Фелоснежка и семь гномов

Интерлюдия. Фелоснежке чертовски не хотелось открывать глаза. Так хорошо было просто лежать, чувствовать как лёгкий бриз колышет занавески, овевает обнаженное тело, принося с собой запахи острова - соли, йода, эвкалипта и роз. Сомкнутых ресниц коснулись чьи то губы, горячие ладони обхватили запястья и осторожно потянули его руки к изголовью кровати, вынуждая Снежку чуть потягиваясь прогибаться в талии - это было так приятно, что Феля даже тихонько застонал в утренней истоме. Где то в глубине души вдруг возникло острое желание остановиться, прекратить этот бесконечный бег от одной опасности к другой, от одного чудовища к другому, просто остаться навсегда в сердцевине золотого лотоса: грезить наяву и во сне в объятиях тех, кто его любит, ни о чем не беспокоиться и ничего не бояться… Феля не сомневался, что ему под силу будет укротить даже Одалиса и эта мысль будоражила: хотелось узнать как много времени займет превращение хищника в ещё одного покорного ему ягненка. Голос Либита вывел Фелю из лабиринта коварных замыслов: "О ком ты задумался? Явно не обо мне…". Одной ладонью Либит захватил теперь оба Фелиных запястья, прижимая его руки к подушке, удерживая их над головой, а вторая ладонь гнома заскользила вниз по груди, животу и наконец обхватила твердеющий член. Снежка резко открыл глаза и прямо над собой увидел лицо Либита, чей тёмный, неспокойный взгляд не предвещал для Фели ничего хорошего. Почему то под этим взглядом Феля вдруг засмущался и потянулся губами к губам гнома в надежде заставить того отвлечься на поцелуй и притушить слегка чёрное пламя, которое разгоралось в глубине зрачков Либита, но тщетно - тот отвёл немного голову назад, не сводя глаз с Фелиного лица. Рука Либита двигалась мягко и медленно то приоткрывая головку, то снова пряча ее в оболочку из плоти и с каждым движением вверх и вниз напряжение внутри Фелиного тела нарастало, заставляло его член твердеть все сильнее и сочиться полупрозрачными каплями. Либит все также внимательно всматривался в Фелино лицо, отмечая как затрепетали ресницы, а белые острые зубки закусили чуть припухшую после сна нижнюю губу, стараясь сдержать стон - сильно закусили, почти до крови, и Либиту это не понравилось: "Не сдерживайся! Я хочу услышать, как ты стонешь! Я хочу увидеть…". Движения его руки чуть ускорились, ладонь и пальцы плотнее обхватили каменеющую плоть, подушечка большого пальца подхватила капельку жидкости с головки и двинулась по кругу, размазывая влагу, лаская, поглаживая… Снежка наконец не выдержал и тихо застонал, тут же взмолившись: " Не…не смотри! П…пожалуйста! Поцелуй меня, войди в меня, только не смотри так…!". Либит чуть улыбнулся, глядя Феле в лицо: "Войти в тебя? Как прикажешь…". Пальцы гнома оставили терзаемый член, подхватили оставшиеся капельки с головки и спустились ниже: сначала один змеёй проскользнул в горячее нутро, чуть увлажнив свой путь, потом за ним последовал второй - Феля закричал. С губ его срывались какие то бессвязные мольбы, мешаясь со стонами, тело вздрагивало и выгибалось, послушное движению пальцев внутри - они уже нащупали самую чувствительную точку и теперь словно играли на ней, то нажимая, то отпуская, а Феля отзывался низкими, животными стонами на каждое прикосновение . Либиту нравилось то, что он видел перед собой: казалось человек страдает, его губы дрожат, глаза подернулись дымкой, будто готовые пролиться слезами, но гном знал, что мучение и удовольствие - лишь две стороны одной монеты и их отделяет слишком тонкая грань, видимая не всем, но он ее видел и Феля прямо сейчас страдал от наслаждения. Пальцы Либита двигались плавно и быстро, быстрее, ещё быстрее и глаза его утонули в Фелиных готовясь поймать момент, когда экстаз захлестнет того с головой. "Вот так. Отпусти всё. Отпусти себя. Ты мой. Другие не имеют значения, я хочу чтобы ты смотрел только на меня…Смотри на меня!". Пальцы гнома последние несколько раз резко вошли в Фелю, Либит почувствовал как горячая плоть обволокла их дрожа и втягивая в спазмах глубже, Феля тоненько всхлипнул, лицо его вдруг стало, как у ребенка - чуть нахмуренное и обиженное, взгляд затуманился, бедра подались вверх, заставляя пальцы входить все сильнее и струя спермы наконец то выплеснулась Феле на живот несколькими толчками. Он ещё вздрогнул несколько раз всем телом, потом тяжело дыша медленно расслабился, выпуская пальцы Либита из своего мягкого плена. В уголке глаза заблестела слеза и, сверкая как бриллиант, покатилась на подушку, но Либит, полностью удовлетворённый увиденным, наконец то притушил огонь в своих глазах и осторожно поймал ее губами, нежно поцеловал влажный висок, щеку, осыпал десятком мелких поцелуев тонкую шею и спустился к животу, тщательно вылизывая каждую сладковатую каплю, покусывая чуть подрагивающую кожу, шепча: "Прости меня… прости…я люблю тебя…я наверное схожу с ума…". Дверь открылась и в комнату ввалился Чаник: "Ну вы даёте! Пока я там в поте лица выбиваю нам всякие полезные ништяки - вы кувыркаетесь в кровати?! Где справедливость? Я требую справедливости…". А Феля, не обращая внимания на шум, запустил пальцы в волосы Либита и бездумно смотрел в потолок, совершенно опустошенный: "Так кто же из нас кого укрощает? Кто хищник?...И хочу ли я им быть?..."