Feels like fire

OST: Rihanna — Te amo

Москва! Как много в этом звуке..! А.С. Пушкин Не в Москве — так когда-то и где-то Все равно это сбыться могло б. П. Антокольский Ночь. Капает с крыш. Если не спишь — позови меня. Я здесь. Возле тебя Незримо парю, Октябрю дарю Свою холодную тень На мокром стекле, Струюсь в водосточной трубе, Горю Неоновой искрою В фонаре. Это холодная ночь в октябре. Ольга Арефьева

Всё началось, когда моя надежда уже почти умерла. Мы прилетели на квалификационный отборочный матч перед Чемпионатом мира. Москва встретила нас ледяным дождём и ветром. Несмотря на плохую погоду, после ужина Йоги предложил прогуляться. Олли и Анди предпочли любоваться Москвой из окон бара в отеле «Балчуг», где нас поселили. Мы же с Йоги, с трудом вырвавшись из-под надзора бдительной охраны, отправились осматривать достопримечательности города. Это был тот редкий момент, когда я мог побыть наедине с Йоги. Мы шли плечо к плечу, негромко переговариваясь, стараясь не привлекать к себе внимания прохожих. — Тебе нравится Москва, Йоги? — Да. Очень красивый город. Но летом она нравится мне больше, чем осенью, — Йоги слегка поморщился. И только тут я заметил, что он вышел из гостиницы без шарфа. — Йоги, а где твой шарф? Он улыбнулся, видимо слегка смущённым моим встревоженным голосом. — Забыл в номере... Я снял с шеи свой: — Вот, держи: не хватало тебе ещё простудиться перед матчем! — Ну что ты, Ханси, — попытался отмахнуться Йоги. — Никаких «Ханси»! Надевай. Ты нужен мне.., — голос предательски дрогнул, я запнулся, — нужен нам здоровым. Он улыбнулся своей спокойной улыбкой, в которой — или мне просто показалось? — была нежность. Мы гуляли долго, болтая обо всём на свете. Наверное, мне было холодно, но я не замечал этого. Я давно не чувствовал себя таким счастливым. Мы вернулись в отель за полночь. Наши номера были по соседству. Мы стояли в коридоре, я смотрел на Йоги, борясь с желанием поцеловать его. — Пора спать, Ханси. Завтра у нас трудный день. — Да... Нужно выспаться. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Йоги! Он уже вошёл в номер, когда я окликнул его: — Йоги? — Да? — Спасибо за чудесный вечер. — И тебе спасибо, Ханси. Я вошёл в номер и, не раздеваясь, упал на кровать. Усталость ощущалась, но я понимал, что заснуть мне не удастся — слишком много мыслей. Чем станет для нас эта прогулка? Сделает ли она нас ближе? О чём сейчас думает Йоги? Впрочем, Йоги уже, скорее всего, крепко спит... Потом я узнаю, что мы оба в ту ночь смотрели из соседних окон гостиницы «Балчуг» на осенний московский дождь. Следующий день был заполнен тренировками и предматчевыми заботами. К вечеру я почувствовал, что вчерашняя прогулка под дождём не прошла для меня бесследно: начался озноб, разболелась голова. Олли, Анди и Йоги собирались отсмотреть запись нашего предыдущего матча с русскими, чтобы ещё раз обговорить тактику. Я был вынужден извиниться и уйти в номер. Когда я сказал, что неважно себя чувствую, мне показалось, что в глазах Йоги мелькнуло беспокойство. Я пришёл в номер и погрузился в тяжёлое состояние полубреда. Не знаю, сколько прошло времени, когда в мою дверь негромко постучали. Я с трудом поднялся и повернул замок. На пороге стоял Йоги. Сначала мне показалось, что это плод моего воображения, но он скоро развеял мои сомнения в своей реальности. — Ханси, прости, что разбудил. Шёл к себе и решил узнать, как ты и не нужно ли тебе чего-нибудь. Мне нужно, чтобы ты остался. Здесь. Со мной. Я едва не произнёс это вслух. — Спасибо, что зашёл, Йоги… — Бог мой, да ты с трудом на ногах держишься! Срочно ложись в постель. Он осторожно взял меня за локоть и отвёл к кровати. — Вот так, ложись.., — Йоги накрыл меня одеялом и сел рядом. Он протянул руку и тронул мой лоб ладонью. Я вздрогнул от этого прохладного, ласкового прикосновения. Самого присутствия