Фелоснежка и семь гномов

Гном седьмой и последний. Золото и кровь Глаза Ханурика округлились до невероятных размеров: "Золотой член? У меня? И он тебе прямо так сильно нужен? Подкат засчитан - так мой член ещё никто не называл, но ты безусловно прав, малыш, для меня он даже дороже золота. Ну, на! Раз так сильно приспичило - пользуйся!" - с этими словами Ханурик начал стягивать с себя штаны - "Только поосторожней, не отгрызи! И давай по-быстрому, скоро рассвет, а я хочу обтяпать всё и свалить отсюда пока стража дрыхнет." У Фели задергался глаз: "Да на хрена мне твой член, у меня таких уже два, так что свой засунь туда, откуда вытащил! Где тот золотой член, что ты спер у своих родителей вместе с остальным семейным барахлом перед тем как сбежать? Вспоминай - такая продолговатая золотая штуковина, с одной стороны у нее может быть острый штырь. Куда ты его дел, скунс? Только не говори, что продал или потерял…иначе я тебя прикончу!". Губы Ханурика изогнулись в скептической ухмылке: "Ты? Прикончишь меня? Хотелось бы посмотреть на это. Ты себе лапчонки сначала развяжи, котенок, а потом уже напрыгивай. Я люблю ролевые игры, поэтому даже посопротивляюсь для вида…". На этих словах Ханурик вдруг запнулся и захрипел - толстое чёрное щупальце обвилось вокруг его шеи и заползло в рот. С той стороны, где был прикован Либит, послышался металлический звон цепей и голос, в котором было не меньше металла, произнёс: "Отвечай на его вопросы или в ролевые игры с тобой поиграю я." Щупальце медленно выползло изо рта Ханурика, давая ему возможность говорить, но осталось обвитым вокруг его шеи. Ханурик закашлялся, сплюнул слизь и с интересом прищурился, пытаясь разглядеть в темноте Либита: "Ого! Ты знаешь, феечка, а мне начинает нравится твой немногословный друг. Люблю таких жёстких, норовистых жеребцов с сюрпризом - их объезжать одно удовольствие. Смотри, зазеваешься и я его у тебя пожалуй что и отоб.."- тут щупальце затянулось крепче, Ханурик снова закашлялся не договорив и замахал руками -"Всё-всё, хватит, шучу я…а может и не шучу…ладно, давайте вернёмся к нашим членам. Была у меня похожая штука, только я думал, что это обломок веретена или чего то подобного, никогда бы не подумал, что это член. Правду скажу - я пытался его продать неоднократно, но каждый раз меня разыскивали и возвращали эту проклятую штуковину обратно со скандалом - то мол аура у этой хрени нехорошая, то кошмарит он новых владельцев. Ни распилить, ни расплавить его тоже не получалось. Знающий народ подсказал, что эта штука скорее всего заколдована, поэтому я притащил ее сюда с собой - говорили, тут живёт много сильных магов, способных снять чары, но я застрял во дворце и так и не успел увидеть ни одного. Сейчас эта золотая головная боль, вместе с остальными моими кхм…кхм..приобретениями, должно быть украшает алтарь Сердца Баала. Этот бог больше всего любит золото…и кровь, поэтому его постоянно кормят и тем и другим. Короче, нам топать в одном направлении по любому: вы забираете член и помогаете мне забрать камень - все довольны. Кстати, а откуда ты знаешь, что я сбежал из дома с родительскими побрякушками?". Всё ещё гневно сопя, Феля перекатился на бок и потихоньку начал садиться, проверяя реакцию организма - пока всё шло хорошо и он поискал глазами Чаника: тот лежал у Фели в ногах, практически уткнувшись головой ему в пятки. Улегшийся было гнев, с новой силой вскипел в нём: " Мы встречались с Бином, он и рассказал о том как ты куражишься. Ты видишь этого гнома, с белыми волосами? Это вообще-то твой давно потерянный старший брат Чаник. Посмотри, до чего ты его довёл! Он полмира проплыл ради твоего спасения, столько всего преодолел…Когда он очнётся, только попробуй проявить к нему хоть капельку неуважения и я за себя не ручаюсь…и Либит за себя не ручается тоже!". "Я уже не готов за себя поручиться!"