Гуляй рванина

      Открыв глаза, Ханма не сразу понимает, где он находится. Комната ему совершенно не знакома. В глубине зарождаются странные мысли, но повернув голову, всё встаёт на свои места. Светловолосый парень посапывает с боку, добивая темноволосого в самое сердце. Сколько бы раз Шуджи не заставал картину – сонного Чифую – не перестаёт ею миловаться. Он счастлив, находиться рядом с этим человеком, предназначенным ему судьбой. Неосознанно перебрав пару прядок шелковистых крашеных волос, татуированный опускает руку, и поднимает чужую со своей груди, чтобы выбраться. Аккуратно встав с кровати, стараясь не сильно скрипеть кроватью, парень направился на кухню, попить воды, ведь вчерашняя ночь изрядно помотала его, и начинала немного кружиться голова.       Добравшись до встроенной в столешницу раковины, Ханма достал стакан с верхней полки шкафчика, и уже намеревался налить себе воды, как в проходе послышался чужой мелодичный женский голос.       — Доброе утро! — воскликнула она, совершенно не обращая внимания на внешний, почти раздетый вид гостя. — Вы - друг Чифую? Приятно познакомиться! Я его мама. — улыбчиво произнесла старшая Мацуно, протягивая тонкую, аккуратную руку.       — Доброе утро! Шуджи Ханма. Парень Чифую, — на автомате ответил высокий юноша, протягивая в ответ, но внезапно остановился на пол пути, понимая, что наговорил лишнего.       — Правда? Я так рада! — воскликнула женщина, уже захватывая в объятья всё ещё сонного любовника сына. — Я думала, он никогда меня с тобой не познакомит, — оторвавшись, продолжала, переходя на «ты». — Ты ведь его преподаватель математики?       — Да, Вы правы, — сон отступал назад, давая волю смущению, которое проявилось движением рук, прикрывая тело. — Я отойду. — мысленно он начал себя корить, за то, что нормально не оделся.       — Хорошо, хорошо, но возвращайтесь, — пропела глава дома, подходя к холодильнику, так же встроенному в саму кухню, и изучая его содержимое.       Вернувшисьв спальню, Шуджи быстро отыскал свои вещи, валявшиеся по траектории к кровати, в которой всё ещё спал омега. Добивая сознание, сладким, витающим ещё в воздухе, запахом кофе. «Выпил он вчера достаточно, лучше пусть спит»       Одевшись, он вернулся в комнату, в которой порхал родитель. Звук посуды и льющейся воды из крана говорили о том, что она решила что-то приготовить, параллельно пританцовывая своей же музыке в голове.       — Чего в дверях стоишь? Садись, — скомандовала женщина, продолжая свои действия. Готовила она яичницу, об этом говорили лежащие на столе пустые скорлупки. Комнату наполняли приятные запахи еды, пробуждая аппетит Ханмы. — Надеюсь, ты будешь кушать.       — Да конечно, с радостью, — тревожно ответил темноволосый, покручивая суставами пальцев так, чтобы те делали характерный звук. Он был готов уже встретиться и поговорить с матерью своего суженного, но эта встреча стала для него неожиданностью, вот и сидит молчаливый и растерянный, не зная куда глаза деть.       Доделав блюдо, старшая поставила тарелку на стол рядом с гостем, хитро заглядывая в глаза. Шуджи не знал куда деться, ведь леди села прямо на деревянный стул напротив него и начала пристально его осматривать, изучая и внутренне и внешне. Её взгляд не говорил о плохих намерениях, но и хороших не предвещал.       — Сколько тебе лет? — неожиданно спросила Мацуно, прерывая завтрак оппонента, резко возникшим в воздухе вопросом, который её ни капли не смутил.       — Двадцать один, — быстро переживав содержимое во рту, ответил темноволосый, нервно теребя еду в тарелке вилкой. Глаза всё так же не могли найти себе успокоительный уголок, поэтому предпочел смотреть вниз, чем в глаза будущей «тёщи».       — Как внимательная мать, я почти всё знаю о ваших отношениях, — улыбнулась женщина хитрой ухмылкой, и сверкая голубыми глазами, такими же, как у её сына. — НО, вот о самом тебе почти ничего. Расскажешь?       Не заставляя долго ждать, Шуджи опустил кухонный прибор из рук на тарелку, и положил руки параллельно друг другу, будто у них сейчас происходит допрос.       — Живу один уже три года. С родителями не общаюсь, — женщина сузила глаза на словах парня, будто выискивая разгадку. Ханма же говорил, точно робот, как будто эти фразы были проговорены на автомате. — Мы не в ладах из-за их развода. В пятнадцать лет меня отправили к бабушке, чтобы родители смогли строить свою собственную жизнь, — в особые подробности разрушения семьи он не вникал, да и надобности об этом говорить не видел. — С бабушкой я тоже недолго прожил. После моего выпуска из школы, она скончалась, переписав на меня квартиру. Умерла она с улыбкой на лице, будто уходила без сожалений. Тогда никто не пришёл из родственников. Вот и нет желания с кем-либо из них общаться. Колледж я закончил в прошлом учебном году, сейчас преподаю там же математику. На свою зарплату спокойно обеспечиваю Чуфую и себя, и как вы уже заметили, я альфа, и по совместительству истинный вашего сына. — тирада была окончена. Молчание некоторое время давило на парня. Ведь он считай открыл душу малознакомому человеку впервые, но решил всё таки довериться.       — Рада, что ты делаешь счастливым Чифа, даже пройдя через трудности в прошлом, — улыбнулась она, вспоминая трудные времена депрессий сына. — Я буду счастлива, если всё будет хорошо и дальше. — улыбка даже показалась с толикой надежды, будто талисман, который дарил за собой счастье и тепло.       — Буду стараться, — подтвердил слова собеседницы, наклоняя голову в уважительном жесте.       — Вы чего тут? — сонный и смущающийся Чифую, всё-таки вошёл на кухню. Некоторое время, всё не решаясь зайти, стоял за углом. — Мам не донимай гостя! — возмутился младший, заглядывая за спину матери, чтобы проверить на наличие еды, в которой нуждался юный организм. Живот грыз изнутри, пытаясь напомнить о себе.       — Садись, сейчас наложу, — вскочила она, доставая дополнительную тарелку и накладывая завтрак.       — Надуюсь, готовил не Шуджи? — мученически спросил светловолосый, вспоминая плохие попытки своего парня в кулинарии.       — А ты не вредничай! Ешь, что дают, — возразила она, ставя тарелку на четырёхугольный стол. Мацуно ещё какое-то время смотрел на еду, как на бомбу замедленного действия, проверяя на наличие яда походу. Удостоверившись, что яичница не принесёт вреда, младший начал есть.       — Вы собираетесь жить вместе? — неожиданно спросил родитель, поглядывая на парочку голубков, которые в данный момент остолбенели от вопроса. — И когда будут внуки?       — Мама! Рано ещё об этом всём! — вскрикнул светловолосый, уже злясь, ведь его спрашивают уже во второй раз. Но вот жить вместе, казалось Чифую заманчивой идеей после разговора с Баджи и Кадзуторой.       — Ты у своего альфы, уже бессознательно самостоятельно поселился, — улыбнулась она с укором. Знала ведь характер своего сына, и как он реагирует на резкие перемены.       Здесь залились румянцем уже оба юноши, смотря кто-куда, чтобы скрыться от пронзительных глаз женщины.       — Ладно, не буду вас донимать, — сказала мать, вставая со своего места, и легонько дотрагиваясь до плеча сына, чтобы тот обратил внимание. — Помой посуду. А ты, — перевела взгляд на высокого парня. — Приходи и дальше, буду рада тебе, — и быстро испарилась, будто на кухне её с самого начала не было, оставляя только шлейф сладких духов.       — Блин! — ругнулся светловолосый, смотря на свою тарелку.       Немного раздражённый Чифую даже не заметил, что Шуджи смеётся, от чего злость подкатила с ещё большей силой.       — Чего ржёшь? Мыть будешь ты! — воскликнул младший, вставая из за стола с таким шумом, из-за резко отодвинувшегося стула.       — Хорошо, — продолжая немного смеяться. — У вас такая дружная семья, — во взгляде прошлась легкая меланхолия, чего голубоглазый не заметил, но интуитивно почувствовал. Подошёл со спины к старшему и обнял, обвивая руками торс. — Ты чего?       — Спасибо, — поблагодарил голубоглазый. Объяснений было не нужно, они понимали друг друга, и помогали, чем могли. Те же объятья давали силу и прибавляли стойкости.       