Фелоснежка и семь гномов

Гном второй. Радужное копытце. Спустя почти сутки новоиспеченная семейная ячейка из двух гномов и человека обедала в зале гостиницы, старательно избегая смотреть друг другу в глаза. Джуп смертельно обиделся, что процесс семейного взаимопроникновения прошел без него и теперь дулся, сидя на конюшне и заливая горе жуковкой. "Что.."- Феля попытался разрядить напряжение, но перенервничал, закашлялся и Чаник заботливо похлопал его по спине, правда под взглядом Либита быстро руку убрал. "Что вы…мы … будем делать дальше? Я имею в виду, мне идти некуда - меня дома мачеха сначала убьет, потом воскресит, изнасилует троллями и потом снова убьет." Либит пожал плечами:" Меня тоже никто нигде не ждёт, так что я пойду туда, куда идёшь ты." Чаник особо не задумывался: " Идем ко мне домой! Если родители живы, они будут чертовски рады и мне и моим…кхм-кхм..друзьям." Тут Феля вспомнил, что так и не успел узнать у Чаника, как он стал оборотнем. "Нууу..- протянул Чаник- особо рассказывать нечего. Это случилось прямо после того бала, помнишь? Ты ещё был в костюме принцессы." Либит удивлённо взглянул на Фелю и тот залился краской до самых кончиков ушей. "Мой отец очень хотел дочку, вот и наряжал меня постоянно как девчонку"- смущённо пробормотал он. Чаник продолжал умиляться: " Ты был самой миленькой маленькой принцессой фей, в своем белом платьице, с длинными кудряшками и прозрачными крылышками за спиной…" "Хватит! - зарычал Феля- Я мужик! У меня черный пояс в падеде …я тебя тройным фуэте на раз завалю!". "Да? Как прошлой ночью? Жду не дождусь, малыш!"- Чаник ухмыльнулся и радостно захлопал в ладоши, в то время как Либит тяжело вздохнул и закрыл лицо руками. Феля уже было приподнялся со стула, чтобы выполнить свою страшную угрозу, но последствия вчерашней ночи все ещё напоминали о себе болью чуть пониже спины и он неловко сел на место. "Так вот- продолжил свой рассказ Чаник- ты же помнишь чем закончился тот бал? Ты неожиданно заболел и твой отец решил срочно вернуться домой. В ту же ночь, когда я шел по замковому коридору в свою спальню, кто то накинул мне на голову мешок, связал и долго куда то вез. Потом меня бросили на каменный пол, развязали и оставили в темноте. Я до чего то дотронулся и обратился, вот собственно и все." "Ты же говорил, что это долгая история и ты будешь рассказывать ее мне всю ночь."- удивился Снежка. "Я просто хотел найти предлог остаться с тобой наедине подольше"- хитро улыбнувшись прошептал Чаник, пока Либит отвлёкся на подошедшую Катрин. Дело шло к вечеру, скоро должны были снова начаться танцы и ее сильно интересовало, чем будут расплачиваться гости за ужин и последующий ночлег. Либит предложил ей в качестве оплаты забрать Джупа в вечное пользование, но после вчерашних танцев тролля жалобная книга "Веселой Катрюли" пестрела негативными отзывами недовольных посетителей: кто то страдал от панических атак и кошмаров, кого то стошнило весьма недешевой едой, в общем тролль популярности заведению вряд ли прибавит, в отличие от горячего трио. Но друзьям после вчерашних "танцев" до сих пор было неудобно сидеть, особенно Фелоснежке, и ещё одну подобную ночь он бы просто не выдержал, поэтому решено было отправиться в путь прямо сейчас и заночевать в лесу. Феля заметил, что хозяйки гостиницы были не слишком довольны их уходом, они явно ожидали продолжения вчерашнего представления. Уже стоя в дверях Феля краем глаза заметил, как Катрин говорит о чем то с каким то странным неприятным типом, поглядывая при этом на Снежку и его друзей. На конюшне Феля долго уговаривал Джупа отдать бутыль настойки, потом уговаривал продолжить путь, потом невеликая чаша терпения Либита переполнилась и Джуп с визгом и внезапным энтузиазмом помчался по дороге впереди всех, осторожно придерживая свой зад двумя руками. Лес Грибов Боровиков- Трутовиков - это сакральное место обитания последней в Плоскоземелье популяции радужных единорогов - встретил путников вечерней прохладой, звоном мошкары и щебетанием каких то неугомонных птах. Солнце быстро садилось и на лесную дорогу наползали черные тени деревьев, а светлячки и крошечные ночные феи уже начали порхать среди ветвей. Когда бледный свет луны посеребрил тракт, путники решили свернуть на ближайшую полянку и развести костер. На полянке в лунном сиянии танцевали над цветами мелкие лесные духи. Сперва увидев путников они в ужасе растворились в лесу, но потом слетелись снова, привлеченные светом костра, и теперь сидели чуть в отдалении, а их глазки поблескивали в такт танцующим языкам пламени. Оказалось, что пока Либит отвлекал Катрин разговором, Чаник