- прорычал Либит и по полу в направлении Ханурика поползло ещё одно щупальце, но тут в голову Феле пришла идея: - Либит, расскажи мне, как ты прикован? - Железный обруч вокруг талии и кандалы на ногах и руках, всё крепится короткими цепями к стене. Что ты хочешь чтоб я сделал? - Ты сможешь полностью превратиться в Чёрного, не теряя рассудка? В той форме ты гораздо меньше по размерам и возможно выскользнешь из оков даже не прилагая усилий. -Я попробую… Послышался тихий стон, какое то шипение, потом звон падающих на каменный пол железяк и из мрака в ореоле черных щупалец выплыла маленькая серая фигурка, при виде которой у Фели каждый волосок на теле встал дыбом одновременно от животного ужаса и необьяснимого возбуждения. Ханурик удивлённо присвистнул: "Такого признаться я ещё не видел! Ты же вроде гномом был, когда тебя приковывали и, честно говоря, в виде гнома ты мне понравился больше, хотя в этих щупальцах тоже есть своя изюминка. Могу себе представить, как…". Нетерпеливым жестом Феля отмахнулся от излишне болтливого Ханурика и осторожно обратился к Черному: "Либит, ты меня слышишь? Ты хорошо себя контролируешь? Если да, то попробуй пролезть сквозь прутья решетки и поискать ключи от камеры". Фигурка молча кивнула, одно из щупалец метнулось к Феле раззевая зубастую пасть, с лёгкостью перекусило путы на руках и ногах, мимолётно погладило его по щеке и снова втянулось в серую плоть, после чего Черный развернулся к решётке, готовясь брать её штурмом, но этого не понадобилось - у Ханурика нашлось более простое решение вопроса: "Не надо никуда лезть, ещё застрянешь в решетке. Вот смеху то будет- придут утром жрецы и хохотать будем всей камерой, когда нас опять истыкают стрелами с ядом. У меня есть отмычка, так что вернись пожалуйста в свою красивую форму, давайте разбудим моего уважаемого братца и валим отсюда!". В коридорах того, что по словам Ханурика являлось подземельем в глубинах главного храма Баала, было пусто, сыро и холодно. Разукрашенные стены освещали факелы и Феля по дороге рассматривал рисунки, изображавшие сцены из жизни верховного божества Ебалии, одновременно прислушиваясь к тихому разговору гномов. Ханурик кратко пересказывал вновь обретенному брату историю своей бурной жизни из которой Феля узнал, что хомяк - проходимец в составе группы менестрелей выступал в Королевстве несколько лет назад - это на их концерте Феля тогда так неудачно напился и от воспоминаний о ночи, проведенной с бродячим членом золотого юноши у Фели по спине побежали приятные мурашки, поэтому он поспешил переключить внимание на происходящее на стенах. Вот бог Баал, с телом человека и головой быка, извергает из пасти пламя и сжигает какой то огромный город до тла. Вот немногие оставшиеся в живых жители этого города приносят Баалу своих детей в жертву, кидая несчастных прямо в его огненную глотку. Вот Баал и какая то женщина рядом с ним, со змеями на голове вместо волос, сражаются среди облаков с двумя крылатыми существами- черным и белым- тоже видимо какими то богами. Очевидно победителей в битве не было, потому что на следующей картине и женщина и боги, потерявшие свои черные и белые крылья, падают на землю, а Баал в позе медитации сидит на дне океана и из его головы выползают кошмарные порождения его снов - мелкие духи и божества Ебалии. Феле показалось даже, что в этой толпе кошмаров есть лягушка с головой быка, подозрительно похожая на Угугу. Ханурик тем временем шепотом рассказывал про свой побег из дворца, как он стащил султанские сокровища и скрываясь от стражи забежал в комнату с бассейном, где в это время отдыхали две наложницы и откуда их всех вместе затянуло во внезапно открывшийся