Фелоснежка и семь гномов

Шерлок Джупс и доктор Снежкин. Часть 2. "Капитанская Дрочка" летела по волнам словно птица и до Ебалии уже было рукой подать, но к вечеру океан вдруг успокоился и осталась лишь лёгкая зыбь, ветер улегся, паруса безжизненно обвисли и внезапно наступил полный штиль. Капитан, беспокойно поглядывая на небо, дал команду закреплять такелаж - притворным затишьем его было не обмануть. Старый морской волк всей своей пропитой печенкой чуял резкую перемену погоды, был сильно не в духе и отрывисто раздавал приказы притихшей команде, молясь Дагону, чтобы тот не пустил корабль на корм рыбам. Уроженец Ебалии, капитан свято верил в то, что морской бог, такой же капризный, как стихия в которой он обитает, может внезапно разгневаться и наслать шторм или даже кое что пострашнее. Между тем, солнце уже окрасило воду в цвета золота и крови, и Фелоснежка, после целого дня интенсивных постельных упражнений, наконец то соизволил выйти на палубу, полюбоваться тревожной красотой заката и подышать свежим морским воздухом. Воздухом, в котором ощущалось странное напряжение, словно где то под гладью океана затаилось огромное нечто и вот вот поглотит корабль и всех его обитателей. С востока, из-за горизонта, смывая краски дня, стремительно набегала облачная стена- на воду ложился туман. Феля зябко поежился и поспешил обратно в каюту. Пока не вернётся ветер оставалось только ждать и продолжать исследовать новые способы получения удовольствия, какие были доступны троим на узкой койке. До ужина он хотел успеть попробовать ещё несколько замысловатых поз, которые на полный желудок исполнить было сложно. Ужин в капитанской каюте прошел в напряжённом молчании, его лишь изредка прерывало щебетание лепреконов - похоже жемчужное ожерелье Ауфтандила полностью занимало их крошечные мозги и они не уставали петь ему восторженные дифирамбы, но нервозность капитана и команды передалась пассажирам и после еды все разошлись в смутном ожидании, что что-то должно произойти. Корабельные изгои по своему хотели разрядить гнетущую атмосферу, повисшую в воздухе. Маленький слуга эльфа, которого все звали просто - садовник, где то раздобыл бутылку рома и, восседая в трюме посреди цветочных горшков, разделил ее с Джупом, орком и вахтенным матросом. Было ли это внезапным приступом троллелюбия или же Джуп слишком активно махал Плюшевым Мишкой 2.0 перед носом собутыльников, но в результате большая часть рома плескалась теперь в желудке довольного жизнью Джупа. Он все таки отжал у матросов гармошку и, поддавшись всеобщему унынию, раз двадцать пропел: " Сиреневый туман над мачтой проплывает. Над палубой горит полночная звезда.." - но дальше слов он вспомнить не мог, как не пытался, и так и заснул с гармошкой и вахтенным в обнимку. Наступившая ночь не принесла облегчения трезвым обитателям "Капитанской Дрочки", чувство нависшей угрозы лишь сгустилось как и туман, в котором утонул корабль. Снежка вертелся между гномами, то засыпая то просыпаясь, один раз почувствовал, что со стороны Либита вдруг как будто бы стало пусто, но сон снова затянул его и проснулся он только от истошного визга, несущегося откуда то с палубы. Пассажиры и команда, сонные, перепуганные и злые, выскочили, кто из кают кто из трюма, и потянулись к источнику внезапного шума. Глазам их предстало ужасное зрелище. Весь корабль мерцал холодными призрачными огнями, сиявшими сквозь туман на концах мачт, на форштевне и даже на рукоятках штурвала. Под левым бортом, в клубах тумана лежал Ауфтандил, широко открытыми глазами незряче уставившись вверх, в туманное ничто. Кровь