Он, всего лишь одинокий мальчишка, уж точно не потерялся здесь, в глубинах его мечтаний.
***
— Парни, слыхали? Нас даже, твою мать, в начале марта в Анси на ежегодные соревнования пригласили. Спустя столько лет про наш маленький клуб вспомнили, представляете? — тренер ворвался в комнату, оборудованную как зал, как раз тогда, когда все парни, включая и младших, заканчивали силовую. — В Анси?.. — Мэттью воодушевлённо произнёс название города, как будто впервые его услышал. Фабьену опять захотелось дать ему по шапке. — Но спешу огорчить: мелкие, вам там пока делать нечего. Едет... — он открыл какой-то документ в телефоне, — только один участник от клуба, который достиг шестнадцати лет и соответствует уровню подготовки для отбора в юниорскую сборную. Ну что? Младшие мгновенно поникли и отправились в раздевалку, чтобы наконец снять с себя неприятно липнущие к телу вещи. В какой-то момент Фабу даже стало жалко младшего брата: таким расстроенным он выглядел. Пока он думал об этом, парни уже вовсю начали обсуждать эти соревнования. Его, как и ожидалось, даже не позвали в беседу. Он ухмыльнулся сам себе, слушая, как они по очереди расхваливают друг друга, хотя по сути хвалят то, что лучше всего у них получается: кричать о том, что они лучшие в стране. Взвесив все за и против, Фабьен понял, что терять ему особо нечего, в том числе и драгоценное время и, пока никто из сокомандников так и не решился проронить хоть слово по поводу соревнований, уверенно сказал: — Месье Лорен, я хочу принять участие в соревнованиях и не подвести наш клуб. — Отлично! Вот, парни, вам пример от Фаба, как надо реагировать на предложение, а не шушукаться по полчаса, так и не решаясь дать чёткий ответ! Внутри парня всё ликовало, не считая той струнки души, которая отвечает за чувства. Всё-таки поведение сокомандников немного выбило его из строя, но сам факт того, что он один поедет защищать честь своего клуба, заставлял закинуть эти переживания далеко в недры души. — Хорошо, Фаб. Эти две недели мы будем усиленно готовиться, поэтому приходи ещё и с утра каждый день, чтобы набрать форму к гонкам. Там надо показать этим, с гор, что и ты тоже оттуда и способен их обыграть. Он кивнул и посмотрел на парней. Они до сих пор не успокоились, и поэтому их злобные глаза только раззадоривали его, заставляли душу смеяться. — Ну всё, тебе не жить, — проронил один из них и быстрым шагом вышел их зала. За ним потянулись и остальные, оглядываясь на Фабьена и что-то фыркая... Только угрозами это, слава богу, и ограничилось. Сокомандники какое-то время шли за парнем, который молился, чтобы они не прыгнули на него сзади всей толпой. Однако этого не произошло, и уж точно не могло произойти после того, как рослый крепко сложенный силуэт в чёрной куртке встретил его за территорией базы. Вот теперь безопасность, настоящая безопасность, как дома... Фаб тренировался каждый день, выкладывая все свои силы на тренировках. Он даже смог начать целиться на стрельбе стоя (это, однако, всегда было невыполнимой для него задачей). Но парень понял одно: его стиль стрельбы это не предусматривает. Он просто не в состоянии в стрессовой ситуации, как, например, на соревнованиях, высматривать каждый чёрный кружок в прицеле. И он сделал всё, чтобы развить в себе другую черту, которая сделала бы его стиль стрельбы, быстрый и резкий, более эффективным: шестое чувство, позволяющее ему почти не глядя закрывать все мишени. И это почти получилось у парня, чем он уж точно удивил тренера.Он сделал всё, чтобы показать себя там с такой стороны, с какой его хотела бы видеть не только семья. Он больше не одинокий мальчишка. Он теперь одинокий, но уже уверенный в себе мальчишка. Разница уж явно есть, так?