портал. Одна из девушек тут же погибла в водопаде, вторая вместе с Хануриком попала в плен и ее увели жрецы Баала за день до появления Фели - скорее всего её уже не было в живых. На каждой развилке Ханурик выбирал тот коридор, который шел под уклон и друзья спускались все ниже и ниже, потихоньку факелы исчезали из коридоров, но света не становилось меньше - наоборот, пока ещё неяркое оранжево - розовое сияние начинало наполнять все вокруг мягко пульсируя, словно в такт бьющемуся сердцу. Либит остался в теле Черного и теперь тихие шаги его маленьких ножек, переплетение бесконечных пустых коридоров и полумрак будили в Феле воспоминания о побеге из замка и всём том безумии, что последовало за ним. Несколько раз он ловил себя на неожиданной мысли, что хочет снова ощутить бешеный ритм движения щупалец в своем теле и похоже в этом стремлении он был не одинок - Ханурик просто не отлипал от Чёрного, беседуя с Чаником и одновременно похотливо стреляя глазами в сторону Либита. Что то было то ли в этой пульсации света, то ли в самом воздухе этого места, что пробуждало самые темные, порочные желания и пожалуй только появление охраны избавило Либита от необходимости немедленно начать удовлетворять своих спутников прямо посреди дороги, хотя возможно он был бы совсем не против- по лицу Чёрного невозможно было что либо прочитать. С охраной особых проблем не возникло - здешние обитатели явно не привыкли к сопротивлению жертв и побегам, к тому же щупальца Либита двигались со скоростью, недоступной простым смертным, поэтому за спиной Черного осталось уже около десятка трупов: никакой жалости к жестоким последователям жестокого бога никто из четверых не испытывал. С каждым новым коридором, ведущим вниз сияние все нарастало, количество охранников увеличивалось и все говорило о том, что святая святых храма - Сердце Баала уже близко. Шагнув за очередной поворот, Феля невольно ахнул - это был уже не просто коридор, а целый зал, наполненный зловещим, багровым сиянием, в стенах его зияли черные провалы других ходов, а в противоположном конце зала кроваво поблескивала бронза титанических врат - судя по всему главный алтарь Баала был прямо за ними. Перед вратами стояли на коленях несколько десятков фигур в темных балахонах с головами, покрытыми капюшонами, раскачиваясь и завывая в такт биению невидимого сердца они производили впечатление одурманенных, но как они отреагируют на вторжение Феля не знал, поэтому поспешил отпрянуть назад в коридор и потащил за собой спутников. После короткого совещания, Либит аккуратно щупальцами придушил и выдернул четырех молящихся, что стояли на коленях позади всех, с них быстро содрали балахоны, оттащив тела вглубь прохода, и затем в зале появились четыре новых фигуры, благоговейно ползущие к вратам на коленях. "Интересно, - думал Феля, - как пройти незамеченными сквозь врата прямо на глазах у толпы сумасшедших фанатиков, а ещё интереснее, как Ханурик собирается тащить отсюда свою каменюку?". В голове у Фели неожиданно возник образ хомяка, пихающего свою добычу в защечные мешки и идущего на задних лапах переваливаясь - образ был настолько ярким и забавным, что Феле пришлось зажать себе рот, чтоб не расхохотаться. С этим местом явно было что то не так и чем быстрее они уберутся отсюда, тем лучше. По счастью, долго ждать возможности проникнуть внутрь не пришлось- низкий гул наполнил все помещение, молящиеся дружно склонили головы до земли, в унисон завывая молитву; врата со звоном отворились и пламенное море света омыло толпу. В проёме возникло несколько фигур в таких же балахонах, они тащили обнаженное тело девушки - судя по мертвенной белизне ее кожи крови в ней не осталось и капли. Феля тоже поспешил опустить голову, но все же исхитрился украдкой