***
Амайя оттягивала разговор с братом как можно дольше. Печаль клубком ядовитых змей обвивала её сердце. И при каждом взгляде на него эта удавка сдавливала её сильнее. Как объяснить брату, что она вынуждена уйти? Что она не предает и не бросает его? Как найти слова, когда прощаться так невыносимо трудно? Тэкэо был для неё главным человеком. Он нуждался в ней, а она в нём. Они искали друг в друге утешение и поддержку от деспотичности отца. С мачехой, матерью Тэкэо, Амайя предпочитала сводить общение к минимуму. Она была благодарна ей лишь за то, что та не запрещала общаться с братом. Девушка сидела на толстом стволе дерева, с которого наблюдала, как внизу на поле тренировался брат. Он упрямо бросал кунаи в мишени, перекатывался, прыгал и снова метал в цель. Она знала, что он мечтал стать членом АНБУ, как и она. Несколько недель назад она уже говорила о возможном своём отъезде, чтобы такой удар не был для него слишком сильным. Брат все же надеялся, что этот день не наступит. Она это знала, потому что иногда ночью, тихо уходя на задание, она проходила мимо его окна и слышала его шёпот, который неустанно твердил: «Пусть останется, пусть останется». Амайя спрыгнула с дерева и подошла ближе. — Тэкэо, — окликнула она. Мальчик обернулся, и на лице засияла широкая улыбка. — Видела сколько кунаев попали в цель? — радостно воскликнул он, подходя к сестре. — Отлично. За такие достижения я хочу кое-что тебе подарить, — из сумки она вынула маску АНБУ, почти такую же, как у неё, но с золотыми узорами, похожими на трещины. — А обозначение деревни получишь, когда пройдешь в отряд АНБУ. Мальчик восхищенно открыл рот и осторожно протянул руки к маске, словно боясь коснуться. — Спасибо, — сказал он и кинулся в её объятия. Амайя уговаривала себя, что нужно сказать, признаться. Вспомнить тренировки АНБУ, совладать с чувствами. — Мне нужно покинуть деревню. Это прощальный подарок, — на одном дыхании произнесла она и замерла, все так же прижимая брата к себе. Восхищение в глазах брата сменилось болью. Губы задрожали. — Ты же обещала… — сказал он тихо, не веря собственным словам. — Я уйду через три дня. Прости меня… — Ты обещала не оставлять меня! Обещала помогать мне стать сильным! — сорвался на крик он, и из глаз брызнули злые слезы. Маска упала ей под ноги, и он бросился прочь, не дав ей договорить. Амайя готовила себя к этой буре эмоций. Она медленно подняла подарок с земли и отряхнула пыль. Спустя годы тренировок она научилась надевать непроницаемую маску, запирая чувства внутри. Но боль замаячила где-то в груди колючей искрой и нарастала жарким пламенем, пока не проявилась на глазах мутной пеленой слез. Сегодня её непроницаемая маска дала трещину. Фигура брата скрылась из вида, а она все не двигалась с места. За спиной послышались шаги, которые она сразу узнала. Её чуткий слух уловил, как левая нога слегка отставала — напоминала о себе старая рана. Когда человек поравнялся с ней, она услышала: — Хочешь я его найду? Амайя повернулась к говорившему. Это был молодой мужчина, на голову выше неё. Сняв маску АНБУ, он взъерошил пепельные прямые волосы, чуть не доходившие до плеч. В правильных чертах лица нарушал гармонию лишь неровный шрам на подбородке, чуть заходящий на нижнюю губу. Во взгляде карих теплых глаз чувствовалась уверенность и внутренняя сила. — Якиро, я и так знаю, куда он побежал. Нога всё ещё болит? — поинтересовалась девушка. — Твой слух не перестает удивлять. Я старался не хромать, — улыбнулся мужчина. — Меня тебе не провести, — ответила она, пытаясь сглотнуть слезы. Ей стало легче, когда рядом оказался её командир. — Он поймет, пусть не сейчас. Дай ему выплакать самые горячие первые слезы. Тогда он будет способен говорить. — Даруи уже объявил тебе о том, что у тебя миссия по моему сопровождению в страну Ветра? — спросила Амайя. — Уже сообщил. Не теряй времени, иди за ним, — его рука легла на её плечо. Амайя знала, что Тэкэо прячется в старом храме. Ведь это она показала ему это место. Сооружение находилось на окраине деревни, высеченное