Обычный мальчик из Бирмингема

      Светловолосый мужчина сидел на самом краю крыши, свободно свесив ноги и болтая ими. Свежий ветер дул ему в лицо, растрёпывая его длинные воздушные волосы. Он пригладил волосы на макушке, чтоб они не лезли в глаза, и, не торопясь, снял одну из перчаток с ладоней. Ему явно некуда было спешить.       На другой половине крыши стоял мужчина с чёрными волосами и синими глазами. Крыша разделилась на две части. На той части, где сидел мужчина в светлом, светило солнце и было светло. Там, где стоял мужчина в мрачной одежде, была тень и сырость.       Солнце и луна. Свет и Полумрак.       Не оборачиваясь, Свет поинтересовался тихо:       — Слыхал? О нас ребятишки уже сплетни разводят, — он чуть склонил голову, — и довольно правдивые, надо сказать.       — О чём ты? — с непроницаемым лицом ответил так же тихо мрачный мужчина.       — Да вот обсуждают наше прошлое, рассказывают слишком много нашему мистеру Всезнайке. Уже догадываешься, про что я?! — Свет очень неожиданно высоко подпрыгнул над землёй — обычный человек не сделал бы половины от этого прыжка — и бросился на мрачную половину крыши. Солнечные лучи стали проникать и на неё.       Полумрак выставил руку вперёд, хотя остановить мужчину и сказать ему что-то, но Свет уже схватил его за горло и сжал. Полумрак вскрикнул сдавленно. Солнце освещало его лицо. Но солнце на половину заграждало загорелое лицо Света, чуть искажённое в фальшивой извечной улыбке и отблеском стёкол очков, не дававший разглядеть его глаза. Он посмотрел вниз. Под рукой Полумрака, которая на половину держалась на каменной глади крыши, так же была высота в несколько этажей. Упадёшь — вряд ли будешь здоров. Во всей школе замигал свет ламп. Кое-где взорвались лампочки. Небо чуть затянулось облаками.       — У нас мало времени, — прошипел Свет. — у Эдварда — тем более.       Эдвард проснулся в холодном поту и набрал побольше воздуха в лёгкие, потянувшись рукой к тумбочке, на которой лежали серебряные часы. Он вытер лоб ладонью и посмотрел в окно, всё ещё тяжело дыша. На пол падал голубоватый свет фонарей и ночи. Утро даже не начиналось.       Эд вздохнул и прошёл в гостиную. А что? Если попытается уснуть — ничего не выйдет, лишь как минимум спустя час, если не больше, он провалится в сон. Поэтому он ступил ногой в носке на холодный деревянный пол дома, и аккуратно спустился по лестнице, покрытой ковром.       Гостиную слабо освещал фонарь из окна, примерно так же, как и в комнате мальчика. Обложка забытой на диване книги блестела в ночном свете. Всё в мире молчало. Мальчик пригладил волосы (признаться, не мыл их уже два дня, надо бы уже принять душ, когда наступит утро) и завернул в кухню. Он взял стакан и набрал в него воды из-под фильтра, который был привинчен к крану. Эд сделал глоток. Вот почему он любил пить воду вечером или ночью — она всегда приятно-холодная.       После утоления жажды он вновь прошёл к порогу гостиной, а когда переступил его, сел на мягкий, изумрудного цвета диван, подложив ногу под себя.       Из его головы не мог выйти странный и несколько пугающий сон. Какого чёрта он видел в нём Полумрака, с которым что-то собирался сделать Свет? На солнечного мужчину это совсем не похоже. И он что-то говорил про Эда. В каком смысле — у него мало времени? На что? Мальчик опёр свой подбородок о кулак, не в силах сложить всё вместе. Не мог же это быть вещий сон. Таких не бывает.       Мальчик смотрел в окно, пока с трудом волок свои мысли, как будто пытаясь разжечь потухающий огонь ворошением углей в камине. Может, он реально сбрендил?! Но нет. Нет, серебряные часы — они точно есть. Материально может их ощущать. Это не галлюцинация.       