***
— Наши поздравления, мастер Крепус! С днём рождения, капитан Дилюк! В «Доле Ангелов» было как и всегда шумно, но сегодня совершено по иному поводу — как никак сын главного винного магната Мондштадта и самый молодой капитан кавалерии празднует своё совершеннолетие! С самого прибытия в город и таверну Дилюк не прекращал слышать поздравления и разного рода пожелания в свой адрес. И хоть это довольно приятно и лестно, но всё же утомляло. Хотелось вернуться домой и в кругу семьи отметить праздник, а после, когда все лягут спать, пробраться в комнату Кэйи и лежать с ним всю ночь, крепко обнимая и воруя один сладкий поцелуй за другим. Утренних ему было мало, слишком быстро пролетело время, слишком быстро пришла Аделинда и пришлось делать вид, что Кэйа только пришёл. И видимо его взгляды слишком красноречивы, ведь, поймав его на себе, Кэйа извинился перед собеседником и направился прямиком к нему, огибая стоящих на его пути людей. Губы против воли растянулись в улыбке, когда к нему подошёл самый желанный человек и ловко поправил шейный платок с ярким рубином — подарок его отца на день рождения. Он идеально подходил под глаза именинника и подчёркивал статус, но при этом не выглядел вычурным, ведь юноша не любил всю эту напускную роскошь. — Ты весь светишься, но я вижу по глазам, как ты хочешь сбежать отсюда, — усмехнулся Альберих. — Это так заметно? — младший Рагнвиндр неловко улыбнулся и почесал затылок. — Да. Я легко это заметил, но просто я слишком хорошо знаю тебя, — изящные смуглые пальцы дольше положенного задержались на чужой груди, поправляя жилет. Нельзя. Тут они не могли показывать даже такую нотку, внимая друг к другу во избежание ненужных слухов. — Как и я слишком хорошо знаю тебя. Кэйа, что тебя беспокоит? Своей маской ты меня не обманешь, — аловолосый взял рыцаря за запястье и отвёл в сторону. — Только не ври мне. Ты постоянно посматриваешь на часы, твоя улыбка слишком натянутая, когда ты говоришь с кем-то, а взгляд походит на глаза испуганного кролика. Что происходит? Хоть с утра он чувствовал себя прекрасно, особенно после того, что произошло в спальне Дилюка, но по мере приближения судного часа нервозность усиливалась, а страх нарастал. Кончики пальцев холодели, а эмоции становилось всё труднее контролировать. Даже бросаемые взгляды на часы на стене не выходило контролировать. Он слишком часто поглядывал на них и терял нить разговора с собеседниками, но все списывали это на то, что ему просто хотелось домой и беззлобно смеялись, хлопая по плечу. Что ж, пусть лучше так. Но эти несколько часов в таверне дались ему тяжело. — Поверишь ты мне или нет, но… — Кэйа понимал, что не сможет соврать, но и всю правду сказать тоже. Однако, от ответа его спас подошедший отец. — Ну что, мальчики, устали? Пора выдвигаться домой, я уже закончил тут со всеми делами. Аделинда наверняка нас уже заждалась. Нужно успеть, пока не пошёл дождь, — Крепус потрепал сыновей по волосам. — Да, отец. Ну всё, перестань! — вопреки словам, которые должны были выразить возмущение и недовольство, Дилюк ярко улыбался и не пытался уйти от ласковой руки отца. Кэйа же улыбался криво, надломлено и смеялся немного нервно. Его руки подрагивали, что плохо получалось скрыть. В голове творился полнейший хаос, мысли быстро сменяли друг друга, а порой ускользали так быстро, что не получалось за них ухватиться. Как же избежать того, что должно произойти? Как не пустить их и оставить в городе, да и поможет ли это? Как не дать Крепусу использовать Глаз Порчи? Он не может рассказать о том, что знает о нём и уговорить отца не использовать чёртов артефакт, который отобрал его жизнь! — Отец, пожалуйста, давайте переночуем сегодня в особняке в городе, — Кэйа устремил на Крепуса умоляющий взгляд. Он решил любой ценой уговорить отца остаться в Мондштадте. — Скоро действительно пойдёт дождь, лучше переждём, а Аделинде всё объясним завтра. Уверен, она поймёт и даже похвалит, что мы не стали рисковать. — Кэйа, всё хорошо, мы успеем. К тому же, повозки уже готовы, как и люди, — мастер ободряюще улыбнулся, похлопал сына по плечу и первым вышел на улицу. — Нет же, отец!.. Младший Рагнвиндр обеспокоенно посмотрел на Альбериха, который потянулся рукой за Крепусом, и отчаяние в синем взгляде надломило что-то в его душе. Чего же он так боится? Неужели, так и не забыл свой кошмар и всё ещё переживает из-за него? «Надеюсь, что завтра, когда мы все проснёмся