успел стащить со стола кое какую еду, завернув ее в салфетки и засунув под рубашку, поэтому друзья ложились спать не на пустой желудок. Феля хоть и устал, засыпал с трудом. Тепла маленький костерок давал немного, от земли тянуло сыростью, лесные духи возбуждённо щебетали, обсуждая пришельцев, и он долго вертелся, пытаясь свернуться калачиком, чтоб согреться. Среди ночи Снежка проснулся оттого что ему наоборот стало слишком жарко, к тому же его мучили кошмары - во сне он блуждал по бесконечному пыльному лабиринту, убегая от мачехи, которая почему то пыталась его заколоть золотым веретеном. Оказалось, что голова Фели лежит на руке Чаника, а сам он зажат с двух сторон гномами. Джуп видимо тоже хотел принять участие в согревании Фелоснежки, поэтому теперь он был привязан к дереву, а рот ему заткнули носками. Феля спросонья попытался выпутаться из жарких гномьих объятий, но Чаник своей широкой ладонью вернул Фелину голову обратно себе на руку и чмокнул в нос, а Либит только крепче прижался к Фелиной спине, обнимая его и шепча на ухо: "Все хорошо. Спи." И Феля снова уплыл в сон, чувствуя как теплые губы щекочут его ухо и шею: на смену дикой страсти прошлой ночи пришла нежность и до утра он спал без сновидений. Утреннее солнце разбудило Фелю сияя так яростно, словно собиралось немедленно добавить ему новый десяток веснушек на лицо. Феля попытался приподняться и оглядеться, но чья то рука снова притянула его к земле, а небо заслонило лицо Чаника. "Наконец то проснулся! Я еле выпнул отсюда Либита и твоего тролля на поиски воды-еды, только чтобы побыть с тобой вдвоем, а ты все спишь и спишь, соня!" - с этими словами Чаник наклонился к Фелиному лицу и начал осыпать его мелкими лёгкими поцелуями. Феле казалось, что всё происходящее - это сон, и он ошеломлённо таращился в никуда. Тем временем поцелуи становились все более настойчивыми. Чаник ненадолго завладел Фелиными губами, толкнулся языком в его рот, но тот тоже ещё не проснулся и Чаник переключился на шею, легонько покусывая ее и тут же лаская языком. Всё ещё плохо соображая, Снежка смотрел вверх, а на него в ответ удивлённо смотрело темно- синее летнее небо в обрамлении трав и цветочных зонтиков. Пока Феля продолжал спать с открытыми глазами, Чаник рукой нащупал ту часть Фелиного тела, которая уже полностью проснулась и теперь вовсю тянулась к солнцу. Продолжая исследовать языком и губами Фелину шею, Чаник в одну секунду освободил из плена одежды то, что стремилось вырваться наружу, обхватил ладонью и начал медленно ею двигать вверх и вниз, осторожно открывая головку. Тут уж Феля окончательно проснулся и сначала попробовал отпихнуть руку гнома, но вместо этого вцепился в нее и тихо застонал. Губы Чаника потихоньку спускались с шеи на грудь, живот и ниже, и каждое прикосновение жгло и заставляло кожу трепетать. Наконец кончиком языка Чаник пощекотал головку члена, а затем обхватив губами спустился вниз, потом обратно, двигаясь на всю длину от основания до головки , лаская ствол, то усиливая, то ослабляя нажим, пока язык продолжал вытанцовывать, жаля и дразня чувствительную верхушку. Снежка закрыв глаза, запустил пальцы в белокурую шевелюру Чаника и тихо стонал в такт движениям его головы, все быстрее и быстрее, пока наконец не излился, изо всех сил вжимая член в рот гнома. Тяжело дыша и полуприкрытыв глаза, Феля наблюдал как Чаник облизывает губы и приводит в относительный порядок одежду обоих. "Ну вот! Можно сказать что я позавтракал. Спа..а…А…АА!" -заорал вдруг Чаник и подскочил как ужаленный. Феля изумлённо вытаращился: за гномом стояло удивительное создание. Белоснежная лошадь с рогом между глаз. Рог сиял всеми цветами радуги и по форме очень сильно напоминал фаллос. Полумифическое краснокнижное животное, Радужный единорог, привлеченное незнакомым запахом и колыханием трав, только что сделало кусь. Фелоснежка не успел толком осознать всю научную значимость подобной встречи, как над лесом пронёсся рев Джупа: "Хозяин! Засада! Беги!". Чаник сориентировался мгновенно. Не тратя времени на выяснение причин, он схватил Фелю, забросил его на спину единорога и от души хлопнул того по крупу, посылая в паническое бегство. "Зевс милосердный, что тут происходит!" - билось у Фели в голове, пока он пытался совладать с пугливым животным. Единорог несся сквозь лес так, что комья земли летели из под радужных копыт, ветви деревьев старались сбить Фелю на землю и он, вцепившись в гриву и прижавшись к шее единорога, изо всех сил пытался удержаться и не упасть. Наконец зверь выскочил на тракт и какое то время скакал по нему. Феля смог теперь немного приподняться и