Дилюк, когда узнал, что Варка решил скрыть информацию о том, что всех спасли не рыцари. Понимаю его гнев.» — воспоминания о том Рагнвиндре вновь оставили привкус горечи на языке, но в крови бурлила злость. И, видимо, всё отражалось на его лице. Сослуживцы шарахались в стороны только от одного вида Альбериха, словно он мог убить любого, кто сейчас оказался бы на его пути. Что ж, это было недалеко от истины. Глаз Бога на ремне опасно мерцал, словно вторя не радужному настрою помощника капитана, который чуть ли не взлетел по лестнице, наконец добравшись до своей цели. — Магистр! Как понимать, что мы не будем возбуждать расследование из-за нападения дракона? — Альберих ворвался в кабинет, забыв обо всех правилах приличия, но он и не мог думать о них в такой ситуации. — Сэр Кэйа, вот так врываться к кому-то в кабинет вы будете у себя дома, а не тут, — хмуро произнёс мужчина, оторвав взгляд от бумаг. — Мы с мастером Крепусом пришли к соглашению, что просто закроем дело. Это было нападение дракона, а не фатуи. — Но я точно слышал, что… — Сэр Кэйа, если вы не хотите стать одним из подозреваемых, то вам лучше умерить свой пыл и закрыть эту тему, — магистр со стуком опустил ручку на стол. Альберих опешил от такого заявления. Нет, он понимал, что вёл себя подозрительно, но не думал, что его и правда будут подозревать в нападении на собственную семью. Это просто смешно! Или им просто был нужен козёл отпущения, ведь для расследования в подобном деле придётся задействовать немало сил и потратить достаточно времени, чтобы докопаться до истины. Всё же это фатуи, а не какие-то там похитители сокровищ. Но стоило рыцарю только открыть рот, чтобы ответить, как в дверь постучали и вошёл его капитан. Оценив обстановку, тот подошёл к Альбериху и сжал его запястье, но смотрел на главу ордена. — Магистр, прошу прощения за неудобства, мы сейчас же уйдём, — Дилюк вежливо поклонился и попросту вывел Кэйю из кабинета, так и не дав высказать всё, что тот думал о магистре. — Нет, ну ты это слышал? Он не собирается проводить расследование, а просто закроет на всё глаза, ведь они с мастером Крепусом пришли к соглашению! — возмущённо воскликнул Альберих, когда они вновь оказались в кабинете Дилюка. — Так ещё и я подозреваемый в его глазах! Я!.. Да как он только посмел допустить даже мысль об этом? — Знаю. Отец мне сказал об этой их договорённости, — спокойно ответил Рагнвиндр и Кэйа уставился на него, поражённые его спокойствием. Он действительно так легко принимает такое решение, даже после всего случившегося? Нет, это точно никак не хотело укладываться в голове крио-мечника. — Нам нечего предъявить фатуи, кроме наших необоснованных догадок, да и свидетелей нет. — Да, но… Мы обязательно что-то да сможем нарыть! Они не могли не оставить никаких улик или следов. Магистр просто не хочет, чтобы из-за этого пострадала безупречная репутация рыцарей, — презрительно фыркнув, Альберих облокотился спиной о стену. — Конечно не хочет, иначе среди людей поселятся сомнения в их эффективности, — как бы Дилюку не хотелось подобное говорить, но это была правда и такого допустить нельзя. — Хорошо. Пусть так. Тогда мы можем сами всё разузнать и найти виновных. Даже если для этого придётся покинуть Ордо, — рыцарь решительно посмотрел на брата. — Так нельзя, Кэйа, что на это скажет отец? — эти слова ранили сердце, словно острый нож, и синеволосый в который раз за день опешил, смотря на Дилюка. — Он так хотел, чтобы мы были достойными защитниками города. Я не могу уйти из ордена. Прости, Кэйа… — Дилюк, это касается нашей семьи, — Альберих совсем не узнавал названного брата и никак не мог поверить, что