***
Парень ринулся в бой, где он всё равно останется слабым, никем не замеченным мальчишкой. Но для себя он уже стал тем самым Фабьеном, которым он был три года назад. Он помнил всё, что прошёл, прежде чем вернуться сюда, на широкую трассу. В его голове бесконечно всплывали воспоминания о том времени, когда папа был рядом. Но, что самое главное, в его мыслях оставались лишь две фразы, которые давали понять одно: он сделает всё, чтобы им гордились самые близкие ему люди. — Фаб, а что ты сейчас видишь перед глазами? — Маму и братьев на верхней ступеньке трибуны. Эти блондинистые длинные волосы прямо у трассы, ведь она уже выиграла свою гонку. И эти прозрачные голубые глаза, в которых можно утонуть; они прячутся за чёрным шарфом и скрываются прямо за мамой. Снег под ногами привычно скрипел, лыжи тонули в небольших протаявших в нём трещинах. Однако двигаться и дышать было удивительно легко, несмотря на то, что он прошёл несколько десятков часов тренировок. Усталость даже нисколько не была заметна в отталкиваниях парня. Подходя к первой по трассе отсечке, он заметил тренера, который стоял прямо около неё. Наверное, он просто скажет какие-то слова поддержки, как и перед началом гонки... — Фабьен, плюс двадцать три секунды за километр это слишком. Поджимай уже сейчас, если не хочешь стрелять чисто оба рубежа! Он погрузился в свою голову, не заметив, как обогнал какого-то парня из другого клуба, стартовавшего перед ним. Уж точно найдутся соперники, которые будут и слабее, и на голову сильнее его. Тем более, сейчас идёт спринт, то есть квалификация в следующий раунд соревнований — гонку преследования. В неё из больше чем пятидесяти участников смогут пройти только десять сильнейших. Поэтому шансы минимальны, с этим он уже смирился. Фабьен пролетал поворот за поворотом, подъём за спуском, и, на удивление парня, он даже не чувствовал, что ноги слегка начинают подрагивать, а руки сами собой поджиматься к бокам. Он не чувствовал, что ему не хватает кислорода или влаги. Он просто отталкивался и проносился по будто давно знакомой трассе снова и снова... Позади первый круг. Вдалеке, а именно в конце затяжного подъёма, показалось стрельбище. Он начал судорожно рыскать глазами в поисках коврика, на котором он пристреливался. Именно на него только что лёг один из соперников... Фаб понял, что терять особо нечего, поэтому начал изготавливаться на соседней установке. Тело само вспоминало движения, само справлялось со своей задачей. Однако парень, когда уже приготовился, чтобы сделать первый выстрел, понял: тело выполнило свою работу на отлично, а вот разум — уж точно нет. Тонна тяжёлых мыслей мгновенно забралась в голову. — Вспомни глаза, вспомни глаза... Точно, глаза. Глаза, которые спасали, которые в тот самый роковой вечер в самом начале подготовки к соревнованиям были так близко... Постепенно они начали расплываться в оттенки, которые образовали пелену перед глазами и пустоту в голове. Сработало. Изготавливаться дольше было уже нельзя: не хотелось бы потом справляться ещё и с тремором. Фаб мягко нажал на спуск... Попал! Второй, третий, четвёртый... Мишени быстро поддались его стремительным выстрелам. Однако именно тогда, когда парень уже нажал на курок, чтобы закрыть и пятую мишень, один он соперников пришёл на соседний коврик... Немного смазанное направление — и конец. Выругавшись про себя, он сделал несколько мощных отталкиваний и пролетел штрафной круг настолько быстро, насколько мог. — Фабьен Клод, двадцать седьмой номер, после круга проигрывает лидеру сорок две секунды... Больше от диктора ему ничего не было нужно. Он понял, что делать дальше. Второй круг прошёл так же спокойно и уравновешенно, как и первый. Парень держал темп, который предложил ему соперник впереди (а он уж точно был выше, чем его собственный), поэтому под конец круга Фабьен смог отыграть ещё десять секунд. И опять стрельбище, опять запредельный пульс, который сейчас не ощущался. Опять пелена