запятнала белую рубашку эльфа, стекала струйками из раны на груди, брызги её усеивали палубу, прихотливым узором дополняя загадочный черный рисунок вокруг тела Ауфтандила. Кожа на запястьях эльфа посинела и вздулась, словно их только что туго стягивала веревка, а дополнял неприглядную картину Плюшевый Мишка, торчащий вместо кляпа изо рта мертвеца. Неподалёку от этой сомнительной инсталляции трясся Гюнтер, все ещё повизгивая от ужаса и нервно рассыпая вокруг себя клочки шерсти (он так и не превозмог свою водобоязнь и за время путешествия успел практически облысеть). Из трюма прибежал садовник и, растолкав сгрудившихся возле тела пассажиров, боросился к хозяину, но его тут же перехватила могучая рука капитана: "Стоять! - рявкнул он - Вахтенного сюда! Кто орал?". Все молча указали на Гюнтера. "Это твоих рук дело?"- тон капитана не предвещал ничего хорошего и Гюнтер, и так уже полуживой от страха, совсем впал в ступор. "Вахтенный надрался в хлам! В трюме он валяется, скотина! А во всём козел этот виноват, точно!" - послышались разрозненные голоса из толпы матросов и пассажиров - "Да-да, эльф постоянно его из за шерсти допекал, вот он и прибил несчастного. Ууу, гнусная тварь…". Толпа заволновалась и надвинулась на сатира, готовая линчевать несчастного немедля. Элеонора попробовала было возразить, что Гюнтер всю ночь просидел в каюте и буквально только что вышел по малой нужде, но ее никто не слушал. Напряжение, что копилось весь день, требовало немедленной разрядки и у Гюнтера были все шансы тут же последовать за Ауфтандилом - толпа жаждала крови. И возможно в эту ночь в Плоскоземелье стало бы на одного сатира маньше, если бы не Джуп. Похмельный тролль именно в этот момент решил выползти из трюма на палубу и продолжить свои музыкальные экзерсисы, изливая в песне всю свою боль: душевную и физическую, что несколько отвлекло внимание от Гюнтера. Этим не преминул воспользоваться Феля. Присмотревшись к телу и палубе вокруг него он тут же охладил горячие головы: "Сатир тут ни при чём. Посмотрите - нигде на трупе или возле него нет и шерстинки. Все ведь в курсе, что Гюнтер ужасно линяет? Судя по всему, убийца должен был провести здесь довольно много времени и если б это был Гюнтер, то здесь шерсти уже было по колено." Толпа замерла на секунду, ошеломленная глубиной Фелиного умозаключения, но не хотела сдаваться так легко: "А может шерсть ветром сдуло!" - выкрикнул кто-то. Феля закатил глаза и вздохнул. Чаник ответил за него: "Это кто тут умничает? Ветра нет со вчерашнего вечера, имбецил!" Ответа не последовало, собравшиеся растерянно молчали, пока в тишине не раздался голос капитана. "Значит так!" - слова его падали с тяжестью гранитных плит и были также холодны- "Мне плевать кто это сделал. Огни святого Эльма горят - значит Дагон гневается и будет шторм. Найдите убийцу, принесём его в жертву океану, а остальные смогут спокойно доплыть до Ебалии. Если настоящего убийцу не найдете прямо здесь и сейчас, жертвой станет один из вас!" По толпе пробежал вздох потрясения, но его прервал низкий голос мстительной Элеоноры, ей очень не понравилось, что Гюнтер оказался первым в очереди на заклание: "А чего тут гадать? Лепреконы завалили эльфа! Жемчуг то тю-тю! Держи зеленых засранцев, народ!". И правда, Ауфтандил никогда не снимал свое жемчужное ожерелье, даже спал в нем, опасаясь кражи, а тут вдруг все обратили внимание, что жемчуг пропал. Лепреконов тут же скрутили по рукам и ногам, пока пара матросов с Элеонорой во главе ринулись в их каюту и, открыв огромный сундук, под ворохом одежды обнаружили пропажу. Мотив