Фелоснежка и семь гномов

Гном шестой Рога Фелоснежка сидел на бревне, меланхолично ковыряясь ножом в зубах, периодически сплевывал кусочки лазурных крыльев и тихо матерился - мысль бросить всё и вернутся во дворец к Лису снова настойчиво вертелась в его голове, а ведь день начинался так многообещающе. Казалось, все божества Ебалии в это утро благоволили Феле (вполне возможно, что ранние Либитовы забавы пришлись им по душе). Все шло как по маслу! Походное снаряжение, еда и одежда были собраны в кратчайшие сроки. Мешок лягушек наивысшего качества: калиброванных по цвету и размеру, квакающих в унисон - уже был высыпан в бассейн и благосклонно принят Угугу. Портал открылся на счёт раз и трио путешественников смело шагнуло в него не раздумывая - может потому что Либит перед этим пихнул в портал Вислохуя, и лишь когда евнух вернулся обратно живой и почти здоровый (кто знает, вдруг он всегда заикался, просто раньше это хорошо скрывал), Либит позволил войти в портал Чанику, а потом уже вместе с Фелей последовал за ним. Здесь удача, отмеренная богами на этот день, видимо исчерпала себя и дальше всё пошло как обычно - через одно место - то, которое гномы столь тщательно разминали Феле каждый день… На выходе из портала Феля уткнулся в широкую спину Чаника и, недоумевая, встал на цыпочки, пытаясь разглядеть из за гномьего плеча что же впереди - а там ревела пенная стена воды. Портал вывел путешественников прямиком за водопад и теперь вся троица балансировала на крохотном скальном выступе - карнизе шириной в локоть: буквально ещё один шаг вперёд и Чаник был бы сметён бурлящим потоком в бездну. Карниз шел вдоль каменистого склона, отвесно уходящего вверх, откуда низвергались мощные, кристально - прозрачные струи. С одной стороны склона карниз постепенно превращался в узкую тропинку, что вела куда то за пределы потоков воды и терялась в облаках брызг. Чаник с трудом удержался на ногах когда сзади в него с размаху влетел сначала Феля, а потом ещё и Либит, портал полыхнул синим и исчез с негромким хлопком и теперь за их спинами была лишь скала. Чаник подался назад, прижимая своих товарищей к мокрому камню: "Стоять! Мешки перед собой! Спинами и пятками к стене! Вниз не смотрим и потихоньку бредём вдоль склона влево!…". Мельчайшие капли воды холодным туманом висели в воздухе, оседали на лице, мгновенно насквозь пропитали одежду. Ноги Снежки скользили по влажным камням и песку, один раз он запнулся о какой то булыжник и чуть не полетел вниз головой в жадную пасть водопада, но руки гномов вцепились в него одновременно с двух сторон мертвой хваткой и Феля устоял, хотя смерть прошла так близко, что его ещё долго пробирала дрожь от ее ледяного дыхания. Медленно, приставным шагом, все трое потихоньку выбрались за пределы водного потока - благо он был не слишком широк- прошли сквозь радугу брызг и очутились под слепяще - белыми лучами полуденного солнца на небольшом плоском уступе, выдающемся из обрыва высоко над землёй. С него открывался потрясающий вид на ярко - зелёное покрывало джунглей внизу, кое где разбавленное серыми вкраплениями то ли скал, то ли построек. Далеко на восходе, из зелёного тумана вырастал гигантский черный конус вулкана и его голая вершина куталась в белоснежные облака. Обернувшись на закат, Феля с трудом различил почти на границе видимости ещё один острый горный пик, пронзающий небо и почему то эта картина вызвала у него какое то смутное ощущение таящейся угрозы, но оклик Чаника переключил его мысли на нечто менее абстрактное - Чаник обнаружил путь вниз. От уступа к подножию водопада вели вырубленные прямо в толще скалы ступени- кое где растрескавшиеся, поросшие разноцветным лишайником- судя по виду их вытесали