из всевозможных оттенков голубого перед глазами... — Вспомни то, чем ты занимался на тренировках и давай, покажи им всем мастер-класс. Изготовившись, тонкий палец быстро и стремительно нажимал на курок, а разум полностью игнорировал крики болельщиков и соперников вокруг. Он был там, в глубине своей души, куда смог закрасться свет двух голубых фонарей. Уже закидывая винтовку на плечи, парень улыбнулся: белое полотно на установке под номером двадцать три делало его ещё более уверенным в себе. — И вот опять, Фабьен Клод выходит на пятое промежуточное место после второго рубежа с отставанием в двадцать шесть секунд... Оставалось только дойти до конца. Только увидеть перед глазами эту знакомую красную полоску и упасть на снег сразу после неё. Это стало его мечтой на следующие десять минут... Воздух неожиданно стал тяжёлым, его груз давил на плечи настолько сильно, что двигаться становилось очень сложно. Это можно сказать о последнем круге — самой тяжёлой части дистанции. Только сейчас Фаб заметил, что напрочь забитые плечи и ноги уже отказывались работать. — Борись, борись ради всех своих, в конце концов. Ты приехал сюда, чтобы показать всем, кто ты есть на самом деле. Так уделай всех! Что тебе мешает это сделать? И он, сжав зубы, продолжал двигаться вперёд, держаться за соперниками, которые были свежее его и обгонять таких же уставших, как он сам. И он не сдаётся, до сих пор не сдаётся. — Эмильен гордится тобой. Низкий добрый голос прозвучал в голове. Его не было рядом, но он был там, в глубине разума... Финишная черта — и Фабьен становится шестым, проиграв тридцать семь секунд лидеру. Для него этого было недостаточно. Потому что у лидера также был штрафной круг, у кого-то в начале таблицы — даже два. А он только шестой с одним! Сняв лыжи, он быстро ушёл к раздевалкам. Нет, парень не потерял интерес к результатам. Он просто понимал, что с такой скоростью он вряд-ли пройдёт в следующий круг — вечерний пасьют. Там ему уж точно делать нечего. Вот его уже обогнал какой-то парень из Савойи, вот — из Гренобля. Он уже восьмой, а около пятнадцати человек ещё находились на дистанции — шансов нет. — Но почему ты продолжаешь смотреть на табло? Тебе просто интересно, или ты что-то знаешь? Фаб улыбнулся, ведь в груди заиграло то самое приятное чувство, которое посетило его в ту самую ночь у Эмильена в доме. То самое чувство, которое сейчас не давало ему отвести взгляд от экрана. Очередной соперник отодвинул его ещё ближе к пропасти, выиграв всего лишь секунду с небольшим. Но это удивительно родное чувство никак не покидало его грудь; каждая клеточка тела была им пропитана. Что же это могло значить, когда надежды уже, по сути нет? Ещё один соперник, уверенно финишировав, оставил его на грани. Всего каких-то пара десятых секунды разделила их, будто не желая больше видеть эту фамилию в списке десятки сильнейших. На дистанции остался всего один парень, который мог бы бороться за попадание в преследование. По крайней мере, так Фабьен понял из комментариев диктора. А это означало, что самое обидное на свете поражение могло настигнуть его в любой момент. Он смог пересилить себя и повернуть голову слегка влево. Вот стоят мама, Эмильен и Флоран, взволнованно смотря чётко на него. Вот слегка поодаль — Софи, она улыбается и машет ему рукой. А вот... он. Он спокойно стоит за мамой, которая ничего не подозревает. Он тоже улыбается. Он тоже всё знает заранее. Последний номер стремится к финишу; секунды нехотя уходят одна за одной. Когда соперник уже хотел делать разножку, рубеж в тридцать семь секунд остался позади. На табло появились результаты: 10. Фабьен Клод (1) Луара +37.0 11. Жак Жеффери (2) Юра +37.1Фаб не мог говорить. Фаб не мог дышать. Не мог стоять. Не мог больше находиться здесь. Он просто закричал на весь стадион, не понимая, что с ним происходит, не думая о том, что на него, возможно, смотрят другие люди. Из глаз впервые за долгое время капали слёзы радости.
