Обычный мальчик из Бирмингема

      Эд закинул ногу на ногу, сложив пальцы «пистолетиком». Он чуть ухмыльнулся и положил на парту небольшую тетрадку.       — Итак, мега-супер-ультра-пупер… э… я не придумал… короче, опрос необычных друзей Эдварда Хаустона из его школы начинается! — он приложил всей ладонью ручку к тетради и поднял сверкающие глаза на Мажора и Минора. Первый чуть подпрыгивал, и, кажется, готов был взорваться от перевозбуждения. Рядом на стуле сидел Красный, сложив руки и барабаня кроссовкой о металлическую ножку стула. Он выглядел, как старший друг в компании младшеклассников, но явно был не против.       Эд поставил локоть на парту, чуть наклонившись над ней, и стуча ручкой по бумаге тетради.       — Итак. Сколько вам лет? Когда вы родились или появились, если не рождались? Если не рождались, то как тогда?       — Нам никто никогда не говорил, сколько нам лет, но когда я сюда пришёл с Минором, я знал точно своё имя и знал, что мне четырнадцать, — сказал Мажор, опираясь боком о парту. — а привёл меня сюда Свет. Он сказал тогда, что, раз появился кабинет уроков музыки, то есть место, где нам жить.       — Есть какие-то воспоминания до этого? — Эд поднял бровь.       — Честно, пытались вспомнить, но первое, что я увидел, вроде бы был Свет.       — У меня так же, только с кабинетом математики. И мне почти шестнадцать, — неожиданно бросил Красный, повернувшись к ребятам. Он улыбнулся и кивнул Эдварду. — кстати, молодец, правильные вопросы задаёшь.       Эд кашлянул, поправив прядь волос, чуть смущаясь, и, записав в тетрадке «Первое, что они увидели в жизни, был Свет, и уже были со своими нынешними возрастами. Появились почти сразу с кабинетами, где они и живут.», поднял голову.       — Дальше. Как вы спите здесь по ночам и как в принципе проводите весь день?       — Мы… как бы сказать… «отключаемся», когда наступает вечер. То есть мы не спим, но нас будто нету. Только на ночь.       — Ого, — выдохнул Эдвард тихо. Он задумался. Получается, всё время, пока он спал, пока он ходил несколько дней назад банально за стаканом воды ночью, пока засыпал… его друзей будто не существовало. Он уже давно перестал удивляться вещам, которые происходят вокруг него в школе — он знал, что лишь не всем дано видеть это. Как же глубоко и странно было обо всём этом думать. Так что он помотал головой и вновь поднял взгляд.       — А весь день смотрим за безопасностью учеников. Свет иногда назначает кого-то «дежурным», чтоб он смотрел за всех, а остальные чиллят в это время, — Мажор выпятил губу, фыркнув. — и это жесть как неприятно.       — Да ну, лучше, чем весь день у доски сидеть, — вздохнул Красный (Мажору очень хотелось пошутить про Тишину, но он сдержался, и слава богу).       — А-а-ага-а-а. Окей, ещё: кто здесь ещё обитает кроме тех, кого я знаю?       — Иногда сюда приходит Тьма, девочка из библиотеки, которую я не помню как зовут, Сахар… — небрежно сказал Красный.       — Сахар?       — Девчонка из кабинета по готовке. Этот урок у вас редко бывает, так что она мало когда себя показывает.       — Угу… это всё?       — Не-а. Есть ещё Зеркальный, но он ещё более скрытный, чем Тишина, Полумрак и Дождь вместе взятые. — Мажор съёжился, сжав губы. — Он чаще всего тусуется в туалете.       — О, не повезло челу, — хмыкнул Эд, смущённо смотря в пол.       — Он обычно там, где есть зеркала. И едва заметный, — вздохнул Красный. Эдвард вспомнил, что Минор за всё время не издал ни звука. Он обернулся к темноволосому брату. Тот стоял в наушниках от пианино, и нажимал клавиши. Явно не случайные — он играл какую-то мелодию.       Хаустон поднял бровь и мягко дотронулся до руки Минора. Тот охнул, явно думая, что он останется незамеченным, и поднял взгляд на Эда.       Мальчик указал на пианино.       — Можно послушать?       Минор закусил губу и кивнул, протянул Эдварду наушники. Они мягко сели на волосы мальчика, чуть давя на уши.       