проводить жуткую процессию глазами, про себя поклявшись отомстить за несчастный "цветочек" Одалиса тому, кто стоял за всем этим безобразием, а он уже давно догадался кто это был. Пока безумные почитатели Баала бились головами об пол, четыре тени проскользнули в медленно закрывающиеся ворота. Прямо за вратами лежали барханы золота - монеты, слитки, украшения громоздились вокруг золотой пирамиды, на вершине которой пылало Сердце Баала - гигантский, прозрачный, оранжево красный самоцвет, в котором казалось пляшут багряные сполохи огня. Феля невольно схватился за голову - как в этих золотых курганах откопать то, что ему нужно, но Ханурик заметил его отчаянный взгляд и успокаивающе похлопал по плечу, указав на вершину ближайшего к Сердцу холма драгоценностей - он сразу приметил, что там россыпью лежало награбленное им из дворца и золотой член должен был быть в этой куче в том числе. Феля уже радостно ринулся к золотой горе, собираясь запустить в нее свои маленькие ловкие пальчики, но тут откуда то послышался хрипловатый мужской голос и друзья тут же присели затаившись и стараясь даже не дышать. Мужской голос что то неразборчиво произнёс и женский ему ответил, и от звуков голоса этой женщины у Фели всё заледенело внутри. Рядом с ним разгневанно зашипел Черный, щупальца его дрожали и тянулись в сторону голосов и Феле пришлось обнять маленькое существо, успокаивая и молясь про себя, чтобы Либит сумел удержать над ним контроль - им сейчас только пыток тентаклями не доставало. Голоса беседовали, но женский иногда прерывался и искажался - это напоминало разговор через волшебный шар ("или волшебное зеркало - подумал Феля - как раз то, которое висит в моем замке "). Всё ещё пытаясь удержать Чёрного, Феля прислушался: -...вылили сегодня кровь тысячной жертвы, великая Анат. И это только на Сердце, а если считать алтари по всему острову и ту долю, что приносят духи - паразиты, то их будет больше десяти тысяч, но он всё ещё спит! - Кровь смертных слишком слаба! Удвой усилия- если не качеством, то мы должны добиться своего количеством. - Ваши эксперименты дали какой нибудь результат? - Ты забываешься, Адонис, кто ты такой, чтобы спрашивать меня? Ты станешь владыкой Плоскоземелья не раньше, чем сможешь пробудить моего супруга, а пока что ты всего лишь блоха на его голове. - Прошу меня простить, великая госпожа, этот ничтожный червь не хотел вас оскорбить…все мои помыслы лишь о том, чтобы великий бог Баал наконец пробудился и сильная кровь нам бы очень помогла… - Ладно…впредь следи за словами. Пока опыты не дают нужный результат, только побочный продукт - всяких оборотней, тентаклей и прочую дрянь (при этих словах Феле пришлось с удвоенной силой навалиться на Черного, в то время как Ханурик пытался скрутить Чаника). - А тот предмет, что я нашел для вас?... - Пфф…оказался бесполезен…даже кровь королевского щенка не смогла вызвать джинна… На этом Феля впал в лёгкий ступор и на секунду потерял бдительность, чем тут же воспользовался Черный, ловко выпутавшись из его объятий и бросившись на звук столь ненавистного ему голоса. Увы, госпожа Анат - по совместительству Фелина мачеха, в данный момент находилась на другом конце Плоскоземелья и Черный довольствовался тем, что вдребезги разбил зеркало - передатчик с ее изумленным лицом. А вот совладать с первым принцем Ебалии было куда сложнее. Адонис - коренастый, весьма отдаленно похожий на Одалиса гном, явно не собирался становится лёгкой добычей: вокруг него мгновенно закрутился огненный вихрь, попадая в который щупальца Черного тут же скукоживались и сгорали, но тот не отступал, шипел от боли и яростно продолжал нападать до тех пор пока последнее щупальце не распалось пеплом, только тогда Черный повалился на пол и его тельце начало