Эдвард Хаустон тихо выдохнул, как только лёг на бок и закинул ноги на одну из ручек дивана. Мыслей, как ни банально для Эда, было много, отчего даже немного клонило в сон.       Утром он проснулся на диване (мама была очень удивлена найти его там) и сразу побежал наверх, одеваться в школу. (Увы, помыть голову не удалось и сегодня.)       Когда второй урок математики закончился, он вскочил и повернулся к Красному, который стоял около его парты, чуть раскачиваясь на носках обуви.       — Как провёл вчерашний вечер? — кивнув в знак приветствия, поинтересовался парень.       Эдвард закусил губу и поправил воротник рубашки.       — Как бы сказать. Необычно.       Оглядевшись, он достал из кармана знакомые нам серебряные часы. У Красного в глазах загорелся «excited» огонёк.       — Что это?       — Часы.       — Ого, я бы не догадался. — фыркнул старший.       — Я нашёл их на старой библиотечной полке, меж книг. — он открыл механизм и вытер чуть скопившуюся пыль в уголках. — У Света есть похожие! Видишь ли, только… в его часах — всё буквально наоборот. То, что серебряное в этих часах — у него золотое, а что золотое в этих — у него серебряное.       — Да, помню. Он мне их показывал. У меня есть подозрения, что это могут быть часы Полумрака. Они же и есть противоположности друг друга, — он пожал плечами и задумался.       — Ты застал время, когда они ещё дружили?       — Совсем немножко, но… — Эдвард прервал его, почти вцепившись ему в плечи.       — Расскажи всё, что знаешь.       Красный вздохнул и потёр ладонью сзади своей шеи. Мягкий свет падал на него из окна.       — Свет и Полумрак, мне кажется, ты знаешь, настолько же взрослы, как мир…       — Чего?!       — Что появилось первым, когда произошёл большой взрыв и мир начал существовать? — Красный выжидательно ухмыльнулся и поднял бровь.       — Свет… — Эд ахнул.       — Вот. Так, о чём я. Они всегда жили в мире, хоть и были противоположностями друг друга. Они были ближе всех на свете друг к другу.       Эдвард моргнул. Прикрыл глаза буквально на секунду. Он увидел два кадра, промелькнувших всего на мгновение — но эти мгновения отпечатались в его памяти. Он увидел, как бледная рука лежит на другой, сжимая что-то. Она прижимала серебряный круглый предмет к такому же золотому. В следующий момент — Полумрак обнимает Света, сжимая в руке часы. Серебряные часы.       Эд открыл глаза в шоке и чуть склонился над партой, чтоб слушать Красного как можно внимательнее.       — Насколько я знаю, свои часы Свет получил где-то лет сорок-пятьдесят назад. Тогда с Полумраком они ещё дружили. Правда, потом Полумрак по какой-то причине решил, что свет и мрак несовместимы. И, как по мне, явно неохотно прервал дружбу. Свет… ты знаешь, каков он в гневе?       — Даже не представляю себе.       — Вот и не представляй. Это страшнее ночного кошмара, — Красный нахмурил брови, — он становится, как бы сказать. Вспышкой, а не светом. Птичка полетит на такое — обожжёт крылья. Если понимаешь, о чём я.       Эдвард сжал дрожащие пальцы, и убрал часы в карман штанов. Он чувствовал себя примерно так, как перегревшийся компьютер: процессор мозга работает так, что болит голова, и ему стало так жарко, что он весь вспотел. Может ли его сон иметь какое-то отношение к тому, что описывал Красный? Это ж безумие полное.       — Он очень сильно разозлился, и впал в сильнейшую депрессию. — Красный сжал губы. — Он просто сидел в углу, не двигаясь, и его прекрасные насыщенные цветом волосы тускнели.       — Бедный, — Эд нахмурил брови, — почему Полумрак вообще принял решение поступить так с ним? Я не понимаю.       — Я же сказал тебе про «вспышки» Света?       — Ну.       — Может, ему надоел, скажем, с наклонностями на биполярный характер Свет. — Красный вздохнул. — Вообще, это так себе дело для расследования. Советую увлечься чем-то другим. Если будешь увлекаться этим, девяносто процентов, что заденешь чьи-то чувства.       — У меня есть часы, — Эд задумался. — и другие десять процентов, плюс надежда, что задеть хорошие чувства.       Красный прорычал что-то неразборчиво, прикрыв глаза ладонью с иронией.       — Я сейчас серьёзно, Эдвард. Не лезь туда. Никто из нас не хочет, чтоб Свет вновь стал депрессивным и закрытым. Наслаждайся настоящим и тем, какой Свет сейчас — оптимистичный и добрый. — Красный прижал часы Эдварда в его ладонях к его груди. Мальчик сглотнул слюну и посмотрел на старшего. Красный поднял брови и улыбнулся в ожидании мнения Эда.       — Да. Извини.       — Ты просто любопытный, а тут столько событий запутанных у нас, понимаю. — Эд усмехнулся и пожал плечами. Каждый, наверное, говорил ему что-то похожее.       Внезапно он услышал знакомый голос. То кричал беловолосый из братьев. Эд не мог услышать, что, потому что кабинет музыки был как минимум в шестидесяти футах от кабинета математики. Эд выпрямился и нахмурил брови. Голос Мажора был… напуганным?       — Ты слышал? — пробормотал он Красному, не поворачиваясь в его сторону.       — Я думал, мне показалось. — теперь и подросток выглядел напряжённым. Крик Мажора то вновь появлялся, то смолкал.       — Я… я пойду, — извиняясь, Эд прошёл спиной вперёд к выходу и взялся за ручку.       — Мгм. Дай знать, если всё нормально. Ну чего ты, беги! — Эд встрепенулся, чуть покраснел и закивал, выбежав из класса математики. Красный сложил руки и вздохнул, чуть наклонив голову. Эдвард, он точно знал, словно кардинальное изменение в их жизнях. В какую сторону, никто из них не знал. Но Эдвард всегда будет желанным другом и гостем у них, это уж точно.       Хаустон впопыхах пробежал в коридор музыки и искусства, и приложился лбом к тёмному стеклу двери в кабинет музыки. Ни черта ни видно! Эд цокнул языком, судорожно поворачивая ручку и нажимая всем весом на дверь, чтоб она открылась. Он вбежал в кабинет, оглядываясь. Он повернул голову в ту сторону, где он увидел боковым взглядом несколько силуэтов, там явно кто-то стоял.       Он увидел Мажора, прижимающего руки к груди и визжащего не понятно от чего. Он стоял на цыпочках и прижимался к белой стене всей спиной. Минор стоял сбоку, раскинув руки, будто пытаясь что-то уладить. Перед ними стоял никто иной, как Полумрак. Он вытянул руки вперёд, и что-то тёмное витало вокруг них. Пыль? Нет, будто тусклые скопления тьмы. Они выглядели как тёмные облачка пыли, смешанные со звёздами. Необычно видеть такое.       — What the heck is going on here?! — проорал он, запихивая серебряные часы себе в карман — он не успел убрать их в кабинете математики.       Полумрак, кажется, был сильно шокирован появлением Эдварда, и повернулся к нему. Облачка темноты развеялись у его рук.       — Эдвард? — удивлённо, но довольно спокойно сказал он.       — Эдвард! — взвизгнул Мажор, сильнее прижимаясь к стене. — Этот псих меня убить хочет, и душу высосать, и этими штуками в меня выстрелить, помоги-и-и!!!       — Сколько раз тебе говорить, — устало выдохнул Полумрак, — ты мне не нужен. Я просто пытаюсь установить здесь баланс света и полумрака, чёрт возьми — солнце и лампы жарят, как безумные!       — Мы просто не успели спрятаться, как обычно мы делаем, — тихо пояснил Минор, подойдя поближе к Эдварду. — и Мажор перенервничал.       — Да я из-за вас чуть в штаны не наложил! Мажор! С какого ты так пугаешь! — Эдвард, хлопнув себя по лбу, оттащил беловолосого от стены за руку. — Я сюда бегу, думаю, что тебя тут режут!       — Это почти случилось, — капризно хныкнул Мажор.       — Дурачки, если вы так боитесь, выйдите, — Полумрак закатил глаза и повернулся к ним спиной, а лицом к кабинету. Эдвард открыл рот, чтоб спросить что-то, но Полумрак вытянул руки перед собой.       Братья с мальчиком застыли в тишине, с интересом глядя на старшего. Что он собирается делать?..       Мужчина повернул руки ладонями вверх и сделал плавную «волну» пальцами, сжимая кулак. Он, кажется, зацепил эти облачка со тьмой и звёздами, «поддел» их своими отблёскивающими на свету ногтями, отчего, вопреки тому, что он стоял в тишине и покое около одной минуты, вокруг него образовался маленький вихрь тьмы. Мажор покашлял в страхе, и прижался к брату. Темноволосый прищурил глаза и поднял брови, дивясь увиденному. У Эдварда все движения что-то сковало.       Полумрак широко раскинул руки, чем заставил снова крякнуть Мажора от испуга — но последнего никто не слушал. Минор с Эдвардом с упоением смотрели, как Полумрак одним движением будто разогнал скопившуюся по его воле темноту вокруг него, и она очень гладко расстелилась по полу, будто то был туман. Солнце лишь ушло за облака, но Эду показалось, что на несколько секунд наступила ночь, и вдохнул побольше воздуха в лёгкие от изумления: темнота будто чуть попала в его глаза, и он увидел не свет фонаря, как это обычно бывает ночью в Англии, а чистый, голубоватый, яркий свет полной луны и звёзд, как если бы он был за границей. Но пылинка ночи растворилась в его глазах, стоило ему поморгать: теперь это был просто приятно-тёплый полумрак, опустившийся на класс.       Полумрак опустил руки, и смахнул с щеки упавшую на неё прядь волос. Он не обернулся к детям, но Эдварду казалось, что втайне Полумрак усмехается над тем, как он их поразил, что ему и нравилось.       — Знаете, это было красиво, — тихо сказал Эдвард. Мысленно он стукнул сам себя за то, что его комплимент прозвучал несколько коряво.       — Ладно уж, выглядело небось, будто я прах развеял, — Полумрак фыркнул и направился к двери из кабинета. Мажор почти отпрыгнул от него, но Эд не многозначно дёрнул его за руку и нахмурил брови. «Хватит уже визжать без повода!», будто говорил он.       — Вовсе нет, — мотнул головой Эдвард. — мне… как это… пылинка ночи попала в глаз. Я увидел будто… будто звёздное небо.       Рука Полумрака застыла на косяке двери, пока он держал второй рукой саму дверь.       Чуть помолчав, он усмехнулся тихо и покачал головой.       — Пылинка ночи… — и он вышел из класса музыки.       После произошедшего Эд долго спорил с опешившим от жизни Мажором и объяснял ему, что Полумрак вовсе не хотел ему зла, а лишь делал свою работу. Что уж поделать, Мажор — холерик, полная противоположность своего брата. Так что Эдвард никак не злился на друга.

***

      Свет прошёл по длинному коридору, и солнечные лучи из окна, казалось, двигались за ним. Он собирал остатки освещения школы, поскольку теперь они не были особо нужны сейчас — все ученики ведь ушли уже как час назад. На часы он даже не смотрел.       Глупенький Эдвард. Он и не подозревал, что Свет, быть честным, знает всё про всё, что происходит с ним. И про бегущий за ними Дождь (Свет и не проводил с ним беседы, это лишь испортило бы иллюзию, что он наивный дурачок. Хотя, возможно, этого будет не миновать в будущем), и про то, как его отношения с Полумраком обсуждают. Лишь не был уверен по поводу одной детали. Эдвард что-то явно прячет. Часто отдёргивает себя от мысли показать что-то Свету. Вероятно, в то время солнечный мужчина просто был занят чем-то другим. И очень интересуется часами Света. Хочет найти вторые, их противоположность?       