Эдвард прикрыл глаза в ожидании. В наушниках послышались негромкие ноты, в такт тому, как Минор нажимал на клавиши пианино. Его пальцы легко скользили по белым клавишам, медленно играя какую-то мелодию. У Эда кольнуло в груди, когда ему показалось, что он уже где-то её слышал. Музыка была медленная и грустная, с явным оттенком меланхолии. Судя по всему, музыкальный лад «минор». Эд правда мало что понимал в музыке — единственное, чему он научился на этих уроках в школе, так это тому, как сыграть маленькую песенку несколькими клавишами. Но Минору это пианино, похоже, было, как родное. Он, не торопясь, мягко нажимал на клавиши, и нежные звуки проникали глубоко в душу Эдварда, в самое сердце.       Когда Минор сыграл последнюю, высокую ноту, он посмотрел на Эдварда в ожидании комментариев.       — Это было волшебно, — прошептал честно Эдвард, снимая с головы наушники.       — Спасибо. Но я не прямо мастер, — Минор пожал плечами, смотря в пол. Он чуть покраснел.       — Я вообще не умею особо, так что ты молодчина, — Эд улыбнулся, когда увидел, что Минор слабо улыбнулся, так же смотря в пол. Ему явно было приятно это слышать, что искренне порадовало Эда.       Красный повернулся к Хаустону, сложив руки на груди и ухмыляясь.       — Что ж, думаю, больше не осталось времени на опрос… — чем близнецы и Эд одновременно ответили капризным фырканьем. — Что? Осталось шесть минут до урока! Так что, Эдвард Хаустон, приступайте к продолжению получения знаний, — он развернулся грудью к спинке стула, чтоб сидеть и видеть Эда, не поворачивая стула, и кивнул.       Эд надел на спину рюкзак и приставил руку к виску, уверенно улыбнувшись Красному и кивнув.       — Есть, сэр! — он попрощался с друзьями, и с лёгкой душой побежал в класс английского, в котором должен был быть урок.       Эдвард выбежал на улицу и вдохнул воздуха полной грудью. Завтра уже март. И тепло уже возвращалось. Небо было кристально-чистым, солнце светило, чуть напекая макушку головы Эдварда.       Мягкая рука опустилась на плечо Эда сзади, и Эдвард закинул голову назад, уже зная, кто там.       — Свет! — радостно воскликнул мальчик и обнял мужчину. Последний даже не ожидал такого, и чуть покраснел, гладя по голове младшего. — Я очень скучал.       — Ну что ты, Эд, мы не виделись всего пару дней, — он усмехнулся. — как ты?       — Всё нормально, — Эд улыбнулся уголком рта и посмотрел Свету в лицо. — а у вас как всё? — он прижался к нему ещё сильнее в объятиях, чем чуть растрогал старшего, но       Свет не подал виду.       — Знаешь, мальчик мой… вроде всё хорошо, но тяжко на душе в последнее время.       — Почему так? — поднял бровь Эдвард.       — Сам не знаю. Изредка, мне кажется, что изменений в моей жизни сейчас слишком много, хотя я только недавно привык к той жизни, что была. Просто такое ощущение, — он грустно опустил плечи, сняв одну из перчаток с рук. Его волосы упали с плеч, несколько прядей упало на лицо. Мальчик виновато посмотрел вниз незаметно, и тронул серебряные часы, которые прятались в кармане.       — Я уверен, что это временно, — успокаивающе сказал Эдвард, похлопав по руке Света. — когда я переехал сюда, такое же ощущение было. Это пройдёт. И… и я постараюсь быть рядом. — Эдвард подбадривающе улыбнулся.       Свет глянул на мальчика и убрал перчатки в карманы. На его лице вновь появилась улыбка.       — Тебе пора на автобус, не так ли…-       — О, нет! — вздохнул Эд, указав перед собой. За калиткой было видно, что его автобус стремительно уезжал от остановки, и догнать его было невозможно. Свет охнул и закусил губу.       — Мне жаль… прости, что ты чуть задержался из-за меня.       — Что вы. Я бы расстроился, будь я один, а тут есть вы, — мальчик погладил Света по руке. — мне нравится проводить с вами время.       — Ну чего ты такой милый сегодня, — умилившись, сказал Свет, и обнял Эдварда. Светлые волосы задели щёки Эда. Мужчина ойкнул и убрал волосы за ухо. — Извини. Мои волосы — сплошной беспорядок, — хмыкнул он.       