Йоги в моём номере было достаточно, чтобы я почувствовал возбуждение, а тут ещё это касание! — Ты весь горишь, Ханси... Видишь, нужно было вчера отдавать мне свой шарф. — Не волнуйся. Было бы хуже, если бы заболел ты. Завтра матч. — Да, и ты нужен мне там. Боже, неужели он правда сказал это? — Я схожу за лекарством. Нужно что-то принять, станет легче. — Мне уже стало легче... когда ты пришёл. Боже, неужели я правда сказал это? Йоги улыбнулся. Это была улыбка, в которой странным образом смешались сочувствие и боль. Он взял меня за руку. Я закрыл глаза. — Боюсь открывать глаза. Вдруг ты исчезнешь? — Я не исчезну, Ханс. — Обещаешь, что никогда не исчезнешь? Никогда не оставишь меня одного? Я сам не понимаю, что говорю. Ничего, зато завтра я смогу списать всё на жар. — Ничего не бойся.., — Йоги наклоняется и целует меня в губы. Нежно, но решительно. От него пахнет сигаретами и коньяком. Где ты был, прежде чем прийти сюда? О чём ты думал, Йоги? О ком ты думал? По телу пробегает дрожь. Я отвечаю на поцелуй, нерешительно обнимаю его, притягиваю к себе... На секунду он останавливается, замирает, смотрит на меня: — Ханси... ты уверен, что правда хочешь этого? Я выдыхаю «да» и обнимаю его крепче. Нет, это я должен был задать этот вопрос. Правда ли ты хочешь этого, Йоги? Правда ли ты хочешь меня..? Но я не хочу об этом думать. Не сейчас. Расстегнуть его рубашку оказывается нелегко, но я справляюсь. Боже, какой ты красивый, Йоги! Ты сам знаешь, какой ты красивый? Мысли в голове путаются. Я уже не понимаю, что говорю про себя, а что вслух. Йоги помогает мне справиться с ремнём на его брюках, откидывает одеяло, забирается ко мне в постель. В голове проносятся слова Лотара о пустующем месте рядом с герром Лёвом. Я целую его. Я стараюсь быть нежным, но страсть переполняет. У меня это будет впервые, но мне не терпится ощутить его внутри себя. Он порывисто развязывает мой халат, переворачивает меня на живот. Я чувствую, что он готов. — Йоги, — почти шепчу я, — у меня никогда раньше... У меня нет сил закончить фразу. Я перевожу дыхание. Мне кажется, Йоги вздрагивает. Несколько секунд он молчит, как будто решаясь на что-то. Потом наконец произносит: — Ты боишься? — С тобой я ничего не боюсь. Он целует мою спину, и мне удаётся довольно быстро расслабиться. Он готовит меня долго, мне даже начинает казаться, что слишком долго. Меня или всё-таки себя? Наконец, он входит в меня. Мне с трудом удаётся сдержать стон. Ощущения непривычные. — Расслабься, Ханси, — шепчет Йоги. Я удивляюсь уверенности, которой наполнено каждое его движение. Я чувствую его силу, и я покоряюсь ей. Удивительно, но мы почти одномоментно достигаем финала. Меня захлёстывает волна наслаждения, настолько сильная, что я перестаю себя контролировать. Мне кажется, что с выдохом «Йоги…» меня покидает душа. Йоги, обессиленный, падает на постель. На его губах едва заметная улыбка. Он смотрит на меня. — Мне давно не было так хорошо, Ханси, — тихо произносит он. — Мне никогда не было так хорошо, Йоги, — шепчу я. Мы лежим молча. Шторы в номере не задёрнуты, лицо Йоги освещено светом московских фонарей. Я первым нарушаю молчание. Я должен ему сказать. — Я так давно хотел этого... — Я знаю, Ханси. Прости меня, я не мог... Я провожу рукой по его волосам. Он прикрывает глаза. Замирает на минуту, потом приподнимается на подушках: — Пора спать. Завтра нам нужно быть на ногах. Он наклоняется и целует меня в висок: — Спи. — Спокойной ночи... любимый. — Спокойной ночи… *** — Excuse me, Sir. It is not allowed to stay here after 9 p.m. You should leave, — охранник стадиона обратился по-английски к сидевшему в глубокой задумчивости человеку. — Sure, — коротко ответил тот. Он поднялся и пошёл к выходу. Его звали Ханс-Дитер Флик, он был помощником Йоахима Лёва, главного тренера сборной Германии по футболу.