Feels like fire

OST: Bonny Tyler — Total Eclipse of The Heart

Мы расстанемся здесь. Ты дальше пойдёшь один. Вера Полозкова

Весна 2016 года Даниэла Лёв пыталась. Она изо всех сил гнала о себе мысли о той ночи в Рио и старалась жить так, как будто ничего не произошло. У неё не получалось. Рана была слишком глубокой, гораздо глубже тех, которые нанёс ей Йоги за долгие годы совместной жизни. Она прощала ему измены, она даже смирилась с его чувствами к другому человеку, но она не могла позволить ему использовать себя. Казалось бы, никакой трагедии: он ее муж, она его жена, они просто занялись сексом одной жаркой бразильской ночью. Трагедия была в обстоятельствах. В том, как именно это случилось. У Дани получалось быть другом Йоги. Но она не хотела быть для него запасным вариантом в отсутствии всех прочих. Почти два года Даниэла Лёв наблюдала за тем, как Йоги отстраняется. Как уезжает в отпуск в одиночестве, как проводит выходные на матчах, как внезапно пропадает на несколько недель и так же внезапно возвращается, не говоря ей ни слова. Йоги изменился. Он добился, чего хотел: кубок был его. Дело было сделано. И ее, Даниэлы, роль была сыграна. Больше Йоги не нуждался ни в ее жалости, ни в ее советах. Даниэла Лёв устала. Устала летать за Йоги по всему миру, улыбаться на камеру (когда, в общем, не смешно), ходить на бессмысленные тусовки, где невозможно свободно дышать из-за слишком узкого платья. Она устала видеть в глазах мужа пустоту, которая пропадает только в двух случаях: на футбольном поле и когда приезжает Юрген Клинсманн. Даже на публике Йоги и Юрген не могли сохранять самообладание, когда встречались. К счастью, это происходило не так часто, иначе от грязных слухов (вернее, грязной правды, она-то об этом знала) было бы не отмыться. Даниэла Лёв не хотела больше быть Даниэлой Лёв. 35 лет спустя она хотела обратно своё имя и свою жизнь. Плохую или хорошую, но без Йоги, без Клинсманна и без Немецкого футбольного союза. Ей надоело. Если Йоахим хочет продолжать играть в эту игру, то пусть продолжает, но без неё. И всё же она верила в то, что должна дать ему последний шанс. Это случилось незадолго до начала Чемпионата Европы, когда Йоги вдруг решил провести несколько дней дома до того, как уехать в лагерь. Даниэла застала мужа в гостиной. Он читал — спокойный и сосредоточенный. Несколько минут она молча смотрела на него, потом, наконец, решилась: — А что будет дальше, Йоги? После чемпионата? Йоги внимательно посмотрел на жену. Он понимал, о чём она. Он чувствовал её усталость и растущее недовольство. Он знал, что если хочет сохранить отношения с Даниэлой, ему пора уйти из сборной. Конечно, у него в голове был этот вариант: расстаться с футболом в звании чемпиона мира было по-своему заманчиво. Но впереди было столько перспектив! Он ценил Даниэлу. Уважал ее, восхищался ей, благодарил за поддержку, без которой было бы еще тяжелее. Но что он мог ей дать? Тихую жизнь на берегу какого-нибудь немецкого озера? Вот такие вечера с книгами у камина? И хотел ли он этого? Чем чаще Йоги задавался этим вопросом, тем больше понимал, что нет, не хотел. Он хотел драйва. Эмоций. Вызовов. Он хотел новых побед и достижений. Но самое главное, он хотел свободы. А за свободу нужно было платить. Ради неё нужно было чем-то жертвовать. — Если ты хочешь знать, собираюсь ли я продлить контракт, то да, я собираюсь, — Йоги захлопнул книгу и встал, давая понять, что разговора не будет. — Спокойной ночи, Дани. На пороге комнаты он слышит тихий, но твёрдый голос жены: — Тогда нам лучше расстаться, Йоахим. Йоги оборачивается и едва заметно кивает. Может быть, даже хорошо, что она сказала это первой, и ему не пришлось ничего объяснять. — Да, так будет лучше, — выдыхает он и чувствует облегчение. Так точно будет лучше. Для всех.