стремительно меняться, превращаясь в обгоревшее тело гнома. Пользуясь моментом беззащитности противника, Адонис попытался добить его одним ударом, швырнув в Либита огромный сгусток пламени, но его прикрыл своим телом Чаник, отразив часть огня здоровенным золотым блюдом, выхваченным из ближайшей кучи. Другую часть огня он принял на себя и тут же завыл от дикой боли. Феля бросился было к своим гномам, чтобы вытащить их из под огня, но Либит увидев это, заорал из последних сил: "Уходи! Не думай о нас! Найди то, что тебе нужно, забирай и уходи - ни я, ни он уже не жильцы…" Адонис продолжал метать шары пламени, Чаник обугленными руками сжимал плавящееся золотое блюдо, кое как прикрывая им себя и Либита за собой, Ханурик заметался не зная что делать, потом принял какое то решение и бросился в золотые россыпи, что то лихорадочно ища. У Фели по щекам потекли горячие слёзы, он чувствовал себя совершенно бесполезным и бессильным - те, кого он любил, умирали у него на глазах, а он ничего не мог поделать…Он ничем не мог помочь…Но он вдруг понял, кто сможет - и зло вытерев слёзы, крикнул: "Я вернусь, продержитесь ещё немного!", и помчался к кургану с султанскими сокровищами. Либит проводил его стремительно тускнеющими глазами и прошептал: "Не надо, малыш, не возвращайся…Я люблю тебя…мы любим тебя..прощай!". Откуда то выскочил Ханурик с длиннющим золотым копьём наперевес и принялся тыкать им в Адониса, ловко уворачиваясь от языков пламени, которыми принц стегал воздух, и пока он отвлекся на новую цель, Чаник медленно начал подбираться к извергающему пламя врагу, тихо поскуливая от боли в обугленных конечностях. Но Феля этого уже не видел, он забрался на вершину горы драгоценностей и лихорадочно перебирал теперь бусы, браслеты и прочие побрякушки с остервенением откидывая в сторону бесполезный металл пока рука его, в очередной раз нырнув в недра горы с размаху не наткнулась на что то острое, пропоровшее ладонь почти насквозь. Феля слышал как воет от боли Чаник, как что то кричит Ханурик, как хрипит в агонии Либит и на собственную боль ему уже было плевать. Он крепко обхватил пальцами свой улов и потащил его к себе - вот оно! Торжествуя, Снежка встал сжимая в кулаке золотой продолговатый предмет, по которому ручьями стекала его кровь, но почему то вниз не упало ни капли - всё впитывалось блестящей поверхностью. Над Фелей закружился смерч из золотистых искр, знакомый запах поплыл в воздухе и Адонис, принюхавшись словно собака, одним ударом огненного бича сбил Ханурика с ног, в руке его соткался из пламени острый кинжал и он, размахнувшись, швырнул его в Фелю. Словно со стороны Феля видел как кинжал медленно летит к нему, видел как навылет неспеша пробивает его тело и отбрасывает его назад, как Чаник кричит от ужаса гляда него, приколотого кинжалом к Сердцу Баала, будто бабочка в чьей то коллекции. Кровь из его сердца хлынула на гигантский пульсирующий самоцвет, напитывая багрянец внутри, и храм содрогнулся. Адонис наклонил голову прислушиваясь, а потом радостно расхохотался: "Он пробудился! Великий Баал пробудился…". Это было последнее, что он успел сказать. Кольца на руке Фели раскалились, полыхнули белым светом, испепеляя себя и безумного первого принца Ебалии ещё до того, как руки Чаника успели сомкнуться на его шее. Что было дальше Феля не видел - он провалился во тьму… Фелоснежка снова был в той комнате, наполненной золотистыми танцующими пылинками, с трудом вдыхал ароматный воздух и полз вперёд, оставляя за собой кровавый след, полз к золотой статуе, что следила за ним живыми глазами. Он должен исполнить свою клятву даже ценой своей жизни и возможно тогда это могучее существо исполнит его последнюю просьбу. Колец больше не было, они распались серым пеплом вместе с