в незапамятные времена, но с какой целью? Кому и зачем понадобилось прикладывать столько усилий? Что такого необычного в этом водопаде, раз к нему ведёт портал из самого дворца? Снежка безуспешно ломал голову над массой вопросов без ответов, спускаясь по лестнице все ниже и ниже. Постепенно прохлада и свежесть открытого всем ветрам плоскогорья сменялась влажной духотой покрытых джунглями низин. Воздух уплотнился настолько, что казалось его можно есть, чувствуя во рту тяжёлый сладковатый привкус гниющих фруктов, прелой листвы и цветов. Ясный солнечный день был в самом разгаре, но под кронами древесных гигантов царили вечные зелёные сумерки. Феля с удивлением разглядывал диковинные пурпурные соцветия, похожие на канделябры, что гирляндами спускались от вершин деревьев почти до самой земли, толстые канаты лиан тянулись от одного ствола к другому паутиной оплетая джунгли, стайка ярко - оранжевых птиц приземлилась неподалеку на одну из лиан и теперь раскачивалась на ней, мрачно поглядывая на пришельцев и о чем то переговариваясь между собой гортанными резкими криками. Феля так увлёкся, пытаясь разобрать птичью болтовню, что не услышал, как Чаник предупредил всех смотреть под ноги, и моментально потерял равновесие, наступив на что то округлое, тут же выкатившееся из под ноги. Хорошо что Либит среагировал мгновенно и подхватил юного натуралиста на руки, спустившись вместе с ним с последней ступеньки на землю, при этом под ногами у него что то подозрительно захрустело, настолько громко, что даже перекрыло рёв падающей воды. Лестница привела путешественников к небольшому круглому озеру у подножия водопада. Странно, что ни реки, ни даже ручья из озерца не вытекало, как будто в его дне была дыра куда утекали излишки воды. Под самой скалой, там где водопад встречался с поверхностью озера, что то двигалось - какая то многоцветная фигура казалось плясала в струях воды. Чаник сделал несколько шагов к озеру, стараясь разглядеть плясуна, но при каждом шаге хруст под его ногами становился сильнее. Он присел на корточки и ощупал толстый слой мха на котором стоял, потом потянул на себя бархатистый ядовито -зеленый пласт, обнажая переплетение каких то грязных жёлтых веток. Феля попытался слезть на землю и рассмотреть поближе, но Либит держал его крепко. "Не дергайся! Это кости. Если неудачно наступишь - пропорешь себе ногу." - и Либит подошёл к огромному валуну у берега озера и аккуратно посадил Фелю на него, между делом, небрежным движением ступни отшвырнув с дороги череп, который до этого подвернулся Феле под ноги. Чаник вдруг бросил на землю свой мешок с вещами и не раздеваясь нырнул в озеро, в несколько гребков добрался до загадочной фигуры, что продолжала извиваться в потоке воды, какое то время молча всматривался в неё, потом также молча поплыл обратно. "И что это сейчас было?" - насупился Феля - "Почему когда я пытаюсь провести разведку, вы начинаете голосить о безопасности и как вам жить без меня, а сами при первой возможности очертя голову лезете в неизвестность? О моих чувствах кто нибудь подумал, если кого то из вас схарчат прямо у меня на глазах?". Чаник вылез из воды, встряхнулся как собака, обдав все вокруг брызгами и виновато опустил голову: "Я боялся, что это Ханурик и ни о чём другом думать уже не мог, прости. Но к счастью это не он. Какая то женщина в яркой одежде - наверное одна из трёх последних пропавших: труп совсем свежий. Скорее всего она вышла из портала, случайно шагнула в поток воды и ее смыло на острые скалы под водопадом - они проткнули ее насквозь. Ужасная смерть!". Либит с Фелей переглянулись - обоим пришла в голову одна и та же мысль и Феля ее озвучил: "Возможно, кости вокруг - это останки тех