***
На вилле было неприлично тихо, словно все внезапно испарились по своим делам. Большая часть ребят ушли на прогулку по городу, оставив в доме лишь Альбу, Паулу и Саймона. Те сидели на террасе, о чем-то оживленно болтая. Саймон, как обычно, смешил всех вокруг — и первое, что заметила Миа, была смеющаяся Альба. Альба в своей невероятной легкости и мягкости. Миа смотрела на нее, словно на кадр из самого теплого фильма на свете — ее распущенные темные волосы, лежащие на хрупких открытых плечах, искренний низкий смех, разносящийся эхом по заднему двору. Миа готова была смотреть на это вечно, не встревая в разговор. — Эй, куда ты убежала этим утром? — взволнованный голос Паулы вывел Джонс из раздумий, и Альба с Саймоном тут же взглянули на нее, словно только что замечая. — Утренняя йога на пляже, ничего особенного, — натянуто улыбнулась Миа, стараясь не смотреть на мисс Родригез. Вчерашняя вечерняя сцена все еще стояла у нее перед глазами. Словно как издевательство — Альба сидела в легком хлопковом платье, сложив одну ногу так, что ткань платья чуть задиралась вверх, оголяя ноги. Пытаясь прийти в себя, Миа впилась короткими ногтями в ладонь. «Нужно просто уйти в город, чтобы как можно меньше пересекаться с ней», — подумала она, прежде чем Альба заинтересованно протянула: — Не знала, что тебе нравится йога. Я тоже люблю ходить по утрам к морю. В домике лежат коврики, если тебе понадобятся, — кивнув рукой в сторону пристройки, Альба широко улыбнулась. — Не понадобятся, спасибо, — стараясь игнорировать женщину, Миа села рядом с Паулой и потянулась к ней как к спасительному теплу. — Может, хочешь пройтись по городу, посмотреть на всякие достопримечательности и купить холсты? — Я уже купила для всех холсты, так что, если тебе что-то понадобится, то их тоже можно взять в домике. Миа вскинула взгляд на женщину, ощущая, как противоречивые эмоции разрывают ее внутри. Удивительно, как Альбе удавалось вести себя как ни в чем не бывало. Она смотрела на Мию с мягкой улыбкой — скорее извиняющейся за то, что влезла в чужой разговор. — Мисс Родригез как раз предложила провести нам небольшую экскурсию, а затем пообедать где-нибудь в центре города. Может, пересечемся там с ребятами, — Саймон закинул руку на плечо Джоэла, но тот моментально скинул ее и сделал несколько шагов назад. — Какие мы недотроги! — Мы могли бы сходить в центральный собор и посмотреть на главную площадь, — предложила Альба, наблюдая за тем, как Миа, словно назло, жмется к Пауле все сильнее, подставляет голову под мягкие поглаживания. — А потом я бы отвела вас в лучшую пиццерию города. Со странным ощущением от происходящего Миа согласилась прогуляться вместе с остальными, хотя компания Альбы не казалась ей такой желанной, но сказать, что женщина будет мешать их особой атмосфере — не решилась. Всю дорогу Альба шла впереди, болтая с Саймоном, и Мие даже на секунду показалось, словно парень флиртовал с ней, одаривая ее бесконечными комплиментами и фразочками в духе: «Вы так много знаете про город, это невероятно интересно», или чуть позже: «Я бы с радостью посетил эту винодельню с вами. Только тогда я могу быть уверен, что не напьюсь и все останется в рамках приличия». Альба смеялась над его фразочками как дура. Миа злилась на себя — совладать со своими чувствами никак не получалось. Они гуляли до самого вечера, и за все это время Миа практически не перекинулась с Альбой ни единым словом. Она боялась, что каким-то словом, неловким движением руки — вдруг выдаст, что на самом деле испытывала к женщине. Как рвалось ее сердце, когда женщина уделяла внимание ребятам и смеялась над их шутками, как рассказывала все истории о городе словно именно им, а Миа была лишь дополнением к их компании. Паула уловила это настроение Джонс еще с утра, но сказать так ничего и не решилась. Только один раз она спросила ее о том, все ли в порядке, на что Миа отмахнулась, продолжая ходить с потерянным видом. В пиццерии, которую советует им Альба — полная посадка. Ребята забирают последние места, усаживаясь так плотно, что плечи почти касаются друг друга, но