Хаустон задумался, глядя на длинные светлые пряди волос Света. Вдруг он нежно взял кончиками пальцев одну из них. Мужчина вопросительно наклонился, чтоб не получалось так, что мальчик дёргал бы его за волосы.       — У вас волосы такие нежные, — прошептал Эдвард. Свет прикрыл рот ладонью, покраснев и смеясь смущённо.       — Божечки, Эдвард, ты просто чудо! Спасибо. — он вытянул локоны перед своим лицом двумя пальцами. — Хоть это не подтверждено, я знаю, что в них моя сила, почти как у Самсона, — он подмигнул Эду. Он явно должен был знать, о чём мужчина говорит.       — Правда? — он помнит, как он прочитал детскую версию Библии. В ней рассказывалось о герое Самсоне, который вышел за девушку из вражеского народа. Но она предала его, и когда он спал, солдаты выкололи ему глаза и отрезали волосы. Спустя много лет, у Самсона вновь отрасли волосы, и он, пожертвовав собой, обрушил колонну во дворце врагов, где проходило пиршество, погибнув со врагами. Мальчик сжал губы. Одна из самых запоминающихся для него из историй, и одна из самых неприятных.       — Это лишь догадки! Не волнуйся, я слишком хлипкий, чтоб палку поднять, не то, что колонну сдвинуть. — мужчина взъерошил волосы младшему, заставив последнего хихикать.       Эдвард обернулся. Они стояли у калитки, но даже отсюда можно было увидеть выглядывающий из-за угла школы сад, тот самый сад.       Вдруг в голове мальчика зародилась идея. Он нащупал на дне своего кармана резинку для волос, и повернулся ко Свету.       — Идём. — он потянул светлого за руку, ведя в сад. Мужчина усмехнулся, не понимая, чего мальчик хочет, но покорно пошёл за ним.       Когда они дошли до закрытого стеной школы сада, отчего он был в тени, и асфальт был немного мокрым, всё ещё не высохшим после дождя. Эдвард втянул побольше воздуха. Тут всё не так, как во дворе школы и самой ней. Тут всё более свободное, атмосфера даже чувствуется, что в неё почти никто не заходит. Свежесть и тишина, вот что было в этом месте.       Они сели на скамейку, и Эдвард повернул голову Света в другую сторону мягко. Он разделил волосы на три светлые пряди, начав аккуратно их переплетать. Он давным-давно видел, как мама так завязывает себе косу. Его механически-точно запоминающий всё мозг запомнил и это. Свет лишь увлечённо хлопал глазами, не зная, зачем Эд делает это, но, судя по его довольному смешку, ему нравилось. Наконец мальчик завязал кончик косы резинкой.       — О-о-о, Эдвард! — Свет радостно приложил руки ко рту в тихом умилении и счастье. — Это слишком мило! Теперь мои волосы не только будут в порядке, но ещё и красивыми!       — Я вам скажу вот что: они у вас никогда не бывают не в порядке, и они у вас всегда красивые. — Эдвард присел на корточки, сорвал небольшой жёлтый цветочек, который рос прямо под скамьёй, и воткнул его за ухо Свету. Мужчина улыбнулся Эдварду, обняв его.       — Спасибо! Не помню, когда в последний раз с косой ходил.       — Вы когда-то заплетали себе косы? — ахнул Эд, смотря наверх на Света, ибо последний плотно сжал мальчика в мягких объятиях.       — Да у меня и волосы раньше были в разы длиннее! — рассмеялся он в ответ.       — Правда? Если у вас сейчас такие, то какие же… — Эдвард в шоке посмотрел за спину мужчины. Сплетённая коса доставала Свету почти до пояса. — Не у каждой девушки такие волосы есть. Тем более такие шикарные.       В ответ на это Свет залился смехом.       — Вот это да, из меня получилась бы прекрасная дама!       Эдвард охнул и замахал руками, объясняя, что он совсем не в этом смысле сказал это. Свет лишь махнул рукой и ухмыльнулся.       — Нам уже пора идти, Эдвард. Автобус скоро приедет.       Когда они подходили к калитке, Эдвард завидел издалека автобус. Он глубоко вздохнул раздосадовано, так как ему теперь придётся ждать другой — на этот он-то не успеет. Но Свет нахмурился, видя недовольство Эда, и обхватил его руками за пояс, чуть присев.       — Что.? —       — Держись. — Свет сделал большой шаг, но казалось, что это был не шаг, а небольшое перемещение в пространстве и времени, потому что всё просвистело мимо ушей Эдварда, но не было чувства, что они сдвигаются с места. Когда этот эффект закончился, Свет высвободил из объятий Эда, взяв его за руку и «раскрутив». Перед его носом была дверь автобуса.       — Вау, — поражённо сказал Эд, и улыбнулся Свету. — спасибо большое!       — Увидимся завтра, дружок! — дружелюбно кивнул Свет, махая мальчику в окошко, когда тот уже сел на автобус. Эдвард, улыбаясь, приложил ладонь к окну, видя, как, в буквальном смысле светло одетый, мужчина с длинной светлой косой, машет ему в след.       Когда школа пропала из его вида, он выдохнул и прижался спиной к сиденью кресла. На его губах была улыбка истинного счастья.       Мажор лениво нажал одну и ту же клавишу много раз подряд для того, чтоб пройти тупую игру на учительском компьютере, на каком-то сайте. В кабинете было душно. Окна напрочь задёрнуты шторами, отчего было темнее. И душнее. Никто не приходит навестить их, кроме Эдварда, в последнее время. Мажор ненавидел, что по всем данным он человек, да, он человеческий мальчик — но почему никто его не видит? Что это за несправедливость? Некоторые люди настолько ужасны, что замечать бы их и не хотелось. Но Минор — практически ангел. Он всегда мечтал быть замеченным. Мажор знает брата всю свою жизнь, поэтому знает и его мечты. Но Минор слишком тих, чтоб показывать недовольство, чтоб говорить вслух, чего хочет он. Мажор иногда высказывает вслух не только свои мысли, но и вероятно то, о чём сейчас думает его брат. У беловолосого-то с этим проблем нет.       Свет — почти единственная причина продолжать бесконечный путь в этой школе для братьев. Он — их луч солнца, их надежда на лучшие времена, и времена свободы. Они, увы, не могут покинуть эту школу — если такое случится, они превратятся в ничто, как с ними случается во время сна. Но такое произойдёт с ними навсегда на этот раз. Лишь Полумрак, Свет и Дождь обладают способностью перемещения вне школы, насколько знал Мажор. Он всегда завидовал им белой завистью. И он помнит, как давным-давно Свет рассказывал им о том, что когда-то им предстоит быть свободными. Когда именно это произойдёт, мужчина не сказал, но уточнил, что-то произойдёт, когда мальчики будут «готовы». Мажор ничего не понял, но он, понятное дело, всю свою жизнь ждал этого момента. С самого появления на свет.       Беловолосый брат закинул голову назад, и посмотрел на Минора, который лежал на парте и равнодушными глазами смотрел в потолок. Ему явно нечего было делать.       — Что делаешь? — небрежно поинтересовался Мажор.       — Лежу. — тихо сказал Минор, медленно моргнув.       — Зачем?       — Зачем люди лежат? — он зевнул и сыграл несколько драматичных нот на пианино. Мажор выдохнул и сильно откинулся спиной назад, на спинку стула, отчего стул почти опрокинулся. Полное транжирство своей жизнью, упущение её в никуда.       Вдруг весь класс озарила яркая вспышка, отчего Мажор вскрикнул и от страха вжался в стул, и он опрокинулся полностью. Лёжа на полу, ногами вверх, он посмотрел на потолок. Спустя пару секунд он увидел знакомое улыбающееся виновато лицо.       — Извини, Мажор, не знал, что ты так отреагируешь! — Мажор взвизгнул и прыгнул, крепко обнимая за шею Света. Мужчина тихо посмеялся и сел на корточки, чтоб мальчика было легче обнимать.       Минор оживился, приподнялся, будто человек, резко очнувшийся ото сна, и быстро побежал к Свету и брату. На его пути стояла парта, но Минор, невозмутимо стряхнув с лица чёлку качком головы, сделал большой прыжок, почти перелетев через парту, и обнял сверху мужчину, обнимающего Мажора.       — Минор! Мальчик мой, — Свет тепло улыбнулся и прижался лбом ко лбу Минора, прикрыв глаза. Темноволосый тоже закрыл глаза, крепко обнимая старшего и своей простой, но многозначащей молчаливостью говоря, как сильно он скучал.       Мажор вскочил на ноги и забежал за спину старшего друга, восхищённо ахая и трогая его светлую косу.       — У вас косичка! Такие красивые волосы-ы-ы… — он бесцеремонно уткнулся лицом в волосы Света, чем вызвал смущение и смех последнего. — Кто вам её завязал? А почему вы к нам сейчас пришли? А где вы были? Мы так скучали!!! — он снова крепко обнял сзади Света.       Блондин вздохнул, растроганно улыбнувшись.       — Сколько же вопросов сразу. На все я ответить не могу, их так много… но я так скучал по вам, как не прийти и не навестить? — он улыбнулся лукаво и привстал, взял под мышки Мажора и посадил на парту. Последний ёжился и пищал от щекотки. — А эту прелестную косу мне заплёл Эдвард. Что у вас нового?       — Лишь то, что более скучно, чем обычно! — Мажор раскинул руки и пнул ногой воздух. — К нам даже никто не заходит, — заныл он. — почему нас видит только Эд? Я тут долго не выдержу! Когда уже наступит тот момент, о котором вы говорили? — он лёг спиной на парту, вздохнув грустно. Свет сложил руки на груди, слушая. Он опустил взгляд на пол. — Момент, когда мы больше не будем заточены здесь?       — Видишь ли… — Свет неловко сложил ладони вместе, подбирая слова. — Дело в том, что этот момент должен быть очень близко.       — В смысле? — он заинтересованно выгнулся на парте, смотря на Света лёжа.       — Есть две новости: хорошая и плохая. Появление Эдварда и знаменовало близость того, что случится. А плохая новость в том, что… возможно, эта свобода, которой ты так жаждешь, Мажор, наступит… скорее всего, не так, как ты представляешь?       — Что?! — вскричал беловолосый, почти встав ногами на парту. — А как тогда?!       — Я не испытывал сего чувства, поэтому не знаю. Но…       — Вы говорите мне, что мы просто исчезнем из этого мира? Это вся свобода? Чего ж вы мне сразу не сказали?! — его глаза неожиданно наполнились слезами ярости и грусти одновременно. Свет вытянул примирительно руки, хотя оправдаться, но Мажор отвернулся, притянув колени к себе и уткнувшись в них. — Смысл тогда ждать чего-то? Я каждый день усердно делаю свою работу лишь для того, что вы нам обещали, а получаю это.       Свет закусил губу и потупил взгляд. Он знал, что имел ввиду не это, но Мажора было непомерно жаль.       Минор потянул за руку мужчину в сторону своего брата. Свет поднял брови, посмотрев на темноволосого. Он смотрел на Света своими кристально-белыми глазами, чуть нахмурившись. От этого его нос был мило немного приподнят.       Свет вздохнул с явной горечью, и обнял Мажора. Мальчик поморгал озадаченно.       — Не плачь, золотце моё, у каждой тёмной полосы в жизни есть свой предел…       — Слова «тёмной полосы в» можно убрать, — шмыгнул носом Мажор, не смотря на Света. Свет вздохнул. Как же порой с детьми сложно.       — …но он заканчивается. Я лишь знаю с самого своего рождения, что я был послан дарить вам всем любовь и заполнение души, чувствующей одиночество, и в конце концов, когда вы будете готовы вылететь из-под моего крыла опеки, как повзрослевшие птенчики из гнезда, вы обретёте свободу. — он прикрыл глаза. — Я лишь хочу для вас лучшего. Пусть я и не знаю, каким образом.       Мажор вытер подступившие к глазам слёзы и посмотрел сначала на Света, а потом на Минора. Темноволосый едва заметно мягко улыбнулся.       — Мне жаль, что я такой нехорошо заменяю вам отца, — вздохнул Свет и прижал беловолосого близнеца к себе.       — Очень хорошо заменяете. Правда. — Мажор сжал губы и уткнулся в Света. — Я просто неблагодарен вам. Простите.       — Ну что ты. — Свет хмыкнул и прижался губами к виску Мажора мягко. — Мы всегда будем вместе, это ли не главное?       — Да, это так. — Мажор тюкнулся лбом в Света, заставив последнего счастливо улыбнуться.       