несчастных, что пропадали из дворца годами. Интересно! Больше похоже на жертвоприношение, где скалы под водопадом - это своеобразный алтарь. Хотелось бы знать, кто получатель жертвы и кто отправитель - кто стоит за всем этим. Ещё интереснее, куда делись Ханурик и третий "цветочек"? И кстати, как бы ты узнал Ханурика? Ты видел его последний раз, когда он был ещё в пеленках." Чаник подобрал свой мешок, закинул его за спину и пошел вдоль берега водоема: "Ну, Биник мне описал его в общих чертах так что, если увидите парня похожего на хомяка, знайте - это Ханурик. И мне кажется, я знаю куда он направился.." - с этими словами Чаник устремился прямиком к зарослям кустов на противоположной стороне озерца, там на ветках трепыхались несколько шелковых лоскутов, выдранных из чьей то роскошной одежды безжалостными колючками. Чаник осторожно снял обрывки ткани, зачем то понюхал их и двинулся прямо в гущу шипастых ветвей. Феля негодующе заворчал, но Чаник тут же вернулся обратно и жестом показал следовать за ним - в кустах скрывалась тропинка. Либит снял Фелю с камня, пронес его на руках вокруг озера, не обращая никакого внимания на протесты, и поставил на землю только перед кустами, за которыми уже исчез Чаник. Снежка от возмущения только что не топал ногами: "Хватит носиться со мной как с хрустальной вазой. Ты меня собираешься вечно на руках таскать что ли?". Либит как обычно был сама многословность: "Да!". После столь исчерпывающего ответа он отвернулся и, аккуратно придерживая перед Фелей колючие ветви, стал продираться сквозь кусты к тропе. Феля закатил глаза, в который раз испугался, что они так и останутся навсегда, дал себе честное слово, что бросит эту дурацкую привычку и, бурча под нос что то про нянек и безглазых детей, последовал за гномом. То тут то там на ветвях вдоль тропинки колыхались клочки бурой, серой, желтой шерсти, влажная земля под ногами вся была изрыта отпечатками лап и копыт - водопад явно пользовался популярностью у местных обитателей, как место постоянного водопоя и, вероятно временами, как источник свежей пищи - при этой мысли Фелю передёрнуло от отвращения. Тропа была нахоженная, пользовались ею часто, а значит нужно было проявить максимальную бдительность, чтобы не столкнуться нос к носу с какой нибудь хищной живностью. Феля так активно принялся вертеть головой, пытаясь смотреть во все стороны сразу, что чуть не пропустил момент, когда на идущего перед ним Либита с дерева упало нечто, похожее на толстый кусок лианы и моментально обвилось вокруг шеи гнома. Феля потянулся к Либиту, чтобы убрать упавшее растение и закричал от ужаса вдруг обнаружив, что держит за хвост здоровенную разьяренную змею. На Фелин крик тут же прибежал Чаник, но сделать ничего не успел. Либит, не меняясь в лице, резким движением руки сорвал змею с шеи и размахнувшись закинул ее далеко в подлесок, правда змея, извернувшись, успела таки куснуть его за руку. Чаник, не раздумывая долго, подскочил к Либиту, задрал рукав рубашки на укушенной руке, припал губами к ранке и принялся шумно высасывать кровь, периодически сплевывая ее на землю. Либит недоуменно смотрел на все это действо, но руку не отнимал до тех пор, пока Чаник не выдохся, высосав из Либита чуть ли не стакан крови. С трудом переводя дух, Чаник встревоженно взглянул Либиту в глаза: "Как ты себя чувствуешь? Онемение в конечностях есть? Сильное сердцебиение? Надеюсь яд не успел глубоко проникнуть…". Либит спокойно одернул рукав: "Это был питон - они не ядовиты…" и, обойдя обескураженного Чаника, пошел дальше по тропе. Феля одобрительно похлопал светловолосого гнома по плечу: "Ты молодец! Я рад, что вы начинаете заботиться не только обо мне, но и друг о друге - мы