Адонисом, оставив после себя черную обожжённую кожу и Феля тихо стонал каждый раз подтягивая себя вперед левой рукой, в правой сжимая свою добычу. Слёзы боли застилали ему глаза, уши уже ничего не слышали, но он упрямо продолжал ползти вперёд, зная что это единственный шанс для его друзей на спасение. Он полз и полз метр за метром и ему казалось, что он ползет уже вечность, пока его левая рука не уткнулась наконец в препятствие, и острая боль в покалеченной ладони не вывела его ненадолго из предсмертного забытья. Обхватив ноги золотого юноши, Феля с трудом приподнялся, на ощупь нашел крошечное отверстие, вставил в него короткий, острый штырь и повернул по часовой стрелке несколько раз, прикрепляя недостающую деталь к статуе. На этом силы его иссякли, в глазах потемнело и он бы рухнул обратно на пол, если бы чьи то руки не подхватили его. Губы Фели шевелились, из уголка рта потекла кровь и хотя он уже не слышал собственного голоса, тот, к кому он обращался, услышал: "Спаси…их..моё желание..спаси …люблю…" . Чьи то мягкие губы прикоснулись к Фелиным, чуть разомкнули их, вдувая воздух и тепло в холодеющее тело и Феле показалось что золотые пылинки затанцевали прямо в его жилах, разбегаясь по всему телу, заполняя раны, стягивая рассеченную кожу. Горячие ладони скользили под одеждой в поисках повреждений и там, где они проходили - боль исчезала. На секунду одна ладонь прикрыла Феле глаза и когда ее отняли он понял, что снова может видеть. Над ним склонялось лицо юноши, живое и прекрасное до боли: тёмно - янтарные раскосые глаза смотрели на Фелю с тревогой, нежные, чуть припухлые губы измазаны Фелиной кровью и Снежка с трудом поднял руку чтобы стереть ее, ему казалось почти кощунственным пачкать такую совершенную красоту. Юноша позволил ему коснуться губ, но не для того чтобы Феля стер кровь, а чтобы поцеловать Фелины маленькие пальчики - каждый по отдельности, потом он уткнулся лицом в Фелину ладонь и прижал его к груди. Снежка был ещё слишком слаб, чтобы удивляться столь бурным проявлениям нежности от того, кого видел всего несколько раз в своей жизни, к тому же в голове его билась только одна мысль и он даже не заметил, что говорит ее вслух: "Мои гномы…ты спасёшь их? Ты ведь джинн, да? Я освободил тебя - ты сможешь исполнить это мое желание?". Джинн со вздохом поцеловал Фелину ладошку и нехотя отнял от нее лицо: "Уже спас, не волнуйся - вытащил можно сказать с того света и перенёс в Королевство двух твоих гномов и третьего, который за них зацепился - вот прохвост. Ты освободил меня и твое желание - закон! Точнее три твоих желания. А теперь помолчи немного - рана в твоём сердце слишком серьезна, дай мне залечить ее…" Но Феля уже почувствовал себя лучше и его немедленно стало разбирать любопытство: "Я ведь не желал исцелить себя, почему ты тогда помогаешь мне? И как тебя зовут? И откуда ты меня…". Джинн с терпеливой нежностью заглянул Феле в глаза и тот забыл о чем ещё хотел спросить, утонув в мерцающем темном океане. "Помогаю потому что хочу и могу. Мое имя…У меня его нет…мы потеряли свои имена вместе с крыльями, но ты всё равно этого не помнишь…может оно и к лучшему, не важно. В этой жизни ты получил новое имя, возможно однажды ты придумаешь новое имя и для меня."