Их ничем не заменить, так же как и эти искренние эмоции, которые сегодня заставили сердце парня дрожать... — Фабик, ты лучший! — Фабьен, ты мой герой! — Ты такой сильный, поздравляю! — Лучше тебя уж точно никого не будет, несмотря ни на что! Семья и пушистая копна блондинистых волос поздравляли его наперебой друг другу, но эти слова, хоть они были сладкими и приятными, пролетали мимо его ушей. Он смотрел туда, в толпу, за их спины, в глаза другие, неземные. Они светились, несмотря на всю серость этого пасмурного дня. И они говорили... Позже Фабьен поймёт, что за слова в них читались: — А я сначала в тебя верил! — Поверь, Эмиль, я теперь и сам в себя верю. Особенно рядом с тобой. Он долго ходил по лесу в ожидании второго раунда. Он плакал. Плакал от счастья. Плакал от того, что сейчас его окружают такие люди...***
Дан обратный отсчёт до старта победителя квалификации. Фабьен стоял в самом конце пилотона из десяти сильнейших участников, такой маленький и беззащитный по сравнению со своими соперниками на эту гонку. Но его душа уж точно была не беззащитной в отличии от его довольно хрупкого телосложения. Глаза пылали огромным пламенем гнева, уверенности, азарта и желания покорить сердце тех, кто сейчас стоял прямо на трибуне напротив него. Вот, стоя впереди всех, ему помахала Софи. За ней — братья и мама. Эмильен находился чуть поодаль, но тоже осмелился поднять руку с крепко сжатым кулаком. Парень не чувствовал никакой злости в этом жесте. Только внимательный взгляд заполнил душу. Фаб едва не потерялся во времени и опомнился только тогда, когда соперник рванул с места прямо перед его носом. Ещё бы секунда — и гонка бы завершилась для него, так и не успев начаться. Он рванул вслед за рослым темноволосым парнем так, как в последний раз. Он понимал одно: сейчас и только сейчас у него есть шанс показать себя как достойного конкурента обитателям гор. Так тренеры часто называли талантливых ребят-юниоров, которые выросли вдали от больших городов. Парень не был исключением, и поэтому в его голове уже созрел план, как сделать всё, чтобы доказать местным, что он не такой уж и слабак. Выжимать из себя все силы, которых, казалось бы, уже не осталось. Это получалось у Фабьена лучше всего. К первой стрельбе он подошёл с совершенно незначительным отставанием от седьмой позиции, которая на старте была в десяти секундах от него. Изготовившись на влажном коврике и понимая, что права на ошибку нет, парень начал палить. Глаза, глаза... Опять голубой свет пеленой окутал его, и ноги даже перестали промерзать от пронизывающего ветра. Он не заметил, как установка, несмотря на ветер, поддалась его чётким выстрелам и оказалась полностью белой. — Фабьен Клод, десятый номер, выходит на промежуточную пятую позицию с отставанием в двадцать секунд от лидера Эрика Перро. Кажется, у нас растёт конкурент... Постепенно гул со стадиона скрылся в лесу, который окутал Фаба таинственной тишиной и теплом, необычным теплом. Он был один, только слышал отталкивания своих палок от снега и тихие толчки соперников впереди и сзади. Хотелось остановиться и полюбоваться этими местами, но сейчас у него такой возможности не было. Более сильные соперники сзади быстро нагнали парня, но это как раз играло ему на руку: продержаться с такой скоростью, какую предложат они, будет гораздо эффективнее, чем идти своим темпом и потом отыгрывать секунды на стрельбище. Фабьен не думал о том, что он может не только загнать себя в красную зону, но и остаться без сил. Он просто наслаждался каждым отталкиванием, каждым вдохом тяжёлого влажного воздуха... Вторая стрельба. Подходя к ней, он впервые