преступления был ясен. Сразу же припомнили, что телохранителем у лепреконов служит орк, тесак которого отлично подходит под орудие убийства, вдобавок он успел поцапаться с эльфом. Капитан уже радостно потирал руки, представляя как он ублажит свирепого бога - рыбу, поднеся ему не одну жертву, а целых три, но все испортил Лепрекон. "Я ожерелье на палубе нашел, валялось оно прямо под ногами." - заныл мелкий клептоман- "И вообще это все тролль! Это он своё колдунство творил! Пентаграммы тут свои чертил, член несчастному в рот запихал - он призвал самого дьявола!". Тут голос Лепрекона упал до драматического шёпота: "Я видел его на том самом месте, где лежит теперь этот несчастный эльф. Чудовище из глубин, чернее самой ночи! Его глаза горели алым пламенем, а его черные щупальца тянулись ко мне!". На этом месте Фелоснежка с изумлением уставился на Либита. "Да быть того не может!" - Феля вдруг почувствовал внезапный укол ревности, думая о том, с какой целью гном мог тянуть свои щупальца к лепрекону. Либит перехватил его взгляд и все сразу понял. "Как давно ты догадался кто я?"- тихо, так что слышно было только Феле, спросил он. "Сейчас это уже не важно." - покачал головой Феля. Либит смотрел в лицо Снежке в попытке понять, что у того на уме: "Думаешь я - убийца?". Феля помолчал немного, собираясь с мыслями, вспомнил, как почувствовал отсутствие Либита среди ночи, след на шее эльфа пару дней назад - такой же, как теперь у трупа на запястьях, но какой смысл гному обставлять убийство с такой сложностью? Ему достаточно было бы придушить эльфа, не проливая лишней крови, и бросить его за борт, не оставляя улик. "Нет, я не думаю, что это ты. Либо Лепрекон привирает, либо какой то несчастный осьминог действительно приполз на запах крови." - наконец сказал он, но Либит все ещё был в напряжении: "Ты знаешь, кто я. Ты знаешь, что я сделал с тобой - и ты не боишься меня?". Феля снова закатил глаза: "Мне кажется или мы выбрали не самое удачное время для выяснения отношений? Я верю, что ты, Либит, не причинишь мне зла, а когда придет время - расскажешь мне всю правду о себе: кто ты, откуда и как стал …не важно кем…Сейчас ты мой Либит и точка!". Пока Феля и гном отвлеклись на внезапное душеизлияние, между капитаном и Лепреконом вспыхнул нешуточный спор о природе призванного чудовища. Капитан топал ногами и кричал, что это сам Великий Кракен, посланный Дагоном за наши грехи и ему срочно нужно отдать всё лепреконье семейство, а Лепрекон визжал, что это сатанинский приспешник и отдать ему нужно Джупа. Прервал эту жаркую научную дискуссию отдалённый раскат грома. "Нет времени на болтовню!"- взревел капитан- "Шторм надвигается! Кидайте за борт и зелёных и тролля - Дагон разберётся! Давайте туда и троллевых хозяев до кучи - все они одного поля ягоды!". Чаник с Либитом тут же закрыли собой Фелоснежку и приготовились защищать его до последнего. Толпа матросов, ощерившись ножами и топорами уже подбиралась к неразлучной троице, но в дело опять вмешался Джуп. Похмельному троллю смертельно надоели вся эта возня и шум, от которых голова раскалывалась ещё сильнее, к тому же его самолюбию был нанесен страшный удар. Растолкав толпу и отпихнув от себя пару особо наглых лап, тролль подошёл к пентаграмме, в которой лежало тело. "Да вы издеваетесь что ли, скоты!" - тролля просто затрясло от священного негодования - "Нешто я бы так криво нарисовал?". Тролль потыкал в рисунок пальцем и зачем то понюхал его: "Да ещё и землёй? За такое меня Асмодей на котёл кипящий натянул бы вместо крышки на ближайшие пару сотен лет!". Тут что -то щелкнуло у Фели