в огромной скале. К нему вела узкая тропка, выдолбленная в скальной породе. После горного обвала, случившегося несколько лет назад, её клан больше не использовал этот храм как место для собраний. Обломки обвил дикий плющ, и хмель распространял в воздухе свои сладкие ноты. Из трещин в потолке срывались капли и неслышно утопали в мягком зелёном ковре из мха под ногами. — Уходи сейчас, зачем ждать ещё три дня?! Если ты всё решила, — донёсся обиженный голос из дальнего тёмного угла. В голосе дрожали звонкой монетой слёзы. Слёзы, которые вот-вот сорвутся и зазвенят в этом влажном густом воздухе, и разорвут её сердце. — Мне не оставили выбора, — она не узнала свой безжизненный голос. Бесшумно подошла ближе. На обломке скальной колонны сидел, обхватив колени, Тэкэо. Полоска света пролегла у самых его ног, разделив их жизни невидимой, но ощутимой стеной. Амайя присела и протянула руку к нему. Он уткнулся лицом в колени, закрывшись от этого известия и от неё. Её пальцы коснулись тёплой полоски света, а потом мягких светлых волос. — Тогда забери меня с собой, — прошептал мальчик. И Амайя не выдержала. Его силуэт расплылся перед глазами, и по щекам потекли слёзы. Девушка притянула его ближе, и в её одежду вцепились его руки в последней попытке её удержать. — Я не хотела, чтобы наши дни вместе были омрачены предстоящей разлукой, но и сказать за день было бы несправедливо. Прости, что делаю тебе больно, — шептала она. — Это нечестно и … — захлебываясь слезами сбивчиво говорил Тэкэо, — нас не должны были разлучать. — В жизни так часто… — ответила она. И хотела успокоить его ещё какими-то утешительными словами, но мальчик поднял на неё полные слез глаза и сказал: — Я слышал разговор отца. Он говорил с каким-то мужчиной. Он сказал, что я стану главой клана. Что это моё право по крови. Но почему не ты? Ты же меня старше. Амайя грустно усмехнулась, смахивая слёзы с его щеки. — Потому что ты лучше меня, — она нежно улыбнулась ему и потрепала светлые волосы. — Ты справишься с этой задачей. Ты был рождён, чтобы им стать. Понимаешь? Амайя вспомнила детство, те моменты, которые она помнит обрывками. Мачеха, которую она считала своей мамой, была с ней с самого начала. Она не помнила жизни без неё. По наивности девочка тянулась к ней, но получала лишь холодное равнодушие. А ещё она отчётливо помнила, как мачеха отчаянно пыталась принести её отцу наследника. Детские глаза Амайи видели, как рос живот женщины, потом она исчезала и возвращалась с отстранённым взглядом, и кимоно висело на ней уже по-иному. Как долгие двенадцать лет эти изменения сопровождали женщину, пока она наконец не вернулась с кричащим свертком в руках. Амайя заглянула в свёрток и увидела маленького человека, которому протянула палец. Цепкая ручонка схватила его и на неё посмотрели большие голубые глаза, очень похожие на её. Так и случилось их знакомство, негласно скрепившее их прочными узами. Сейчас сквозь все эти года, от той самой их встречи на неё смотрели повзрослевшие большие глаза. И девушка чувствовала, что он простил её.***
Эти три дня пролетели перелетной птицей, что сверкнула ярким оперением, чтоб навсегда остаться в памяти. В чужой деревне ей только и останется лелеять эти воспоминания. Ведь воспоминание — это единственное родное, что она сможет с собой взять. Амайя стояла у главных ворот деревни, чувствуя, как осенний воздух холодит всё внутри неё ожиданием неизбежного. Солнце робко коснулось ещё сонными лучами снежных пиков гор. Она пыталась зарисовать в памяти этот день в мельчайших подробностях. Чтобы он не был размытым нечётким наброском, а был полноценным полотном, сотканным из всего, что ей дорого. Её отряд терпеливо ждал в стороне, бросая грустные взгляды сквозь прорези масок. Она не спешила скрыть лицо. Словно там, куда она направляется, светило другое солнце. А она желала запомнить на коже прикосновения именно этого солнца, лениво выплывающего из-за гор. Наконец, появился Даруи в традиционном облачении Каге. Одна струна в её сердце с болью лопнула. Когда лопнет