тот действительно говорит подобные слова. — Это ещё не всё. Магистр направляет нас с тобой в Инадзуму для налаживания дипломатических связей. Так что мы тем более не можем покинуть орден, — внезапно произнёс аловолосый. — Что? Но мы не дипломаты! — воскликнул рыцарь и всплеснул руками, а после зло зашипел не хуже кота. — Он же просто высылает нас из города под таким предлогом, чтобы мы ничего не смогли тут сделать! — В любом случае, это приказ магистра, Кэйа. Завтра мы должны отбыть, — Рагнвиндр сел за стол и взял какие-то документы, погружаясь в работу, в то время как Кэйа покинул кабинет абсолютно опустошённый и потерянный. Погрузившись в свои мысли, Альберих ушёл из штаба и пошёл прочь от него, спускаясь на главную площадь, где сейчас должно быть полно людей и можно затеряться в толпе, так как самый разгар дня. Прочь от ордена, лишь бы не видеть сейчас никого из рыцарей, один вид которых в данный момент раздражал как никогда раньше. Не хотелось ни видеть, ни слышать их. Он негодовал и никак не мог понять поведения своего названного брата. Вряд ли тот изначально не понял намерений главы города, когда тот сообщил об отправке их в закрытую страну, подальше от Мондштадта, но почему-то просто принял судьбу и даже не думал что-то менять! Подумать только, он просто согласился с таким решением и хочет от Кэйи такой же покорности. Просто взять и уехать на другой континент. Просто смириться с подобным решением магистра и вести себя так, словно ничего такого не произошло, и продолжать в дальнейшем ходить на службу. Нет, Кэйа определённо так не мог сделать, не в этот раз. «Архонты, как же я теперь понимаю тебя, Дилюк, твою реакцию на слова магистра и причину ухода из ордена» — рыцарь сел на фонтан, не замечая небольших брызг, попадающих на его одежду. Да и даже если бы и заметил — не отреагировал. Одежда высохнет, а вот сердце никак не перестаёт ныть. В мыслях же он всё возвращался к тому, кто теперь так далеко, но по-прежнему родному и близкому. Различия между тем и этим Дилюком слишком колоссальные, и Альбериха передёргивает от них. И сейчас пришло осознание, как сильно он скучает по его хмурому и холодному владельцу «Рассвета». И не только это. Кэйа боялся потерять то, что делает его самим собой. Сейчас он снова должен играть роль, соответствовать своему возрасту и пытаться вести себя так, как он это делал в 17 лет. А вот это намного сложнее, ведь это давно позабылось, появились новые привычки, за годы характер изменился, и он многому научился. Его жизнь разделилась на «до» и «после». Кэйа уже давно не был обычным рыцарем и жизнерадостным, улыбающимся юнцом, который равнялся на своего любящего брата. Он давно вырос, сердце покрылось коркой льда, и была надета маска безупречного капитана кавалерии рыцарского ордена, который использует для достижения цели самые различные методы, а с горожанами всегда приветлив и дружелюбен. Пусть сейчас скрывать своё происхождение больше не нужно, но всё также следует следить за своим языком и не вызывать ненужных вопрос о своём поведении. Их уже и без того много у многих его знакомых, а вот что с этим делать — Кэйа не представлял. «Может стоит пойти зачистить парочку лагерей, чтобы выпустить пар и проветрить голову? Архонты, думаю поступить прямо как Дилюк…» — губы изогнулись в горькой кривой усмешке, но стоило рыцарю поднять глаза, как он замер. Напротив него стоял тот, кого он не рассчитывал увидеть ещё как минимум лет 5. — Дайнслейф, — тихо выдохнул Альберих, а потом упрекнул себя, ибо ну как можно называть чужое имя, когда вы ещё не знакомы? Однако, следующее окончательно убило рыцаря. — Давно не виделись, Кэйа.