Местами совпадающие кривые

      19       Брок Рамлоу впервые в жизни сорвал с крепежей боксерскую грушу. Залы СТРАЙКов — это не районная качалка, здесь все делалось с четверным запасом прочности из патентованных сплавов СтаркИнк, но ярость Брока была сильнее. Даже не поинтересовавшись судьбой отлетевшего спортинвентаря, он сдвинулся в сторону и врезал следующей в ряду жертве.       Роллинз сидел на лавочке, опираясь локтями о колени, и жевал зубочистку. Полет мешка он проводил равнодушным взглядом, цыкнул и перекинул зубочистку в другой угол рта. Видимо, он сделал это слишком громко, потому что Брок, еще пару раз вмазав груше, резко развернулся к нему. — Джекки. Детка. Зайчик. Малыш. Пожалуйста, съебись отсюда очень далеко, не порти карьеру нам обоим. Ты не сможешь служить с инвалидностью, а я — с судимостью. Пожалуйста, Джекки. — Хуярь дальше, не отвлекайся, — отозвался Джек и снова перекатил по губе зубочистку.       Брок поиграл сперва желваками, потом мышцами на плечах. Потом развернулся и продолжил расправу над ни в чем не повинной и безответной жертвой. Джек почесал щеку и снова завис в терпеливом ожидании. Знал, что рано или поздно Брок выдохнется, остынет, и настанет пора разговаривать уже по делу.       Ярости Брока хватило на два с хреном часа. Потом еще полчаса он демонстративно плескался в душевой, продолжая намекать, что безусловно и навсегда бывший друг может перестать надеяться и отвалить уже. Но сука Роллинз был дохуя давним другом, потому на такие намеки не велся. — Ну вот как так-то, Джекки? — проникновенно спросил Брок, уже сидя на собственной кухне в обнимку с бутылкой виски. Сам не пил, но Джеку даже стакан взять не предложил, в знак полной немилости. — Четыре, блядь, года! Четыре блядских ёбаных года мой дружище Роллинз молча смотрит, как я сижу на бомбе и не вдупляю, что у меня под задницей. Не пытаюсь даже минимально соблюдать осторожность. А что бомба тикает где-то рядом, ты вообще, оказывается, в курсе десять блядских лет! За что ты так со мной, Джекки? — Ты нарыл, как обезвредить Пирса? — Оп, — Роллинзу удалось выбить настроенного на суд и расправу Брока из седла. — Это типа такая лесть, чтоб я не орал?       Джек сделал глазами «а чо так?», не размениваясь даже на мычание. — Блядь, я в телепаты не нанимался! — Весовые категории, — снизошел Роллинз. — Разные. — Намекаешь, что против магов мы вообще не тянем?       Роллинз одобрительно указал на него пальцем. — Отсутствие данных о противнике еще никому не было на пользу, мудила! — Разведка где не надо — способ убиться до планового контакта. Вне подготовленных позиций и с голой жопой. — Типа, думаешь, я бы полез... — под взглядом Роллинза Брок заткнулся сам. — Угу, — добил Джек. — И однажды забыл бы, где у винтовки ствол. Ко всеобщему нашему охуению. — Так, ладно. Так что по Мэй? — В отряде четыре года. Нареканий нет. — Ее надо потрясти, херли столько молчала! — В отряде четыре года, — терпеливо повторил Роллинз. — Нареканий нет. Хочешь это исправить? — Но посоветовать-то она что-нибудь может? — Советует. То и дело. — Но не против волшебства!       Роллинз снова ткнул в него одобряющим пальцем. — Блядь, ртом говори! — Советует всё, что может. — Типа не знает, или омерта? — Ага. — Я все-таки тебя покалечу, — сказал Брок так спокойно, что опытный друг Джек понял — шутки кончились, и заговорил без дальнейших понуканий: — Маги живут в своем мире, спрятанном от нас типа как волшебной завесой. Там у них только те, кто умеет колдовать. Мой сосед искал сына. Пацан родился без волшебных умений, и когда это стало ясно, мать его выкинула. Пятилетнего пацана. Ничего не сказав папаше. И не знает куда, просто вывела за волшебный барьер где-то в Сиэтле и оставила. Люди без магии — для них не люди, Брок. Для большинства. По умолчанию. Мой сосед знатно охуевал с меня, как от папуаса с плазмометом, сечешь? Я не знаю, что там в прошлом у Мэй, но от чего-то она решила жить здесь, а не там. Добровольно прописалась в мире без волшебства.       Джек тот еще темнила, конечно. Интересно, он сам сообразил, или Мэй рассказала ему про упыря, пытавшегося повязать ее кровью родных? Брок отметил про себя, что не знает финала истории: Мэй сбежала до, или уже после? Могла ведь и после, тормозная же, да и лет ей сколько было... На эту тему он задумался настолько, что подзабыл злиться, притащил два стакана и разлил в них виски. Джек не мешал — уж в чем он был хорош, так это в том, чтобы не мешать командиру думать.       Брок Рамлоу, как и полагается американцу в первом поколении, по многим вопросам был тем еще шовинистом. — Волшебники, значит, — с нехорошим интересом процедил он сквозь зубы. — Прямо вот высшая раса, значит. И наша Мэй, значит, тоже...       Роллинз только глянул в ответ. Брок согласно хмыкнул. Роллинз кивнул.       В их команду регулярно попадали и цветные, и славяне, и женщины, и геи. Попадали в процессе справедливого отбора на испытательный срок, некоторые успешно закреплялись на постоянной основе и становились своими, а у своих Брок уже наглухо не различал цвета кожи и акцента, они были просто свои, и точка.       Четыре года — даже для ведьмы вполне достаточный срок, чтобы стать своей.