Простояли они в таком положении недолго. Младший направился в свою комнату, чтобы заняться своими делами, ведь были выходные, а растрачивать их было бы расточительством.       Шуджи же приступил к выполнению обещанного, кропотливо натирая тарелки, и складывая на своё место. Закончив с посудой, парень направился в ванную комнату, чтобы окончательно убрать сонливость, и небольшое головокружение, которое мучало его всё утро. Странно, что с этим столкнулся не пивший прошлым вечером Ханма, в отличии от светловолосого алкаша, который напился будто в последний раз, и чувствовал себя намного лучше. Долго задерживаться в гостях темноволосый не собирался, поэтому собрав свои вещи, он позвал своего омегу. Тот пришёл сразу, как услышал.       — Уже уходишь? — немного расстроенно спросил голубоглазый, смотря самым грустным лицом на своего парня.       — Да, — наклонившись, и немного подтянув младшего руками к себе за талию, Ханма поцеловал в губы, легко и невесомо, чем Чифую был явно расстроен. — У меня немного кружится голова, поэтому я пойду. До встречи, — махая на прощание рукой.       — До скорого, — ответил светловолосый, закрывая дверь, после ушедшего гостя.       — Эх, уже ушёл, — внезапный голос матери заставил Мацуно почувствовать мурашки по телу, будто его только что окатили холодной водой. Женщина же состроила такое же грустное лицо, как и сын несколькими минутами ранее. — Упустила свой шанс, — театрально развернувшись, она направилась в ванну, продолжая свой спектакль.       — Прекрати. Он ещё зайдёт когда-нибудь.       — Правда?       — Да, — уставши, ответил младший, направляясь в комнату, чтобы дочитать новый том манги, оставленный им на кровати.

***

      Понедельник день тяжёлый.       У Мацуно все ещё не прошла полностью течка, поэтому живот немного потягивало, а чтобы не создавать проблем в колледже, парень выпил дома подавители на всякий случай. Пары были не такие важные, но пропускать занятия светловолосый не планировал по той причине, что посещаемость почти сто процентов, жаль будет её ещё портить. Такими темпами Чифую мог и на красный диплом идти, ведь предметы в новом учебном заведении давались намного легче, чем в школе, в которой учителя только и умеют, что орать.       Встретившись с подругами на пропускном пункте, они пошли дальше к аудитории, которая была указана в расписании, вывешенном на главном сайте шараги.       — Видели? Пару по матану отменили, поэтому будет окно, — резко заговорила Руи, протягивая экраном телефона в сторону собеседников. Сегодня на ней была более женственная одежда: блузка нежно голубого цвета, белая юбка шорты, да босоножки, - что и привлекло сначала внимание светловолосого, а после он посмотрел на вытянутый предмет. «И правда. Окно»       В голове сразу начали всплывать вопросы. Вспомнив, что Ханма не связывался с ним все выходные, голубоглазый ещё больше не понимал ничего. Непонятной была резкая пропажа альфы, сразу как тот ушёл к себе домой.       — Вы всё ещё не помирились? — возмущенно спросила Асако, поправляя немного скомканную белую рубашку, выглядывающую из бежевой жилетки без рукавов, и заодно немного пригладив бока свободной телесно-красной юбки до колена с клетчатым рисунком.       — Помирились. Я без понятия, почему он не явился на работу, — опустив голову, голубоглазый проложил идти, чтобы не опоздатьна занятие, но глазами старался высчитывать количество плиток, чтобы немного утихомирить накатившую тоску. — Возможно, заболел. Я точно не знаю…— грустно проговорил парень, стараясь унять тревогу и боль в груди, от незнания ситуации, которую возможно от него скрыли. Расстраивало это очень сильно, ведь светловолосый думал, что они близки с альфой, а тот просто сквозь землю провалился. — Он мне ничего не говорил на выходных. «А вдруг ему плохо? Он же жаловался на головокружение» — резко всплыла более адекватная, но не менее тревожная версия происшедшего.       — Ладно, не забивай себе голову, лучше я тебе расскажу о парне, с которым я начала общаться, — заверещала черноволосая, отвлекая Чифую от темы. — Он на втором курсе менеджмента, и вроде как, ему интересно со мной.       — Да? Он бета? Как вы познакомились? — подтянула настрой омега, и завлекая в разговор погрустневшего парня. — Чиф, ты слышал?       — Он бета, красивый, спортивный, интересный, — улыбалась девушка лисьей улыбкой, подписывая интерес друзей. — Мы познакомились в пятницу. Я тогда осталась, чтобы помочь преподу по русскому языкус бумажной волокитой по нашей группе, и тогда зашёл он. Конечно же, ему была интересна оценка за тест, но я видела, как он на меня погладывал. А после даже дождался, пока я выйду из аудитории. После мы шли до метро вместе,— влюбленно проговорила одногруппница, закручивая порядку волос на палец.       — Страсти какие, — радостно улыбнулась темно русая, радуясь и немного завидуя. К ней же никто не подходит знакомиться, хотя она сама по себе симпатичная. Но истории про ухажеров Руи, не давали покоя.       — А как зовут твоего хахаля? — спросил уже Мацуно, которого увлекла история подруги. Парню нравились такие чужие истории любви, будто в теле-шоу или романе.       — Пока не скажу, но может, сегодня на обеде с ним увидимся, — сказала напоследок Руи, поправляя свои черные длинные волосы, и заходя в кабинет. Звонок не заставил себя долго ждать, поэтому пару сразу же начал учитель физики, активно жестикулируя руками в воздухе, и что-то доказывая.

***

      — О, он будет с другом в столовой. Пойдёмте! — быстро проговорила черноволосая, поправляя задравшуюся юбку, и жестом руки, приглашая присоединиться к своей компании.       — Я там нужен? — спросил Чифуя, строя страдальческое лицо. Ему не хотелось никуда идти, он дожидался ответа от своего парня, который всё никак не читал сообщения, отправленные светловолосым. А будущее окно в расписании только угнетало, заставляя посмотреть на часы.       — Хорошо, но Асако я с собой забираю. Погнали моя одинокая подруга, будешь соблазнять друга моего знакомого, — уверенно проговорила девушка, направляясь на выход, за игриво идущей.       — Подожди! — быстро собравшись, и поправившись, вторая выбежала вслед Руи.       Мацуно же остался за столом совсем один, и его потихоньку начинали разъедать мысли. Страшнее всего были те, что вдалбливали о плачевном состоянии альфы. «Может он в больнице»       Чифую всё больше накручивал себя, поэтому решил не дожидаться последних пар, одна из которых была окном. Собрав свои вещи парень просто выбежал из аудитории и направился к дому Ханмы.

***

      У дверей альфы светловолосый оказался намного быстрее, чем ожидал. Но интуиция немного подсказывала, что нужно помочь, и ноги сами начинали его нести скорее к пункту назначения, забывая обо всех раздражителях внешнего мира. «Хорошо, что запасной ключ имеется у меня»       Трясущиеся руки всё никак не давали нормально открыть входную дверь. И провозившись так с ней не менее минуты, светловолосый зашёл, сначала не заметив сильный наплыв феромонов, которые окружали парня внутри квартиры повсюду.       От такого количества у голубоглазого начинала кружиться голова, и потягивать живот, от нахлынувшего возбуждения. «У Ханмы гон»       Ноги становились тяжелее с каждой секундой, поэтому Чифую передвигался, держась за стену. Холодная поверхность немного отрезвляла, поэтому сконцентрировавшись на ощущения руки, светловолосый продолжил обыскивать, на первый взгляд, пустую квартиру.       С приближением к спальной комнате, Мацуно становилось всё тяжелее сделать вдох, ему казалось этого мало, хотелось окунуться в эпицентр лимонного мёда, который завораживал с каждым вздохом. Штаны, по не странной причине, начинали намокать, будто течка возобновилась, и никакие подавители в этом не помогли. Парень просто следовал инстинкту, поэтому двигался дальше, игнорируя боль в животе, которую уже хотелось заглушить.       Подойдя ближе к нужной комнате, светловолосый парень пугается. Дверь резко распахивает сам хозяин дома, излучая устрашающую ауру, глаза помутненные, а одежда и волосы растрёпаны, что заводило Мацуно ещё больше. Хотелось впиться в губы и прикоснуться, но его опередили.       