в дружеской атмосфере это почти не стесняет. Миа слушает обсуждения Альбы и Джоэла итальянских рецептов, рассказы мисс Родригез о ее студенчестве и первом визите на Чефалу. Заинтересованности Миа не подает, но жадно впитывает в себя каждое слово женщины, мельком поглядывая на нее и до сих пор не осознавая — что она тут делает? Она ведь знала, куда летела, знала, что встретится лицом к лицу с Альбой. Что, черт возьми, велика вероятность повторения всего того, что творилось между ними в университете. Жить с Альбой неделю под одной крышей — не то же самое, что пересекаться с ней пару раз в учебных стенах. Миа, конечно же, знала об этом, но предпочла сделать вид, что все будет иначе. Вечером, вернувшись на виллу и дождавшись остальную часть компании, мисс Родригез предложила устроить небольшой мастер-класс по наброскам с натуры. Энтузиазм ребят быстро превратился в липкую панику Мии, которая не была уверена в своих силах. Она помнила, как в прошлый раз писала Альбу с натуры, помнила ее приоткрытую рубашку, и это снова окунало ее в те воспоминания, которые так хотелось стереть из своей головы. — Миа, — отвлекая девушку от подбора холста, Альба с привычной полуулыбкой посмотрела на нее. — Побудешь моей моделью? В этой просьбе не было ничего дурного — наверняка другие бы гордились тем, что Альба писала бы картину с них, но Джонс моментально нахмурилась, отрицательно качая головой. — У меня нет настроения. Выберите кого-нибудь другого. Взгляд Альбы долгий и тягучий, Мию будто бы засасывает в омут чужих глаз. Мие кажется, словно мисс Родригез настоит на своем, настойчивей скажет убрать холст и подойти к ней, но этого почему-то так и не происходит. Ничего не отвечая студентке, Альба улыбается Саймону. Ну, конечно, Саймону. И Миа теряется в захлестывающей ревности, пытаясь совладать с собой. Миа слушает Альбу вполуха, следит за ее движениями и быстрыми движениями руки. Уголь ложится на холст так легко, в вечернем воздухе пахнет костром. Пока еще светло, Альба рассказывает обо всех техниках, в которых они могут писать, и подходит к каждому, чтобы посмотреть небольшие зарисовки. Хвалит Паулу и Эмму, восхищается работой Джоэла, подмечая, что рисует он будто бы сердцем, и Миа, опуская взгляд на свой холст, готова признаться, что рисует она задним местом. Альба останавливается за ее спиной, и Миа ненавидит эти нескольку секунд, в которые она не может дышать. Волосы Альбы свисают прямо над ней и щекочут обнаженную кожу шеи. Миа дергает недовольно плечами, но не оборачивается, не поднимает взгляд и пытается изо всех сил дышать ровно. — У тебя огромный прогресс, — Мие кажется, будто бы Альба специально говорит тише, отчего ее голос звучит ниже и интимней, по рукам ползут чертовы мурашки. — Ты много тренировалась этим летом, не так ли? Альба, конечно же, предугадывает все, словно наверняка знает, как Миа по-задротски заполнила весь скетчбук и заполнила картинами свои холсты. Благо Альба не знает о ее собственном портрете, запрятанном под кровать как самый большой секрет. — Заниматься все равно было нечем, — нехотя протягивает Миа, словно делает одолжение. — Твое упорство позволит стать тебе отличной художницей, Миа, — Джонс уверена, что Альба улыбается, но обернуться так и не решается. Лишь на секунду она чувствует прикосновение к своей спине — не долю секунды Альба касается ее кончиками пальцев — но этого маленького движения хватает для того, чтобы Миа вдруг дернулась. Она оправдывает это неожиданностью. Сжимает в руках уголь и опускает голову ниже, стараясь скрыть пылающие щеки. — Спасибо. Альба уходит от нее стремительно, теряясь в собственных ощущениях. После импровизированного мастер-класса ребята остаются на веранде и обсуждают планы на дальнейшие дни. Атмосфера спокойствия и невероятного уюта наполняет каждый уголок этого дома, но Миа мечется, словно загнанный зверь. Она скрывает раздражение за головной болью и отправляется в комнату раньше остальных, слыша, как с улицы разносится пение ребят и беззаботный смех. Миа бездумно листает ленту в инстаграме и выкладывает фотографии с Паулой, словно