последняя, эта прощальная музыка потопит её под собой. Амайя это знала, но не показывала вида. Ведь нужно остаться сильной до конца. Так уверяла она себя. Вся уверенность слетела с неё, когда маленькая фигура обогнала Райкаге, взметнув край его хаори. Тэкэо, не сбавляя скорости, врезался в её объятия. Она присела и крепко обняла его, зажмурив глаза, чтобы не расплакаться. Когда она совладала с чувствами и открыла глаза, она увидела отца с мачехой. Отец смотрел поверх неё вдаль, возле серых глаз подступающая старость сплела сеть морщин. Светлые волосы с проседью были забраны назад в низкий хвост. В его движениях и выражении лица сквозила усталость. Она понимала, что она была для него лишь напоминаем о её матери. Памятью о которой он не делился ни с кем, не называя ей даже её имени. Под руку с ним стояла мачеха Амайи. За безразличным выражением фарфорового лица скрывалось тайное ликование. Теперь никто не мешал ей сделать сына главой клана. Почти чёрные узкие глаза с подведенными острыми стрелками, как отравленные кинжалы, прожигали Амайю. Высокая причёска чёрных волос, и тонкие губы едва тронутые алой помадой. Вот он миг её победы. Но триумф будет, когда сын пройдёт посвящение, а за ним пойдёт клан. Она снизу вверх победоносно смотрела, как Амайя рвёт последние струны и разжимает объятия брата. — Как устроюсь там, я сразу дам тебе знать. И ты приедешь ко мне. Хорошо? — глядя в глаза Тэкэо, спросила девушка. Младший брат размазал рукавом слёзы и закивал. — Мне пора. Обещай, что будешь себя беречь. — Обещаю,— прошептал мальчик. Амайя поклонилась отцу с мачехой и задержала взгляд на Даруи, словно напоминая о том, что и он дал ей обещание. Нельзя было оглядываться. Она чувствовала на себе взгляд Тэкэо. Последняя, самая звонкая струна в её сердце натянулась, но не лопнула. Хотелось как можно поскорее уйти дальше, чтоб не чувствовать этого, чтобы не глодало душу желание обернуться. Она не заметила, как они преодолели достаточно расстояния для первого небольшого привала. Погруженная в собственные мысли она его и не заметила, ведь требовало отдыха совсем не тело. Команда вновь продолжила путь. Амайя шла замыкающей. Маска приятно холодила кожу. До границы Песка отряд из пяти человек должен был дойти за семь дней. Самой первой бодро шла Сароми. Невысокого роста, с тугим пучком каштановых волос. Не сказать, что она была лучшей подругой Амайи, но была талантливым медиком, не раз выручавшим остальных. За ней под различными предлогами шли два близнеца — Тору и Камото, шёпотом обсуждавшие фигуру Сароми. Оба высокие, даже милые, с яркой улыбкой и белокурыми волнистыми волосами. Амайя не сразу научилась их различать, благодаря чуткому слуху поняла, что голос у них отличается. Зато при появлении Сароми они оба теряли голову и говорили нарочито серьёзно. Позже Тору получил от Сароми в бровь, и теперь их можно было различить ещё и по шраму. После них шёл Якиро, который был капитаном отряда. Маска скрывала вечно сосредоточенное выражение лица. — У меня для тебя кое-что есть, — начал он. — Прощальные подарки? Якиро… Такое всегда удручает ещё больше, — ответила она, стараясь сказать это с непринужденной улыбкой. — Тебе понравится, — Якиро достал из сумки острый тонкий клинок длиной с ладонь. В импровизированных ножнах, напоминавших пластины какого-нибудь жука. Мужчина показал, как в одно мгновение с щелчком кинжал выходит из ножен. Выглядел он совсем игрушечным. Но заточен по-настоящему остро. — Ты угадал… Прекрасная работа. — Я её доработал. Повернешь рукоять, и остриё клинка наполнится ядом. — Это чтобы муж меня слушался? — рассмеялась она. Якиро засмеялся её шутке. Амайя собрала волосы в пучок и зафиксировала подарком друга. — Теперь всегда будет при мне! — радостно добавила она. — Слушай, — громко обратился к ней впереди шедший Камото, сбив их с волны разговора. — Если там в соблазнении мужа получаться не будет, почитай «Приди приди рай». Там есть что почерпнуть, — и братья весело засмеялись. Амайя с улыбкой, что прятала маска, ответила: — Если ты