в голове и внезапно все фрагменты этой бурной ночи встали на свои места. "Угомонитесь! Я знаю кто убийца!" - обычно тихий Феля вдруг зарычал не хуже капитана и все невольно замерли от неожиданности. Феля поискал глазами в толпе, нашел свою цель и показал на нее пальцем: "Вот он! Убийца - садовник!". Толпа недоуменно переглядывалась: эльф был абсолютно равнодушен к своему слуге, принимая его за часть садового инвентаря, никогда не бил его и вообще не замечал, с какой радости садовнику его убивать? Небо разорвал близкий грозовой разряд, поднимался ветер и Феля, решив не испытывать терпение капитана, поторопился спуститься в трюм за доказательствами, а за ним потянулись и все остальные. В трюме по прежнему храпел пьяный вахтенный матрос - он лежал почему то без штанов возле горшков с цветами, озаряя своим голым задом диковинные растения. Феля, недоуменно подняв бровь, посмотрел на Джупа, но тот предпочел сделать вид, что ничего не заметил. Фелоснежка широким жестом обвел сей трюмный натюрморт, вопрошая аудиторию: "Как вы думаете, что это?". Джуп потыкал ногой в спящего голого матроса: "Это? Это жопа, хозяин." Феля уже в который раз за сегодняшнюю ночь закатил глаза. Он всерьез начинал опасаться, что к утру они застрянут где то под сводами черепа - слишком много чуши ему пришлось выслушать за столь короткий период. "Да? А я думал - это цветок."- голос Снежки был полон яда. Джуп сарказма не уловил, задумчиво уставился на зад матроса и глубокомысленно изрёк: " Как скажешь конечно, хозяин, но жопа пахнет жопой, хоть жопой назови её, хоть нет…" Его философский монолог прервал Чаник, ткнув тролля в бок и показав ему кулак. Феля послал Чанику благодарную улыбку и перешёл сразу к делу: "Всё на самом деле просто. Цветы - это прикрытие." С этими словами он разбил ближайший горшок и оттуда в потоке земли выкатилась стеклянная колба, казалось наполненная сгущенной радугой. Толпа потрясенно ахнула. Феля продолжил: " Я все думал, что понадобилось богатенькому эльфу на этом скромном судне, да простит меня наш уважаемый капитан. А ему на самом деле необходимо было не привлекать к себе излишнего внимания, чтобы спокойно перевезти в багаже контрабанду - порошок из рогов радужных единорогов." Капитан почесал бороду: "Это все прекрасно, но причем здесь садовник?" Феля с трудом подавил желание закатить глаза: "Всему виной деньги конечно же! Убрать первоначального продавца, самому продать редкий товар и озолотиться на всю жизнь - слишком большое искушение. Обстоятельства сегодня сложились особенно удачно: туман, вахта спит, можно без помех исполнить задуманное и свалить вину на других. Спасибо Джупу, что подсказал мне ключ к разгадке: пентаграмма была нарисована кровью и землёй, а земля на корабле могла взяться только из горшков с цветами." Кто то из присутствующих недоверчиво спросил: " А что мешало троллю проделать это все? Подпоить вахтенного, взять землю и так далее? Есть доказательства посерьёзнее?". Джуп немедленно разьярился: "Кто это сказал? Кто это пизданул, я вас спрашиваю? Кто эта маленькая троллефобская дрянь…?". Феля успокаивающе положил ему руку на плечо, подумал секунду: " Обыщите трюм! Орудие убийства мы конечно вряд ли найдем: нож это или садовые ножницы неважно - скорее всего оно уже на дне морском, а вот от одежды он вряд ли успел избавиться. На ней должны были остаться пятна крови." Матросы бросились прочесывать трюм и довольно быстро нашли комок окровавленной одежды садовника в щели между одним из горшков и бортом. "Что ж, картина ясная! Вяжите этого душегубца и бултых.."