оглядеться, но единорог тут же взбрыкнул и Феля схватился за первое что попалось под руку - за рог. И единорог встал как вкопанный. Стоило Феле немного разжать руку и животное побежало по тракту лёгкой трусцой. Он снова сжал ладонь и единорог снова замер. "Потрясающе - подумал Феля - никто тысячелетиями не мог приручить радужного единорога. Я только что совершил величайшее научное открытие!". Со всем пылом естествоиспытателя Феля какое то время экспериментировал с силой нажима, а затем с движениями вверх- вниз и в стороны, выяснив, что единорог безропотно повинуется малейшему движению руки на радужном роге, а потом вдруг вспомнил о своих друзьях. Пришлось скакать обратно по тракту к полянке. Ещё издалека Феля услышал со стороны поляны гомон множества голосов, тихо сполз со спины единорога и, пригибаясь к земле, перебежками, двинулся к густым зарослям, окружавшим лужайку. На поляне стояла примерно дюжина гномов и бурно обсуждала свою добычу. "Нам приказано было схватить трёх: двух гномов и человека. А ты кого приволок, Шмыга? Это по твоему человек?" - орал, брызгая слюной, один сильно заросший гном. Другой, ещё более волосатый, вопил в ответ, тыкая ногой в лежащего на земле, связанного Джупа с кляпом во рту: " А кто? Эльф что ли? Ты, Костыль, на рожу то его глянь - это ж вылитая обезьяна! А люди от кого произошли? От обезьян! Все сходится!". Сраженный столь железной логикой, Костыль задумчиво покопался в носу и многозначительно изрёк: "Да и хуй с ним! И ведь не поспоришь. Сразу видно гнома с высшим образованием. Забирайте их, братцы, и потопали в лагерь. Отнесем главным, а те уж разберутся кто тут у нас: обезьяна, эльф или человек". Только сейчас Феля разглядел Либита и Чаника, лежащих на земле без движения - скорее всего их оглушили и теперь связывали по рукам и ногам. Феля начал медленно закипать: это были его гномы и его обезьяна…то есть его тролль, и никто не имел права бить их и связывать (кроме него самого конечно). Бандиты, груженные живой добычей, двинулись через лес к своему лагерю и Феля крался за ними, преисполненный жаждой мести, а за Фелей тихо трусил прирученный единорог. Солнце уже село, когда вереница гномов, людей и единорогов добралась до частокола, окружавшего лагерь разбойников. Сквозь щель в ограде, Феля наблюдал как Либита, Чаника и Джупа швырнули в небольшой сарай и заперли дверь, затем волосатый Шмыга с ключом от сарая в руках зашёл в огромный шатер, стоявший посреди лагеря и вышел уже без ключа. Феля решил подождать когда совсем стемнеет и в лагере все затихнет, чтобы пробраться в шатер и выкрасть ключ. Ближе к полуночи суета в стане разбойников постепенно улеглась. Феля, подтянувшись, легко перемахнул через забор и, прячась в тенях, двинулся в сторону шатра. Тут из темноты выскочил и налетел на Фелю какой то нетрезвый гном. Увидев чужого он уже разинул рот, чтобы заорать и перебудить весь лагерь, но Феля, моментально подскочив и развернувшись в воздухе, одним ударом ноги вырубил гуляку и отволок его в густую тень под частокол. Затем вернулся к шатру и заглянул в него, чуть раздвинув полотнища. В шатре никого не было. Феля тихонько прополз внутрь и огляделся. Два огромных подсвечника, на пятьдесят свечей каждый, освещали богатое внутреннее убранство: широкую кровать на высоких ножках, закиданную узорчатыми шелковыми подушками, звериные шкуры на полу, шкаф с тонкой резьбой на дверцах, множество сундуков из тика, сандала и красного дерева и наконец дубовый стол просто гигантских размеров, на котором был накрыт ужин на двоих. Феля резонно решил, что ключ должен быть на столе и бросился к нему, но в этот момент у входа в шатер послышались голоса, Феля заметался и в последнюю секунду, когда уже чья то рука отдергивала полог, забился в шкаф, аккуратно прикрыл дверцы и затих, подглядывая в щёлочку. В шатер вошли два гнома: один, с плечами шире чем у Чаника, весьма упитанный и коренастый, другой- повыше первого, стройный, с умным, приятным лицом, но очень жёстким взглядом. Гномы подошли к столу и упитанный вдруг прижался к стройному и заныл : " Ну пожалуйста…я же был хорошим сегодня…я поел всего то четыре…пять…ну хорошо, шесть раз, но это ведь уже прогресс!". Стройный гном нахмурился и оттолкнул от себя упитанного так, что тот практически упал на стол. Упитанный попытался подняться. "Лежать!" - приказал стройный гном. Упитанный замер. "Лицом в стол!"- продолжал командовать стройный - "Штаны снять!" Упитанный деланно заныл: "Почему бы тебе не подойти и не снять самому? Мин Мин, ты такой жестокий! Совсем не любишь своего Бин Бина!". У Фелоснежки упало сердце - предстояла долгая ночь…