дома, Кэйа успокоится окончательно и больше не вспомнит про тот сон» — юноша покачал головой и натянул на лицо улыбку. — Пойдём, не стоит переживать, это всего лишь дождь. Мы же не растаем, если немного промокнем, — Дилюк обнял брата за плечи и вывел на улицу, где их все ждали. — Мастер Крепус, какое счастье, что вы ещё не уехали, — к ним внезапно подошёл Варка с рыцарями. Точнее, внезапно это было для всех, но не для Кэйи, который прекрасно помнил этот момент. Тогда магистр увёл его для важного разговора о его будущем в ордене, и Кэйа не смог поехать домой о своей семьёй, а после не успел прийти на помощь… Нет, в этот раз он не может остаться!.. — Могу я ненадолго позаимствовать сэра Кэйю поговорить? Рыцари после сопроводят его до винокурни, чтобы он в безопасности добрался до дома, и вы не волновались. — Магистр, со всем уважением, но… — на плечо Альбериха легла мужская ладонь и несильно сжала, прерывая речь, а на него посмотрели алые глаза. Мужчина кивнул на магистра. — Ты нагонишь нас по дороге, Кэйа, уверен, у магистра действительно серьёзный к тебе разговор. Не отказывай, пожалуйста, — мужчина приулыбнулся и пошёл в повозку, а синеволосый закусил щёку изнутри от досады. — Не беспокойтесь, мистер Альберих, я надолго вас не задержусь, — Варка говорил пусть и доброжелательным тоном, но не терпящим отказа, от чего Кэйа скрипнул зубами. Сжав кулаки и процедив сквозь зубы согласие, Альберих послушно пошёл за рыцарями, проклиная всё на свете за эту чёртову несправедливость! Он прекрасно знает, о чем с ним хотят поговорить и не может тратить время на эту ерунду, когда должен сразу ехать с отцом и Дилюком домой, чтобы быть рядом в момент опасности. Рыцарь совершенно не хочет слушать эти сладкие, завлекающие речи о том, что ему пора двигаться дальше, стремиться выше и перестать быть в тени своего брата. Конечно, Варка уважал Дилюка, но недолюбливал за его любовь к справедливости, и что тот никогда не прибегает к грязным методам, даже когда дела заходят в тупик. Честь — превыше всего для Рагнвиндров, и так было изначально. И поэтому магистру нужен был кто-то, кто не гнушался и другими методами. Но, Архонты, как же Кэйа хочет, но не может послать их к чертям!***
Poets of the Fall — Carnival of Rust Сидя в повозке, Крепус мрачно смотрел на шкатулку в своих руках. Вещью, хранившейся в ней, он надеялся никогда не воспользоваться, да и сам не до конца понимал, зачем купил однажды, ведь знал, что иметь дело с фатуи — не самая лучшая затея, а их изобретения ничего хорошего владельцу не принесут. Наверное, он лишь хотел быть более уверенным, что сможет быть достаточно сильным, чтобы защитить своих сыновей, если того потребует ситуация. Глаз порчи — не лучшая вещь для таких целей, но за неимением лучшего варианта и такой подойдёт. Да, его мальчики совершенно не слабые, особенно сейчас, когда оба являлись гордостью рыцарского ордена, однако, родительская потребность оберегать никуда не пропадёт лишь от одного этого знания. Крепус гордился обоими: Дилюком, который сначала в десять лет получил свой Глаз Бога, а затем стал самым молодым капитаном кавалерии, превзойдя многих опытных рыцарей; Кэйей, которого хвалят старшие за смекалку, разработанные им планы для выполнения заданий и превосходные навыки фехтования. Оба его сына исполнили мечту мужчины, который в своё время не смог стать рыцарем, чтобы защищать город с мечом в руке, и порой ему становилось горько от этого. Это эгоистично. Дети должны воплощать в жизнь свои мечты и желания, а не родительские, не должны становится воплощением того, что не вышло у отцов и матерей. И Крепус надеялся, что однажды каждый из них найдёт свой путь, даже если оставит свой пост и посвятит жизнь другому. Стоило им покинуть город и выйти на лесную дорогу, направляясь на винокурню, в душе поселилось непонятное беспокойство и никак не оставляло в покое, не давало убрать проклятую шкатулку с глаз долой, чуть сильнее сжимая её в руках. Крепус всегда брал её с собой, если выезжал куда-то. Ещё ни разу не приходилось использовать и это к лучшему, считал винодел, но сегодня было дурное предчувствие, ещё и Кэйа так отчаянно умолял остаться в городе. В принципе за последнюю неделю поведение младшего сына сильно беспокоило мастера, но сегодня тот был сам не свой: дёргался от любой неожиданности, постоянно поглядывал на время, улыбался как-то натянуто, а в глубине синего глаза мужчина видел