Паула — ее мнимое спасение от самой себя. Джонс находит вновь страничку Альбы, и не зная, почему до сих пор не подписалась на нее, смотрит ее сторис. Все те же прекрасные виды, которые они проходили днем, собор и главная площадь, спины ребят, болтающих меж собой, она. Миа чувствует, что ее сердце подпрыгивает к самому горлу, когда в сторис Альбы видит себя, сидящей на асфальте и ожидающей друзей из местного магазина. Она даже не подозревает, когда Альба запечатлела ее, но стоило заметить, что фото выглядит великолепно. Смахнув сторис вверх, Миа отправляет к нему реакцию и практически тут же замечает, что Альба прочла ее сообщение. Понимая, что удалить уже не удастся, Мие хочется закрыть пустой диалог, но Альба вдруг начинает что-то печатать, и сердце Мии готово взорваться. «Тебе понравилось?», — высвечивается поверх выключенного экрана телефона. Иди к черту, иди к черту, иди к черту! Альба в своем духе — поддразнивать, но никогда не касаться сути. Миа хочет выкинуть телефон в окно, не в силах дышать. «Да, вышло неплохо». Прочитано. Она вообще общается с ребятами или собирается переписываться с Мией всю предстоящую ночь? «Тебя здесь не хватает». Миа краснеет, словно вот-вот задохнется. Она падает лицом в подушку, сжимая ее по бокам, и срывается на крик. Включает телефон, снова пробегает глазами по сообщению и никак не может понять, чего Альба добивается? До этого она уже дала понять, что не заинтересована ни в какой интрижке, ни в каких праздничных перепихонах, но что тогда ей нужно? Вдохновлять Мию своей фигурой, возбуждать ее, зная, что та неплохо пишет, будучи сексуально неудовлетворенной? «Можно я поднимусь?» Миа едва попадает по кнопкам. «Зачем?» Альба не отвечает, и Миа надеется на ее благоразумие. Ей до конца хочется верить, что Альба вновь не пустится в эти бессмысленные игры, которые не приводят их никуда. Благоразумие Альбы остается внизу, вместе с компанией студентов, пока тихие шаги ведут ее в комнату девушки. Миа вздрагивает всем телом, когда на пороге объявляется мисс Родригез, словно Миа до конца не может поверить в то, что она решилась на это. — Почему ты тут скрываешься? Альба смело заходит внутрь, словно ее вопрос: «Можно я поднимусь?», лишь формальность. — У меня болит голова, я же сказала. — Это ты сказала всем остальным, — легко парирует Альба и, оставляя дверь сзади себя безопасно открытой, мол, смотри, ничего страшного не произойдет. — А в чем реальная причина? Миа находит в себе смелость смотреть ей в глаза. Она барахтается в этом омуте, отчаянно пытаясь не утонуть. Альба смотрит на нее с тем пониманием, которое не нужно озвучивать — поэтому Мие не хочется озвучивать ей и так очевидные вещи. — Вы знаете. Громко и убедительно. Альба вновь складывает свою ногу, упираясь стопой во внутреннюю часть бедра. Миа всеми силами удерживает себя от того, чтобы не кинуть взгляд на обнажающиеся ноги. Нет, в присутствии Альбы она больше не сделает этого. — Ты тоже не глупая, Миа, — Джонс усмехается, это не Альба ли назвала ее дурой, когда та принесла картину на ее классы, компрометируя то, что между ними происходит. — И знала, куда и к кому едешь. — Это ничего не значит, — противится Миа. — Значит. Ну, конечно, значит. Только Миа никогда бы не призналась об этом вслух — что означало бы признать ту простую истину, что ехала она на Сицилию ради Альбы. Ради того, чтобы увидеть ее, услышать ее хриплый смех и строгие наставления. Взглянуть на то, как Альба будет смотреть на нее, как в чужих глазах зажжется знакомый огонек. Они смотрят друг на друга в смиренном молчании, не озвучивая то, что прекрасно осознают во взгляде друг друга. Больная, нездоровая одержимость шевелится под кожей, сжимает все под животом и жжется огнем в груди. — Я начала встречаться с Паулой, — звучит, будто бы: «Смотри, ты упустила шанс и теперь ничего у нас не выйдет». Альба понимающе улыбается, и Мие кажется, будто бы то ли в ее улыбке, то ли в глазах есть мелькнувшая грусть. Ладонь Альбы аккуратно и медленно ложится на согнутое колено Мии, давая ей шанс оттолкнуть ее. Но Миа не двигается и даже не смотрит