почувствовал, что восстановить пульс до нужного у него уже не получится: слишком высокий темп предложили парни посильнее. Из-за этого руки начали дрожать, и каждый удар сердца откликался во всём теле... Парень не понял, как отстрелял так быстро. Только два незакрытых чёрных глазка в белой пустоте заставляли его разозлиться на себя слишком сильно... — Фаб, проигрыш в сорок три секунды, не знаю откуда, но надо взять силы ещё хотя бы на два круга! — громко прокричал тренер ему вслед. Он и сам понимал, что теперь надо превосходить все свои возможности и рвать холодный воздух. Он чувствовал себя беззащитным и слабым среди таких сильных парней, но именно сейчас в нём загорелось второе дыхание, именно загорелось. Ноги перестали быть такими ватными, а руки сами начали двигаться быстрее. Пора показать им, на что способен всего лишь никому не знакомый одинокий мальчишка. Третий рубеж. Один за одним раздавались выстрелы соперников, которые улетали в молоко. Фабьен умело оценил свои шансы и, понимая, что без чистой стойки ему будет сложно за что-то бороться, начал всё равно нажимать на курок тогда, когда только видел в прицеле чёрные мишени. И все они стали белыми. Парень улыбнулся сам себе и, сильно оттолкнувшись, побежал на дистанцию, пока многие другие соперники ещё уходили на очередной штрафной круг. — Фабьен Клод, десятый номер, вырывается на третью позицию и вступает в борьбу за подиум после третьего рубежа...Фаб больше ничего не слышал. Фаб больше ничего не чувствовал. Он проходил метр за метром, подъём за спуском с такой скоростью, которую, наверное, и не все соперники выдержать смогли бы.
И его на это сподвигли одни слова одного человека: — Порви их всех! — чёрная куртка теперь стояла у трассы... Парень не заметил, как оказался уже на последней стрельбе. Один конкурент, должно быть, Эрик, убежал на дистанцию с чистой стойкой, но в тот момент, когда на стрельбу подошёл второй, поднялся сильный ветер. Из-за резких порывов он стал обладателем четырёх штрафных кругов. Медлить нельзя. Так же как и мазать. Так же как и сдаваться. Вздохнув, Фабьен даже не целился. Он опирался на своё внутреннее чутьё, которое так старательно развивал в себе две предыдущие недели. И именно оно спасло его состояние на данный момент. Он почувствовал в себе силы идти дальше. Штрафной круг так и не увидел его больше на своём плотном снегу... Последний участок дистанции прошёл в попытках парнем понять, что всё, что сейчас происходит — правда. Он второй, второй на первых в жизни настолько важных соревнованиях! И это уже стало для него огромным достижением. Финишная прямая ждала его своей красной полосой. Он упал прямо на мягкий снег сразу после того, как победитель пожал ему руку. Он плакал. Снова плакал от счастья. Выплакивал все остатки своих накипевших эмоций...***
Стоя на пьедестале и держа в руках свою первую серебряную медаль, он улыбался, несмотря на хмурую погоду, несмотря на немного расстроенный вид болельщиков. Он улыбался, потому что сейчас это происходило именно с ним. После этого он находился в объятиях мамы, братьев, Софи настолько долго, что даже не заметил, как за их спинами показался высокий силуэт в чёрной куртке... — Поздравляю, — Эмильен, несмотря на то, что сейчас Фаба окружала его семья, подошёл прямо к нему и крепко обнял. Парень заметил недоумевающий взгляд мамы и братьев, но смог выдавить из себя улыбку. Всё-таки пришло время рассказать о его небольшой тайне, которую он умело скрывал почти три месяца. — Мама, знакомься, это... — Эрик? — неуверенно проронила женщина, косо посмотрев на мужчину. — Да никакой я не Эрик, — он, улыбаясь, снял