Схватив голубоглазого, татуированный направился к кровати, небрежно кидая того на кровать, из-за чего та выдала соотвествующий скрипучий звук. Ханма совершенно не понимал своих действий. Такой сильный и бесконтрольный гон у него был впервые. Он даже сообщить не мог никому причину своего отсутствия. Хотя мучился от желания поиметь, и сделать своим омегу, который совращал темноволосого течкой. Хотелось издеваться над ним, пока тот не будет молить о помощи.       Мацуно лежал смирно, немного боясь состояния Шуджи, но желание брало верх, поэтому светловолосый начинал самостоятельно раздеваться, под пристальным взглядом старшего, будто понимая, чего от него требуют.       Без движения, без эмоций, и без каких-либо слов наблюдал татуированный, спрятав руки в карманах домашних штанов. Торс был оголён из-за повышенной температуры тела. Глаза хищно осматривали желанного омегу, у которого всё ещё не закончилась течка, поэтому внутривенный альфа ликовал, искрил, визжал от радости.       Голубоглазый стаскивал с себя белую футболку, черные брюки и кроссовки, которые он не снял на входе из-за опьяневшей головы. Он всё больше чувствовал желание темноволосого в запахе, витающего по комнате. Освободив тело от последнего нижнего белья, омега согнул ноги перед собой в сидячем положении на кровати, плавно проводя кончиками пальцев по коже, разыгрывая все напряжённые нервы. Наконец руки и дошли до ноющей части тела, которая требовала вторжения, или какого-либо действия. Смазка стекала на простынь, а пальчики аккуратно проскальзывали внутрь, немного растягивая, и доставляя Мацуно уйму мурашек, и легкое удовольствие, но ведь этого мало, поэтому он начинает поскуливать, призывая оппонента к делу, и выпуская чуть больше собственного запаха, для подчинения.       Шуджи же ничего не предпринимал, только усиливал напор выпуска феромонов, и наслаждался картиной стонущего от своих же рук Чифую. Возбуждаться уже некуда, ведь был почти пик, и это было видно по выпирающим, синим штанам на альфе.       — Шуджи…— простонал жалобно чертёнок, который извивался на кровати, как того сам хотел и завлекал к себе старшего, чтобы тот тоже что-то предпринял.       Походу эта мольба сорвала все последние здравомыслящие частички мозга. Поэтому темноволосый приблизился ближе к кровати. Руки резко потянулись к ноющему телу, чтобы схватить омегу, и отнести к столу, на который благополучно приземлился младший, уже измазывая в смазке холодную поверхность мебели. Мурашки растеклись по телу светловолосого, заставляя немного съёжиться, от разной температуры.       Шуджи недолго медля, подхватил висящие стройные ноги голубоглазого, которые нашли свое пристанище на плечах татуированного парня. Он всё ещё ничего не говорил, только разглядывал сжирающими фиолетовыми кристаллами, легко поглаживая бархатную кожу большой рукой от бедер до щиколоток. Последний атрибут одежды на парнях был спущен, освобождая твёрдую плоть Ханмы на волю, и давая наконец прикоснуться кончиком головки к входу в Мацуно, который застонал даже от простого соприкосновения.       Желание в голубых глазах хлестало, как бешенное. Их сердца стучали быстрее, чем когда-либо было, разнося по комнате жар от их тел.       Резкий толчок, и Мацуно вскрикивает, не от наслаждения, а от боли. Впервые альфа вошёл так резко и глубоко. На глазах появились капельки слёз, которые впоследствии будут слизаны старшим, но в данный момент живот разрывало от жгучей боли, от чего губы сомкнулись до по беления.       Татуированный понимал, что причиняет дискомфорт своему партнёру, но ничего поделать не мог, тело двигалось само, как по наитию, хотелось только скорее оказаться поглубже, чтобы заполнять своего омегу собой. Чтобы феромон проникал во всего Чифую, даже изнутри, чтобы его стенки только сильнее сжались вокруг разгоряченного органа Шуджи.       Следующие точки были не хаотичными, а ритмичными, и точно выведенными, потому что боли больше не было, а альфа только и задевал самую чувствительную точку внутри. Он знал всё о том, что нравилось в сексе младшему больше всего. Не сбавляя среднего темпа, темноволосый обхватил руками ягодицы светловолосого, чтобы делать совместные движения навстречу, добавляя угол, для углубления проникновения. А Мацуно же предчувствовал оставшиеся синяки на коже, так как темноволосый вообще не контролировал свою силу, сжимая кожу, как безумный изголодавшийся волк.       