потихоньку становимся настоящей семьёй!". Чаник, смутившись, залился краской до самых кончиков ушей, но признать наличие каких то положительных чувств к другому гному пока что было выше его сил: "Я просто не хотел, чтобы ты расстраивался, Снежик, глядя как он корчится помирая, вот и все!". Феля понимающе улыбнулся, благодарно чмокнул зардевшегося Чаника в щеку и заторопился вслед за Либитом - тот уже нетерпеливо оглядывался на отстающих. День потихоньку клонился к вечеру. Под густым лиственным пологом и так то было не слишком светло, а теперь сумерки совсем сгустились. Кое где в полумраке уже начали бледно светится гнилушки и какие то тонкие синеватые грибы весьма несьедобного вида. Тропа всё также вилась среди деревьев и конца ей видно не было, как не видно было пока и обитателей леса. Зато хорошо слышно: кто то выл и ухал высоко в древесных кронах, иногда даже как будто хохотал, чьи то крошечные лапки шуршали по палой листве, а один раз какое то неведомое существо принялось ломиться к тропе сквозь подлесок с таким шумом, что Феля с гномами предпочли нырнуть в близлежащие кусты и переждать пока возможная опасность не уберется подальше. Существо повалило пару деревьев на своем пути и, оставляя за собой широкую просеку, прогромыхало буквально в нескольких шагах от временного убежища путешественников, а дальше исчезло во мраке вечернего леса. Кто это был Феля так и не разглядел сквозь густые заросли, но на том месте, где существо пересекло тропинку, он позже нашел блестящую, бронзово - красную чешуйку размером с ладонь. Чем ближе дело было к ночи, тем больше оживали джунгли: вокруг путников, под их ногами и даже над их головами все двигалось, шуршало, попискивало, переругивалось, но в сгущающейся темноте было решительно непонятно, кто издает эти звуки и опасен ли этот кто-то, поэтому, когда Феля вдруг заметил недалеко от тропинки крошечную поляну на холме, освещённом лучами заходящего солнца, ноги сами понесли его к последнему пятачку света, как к островку безопасности посреди бушующего океана тьмы. В принципе, идея заночевать на вершине холма была не такой уж плохой - ни деревьев, ни кустов вокруг, а значит можно было по крайней мере не опасаться, что среди ночи внезапно что то упадет на голову или, незаметно подкравшись, выпрыгнет из зарослей, поэтому Либит и Чаник не стали останавливать Фелю и последовали за ним. При ближайшем рассмотрении поляна понравилась Феле ещё больше: вся вершина холма представляла собой весьма живописную круглую зелёную лужайку, покрытую мягкой на вид, невысокой и тонкой травкой, кое где из нее выглядывали мелкие белые ароматные цветочки, а над ними порхали в мягком золотом закатном сиянии сотни лазоревых бабочек - от всей этой картины веяло таким умиротворением, цветы благоухали так сладко, шелковые крылья бабочек переливались так завораживающе прекрасно, что Феля, а следом за ним и Чаник, словно одурманенные, без опаски поспешили окунуться в эту невероятную красоту, задержаться в ней подольше, вдыхать её, созерцать ее вечно, остаться в ней навсегда… Если бы не Либит, они бы и остались там навсегда, на этой "полянке". Только моментальная реакция гнома спасла Фелю, уже тянувшего ладошки к самой большой и красивой бабочке, от перспективы быть разорванным на части огромными клешнями, что вдруг взметнулись из травы. Либит одной рукой притянул к себе Фелю, другой одновременно схватил за шиворот Чаника и отшвырнул его подальше от клешни, просвистевшей буквально перед его носом. Вся вершина холма пришла в движение. По краям лужайки, из земли выползали толстые, черные, многосуставчатые паучьи лапы; нежные голубые "бабочки" заметались в воздухе - каждая висела, как приманка, на конце тонкого