My world crumbles when you are not there Macy Gray
Просто так тут сижу, починяю примус. Никаких «войдём ли мы заново в ту же реку». Просто во рту ощутить солоноватый привкус власти над человеком. Kaitana
Следующие полгода проходят как в тумане. Юрген звонит редко, только по праздникам — на Рождество, на Новый год, на день рождения... Зато разговаривают они подолгу, запоем, на одном дыхании. Йоги чувствует тоску, сквозящую в каждом слове Юргена. Сам он спасется традиционным способом: с головой уходит в футбол. Это почти работает. Это помогает не сорваться и не купить билет в Штаты. К марту звонки становятся реже, а разговоры — короче. Йоги больше не снится Юрген. Ему снова, как и 4 года назад, снится кубок. В мае, когда сборная переезжает в Южный Тироль, Йоги окончательно замыкается в себе. Он почти не разговаривает по телефону, редко проверяет почту и сводит до минимума контакты с прессой. На этот раз даже верный Ханси не пытается его спасать. Ханси наблюдает издалека, по-прежнему готовый подставить плечо, но не готовый больше отдавать всего себя. Долгожданный июнь обрушивается на них внезапной лавиной. Они улетают в Бразилию и неделю обживаются в лагере, кишащем насекомыми и рептилиями, которых то и дело приходится гонять. Йоги по-прежнему холоден и замкнут. Йоги по-прежнему не звонит Юргену. Победа над Португалией даётся им пугающе легко. Юрген после матча присылает Йоги смс с поздравлением. Лёв отвечает вежливым «спасибо». Тишина снова начинает бить по ушам. Ничья с Ганой возвращает их с небес на землю. Йоги понимает, что в таких обстоятельствах следующий матч не будет просто формальностью. Теперь он не имеет права проиграть Юргену. Как минимум, это будет стоить репутации им обоим. Йоги ужасно хочет позвонить Клинсманну и просто поговорить. Но техника даёт сбой: его телефон наотрез отказывается работать. И это выглядит как приговор. За три дня до мачта они с Юргеном общаются через журналистов. Юрген во время пресс-конференции злобно выпаливает, что у него нет времени на дружеские звонки Лёву. Йоги между прочим сообщает прессе, что у него сломался телефон. Ночь перед игрой с США Йоги не спит. Он думает о матче, который будет одним из самых сложных в его жизни. Он знает, что должен выиграть любой ценой. Ещё он знает, что никогда не простит себе, если опять сделает Юргену больно. Юрген тоже не спит. Он просчитывает все возможные варианты и думает, что скажет в каждом из них. У него много сомнений, но одно он решил точно и наверняка: Йоги должен пройти дальше. И он не позволит ему делать глупости. Только не в этот раз.***
Он замечает его издалека, и сердце пропускает удар. Сейчас главное не броситься к нему со всех ног. Нужно сохранять самообладание. Юрген широко улыбается, не в силах контролировать это внезапное счастье внутри. И Йоги улыбается в ответ. Юрген протягивает руку, касается его плеча, потом обнимает Йоги — своего Йоги, которого он не видел полгода, — жадно вдыхает любимый запах, на секунду замирает у его уха и выдыхает: «Йоахим». Он чувствует, как Йоги сжимает его локоть. Вспышки камер ослепляют. Они идут к выходу на поле, не в силах расцепить рук. Никто не хочет первым прерывать этот контакт — запретный, порочный, долгожданный... — Пора, — шепчет Йоги, и Юрген механически кивает, заворожено глядя в любимые тёмные глаза. — Удачи, — произносит он. — Удачи, — эхом отзывается Йоги. Юрген расцепляет пальцы. Они расходятся в разные стороны, стараясь больше не смотреть друг на друга. Дождь льёт как из ведра. Йоги не сидится под крышей, и его рубашка становится мокрой насквозь через несколько минут после начала матча. Юрген старается не обращать на это никакого внимания. Он внимательно следит за игрой. И нервно вздрагивает каждый раз, когда угловым зрением замечает мокрого Йоги. Когда мяч влетает в ворота сборной США, Йоги ищет взглядом Юргена. Как он может радоваться голам, если они не приносят радости тому, кого он так сильно любит?! Но Юрген смотрит на него спокойно и открыто. Он едва заметно кивает: не бойся, всё хорошо. Юрген правда думает, что всё хорошо. Всё так, как должно быть.***
В подсобке прохладно и почти темно. С минуту они просто смотрят друг на друга, привыкая к полумраку. Потом Юрген набрасывается на Йоги как дикий зверь. Они целуются отчаянно, долго, жадно — как в первый раз. — Йоахим, Йоахим, — Юрген шепчет его имя как заклинание, ни на минуту не в силах оторваться от любимого лица. Он целует его миллиметр за миллиметром с жаждой странника, нашедшего колодец после долгого пути. Йоги стоит, прислонившись затылком к стене, положив руки на плечи Юргена — остолбеневший от счастья, сдавшийся под напором этих эмоций. — Я думал, — Юрген задыхается, судорожно глотая воздух ртом, — Думал, что эти полгода никогда не закончатся. Я думал, что сойду с ума. Йоги обнимает его, ерошит мокрые волосы на нетронутом сединой затылке, отдаёт всю нерастраченную за полгода нежность, всего себя. Он чувствует, как возбуждённый член Юргена упирается ему в пах. Йоги накрывает его рукой, лаская через тонкую ткань. С губ Юргена слетает стон. Ещё мгновенье — и Йоги оказывается на коленях перед своим любовником. Он принимает его в свой горячий рот, заставляя Юргена судорожно стискивать кулаки в бессильной попытке не закричать. Через пару минут Юрген задыхается от невероятного оргазма. Он оседает на пол рядом с Йоги, трогает пальцами его лицо, облизывает мягкие губы... Потом расстёгивает его брюки и сжимает рукой до предела возбуждённый член. Несколько движений, и Йоги с приглушённым стоном изливается в ладонь своего любовника. Они сидят, обнявшись, пытаясь восстановить дыхание и сердечный ритм. — Я хочу тебя по-настоящему, — шепчет Юрген, — хочу, чтобы у нас было хотя бы несколько часов. А лучше — дней. — А лучше — целая вечность, — улыбается Йоги. Несколько минут они не произносят ни слова. Касания заменяют им разговоры: оба, наконец, чувствуют себя абсолютно счастливыми. — Пора, — тихо говорит Йоги, нарушая уютную тишину, — нас скоро будут искать. — Не хочу тебя отпускать, — Юрген тяжело вздыхает, — не могу... — Мы скоро удивимся снова, — спокойно произносит Йоги, — совсем скоро. Он прекрасно знает, что они увидятся не раньше, чем через месяц, когда отгремит бразильский карнавал. Когда они оба переживут его последствия — горе или радость. Когда позволят обстоятельства. Когда самолёты лягут на правильные курсы... И всё это случится не так уж скоро. Вернее, совсем не скоро. Но сейчас ему хочется думать иначе. Они встают и снова замирают в полутёмной подсобке стадиона. Никто не хочет уходить первым. — Я люблю тебя, — произносит Юрген, и Йоги чувствует, как у него перехватывает дыхание. — А теперь иди. Йоги ещё раз целует любовника в губы и поворачивается к двери. — Этот кубок будет твоим, Йоахим. Не сомневайся, — слышит он вслед. Йоги улыбается и выходит в коридор.