Толчки становились сильнее и быстрее, вырывая стоны наслаждения из своего омеги, которые наполняли душу восторгом, и заставляя его излиться себе на живот. Мацуно, не успевший отдышаться, как был удивлён тем, что его перенесли на кровать, за него же и выбрали следующую позу. Голубоглазый стоял на локтях и коленях, создавая некую горку спиной. Такую позу помнил Чифую ещё с недавней ночи, которая иногда проносилась в голове будто мираж.       Шуджи легонько провёл кончиком указательного пальца от копчика до лопаток, заставляя ноги младшего трястись в нетерпении, а пятую точку вилять. Выглядел омега, как маленькая сучка, которая только и хочет, чтобы его трахнули.       — Молодец, — шёпотом сказал темноволосый. Наклоняясь сверху к уху лежащего.       Светловолосый уже сам был готов насаживаться на разгорячённую плоть старшего, но ждать то особо не пришлось, тот сразу скользнул внутрь, погружая себя внутрь омеги, который только сладко простонал. Закатив глаза от наслаждения.       Слияние, как тел, так и феромонов, заставляло всё больше терять голову и отдаваться восхитительному чувству любви. Они были заворожены друг другом. Любимы друг другом. Они сами стали друг другом, пока их тела сливались воедино, как части от пазла.       — Чифую Мацуно, могу ли я Вас укусить? — такой тон заставил светловолосого покрыться табуном мурашек, и сжаться изнутри от сексуального и властного голоса партнёра. Но альфа так и не услышал ответ, перекрывающийся сладкими стонами.       Сбавив скорость, почти до минимальной отметки толчков, голубоглазый заскулил.       — Шу! Не останавливайся, — уже самостоятельно вбирая в себя, сказал младший, немного сильнее прогибаясь в спине, для другого угла проникновения.       — Я. Вас. Спросил. Отвечайте, — не переставал свою игру темноволосый. Продолжая пытку, как для себя, так и для оппонента, больше погружаясь в эйфорию.       — Да, Да! Укуси меня, только не останавливайся, — прокричал Чифую, что есть мощи, чтобы его услышали. На лице альфа промелькнула хищная улыбка.       И голубоглазый выкрикнул имя любимого громче, от восстановивших свою скорость толчков. С приближением к манящей кульминации, Мацуно понимал, что Ханма всё глубже пытается войти в нутро младшего, от чего глаза закатывались сами собой, а дыхание становилось рваным.       Кровать становиться мокрой сразу же, как светловолосый омега ощущает сильный и ощутимый укус на задней стороны шеи. Стон вырвался настолько громким, что казалось завтра, соседи дадут по макушке, но это завтра. Впервые Мацуно ощутил такой всплеск эмоций, поэтому от переполняющих эмоций затрясся, сжимая нутро, и наслаждаясь окутывающей слабостью.       Зайдя поглубже, Ханма изливается так же скоро, как и светловолосый, с которым была образованна связь. Приятные ощущения окутали настолько, что старший даже ничего не заметил, пока не вскрикнул младший, привлекая внимание.       — Шуджи, больно! — чуть ли не ревя от боли, закричал голубоглазый, стараясь отсоединить тела, друг от друга, но этому не суждено сбыться, потому что узел так быстро не проходит, и нужно время. Парень всё громче начинал плакать, и жалобно просить о помощи.       — Тише. Всё хорошо. Скоро станет полегче, — уверял Ханма, поглаживая рукой спину, а второй удерживая равновесия над младшим, который уже свалился грудью на кровать от усталости, скрывая слезящиеся глаза в простынь. — Чиф, мы наконец-то стали парой,— проведя кончиком носа по свежей ране, начал обнимать альфа одной рукой омегу, стараясь причинять меньше боли.       Теперь же Мацуно плакал не только от ноющей боли внутри себя, но и от счастья, с которым пришёл укус. Будто тело парит, а трясучка так и не прошла, пронося разряды тока снова и снова по телу. Ханма ощущал, что-то наподобие, наслаждаясь тем, что омега теперь только его. А он создан только для омеги.