почувствуешь во сне холод куная на шее, знай — это я. — Не позавидуешь её мужу… — осторожно заметил Тору. — Да. Боюсь помрёт раньше от её рук, чем она прочитает советы Джирайи, — вторил ему близнец. — Будет не хватать этих дурацких шуток, — сказала Амайя, посмотрев в грустные глаза Якиро. Они миновали горы, и теперь напоминанием о том, что они оставили за спиной, были небольшие выступающие каменные холмы. Чахлая растительность вроде горных кустарников и изогнутых под ветром низких ёлок, сменялась редкими пролесками. День устало клонился к концу и вокруг сгущались вечерние сумерки. Остановившись в небольшом лесу на ночёвку, отряд начал собирать палатки. Какая-то запоздавшая птица потерянно прочирикала что-то на своём языке и смолкла. Оставив лишь звуки веток, потрескивающих в разгорающемся костре. Пахло прошедшими недавно дождями, пропитавшими пожухлую листву. Амайя заступила дежурить первой. Бесполезно было бы пытаться уснуть. Её мысли разбегались от ожидания будущего до воспоминаний прошлого, давящей болью отзываясь в области сердца. Ей предстояло проститься с Якиро, она понимала, что это будет так же больно, как прощаться с Тэкэо. Какие слова сказать ему на прощание? Когда их встреча сможет повториться? И сможет ли? Амайя всегда была неотделима от него, а теперь должна была идти сама. Рядом всегда был человек, который подсказывал, направлял, поддерживал. Сначала это был дедушка, который учил её, который не позволял сбрасывать её со счётов другим членам клана. А потом к нему прибавился Якиро. Она помнила, что именно к нему она пришла, когда дедушка умер. Помнила, как он, приобняв её за плечи, успокаивал, подбирая нужные слова. Самое отчётливое воспоминание об их первой совместной миссии всплыло в голове. Амайя помнила то утро, когда её команде, состоящей тогда из троих её сокурсников, представили нового командира. Якиро носил тогда короткую стрижку, пепельные волосы взъерошились над повязкой. Он был молод, но уже был членом АНБУ и тогда лишь отбирал себе подчиненных. Амайя была совсем юна, но беспечно уверена в себе. Уж она-то, обладательница бакутона, проявит себя на миссии и точно попадёт в АНБУ. Докажет отцу, что достойна его похвалы. А главное, что достойна его любви. Со всей пылкостью юного сердца, ещё не знавшего утраты, она мечтала о доблестных сражениях. Романтизируя боль, не познакомившись с ней лицом к лицу, она лишь усмехнулась, когда они пошли на миссию ранга D. Каким глупым и бесполезным казалось ей сопровождение какого-то старика через горные ущелья. И такими незначительными миссиями занимается прославившиеся АНБУ? Никто тогда и не предполагал, что миссия из ранга D стремительно перерастёт в ранг B. Как она первая услышит свист кунаев и обвал, зарождавшийся вибрацией где-то в вышине горной скалы. Но вместо того, чтобы предупредить о надвигающемся обвале, который закроет всё ущелье, она застыла. Страх завязал жилы тугим узлом, что не пошевелится. Страх заткнул ей её же самоуверенность поперёк горла. Кунай задел ей по плечу и вонзился у ног Якиро. Который пытался отбить ещё с десяток. Мальчишку её возраста кунай задел в бок, и он осел на землю. Амайя инстинктивно отбила несколько летящих в неё. А за градом кунаев пришёл обвал. Оглушительно загремел в вышине, затрещали вековые скалы. И серая волна с грохотом накрыла всех под собой. Амайя не осознавала где она, и что от неё осталось. Дышать было нестерпимо тяжело, на грудь давило что-то холодное и тяжёлое. Она ощупала это свободной рукой. Огромный валун придавил грудь и левую руку. Свет пробивался сквозь щель камней. С трудом она разгребла себя из-под камней и поняла, что ступню зажало, и без помощи не выбраться. В голове родилась идея раздробить камень молнией, но с её несовершенными навыками можно было вполне задеть и себя. Всё, что она могла увидеть, так это двух мужчин, возникших перед ней. Где остальные члены её команды она не знала. Солнце слепило глаза, а память под страхом стёрла лица. Только хищная улыбка с передним обломанным верхним зубом запомнилась на всю