сначала капюшон, потом чёрный шарф с нижней части лица. — Узнаёте? Мама в прямом смысле раскрыла рот от удивления. Младший брат не мог пошевелиться и лишь смотрел на него снизу вверх. Флоран, хоть и был лично знаком с Эмильеном, никак не ожидал такого исхода. И только одна Софи стояла напротив и улыбалась: она знала почти всю историю от начала до конца. — Удивительно, что судьба привела меня в этот маленький горный городок и свела меня с таким прекрасным парнем. Поверьте, у нас слишком много общего, чтобы мы перестали общаться. Да и я привязался к нему всей душой, — мужчина крепкой рукой обнял счастливого Фабьена, сжимающего в руке серебряную медаль. — Я благодарен вам за то, что воспитали такого прекрасного сына. Эмильен неожиданно отпустил парня и слегка сжал плечи мамы, которая по-прежнему не могла говорить. Слёзы наворачивались на её маленькие светлые глаза, и она сама не отпускала его плечи своими маленькими ладонями. — Спасибо, Эмиль, спасибо тебе большое... Больше она ничего не могла сказать. — Флоран, с тобой мы уже давно знакомы, — он уверенно пожал руку старшего брата Фаба, который также сиял от счастья от столь неожиданной встречи. Они улыбнулись друг другу, взглядом будто пообещав себе никогда не бросать парня, который с восхищением наблюдал за всем происходящим. — Ну и ты, мелкий, — Эмильен присел напротив своего маленького тёски, — я тоже много о тебе наслышан. Скоро и ты попадёшь сюда, в Анси, на эти же соревнования, обещаю тебе. Младший, вытирая слёзы от пережитых за последние минуты эмоций, тихо проговорил: — Эмильен, а... а ты... вы... настоящий? Мужчина рассмеялся и крепко его обнял. — Ну конечно, настоящий. Или перед тобой рисунок стоит? — Точно... нет... — он крепко обвил руками шею Эмильена, не желая его отпускать и расставаться с этим моментом счастья. — А ты, Софи? Как долго поддерживаешь Фаба? — мужчина обратился к подруге, которая стояла чуть поодаль. — Да вот, в ноябре пришлось переехать ненадолго в этот городок. Там и познакомились с ним, и даже когда я уехала, мы продолжаем общаться. Пожалуй, я могу уверенно сказать, что мы вместе сделали очень много, чтобы он сейчас стоял здесь. — Я догадывался об этом. И тебе спасибо, гномик, — Эмильен, нежно коснувшись плеч девочки и заставив её усмехнуться, наконец обратился к самому виновнику торжества. — Ну что, чемпион? — он, стоя прямо напротив него, улыбнулся. — Как будешь отмечать попадание в сборную? — В смысле? — Фабьен скривился, но глаза его засияли. Мужчина уж точно сейчас не врёт. — В прямом, ты теперь член младшего состава юниорской сборной Франции на следующий год, уже вывесили списки около подиума. Ещё одни поздравления!Парень опять не мог говорить, как и после финиша. Он опять не мог понять, что на самом деле чувствует. Он опять потерялся, потому что на глазах выступили слёзы, точнее, две маленьких капельки: остальное он уж точно успел выплакать за этот прекрасный день.
Неожиданно он вскочил на плечи Эмильена, который едва ли смог удержаться на ногах, чтобы не упасть, ведь явно не ожидал от него таких действий. Фаб вытянул своё тело настолько, насколько смог в сжатых в кольцо знакомых руках, и крикнул куда-то вверх с дрожью в голосе: — Папа, слышишь? Я смог! — Папе тоже надо знать обо всех твоих достижениях, — тихо пробормотал мужчина, но его голос эхом разнёсся по пустынному стадиону. — Он и так всё знает. Я просто напомнил, — рассмеялся парень и спрыгнул с широкой груди Эмильена. Больше ему ничего не было нужно. Потому что, ещё раз обернувшись на трассу, он точно знал: сюда он вернётся ещё не раз. Но уж точно не в роли одинокого мальчишки.