Свет подошёл к стене и поправил какую-то рамку, в которой находились какие-то бумажки с какими-то таблицами. Ему было не интересно. Интересно ему было то, что какой-то мальчик, который неожиданно вторгся в жизнь тех, кого обычные люди не видят, хочет поставить всю их историю, похоже, под совершенно другой градус. Свет отдёрнул свои руки в перчатках от рамки, боясь, что вот-вот сожмёт её настолько сильно, что от рамки останется лишь крошка.       Эдвард лишь мешает. Но в то же время, он просто мальчик. И ничего нельзя с ним сделать, да Свет и не хочет. Он любит всех своих друзей и учеников всей душой, и лучше было бы Эду поблагодарить весь белый свет за такую доброту светлого мужчины. Свет вздохнул. Вдруг он заметил краем глаза какое-то движение, и быстро повернулся к нему. В следующую секунду нервное выражение сменилось на радостную, еле заметную улыбку.       — О, золотце моё, здравствуй, — он раскинул руки, в которые спустя мгновение вбежала девочка с тёмными волосами, обнимая. — есть ли что-то новое сегодня, что хочешь мне рассказать? — он приподнял брови и склонил голову вперёд, выжидательно ухмыляясь.       Тишина выдохнула и подняла взгляд на мистера Света. Она прикрыла глаза и помотала головой.       — Это отлично — меньше событий, лучше спишь по ночам! Такой поговорки нет? Ну… м… ты поняла. — Тишина ответила ему слабой улыбкой и пожала плечами, отводя взгляд. Свет заправил прядь её волос, упавшую на лицо, за ухо, и прижал к себе, поглаживая по спине. — С этими детишками дел невпроворот… и, сама понимаешь, в то же время нельзя вмешиваться в их хрупкую психику. Спасибо, что помогаешь мне.       Тишина стояла, вжав руки в бока и чуть подрагивая. Свет стоял, наклонившись к ней, и его слова шли ей прямо в ухо. Она теребила в руках свою длинную юбку, нахмурившись, пока Свет не видит, и смотря в пол. Она никому не лгала. Она и правда ничего не хотела ему рассказать. Но сегодня что-то да произошло. Она наблюдала, как Полумрак затеял разговор с Эдом, пока рассыпал темноту по классу. Она знала, что Эд уже давно нашёл злополучные часы, и что уже догадывается, кому они принадлежат. Она слышала множество разговоров в этой школе. Если вы думаете, что пока вы сидите с кем-то в тихом коридоре наедине, вы не одни. Тишина всегда прислушивается к тому, что мы говорим. Она найдётся везде.       Так, она вроде как сидела на двух стульях. Ей не хотелось пользоваться доверием Эдварда и выслеживать всё про всё, не давая таким образом личных вещей, поскольку она большую часть ведала Свету. Но она знала, что будет, если Свет разозлится. От школы может и крошки не остаться. Поэтому, дядя Свет, прости — он так свято верил, что Тишина его маленький верный шпион, что почти забыл, что она может так же прекрасно умалчивать от него что-то, как она делает это со своими друзьями. Ей было стыдно. Непомерно стыдно. Но она никогда не говорила лжи. Она никогда не говорила в принципе.       Свет обернулся на окно. Небо уже затянулось облаками, судя по всему, дождевыми. Мужчина опустил взгляд и чуть склонил голову, видя, как на подоконнике сидит мрачный парень с голубовато-серыми волосами.       — Прекрасный почти весенний вечер, — Свет заставил ногу за другую и чуть наклонился. Тишина прикрыла рот ладошкой. Какой же он официальный порой. — как поживаете?       — Паршиво. — по привычке невесело бросил Дождь, и открыл раму окна. Холодный ветер влился в комнату, и маленькие капли от начинающегося дождя попали на тёмный пол, оставшись тёмными пятнышками. Дождь прыгнул вовнутрь здания, и чуть пригладил чёлку назад. Он коротко кивнул юной Тишине в знак приветствия, и вновь повернулся к мужчине.       — С чего бы?       — С того. Вы же прикрыли того парня в пятницу, так? Он шпионил за нами, это ясно как пень.       — Должен заметить, вы не отличились, когда побежали за нашим автобусом. Не за каким-то, а именно за тем, где ехали мы с Эдвардом Хаустоном, — Свет поднял плечи и раскинул руки, повернув ладони наверх. Ухмылкой он показывал, что он готов оправдать любую претензию, которые сейчас были готовы на него посыпаться.       — Чёртов Полумрак попросил меня.       — Вы бы не продались так просто. Чем он вам заплатил? — хитро прищурился светлый.       — Честным словом, блин. — Дождь закатил глаза. На самом деле он отводил взгляд.       — Ваше слово отнюдь не честное, должен заметить. Вы врёте, — просто сказал мужчина, сложив ладони вместе и переминая белую ткань перчаток между пальцев. — и другой вопрос. Зачем ему вообще было подкупать вас?       — Сначала ответь, зачем тебе эта инфа.       — Как быстро мы перешли на «ты», — усмехнулся Свет и выставил руку перед собой. В ней образовалась тонкая, палкообразная штука, которая светилась, как лампочка. Через секунду она превратилась в золотую, элегантную трость. Свет сжал трость и ловко завертел её в руках, улыбаясь. Дождь надломился в раздражённом оскале. — невинный мальчик следил за вами из чистого любопытства. Вы с Полумраком нагло отслеживали, и причиной возникновения был только я! Эгоистично, не находишь? Дождик? — он стал медленно расхаживать перед Дождём, который разминал пальцы рук. Они стали ходить по кругу, держась на равном расстоянии друг от друга. Тишина выдохнула, волнуясь, и сделала несколько шагов назад. Она сжала бордовую ткань своей юбки. Только бы мальчики не натворили глупостей.       — Прошу не называть меня эгоистом, — Дождь запустил руку за раму окна, когда проходил мимо него, и вытащил оттуда серый зонт — видимо, до этого он висел за окном. — я лишь свожу к тому, что если там был мальчик, которого ты выгородил, там был и ты. Эгоист здесь только ты, раз следил за ним, а после притворился невинным, ещё и следя за мной и Полумраком и _подслушивая нас до этого_! — мальчик-Дождь выставил ногу вперёд, махнув зонтиком, словно мечом, но Свет лёгким движением выставил вперёд свою трость, преграждая путь зонту. Он держал вторую руку за спиной.       — Умоляю, Дождь! Я и слов твоих разобрать не смог из-за шума дождя, — Свет приставил тыльную сторону ладони ко рту и тихо рассмеялся. — а следил я за мальчиком. Он у нас такой непоседа, ты знаешь, хлебом не корми, дай залезть в какое-то место мира поглубже.       — Хватит, — прошипел Дождь, высвобождая свой зонт из задержания его тростью и зашёл к Свету с другой стороны. Мужчина беспрекословно отражал атаки младшего, даже двигая лишь одной рукой и меняя положение трости. Слышался звук ударения дерева о дерево. — я знаю, что вы с Полумраком до сих пор в ссоре, как маленькие дети! Особенно ты. И ты не упустишь шанса пошпионить хоть за кем-то, кто хоть как-то в это влез! Да ты Тишину своим шпионом сделал! Следишь за Эдом, выгораживая себя тем, что это для его безопасности! Да ты просто самовлюблённый эгоист!       Свет отвёл свою трость, как-то очень сильно махнув ей вперёд, отчего Дождь пошатнулся, когда его зонт был отшвырнут к его груди. Мужчина приложил ладонь к своему лбу, театрально вздохнув.       — Дождь, чтоб ты знал, я и не думал делать ничего плохого, клянусь. Мне лишь хочется, чтоб никто не лез в мои дела!       — А о том, что Полумрак тоже не хочет, чтоб ты лез в его дела, ты не подумал?! Он уже боится хоть что-то сказать, и всё из-за того, что ты, чёртов ненормальный, больше, чем нужно печёшься о себе, готовясь забыть остальных, а Полумрака вообще швырять и пинать, как мяч, найденный на дороге!       Тишина в шоке посмотрела в окно. Капли ливня громко стучали по окну. На полу образовалась лужица от капель, которые влетали в помещение. Девочка подбежала к стеклу и подняла руки, чтоб закрыть раму, но Дождь сделал неожиданный шаг назад, сильно прижав её к подоконнику и заставив согнуться. Её руки ударились о раму. Она стиснула зубы от боли. Парень даже не заметил.       