- и джинн осторожно стянул с Фели порванную, окровавленную рубашку, положил ладонь на едва затянувшуюся рану на груди и закрыл глаза, сосредоточившись, чуть нахмурив пушистые брови. Все эти недосказанности только раздразнили Фелино воображение, в нем кипел целый фонтан вопросов, а потому он уже открыл рот, чтобы излить этот фонтан, но джинн предупредил надвигающееся словоизвержение, быстро заткнув Феле рот поцелуем. От исцеляющей ладони исходило тепло и в груди у Фели начало ощутимо припекать, но по сравнению с ощущениями на его губах это были просто пустяки. Словно страдавший от жажды тысячелетия, джинн припал к губам человека и никак не мог оторваться - то касаясь их нежно и мягко, будто крыльями мотыльков, то терзая яростно и жёстко, слегка покусывая. Снежка не ожидал такой внезапной атаки и вытаращил глаза от изумления, пытаясь одновременно набрать в лёгкие воздуха, которого вдруг стало катастрофически не хватать. Джинн почувствовал, что человек задыхается и прервал свое приятное занятие, строго предупредив: "Не дразни меня! Дай я долечу твою рану и если услышу в процессе хоть одно слово…Ты помнишь нашу первую ночь?". Снежка залился краской и отвёл глаза: "Н..нет.. да..не знаю…". Горячее дыхание проникло в его ухо и Феля зажмурился, пытаясь сдержать дрожь возбуждения, пока джинн чуть покусывая тонкую розовую ушную раковину, жарко в нее шептал: "Так вот, если я услышу хоть одно слово, мне придется тебе напомнить как это было…". У Фели в груди бушевал настоящий пожар - он словно чувствовал, как его сердце снова наполняется жизнью, как становится на место тот самый, маленький недостающий кусочек, как разбитое становится единым целым. Он понял наконец, что он чувствовал - счастье…и естественно он не смог молчать. Спустя довольно долгое время Феля наконец затих в объятиях Джинни, как он начал про себя называть этот кусочек своего сердца. Джинн отвёл мокрые от пота волосы с шеи Фели, поцеловал его в ямку между ключицами и медленно начал выходить из подрагивающего тела, но Снежка ухватил его рукой за бедро и удержал внутри: "Нет! Побудь так ещё немного, одним целым со мной …". Джинни снова вжался до самого конца в податливую плоть, зарылся лицом во влажные волосы на затылке человека: "Если только ты захочешь, мы можем остаться здесь навсегда.." Феля тихонько застонал, одновременно от тянущего ощущения переполненности в низу живота и сводящего с ума наслаждения, когда член джинна надавил на самую чувствительную точку в его теле, и с каждой секундой только усиливал нажим: - Оох…я бы с радостью, но.. - Переживаешь за своих гномов? Чем они занимались все это время интересно? Ты всё ещё слишком тугой. Мне придётся их наказать при встрече… - Нне..надо..оох…я за них в ответе…и приму наказание за них…аааа!... К наказанию Фелоснежки джинн подошёл со всей основательностью, производя его в несколько подходов и по нескольку раз за каждого нерадивого гнома, и остался доволен результатом только когда Феля, выжатый досуха, взмолился о пощаде еле слышным голосом. Какое то время они ещё просто лежали, пытаясь отдышаться - Джинни перебирал Фелины пальчики, пока Феля прикрыв глаза плавал в океане истомы и нежности. Потом внезапная мысль обожгла его так сильно, что он даже дернулся, чуть не оставив джинна без той части, которую так долго таскал с собой Ханурик. - Шшшш…Тише...что с тобой, беспокойная попка? Остались ещё гномы о которых я не знаю и за которых ты готов отдуваться? Сколько их? Я уже начинаю ревновать… - Нет, не время наказывать гномов! Я забыл! Баал пробудился и если он вылезет на поверхность, всему Плоскоземелью - труба! А ещё обитатели Ебалии - что будет с ними? Он просто почешется и прихлопнет их в первую очередь, даже не заметив. Ты можешь помочь? Можешь уничтожить Баала или хотя бы снова усыпить его? - Увы, теперь я не могу вмешиваться в дела высших богов, даже если ты того пожелаешь. Но я могу перенести смертных с головы Баала, а дальше будем думать, что делать. Пробуждение бога - вещь не быстрая, и у нас ещё есть время. - Хорошо! Тогда я желаю… За круглым столом в комнате Фели сидели он сам, джинн и шестеро гномов. Вокруг стола метался Джуп, недовольно бурча себе что то под нос, подливая в бокалы вино, половину при этом проливая на скатерть, но все сидящие за