прозрачного жгута, что вырастал прямо из того, что на первый взгляд было травой, а на деле - зелёной шерстью, которая покрывала сверху панцирь то ли гигантского краба то ли паука. Жгуты вытягивались, стегали воздух, псевдо -бабочки заполонили все вокруг и Феля, наблюдавший всю эту невероятную трансформацию, даже поймал парочку своим открытым от изумления ртом. Сражаться с такой махиной было бессмысленно и лучшим решением было бежать, в надежде, что крабо- паук не полезет в джунгли, где ему не развернуться, поэтому Либит по старой доброй традиции подхватил Фелю на руки, придал Чанику ускорения легким пинком и, уворачиваясь от клешней, лап, жгутов, в три прыжка спустился с холма и бросился в лес. Чудовище какое то время ещё бушевало в попытках догнать столь шуструю добычу, крушило небольшие деревья, окружавшие холм, но дальше в джунгли пролезть не могло и, в конце концов вернулось в свою засаду: лапы и клешни втянулись под панцирь, бабочки снова танцевали, привлекая внимание, цветы снова благоухали, одурманивая жертву, притупляя бдительность… Феля с весьма унылым видом сидел на бревне и ковырялся ножом в зубах, пытаясь избавиться от остатков паучьей приманки, набившейся ему в рот и ощущая себя глупой мартышкой. Уже окончательно стемнело, а убежища путешественники так и не нашли и как пережить эту ночь, когда всё вокруг пытается тебя убить, Феля просто не представлял. Либит надергал целый букет светящихся грибов и бродил вокруг, пытаясь отыскать хоть одну сухую ветку для костра, чтоб отпугивать ночных хищников, но где найти её в вечно сыром тропическом лесу? Тем временем Чаник подсел к Феле и приобнял его за плечи, попутно отобрав нож: "Прости, Снежик, я втянул вас в эту авантюру с поисками, а надо было оставить тебя и этого…Либита… у Биника, но я так обрадовался, когда ты сказал, что пойдешь со мной - я не хотел расставаться…! Я - эгоист…". Феля устало положил голову Чанику на плечо и прикрыл глаза, говорить ему ни о чем не хотелось - что сделано, то сделано и смысла пережёвывать то, что уже проглочено просто не было, к тому же у него теперь были собственные мотивы искать Ханурика, но и об этом ему тоже почему то не хотелось говорить. Ему казалось, что стоит только заикнуться о золотом юноше из его снов и гномы поднимут его на смех или наоборот, воспримут это слишком серьезно и постараются всеми силами помешать спасению своего возможного конкурента. За всеми этими размышлениями Феля и не заметил как начал засыпать и поэтому почти не почувствовал боли, когда острая и тонкая игла вонзилась ему в шею. Феля спросонья решил, что его укусил комар и поднял руку, чтобы его прихлопнуть, но рука на середине пути безвольно упала, опора в виде Чаника тоже начала куда то заваливаться. С той стороны, где был Либит, послышался какой то шум, потом все стихло и Снежка отключился. Феля слышал как кто то его зовёт - отчаянно кричит его имя, чуть не плача. "Это тот золотой юноша", - подумал Феля - "Я должен идти к нему, ведь он совсем один и ждёт. Я должен сказать ему, что уже почти нашёл…". На этом моменте Феля проснулся. В ушах звенело от крика Либита - это он с такой настойчивостью пытался Фелю добудиться и облегчённо вздохнул, когда Феля наконец заворочался и с трудом разлепил веки. Он лежал на соломе, со связанными за спиной руками, ноги тоже были крепко стянуты. В глазах все плыло и мерцало и Феле пришлось хорошенько проморгаться, прежде чем он различил, что лежит по сути в тюремной камере - вместо одной стены от пола до потолка шла решетка, три другие стены, сложенные из огромных тесаных блоков, были покрыты копотью, влагой и источали ледяной холод, словно камера находилась в подземелье. За решеткой тянулся коридор и