Минор взял ладонь Света в свою.       — У нас не произошло ничего нового за всё это время. Как обстоят дела у вас?       — Довольно неплохо. Эдвард так вообще поднял мне настроение. — он перекинул свою косу с одного плеча на другое. Он глянул вниз, на Мажора. Тот явно чувствовал себя не плохо, но он всё так же задумчиво смотрел в дерево парты, ковыряя её пальцем. Свет покусал щёку, после чего осторожно улыбнулся: — Мажор, хочешь, расскажу что-нибудь? Взамен на то, какие переживания я тебе доставил.       Беловолосый явно заинтересованно поднял голову. Свет ухмыльнулся и раскинул свои руки в стороны.       — Выбирай любую тему. Я расскажу что-нибудь об этом вам. — мужчина обернулся на брата Мажора и потрепал того по плечу, подмигнув.       Мажор задумался и встал на парту ногами. Он огляделся, а после его взгляд упал на самого Света. Позже — на его карман с часами. Он, недолго думая, указал на золотой предмет.       — Расскажите про ваши часы. Пожалуйста.       — А, ну, я… — Свет чуть покраснел. Он был явно несколько удивлён этим запросом. Но Мажор ожидающе сел перед ним, умоляюще посмотрев и оперев щёки о кулаки. Свет вздохнул, и с более смелой улыбкой начал:       — Знаете, незадолго до того, как эта школа вообще была построена, я видел здесь удивительное явление. То было редкостью, такие крайне редко увидишь, особенно в наших краях. Я стоял тогда в саду, который находится за нашей школой. Да, он существовал ещё задолго до появления того места, где все мы живём. — он пригладил по голове Минора, который сел рядом с ним и прижался щекой к боку. — Небо тогда сияло красками. Все планеты в тот вечер встали друг за другом, собравшись в линию. И из-за этого стало хорошо видно, как некоторые из этих планет приблизились к нам. И звёзды также мерцали тогда — розовым, сиреневым, синим, ах, это было так красиво… — Свет вытянул руку над собой, проведя ей с высокой точки над ним до парты. Из его руки будто высыпались блёстки. Но было ясно, что это звёзды из воспоминаний. К неожиданности и мальчиков, и Света, в эти звёзды впуталось кое-что ещё. Небольшое облачко темноты, лилово-синее. Маленькое скопление темноты дополнило атмосферы в небольшую композицию над головами братьев и Света. Теперь это выглядело, как настоящий маленький кусочек неба. Некоторые из звёздочек-блёсток действительно мерцали, как ярко загорающиеся разноцветные фонарики. И они немного переносились из места в место, будто сдуваемые ветром. Свет незаметно для мальчиков обернулся. В тени стоял мужчина с тёмными волосами и синими глазами. Он мягко водил своим пальцем, вокруг которого ловко огибалась будто бы змейка, но то было небольшое скопление темноты. Он смотрел туда, где Свет рассеял звёзды, а Полумрак дополнил сиреневой темнотой. Он немного двигал её, будто колыхаемую ветром, отчего звёздочки в ней медленно вертелись, как в водовороте. Заметив взгляд Света, он встретился с ним глазами. Постояв так несколько секунд, уголок его рта дрогнул, и он быстро кивнул. Свет прищурил глаза и ухмыльнулся, пожал плечами и обернулся к братьям вновь.       — В честь такого события Зеркальный, специально для меня, сделал эти часы. — Свет достал их из кармашка и показал «клавишам».       — А вы сфотографировали то явление? — спросил Мажор чуть нетерпеливо.       — Перебиваешь, — Свет пригладил по волосам Мажора, после чего произнёс: — глупенький, как я мог фотографировать хоть что-либо в тот момент?! Это было слишком великое событие для меня. Я знал, что мне не нужно фотографий, мне не нужно будет показывать это никому и доказывать, что это было на самом деле — я верю, что я это видел и знаю, что я это видел. Красота пробралась мне в глаза, и я плакал от счастья тогда.       — Ваши слёзы ведь…       — Да, они выглядят, как капельки яркого света. Но совсем не жгут.       Он быстро покосился назад, где стоял Полумрак, но снова обратил взгляд на детей.       — Зеркальный стоял передо мной. То был даже не он, его очертания. Скорее просто его… как бы сказать… силуэт. И я мог видеть яркие… м-м-м… контуры его силуэта. Они были почти светящимися.       — А… там был кто-то, кроме вас? — осторожно спросил Минор, дотронувшись до руки Света.       Мужчина поднял брови в настоящем удивлении. Он нахмурил брови в следующую секунду, но после этого вздохнул и кивнул. Его лицо вновь было расслабленным.       — Да. Да, был тот, с кем я был очень близок. Ему Зеркальный тоже сделал часы. — он улыбнулся уголками губ и обнял близнецов, уткнувшись в их пушистые волосы.       — Я видел Зеркального всего пару раз, — вздохнул Мажор. — он ещё более закрытый, чем Полумрак. Но… хотя, нет. Второй пострашнее будет.       Свет, сдерживая смех, обернулся назад, где стоял Полумрак, и, увидев его недовольно-угрюмое лицо, прикрыл рот ладонью, тихо посмеиваясь. Полумрак встал к ним в пол-оборота и сжал губы, чтоб тоже не улыбнуться.       — Может, он просто стеснительный, — возразил Свет.       — Он чудик, это уж точно.       Свет вздохнул.       — Как по мне, ему просто хочется свободы больше нас всех. Лично мне жалко его.       Он посмотрел в окно. Уже темнело. Загорелись фонари.       — Так, похоже, мне пора идти. А вам набираться сил на завтра.       — Да у нас и другого выбора нету. — фыркнул Мажор, капризно сложив руки на груди. — А… вы завтра придёте?       Свет поднял руку на ровном локте.       — Честное светлое слово!       — Уи-и! — Мажор радостно взвизгнул, после чего обнял за пояс Света, трясь об него головой, чем вызывал хихиканья мужчины. — Спасибо, вы лучший!       — Мы вас очень любим. Приходите почаще. — Минор обнял Света, после чего грустно посмотрел вниз. Его ноги начинали становиться прозрачными. Скоро они исчезнут до самого утра.       Свет вздохнул и обнял Мажора с Минором.       — Сладких снов, мальчики мои. Я вас тоже очень люблю.       Близнецы прижались ещё чуть крепче к мужчине, заменяющему им отца, прежде чем полностью раствориться в полутьме.       Свет обернулся к Полумраку полностью. После этого он посмотрел наверх, на потолок, где ещё догорали цветные звёзды с колоритным небом. Полумрак тоже подошёл к бывшему другу.       — Как тебе кажется, мы близки к концу?       — Более чем. — ответил Свет тихо, достав с маленького неба пару звёзд, позже разжав кулак. Блёстки улетели от лёгкого дуновения ветра. — Но я не думаю, что это плохо.       Он посмотрел в синие глаза мрачного мужчины. Свет нахмурился и склонил голову.       — Спасибо, что продолжаешь жить спокойно.       — Я был бы счастливее, если бы ты говорил мне это, сам следуя моему примеру.       — В любом случае. Детишки роются в прошлом. — он хмыкнул, чуть улыбнувшись. — Будем дальше смотреть за этим? Или лучше вмешаться?       — Какой смысл в этих вариантах? Пусть сами разбираются. — Полумрак сложил руки на груди и отвернулся от светлого мужчины. Светлый тихо усмехнулся, пригладив косу.       — Что ж. Опять же, в любом случае…       — Я не буду драматизировать и снова пожимать тебе руки, ты же знаешь, мне такое не нравится. Я поссорился с тобой из-за того, как ты видел мир, но сейчас, между нами ничего нет — ни хорошего, ни плохого. И нет смысла заключать «перемирие», которое мы каждый месяц заключаем. Нет, я не буду пожимать руки. — он встал, уперев руку в бок и сдув прядь тёмных волос с лица. Свет сжал губы, чтоб не рассмеяться — и кто теперь драматизирует?       — В таком случае, доброй ночи. — он чуть склонил голову и развернулся от Полумрака, пойдя к выходу из кабинета музыки. Полумрак кивнул, не смотря на него.       Разноцветное небо над потолком полностью рассыпалось. Но непонятное чувство всё ещё не вышло из Полумрака. Будто Свет не приглядывал за детьми, а, как раньше, разговаривает с ним, не с ними.       Нет, конечно, ему не нравились подобного вида воспоминания. Но было в них что-то особенное. Что-то…       Родное.