столом были так увлечены разговором, что на это никто даже не обращал внимания. А поговорить было о чём! Королевство внезапно стало первой страной по численности населения за счёт беженцев с Ебалии, перенесенных по желанию Фели с головы Баала. Фелина мачеха сбежала из Королевства ещё до того как там появились Чаник и Либит - здоровые и полные желания поквитаться со своей мучительницей, и теперь Феля номинально являлся правителем Королевства. Номинально, поскольку никакого опыта управления у Фели не было, но по счастью на помощь пришел Одалис - уж ему подобного опыта было не занимать, и теперь он в числе прочих полноправно занимал место за круглым столом. В качестве военных советников за столом сидели также Мин-Мин и Бин - Бин, как обладатели крупнейшего вооруженного формирования, дружественного Королевству (оба были затянуты в черную кожу, а горло Бин -Бина к тому же охватывал шипованный ошейник, к нему был пристегнут длинный поводок и конец его Мин -Мин намотал себе на кулак. Вся эта картина до того напоминала Феле Элеонору с Гюнтером, что он бессознательно с опаской косился на Бин - Бина, в ожидании когда тот начнет блеять). По правую руку от Фели сидели Чаник и Либит, как ближайшие родственники и постоянные спутники. Они пока не знали, как относится к пополнению в семействе в виде Джинни, и периодически ревниво поглядывали на него, но не спешили устраивать сцен, ведь, несмотря на непростое положение дел в Плоскоземелье, Феля весь светился от счастья, собрав наконец вокруг себя своих любимых, и они не хотели разрушить это хрупкое счастье неосторожным словом или жестом. Шестым гномом за столом был Ханурик: обладающий острым умом и не менее острым языком, он был просто незаменим в многочисленных переговорах с правителями других стран, да и с населением Королевства тоже. Теперь он сидел рядом с Либитом и просто пожирал его глазами, счастливый от того, что гному в данный момент некуда от него сбежать. Практически всеобщее счастье портил только Джуп. Как только он узнал, что Феля заполучил себе своего собственного джинна, он начал изводить обоих требованиями немедленно превратить его в гнома. Вот и сейчас он слонялся вокруг стола и ныл, как хорошо было бы стать гномом, а не вот это всё, пока наконец не пролил вино на штаны Чаника, за что тут же получил крепкую оплеуху и выговор: -Да ты достал, тролль! Тебе сто раз говорили, гном ты или не гном - Фелоснежка все равно тебе не достанется! Не для тебя его хризантема цветёт - успокойся уже! - Я сам разберусь, что и для кого цветёт, а вот рабство для троллей у нас отменили ещё 200 лет назад! Так почему гномы за столом бухают, а я тут вкалываю как проклятый? Мы не рабы - рабы немы! Одалис тяжело вздохнул, вытащил из стопки бумаг, лежавших на столе, один чистый листок, что то быстро написал на нём, дал прочесть Феле и когда тот, посмеиваясь, поставил свою подпись на документе, шлёпнул сверху гербовую печать и протянул изумлённому Джупу: - На! Читай вслух! Это королевский документ! - "Сим удостоверяю, что третьего числа первого месяца первого года правления Фелоснежки Первого, податель сего изменил свою видовую принадлежность и отныне является гномом. Все ранее выданные документы считать недействительными. Код подразделения - 000-001. Выдано УМВД Королевства 03.01.01 г. " Это что, а? Вы издеваетесь? - Нет, ты теперь официально гном и кто скажет, что ты тролль, пусть первым бросит в меня камень. А теперь налей мне ещё вина, гном Джуп и можешь, так и быть, посидеть минутку вооон с той стороны стола. Все кроме Джупа рассмеялись и Феля громче всех: позади осталось много не решённых вопросов, впереди маячило ещё больше проблем, но в данный момент Фелоснежка был на вершине блаженства, ведь с ним его семь гномов…и один джинн!