жизнь. Амайя ощутила себя зверем, попавшим в капкан. Цеплялась за жизнь, ведь всё заполнил страх смерти. Она бы простилась с этим миром, если бы не Якиро. Катана пронзила одного, что стоял дальше от Амайи. Тело рухнуло на камни. Мгновение, и развернувшийся человек с хищной улыбкой взмахнул кунаем. Брызги крови блеснули на солнце, и Якиро схватился за лицо. Дальше она помнит лишь отдельные приглушённые стоны, сдавленное гортанное рычание и треск камней. А потом её ослепили молнии. Инстинктивно закрывшись от техники, Амайя почувствовала, как обожгло предплечье. Кто-то отдернул её руку, и она посмотрела в лицо Якиро — подбородок располосовала глубокая рана. Густая красная кровь стекала по горлу в воротник. Юноша отвесил ей пощёчину. Звонкую, сильную, выбившую болью в миг крупные слёзы из глаз и страх из сердца. Оставив лишь постыдные мысли о собственной беспомощности. Высвободив ей ногу, он взглядом приказал ей откапывать пострадавших. Роняя слёзы на серые камни, она упрямо копала. В ту миссию все остались живы: покалечены, ранены, но живы. И всё благодаря Якиро. Весь оставшийся путь Амайя избегала его взгляда и лелеяла ненависть к себе. Она ничего не смогла и жива лишь потому, что Якиро был способен сражаться. Спустя время после этого ожог затягивался узором стянутой кожи, а Амайя просила дедушку не жалеть её на тренировках, словно наказывая себя за ошибку. И всё свободное время она искала Якиро. Следила за ним издалека. Не решаясь подойти и заговорить, не решаясь просить прощения. Но однажды она не выдержала. Возникла сзади него и быстро протараторила: — Якиро-сенсей, я прошу прощения, — она низко склонила голову в поклоне, чтобы не встретиться с ним взглядом. — Амайя? — услышала она удивленнный голос резко обернувшегося юноши. — Я тебя совсем не заметил. — Я благодарна Вам за спасение моей жизни. «Никчёмной жизни», — добавила она про себя. — И я прошу прощения, что Вас подвела, — выпалила она заученную фразу, что повторяла множество раз наедине с собой. Она всё не решалась поднять на него глаза. Слишком боялась увидеть в них пренебрежение к себе. — Хорошо, — просто ответил он, словно это было обыденный разговор. — Надеюсь, Вы набрали себе команду? — робко спросила она. И медленно подняла глаза на Якиро. Теперь на месте раны был грубый шрам, заходящий на нижнюю губу. — Нет. Ещё не набрал. Но ты ведь не это хотела спросить? — с мягкой, еле заметной улыбкой сказал он. — Нет, это и хотела ... спросить, — запинаясь, ответила Амайя. — Ты всё ещё хочешь вступить в АНБУ? — твёрдо спросил Якиро. Амайя лишь утвердительно кивнула. — Тогда завтра в семь утра на тренировочном поле у академии, — сказал он и продолжил свой путь. Но, пройдя несколько шагов, остановился из-за возникшей перед ним Амайи. Она преклонила колени и твёрдо ответила: «Якиро-сенсей, я больше Вас не подведу». И больше она не подводила его. Они оба носили шрамы, как напоминание о той битве, но теперь защищали друг друга, не давая заработать новых. Именно он слепил из неё члена АНБУ, который мог захватить даже сложных шпионов живыми с помощью ослепляющих техник, он открыл в ней дремлющий кеккей генкай. Якиро называл её лучшей его ученицей, а она всегда любила его больше, чем просто своего сенсея. Он был ей братом и другом. За воспоминаниями Амайя сидела на ветви высокого дерева, поглаживая пальцами узор ожога на предплечье. Страх, что родился в ней в тот день, больше никогда не оставлял её. Она чувствовала его и сейчас. Тёмным вязким сгустком копошился где-то внутри и не давал унять мелкую дрожь. Нашёптывал ей, что она не справится, что не выдержит, что у неё не получится. Амайя всё вслушивалась и вслушивалась в ночь в надежде, что это заглушит её внутренний голос. В усыпляющей тишине ночи как спасение зазвучали робкие капли дождя. Хрустальными осколками застучали о ветви и листья. Холодными крупными каплями обожгли щёки. Но Амайя не думала от него укрыться. Кто знает, когда она почувствует это снова. Дождь останется лишь в её имени, а сама она посреди бескрайних засушливых песков.