панику. Это явно неспроста, Кэйа никогда себя так не вёл, если не имел веских причин, так что это тоже наложило свой отпечаток. Оторвав взгляд от созерцания эмблемы фатуи, винодел посмотрел на спину Дилюка, сидящего на лошади. В груди разлилось тепло, и губ коснулась едва заметная улыбка, отдающая нотками печали. Он должен защитить своё дитя, чтобы тот смог дальше жить счастливо, как того пожелает. — Дилюк… Я так горжусь тобой, мой сын, — голос отца привлёк внимание молодого капитана, и он встрепенулся, чуть повернув голову, чтобы посмотреть на родителя, но тот сидел к нему боком и чуть опустил голову, смотря на что-то на своих коленях, но разглядеть было сложно. — Надеюсь, тебе это никогда не пригодится… — совсем тихо произнёс мужчина и сжал губы в тонкую полоску. Юноша не расслышал последних слов отца и чуть растерянно приоткрыл рот, желая задать вопрос, однако, остановил себя в последний момент и перевёл взгляд обратно на дорогу. Хотелось скорее оказаться дома, где их ждала Аделинда, и чтобы Кэйа скорее к ним присоединился.***
Кэйа совершенно не слушал то, о чём ему говорили. Он только видел, как чужие губы шевелились и больше ничего. В голове был рой мыслей, заглушающие всё остальное и не дающие разобрать ни единого слова, даже отдельные отрывки фраз не долетали, чтобы уловить хоть общий смысл. Сердце в груди лихорадочно билось, и ритм учащался, вторя волнению, что становилось с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Взгляд не мог остановиться на чём-то одном, бегая по каждому дому, кусту и дереву, что уж говорить о проходящих мимо жителях. Некоторые, кажется, даже здоровались или что-то говорили, ловя взгляд рыцаря. Тучи сгущались над городом и становилось темнее, мрачнее, словно намекая на то, что время на исходе и нужно торопиться. Но магистр никак не затыкался и не отпускал его, хотя Кэйа предпринимал попытки перебить и намекнуть, что спешит. Но ни слова о том, что ему нужно домой или об усталости не производили никакого эффекта, мужчина прерывался, кивал согласно и вновь продолжал свою речь. Вместе с волнением усиливалось и раздражение, и стоило огромных усилий его сдерживать и держать лицо, но мысли о том, чтобы просто перебить и уйти становились всё навязчивее и привлекательнее. Последней каплей и словно предупреждением от вселенной для нервничавшего рыцаря стал внезапно прогремевший раскат грома, от которого Альберих вздрогнул всем телом и испуганно вскинул голову, устремив взгляд на зловещие тучи. — Сэр Кэйа, вы в порядке?.. — магистр прервался, смотря на взволнованного парня, и такое состояние его весьма беспокоило. Молодой рыцарь вёл себя слишком странно, и сам на себя не был похож, хотя обычно всегда поддерживал разговор, как бы не торопился. Да и возникало ощущение, что тот и вовсе не слушал, думая о чём-то своём, что тоже не походило на его обычное поведение. Как бы неинтересно не было Кэйе, тот всегда слушал или хотя бы улавливал общий смысл всего сказанного. Но сегодня явно что-то пошло не так, а тема разговора была весьма важной, да и мужчина не имел много времени, чтобы потом повторять уже сказанное им. — Простите, магистр, мне срочно нужно идти! — Альберих бросился в сторону конюшен, чтобы как можно скорее уехать, но тут он увидел рыцаря, ведущего коня для Варки. Стало резко плевать на все правила и приличия, в голове лишь билась мысль, что нужно спешить, как можно скорее покинуть город, чтобы спасти своих родных. Он может потом извиниться или понести наказание за воровство коня главы города, но сейчас ему нужно ехать. Опоздание магистра куда бы то ни было совершенно точно не стоило жизни Крепуса. Оттолкнув шокированного сослуживца, который никак не ожидал такого поступка от того, кто всегда следил за своим поведением и репутацией, и опешил на несколько секунд, тем самым давая фору. Кэйа запрыгнул в седло и погнал лошадь прочь из города, крепко сжимая поводья. Позади слышались крики магистра и сопровождающих его рыцарей, их громкий топот в тщетных попытках догнать его. Но это всё бесполезно, Альберих гнал жеребца во весь опор к месту, оставив главные ворота города позади и смотря только вперёд. Как можно скорее к месту, где в прошлом произошла трагедия, которая перечеркнула всё.***