- обрадовался капитан, но оказалось, что садовника уже и след простыл. Все присутствующие были слишком поглощены происходящим и о виновнике просто забыли. Он обнаружился на палубе - отвязав шлюпку, садовник пытался спустить ее на воду. Ему это уже почти удалось, несмотря на то, что начинался шторм, океан бурлил и корабль швыряло с волны на волну. Маленький человечек обернулся, оглядел толпу преследоватей и расхохотался: "Кучка высокомерных идиотов! Вы так увлеченно пытались утопить друг друга, за этим было забавно наблюдать! Пожалуйста продолжайте, не буду вам мешать. Ах да, порошок можете оставить себе - я тут подобрал кое что не менее ценное." - и садовник весело помахал жемчужным ожерельем Ауфтандила, про которое в пылу споров все забыли. Стоя у борта, под вспышки молний и рокот грома, убийца окинул всех напоследок презрительным взглядом, увидел перепуганные лица, обращённые к чему то за его спиной, но не успел обернуться - гигантское щупальце выстрелило из воды, обвилось вокруг него несколько раз и мгновенно утащило во мрак. Пассажиры потрясенно молчали, тогда как капитан и команда, не растерявшись, тут же бухнулись на колени и принялись распевать какие то хвалебные гимны, славя Великого Кракена и призывая Дагона, приняв жертву, отвернуть свой гневный лик от корабля. Чаник какое то время смотрел на творящееся безумие, потом все таки решился спросить у капитана: "Скажи мне уважаемый, ты ведь родом с Ебалии - у вас там все так почитают Дагона? Жертвы ему приносят?". Капитан, не переставая кланяться, отвечал: "Ну что ты, Дагон - это бог моряков! У торговцев свой бог есть, у скотоводов - свой. Всех богов не перечесть - думаю около тысячи точно наберётся и все жутко капризные". Чаник, Феля и Либит в ужасе переглянулись. "Может ну его, Ханурика твоего?" - Либиту явно была чужда идея многобожия - " Он небось в гареме принца прекрасно проводит время, а тут мы…Может ещё не поздно повернуть в ближайший порт и…". "Поздно!" - прервал его капитан, указывая за борт - "Вот она, Ебалия!". И правда: то ли благодаря Дагону, то ли - причудам погоды, но грозовые тучи разошлись и первые лучи утреннего солнца осветили мангровые заросли и белоснежный пляж - плыть до них было не больше часа. Феля все ещё размышлял, стоит ли высаживаться на сушу или лучше сразу разбить себе голову о мачту и не мучиться, когда к нему бочком подобрался Джуп. "Хозяин!?" - голос тролля был вкрадчив и сладок как мёд - "Я ведь сильно помог сегодня, да? Помог найти убийцу? Джуп- молодец?!". Фелоснежка знал Джупа не первый год и сразу понял, что за этим вступлением последует какая то просьба: "Давай говори уже, Джуп - молодец, что ты хочешь? У меня все равно ничего нет." Но Джупа не интересовали блага материальные, он вытянул губы трубочкой и томно протянул: "Поцелуйчик!". Феля тяжело вздохнул. Он то хотел провести последний час спокойствия на корабле с пользой, например в глубоких беседах со своими гномами, а вместо этого вынужден был смотреть как, спасаясь от разьяренных Чаника и Либита, Джуп носится по всему кораблю, вереща: "Да что ж это такое, люди добрые! Почему всё хорошее всегда достаётся гномам! Я тоже хочу быть гномом!". На что Либит просто ответил: "Мечтай!" и продолжил погоню. Фелоснежка не испытывал большого желания становится свидетелем нового убийства, он отвернулся и стал смотреть как песчаный берег становится всё ближе, как из зелёного марева джунглей выплывают и возносятся к небу резные купола и тонкие шпили древних храмов. Над головой Фелоснежки пронзительно захохотала чайка - таинственный остров тысячи богов приветствовал своих гостей …или жертв…