там, на противоположной от решетки стене чадил факел, хотя дыма от него было больше чем света, поэтому и коридор и часть камеры были погружены во тьму. Феля попытался перекатиться на бок, чтобы потом сесть, но его остановил чей то незнакомый голос из самого темного угла: "Не советую сразу подскакивать - будет тошнить, а может даже снова вырубишься, как ваш белобрысый друг, а ведь я его предупреждал…". Феля решил не испытывать судьбу и снова повалился на солому, но слова незнакомца не на шутку встревожили его: "Либит, как ты? И что с Чаником? Ты видишь его?". Либит заворочался, загремел какими то железяками: "Я в порядке, мохнатый тоже…был бы, если б прислушался к совету, но ему надо было непременно броситься к тебе и теперь он в отключке - думаю скоро придет в себя." Снежка даже слегка обиделся, хотя и понимал что это глупо и совсем не вовремя, но наверное действие яда давало о себе знать и против своей воли он выпалил: "А ты? Ты видимо обо мне совсем не беспокоился, раз сидишь так далеко?..". Либит промолчал, но тут снова подал голос незнакомец: "Кхм - кхм…не в моих правилах лезть в семейные разборки, но в защиту твоего молчаливого друга могу сказать, что он прикован к стене цепями - видимо наши хозяева посчитали его весьма опасным, поэтому при всем желании разбудить тебя поцелуем он не мог. Но он так орал твое имя и гремел цепями, пытаясь вырвать их из стены - это не может не впечатлять! Высокие отношения! Вот бы мне такие? Кстати - Снежка, интересное имя, я уже слышал что то подобное…ну да сейчас это не важно. Скоро мы все, вероятно за небольшим исключением, отправимся к Баалу и там всё будет не важно…". У Фели на голове зашевелились волосы от нехорошего предчувствия: "К кому мы отправимся? Кто такой Баал? Какой то местный вождь?". Неизвестный невесело хохотнул: "Самый главный вождь, я бы сказал! Баал - это и есть Ебалия! Видел две огромных горы на западе и востоке? Думал это вулканы? Нет - это его рога, остров - это его макушка, а мы все по сути - лишь вши на его голове, ха- ха! Когда то в незапамятные времена бог Баал уснул в глубине океана по неизвестным мне причинам и на поверхности осталась только часть его головы, на ней поселились его последователи, назвали свой дом - Баалия и, вуаля… Прошли тысячелетия, все всё забыли и теперь это остров Ебалия…и скоро мы все окропим его своей кровью во славу Баала…если вы не согласитесь мне помочь, конечно же". Фелин мозг, ещё слегка заторможенный дозой яда, с трудом переваривал массу невероятной информации, но последнее предложение дошло до него сразу: "Ты хочешь чтоб мы помогли тебе бежать отсюда?". Голос снова хохотнул: " Шутишь что ли? Я сбегал из под таких замков, которые местным сиволапым туземцам и не снились и ваша помощь мне здесь без надобности. Я б уже давно был далеко отсюда, но здесь есть одна вещь, которая мне нужна!". У Фели ещё в начале разговора возникли подозрения, кто его невидимый собеседник, и теперь они окрепли: "Ты хочешь что то украсть у служителей этого Баала?". Из темноты выступило лицо гнома, темные глаза его хитро поблескивали в свете факела, пухлые щёчки чем то напоминали хомячьи: " Ты прав как никогда, красивая мордашка! Сердце Баала! Говорят - это сапфир падпараджа, формой и размером похож на голову быка - единственный и неповторимый! Один я его не утащу и я рад, что боги послали мне помощников." Феля, увидев наконец то прямо перед собой причину своих последних несчастий, испытал сильное желание его придушить. Тихим, угрожающим голосом он сквозь зубы процедил: "Член сначала верни, хомяк - клептоман!". У Ханурика от удивления отвалилась челюсть: "Ка..какой ещё член?". Фелоснежка начал медленно закипать: "Какой - какой... Золотой!...".