В какой момент всё пошло не так? Откуда на дороге, которую постоянно патрулируют и по которой всегда ходят люди, взялись хиличурлы? И ладно бы только они — это давно не проблема и младший Рагнвиндр довольно быстро с ними разобрался, защищая своих людей. Но это стало началом ужаса, который произошёл далее. Дракон. Непонятно откуда в этих краях и такая тварь. Находящаяся под покровительством Двалина земля не видела других драконов со времён смерти Дурина. За оружие взялись все, кто возвращался на винокурню, но даже этого было недостаточно. Кровь окропила землю и удушающий запах смерти повис в воздухе. Монстр безжалостно убил каждого, кто осмелился приблизиться, даже немногих рыцарей, что их сопровождали. Броня расходилась под острыми когтями, словно это был просто лист бумаги, а не прочный металл. Мёртвые тела лежали везде и единственному оставшемуся в живых рыцарю приходилось перепрыгивать через них, уходя от атак твари и стараясь задеть её хоть как-то. Но даже на это времени не было, не то что на использование Глаза Бога. В какой-то момент Дилюк отвлёкся, отвёл взгляд от монстра, как раз желая призвать стихию, но оказался откинутым точным ударом хвостом. Удар спиной о повозку вышел сильным. Воздух вышибло из лёгких, а перед глазами плясали тёмные круги. Держась за живот, юноша поднял голову и взглядом встретился с самой смертью. У неё были кислотно-жёлтые глаза с янтарным вертикальным зрачком. В них не было ни жалости, ни намёка хоть на какое-то сознание, лишь жажда убийств и крови. И сейчас перед ней находилась лишь одна жертва. Занесённая когтистая лапа дракона нависала над Дилюком, словно приговор. Отползать некуда — позади повозка, в которой его отец… Он должен защитить и не дать этой твари добраться до родителя, который точно не выстоит против дракона. Он должен, должен спасти! Но тело сковал ужас, и оно не слушалось, оцепенев. Даже кончиком пальца пошевелить не мог. Прежде капитану не приходилось испытывать ещё такое, он всегда был храбр и смотрел в лицо опасности, справляясь со всем, как бы тяжело не было, но не в этот момент. В этот раз перед ним что-то настолько древнее, что не победить в одиночку, но он один и помощи ждать неоткуда. Дыхание спёрло, пальцы похолодели настолько, будто он взял голыми руками крио-слайма, и сердце замерло, в ожидании конца. — Дилюк! Внезапный крик заставил вздрогнуть всем телом. Словно в замедленной съёмке, младший Рагнвиндр во все глаза смотрел, как перед ним возникает широкая спина в белой жилетке и закрывает собой. На руке родителя непонятная перчатка с каким-то камнем. На первый взгляд можно было бы подумать, что это Глаз Бога, но у его отца никогда не было его. Так что же… Вокруг руки с перчаткой клубился черно-красный дым, который впоследствии преобразовался в магический круг. Непонятно откуда взявшиеся странные чёрные цепи сковали монстра, обездвижив и захлопнув зубастую пасть, и на какое-то время он затих, опустив морду низко к земле. По вискам мужчины скатывались капельки пота. Ему приходилось прикладывать усилия, чтобы сдерживать такую сильную тварь и не подпустить к своему сыну. Только кавалерист вздохнул с облегчением, что удалось усмирить дракона, — и это сделал никто иной, как его отец! — как внезапно раздался звук, похожий на звоночек. Непонятно откуда он исходил, да и это не волновало, ведь вновь раздалось рычание, а глаза дракона неожиданно налились кровью. На осознание потребовалась секунда. — Отец! В следующую юноша вскрикнул и дернулся в сторону родителя, резво подскочив на ноги, но его оттолкнули в сторону, подальше от чудовища. Мужчина не сводил глаз со звериных, в которых плескалась жажда убийства. Конечно, ему было страшно, но он должен защитить своего мальчика, это его долг, как отца. Дилюк смотрел на защищающего его отца и вновь оцепенел от ужаса. Тело отказывалось двигаться, инстинкты кричали бежать как можно дальше, но вместе с тем он не мог оторвать глаза от широкой спины перед собой, закрывающей его словно щит. Было видно, что тот еле удерживает контроль над драконом, который внезапно стал сопротивляться всё активнее, мотая головой из стороны в сторону и пытаясь порвать цепи на своих крыльях. И ведь звенья постепенно стали разрушаться, как и сама магия, сковывающая тварь. И стоило ему почувствовать это, активнее задёргался, вместе с усиливающимся звоном, который всё не стихал, а нарастал. По вискам мужчины стекал холодный пот. Сколько бы усилий он не прикладывал, сам понимал, что его сил всё равно будет недостаточно и какой будет исход — уже понятно. Но хотя бы его сын будет цел, хотя бы он выживет… — Отец!