Свет пожал плечами и хмыкнул.       — Не хотелось бы заканчивать наш необычный разговор на негативной ноте. Может, сойдёмся во мнениях, что нужно продолжать жить, но беспокоиться о нас самих тоже?       — Вот именно — о нас! Подумай о нас, чёртова лампочка!       — Я думаю обо всех, но, когда более значительным персонажам в этом… так скажем, плане приходится хуже всех, нужно жертвовать чем-то другим.       — Нашим доверием и любовью?! — не выдержал Дождь и кинул свой зонт острым концом прямо на Света. Мужчина, не поведя и бровью, отпрыгнул в сторону. Рукой, которая до этого была заведена за спину, он поймал деревянный зонтик.       Парень глубоко дышал сквозь зубы, смотря в пол. В нём кипела жгучая злость. Чего этот Свет себе позволяет?! Он не может допустить, чтоб с чудачествами мужчины всё стало ещё хуже.       Он прикрыл глаза. Он увидел одно из воспоминаний: тот самый сад, те самые розы, тот самый ливень. И он стоял, смотрел за их ссорой. Не в силах ничего сделать. Свет оттолкнул тогда Полумрака, отвернувшись и скорчившись в горе. Его волосы стали тогда почти пепельно-серые.       Какая была причина? С чего бы…       Дождь не успел додумать, потому что светлый мужчина подошёл к нему и мягко положил ладонь ему на спину.       — Ну-ну, всё хорошо. Я не буду равнодушен к твоим словам, обещаю, — Свет протянул зонтик в руки Дождя. Парень сжал губы.       — Ты много чего обещал.       — Ну ладно тебе, Дождь. — Свет улыбнулся, извиняясь. — Давай зароем топор войны. Хотя бы на время. — он протянул руку парню.       Мальчик Дождь недоверчиво посмотрел на ладонь в перчатке, но положил свою холодную руку на неё и пожал.       Тишина осталась стоять в стороне, всё-таки закрыв окно. Она не поворачивалась ко Свету и Дождю. Но мужчина заметил её и вытянул руку к ней.       — Извини, что мы с Дождём чуть повздорили, золотце моё. — Тишина обернулась в пол-оборота к нему. — Иди сюда.       Тишина подошла ко Свету и уткнулась в него лицом. Мужчина усмехнулся и пригладил девочку по спине.       — Ты ж милашка.       — Не хочется мешать вашим нежностям… — кашлянул Дождь.       — Замолчи ты, девочка напугана была! — Свет нахмурил брови и чуть выставил вперёд губу, пытаясь показать злость. Он был бы хорошим отцом.       Мини-милая-агрессия сошла с его лица, и он сказал:       — Пока что… мир? Твои слова сегодня затронули меня. Правда. — Свет стал гладить Тишину по волосам, пока смотрел в глаза Дождю. — Это так мило, что ты так беспокоишься о Полумраке.       — За друзей всегда нужно стоять горой. Так? — после этих слов Свет лишь помолчал в ответ, но натянул улыбку и кивнул. — Ладно. Пожалуй, мне всё-таки пора. — Дождь открыл окно вновь (Тишина была готова проклинать его — она что, зря пыталась нормально его закрыть всё это время?!) и перевесил одну ногу в мокрую пустоту воздуха. Он посмотрел наверх, в глаза Света. Тот обнимал Тишину, его волосы чуть колыхались от ветра из окна. Он грустно улыбался, чуть махая ладонью Дождю. Последний вновь повернулся к видам улицы, и выпрыгнул наружу. Его тело слилось с каплями ливня.       Свет провёл до двери из коридора Тишину, кивнув на прощание. После он повернулся к окну. Ему так хотелось взять и выпрыгнуть оттуда. Возможно, сегодня в стычке с Дождём он и показал себя, как харизматичный мужчина, который не воспринимает всё серьёзно. Но, боги.       Свет опёрся спиной о стену, прикрыв лицо рукой, чтоб глаза не видели настойчивого сияния фальшивых лампочек внутри школы. Его волосы упали с его дрожащих плеч. Он не хотел становиться тем, кем его называл Дождь. Пожалуйста, Эдвард, спаси меня, если это ещё возможно, сказал мысленно Свет.