на чужую ладонь — теплую и мягкую. Именно такими она и представляла себе руки Альбы: украшенные кольцами и чудными браслетами. — Паула хорошая девочка, — кивает Альба в одобрительном жесте. Мие интересно — что будет дальше? — И она уж точно знает, чего хочет. Альба вскидывает голову и чуть склоняет ее. Улыбается кошкой и смотрит с полуприщуром. — А ты? Ты знаешь, чего хочешь? Миа чувствует стягивающее чувство в губах, словно кожа высыхает на них моментально, заставляя в торопливом движении втянуть в рот нижнюю губу. Миа не знает, чего хочет, но знает одно наверняка — она не хочет, чтобы ей разбивали сердце. Не хочет, чтобы Альба брала ее внимание так, словно оно принадлежит только ей — и не отдавала ничего в ответ. Миа неспешно исследует ее руки, усыпанные на летнем солнце крапинками веснушек, скользит взглядом по подбородку и губам, вспоминая то, как ощущается их прикосновение. Миа смотрит на Альбу и думает о том, что женщина могла бы прочесть ее мысли без всяких трудностей, будто бы Джонс — открытая книга. — Знаю, — Миа смотрит Альбе в лицо, но свои желания так и не озвучивает. — А вы? В нагретой до предела комнате становится совсем нечем дышать. Мелкая пыль оседает на пол под светом заходящего солнца, снаружи слышится смех ребят и бесконечное пение птиц. Альбе кажется, что мир на секунду перестает вращаться и замирает для них двоих. Альба наклоняется к ней стремительно, и в следующую секунду обхватывает затылок Мии рукой, с жаром прижимаясь к ее рту. У Альбы в груди словно бушует ураган, накрывающие эмоции бьют под дых, лишают остатков сознания, оставляя лишь невымещенную похоть. Джонс отвечает ей с готовностью, словно только и ждала этого шага от женщины — губы бесстыже распахиваются, встречаясь со сладким фруктовым вкусом языка Альбы. — Ты осознаешь, что это ничего не значит? — Альба дразняще захватывает зубами ее губу. — Что это не ведет нас никуда. — Знаю, — Миа смотрит на нее из-под полуприкрытых ресниц. — Что у нас не закрутится внезапная интрижка, — продолжает Альба. — И тебе не откроются двери во все галереи. — Бьюсь об заклад, что крутить с вами роман весьма сомнительное удовольствие. Альба смеется ей в губы и прижимается снова — сильнее, настойчивее, выбивая из чужой груди весь воздух. Хорошие девочки, как Миа, не позволяют делать с ними такие вещи. Она привстает с кровати так, что тянется тут же к Альбе, готовая вот-вот сесть на нее сверху. Чуть резкая в своих движениях, совершенно не контролируемая — Альба заводится за считанные секунды, теряя рассудок. Где-то снизу, совсем близко, слышатся чужие голоса, и будто сквозь толщу воды Альба улавливает тяжелые шаги на лестнице. Миа отталкивает ее в ту же секунду, отползая к изголовью кровати и предполагая, что выглядит она так, словно только что собиралась совершить преступление. Альба моментально встает и по ее лихорадочному взгляду понятней намного больше, чем в словах, которые она могла бы сказать. Альба поправляет свое платье и уходит слишком стремительно, спасительно сбегая от той ситуации, в которой они могли бы оказаться. Альба не смотрит на Джонс. Миа с надрывом шепчет во вспотевшие ладони: «Боже». Совершенно невпопад Миа разговаривает с вернувшейся Паулой и неловко уворачивается от поцелуев. «Извини, у меня жутко болит голова», — шепчет она виновато, но Паула лишь пожимает плечами и беспечно улыбается ей. Ночь подкрадывается неожиданно быстро, и вот — Миа уже лежит несколько часов, изучая взглядом потолок без малейшего шанса уснуть. Дом погружается в тотальную тишину, и только с улицы доносится тихий стрекот сверчков. Миа думает об Альбе и ее коленях, почти упирающиеся в ее собственные. Думает о том, как та держит ее щеки, гладит большими пальцами кожу и целует так, словно этого больше никогда не повторится. Пожар в груди не затихает ни на минуту — напротив, разгорается все больше и больше, сжигая все внутри. Миа крадется на цыпочках, слушая скрип лестницы под ногами. На кухне привычно горит маленький ночник, но внизу — никого. Она пользуется этим шансом, чтобы выпить воды и посидеть в одиночестве. Лежа рядом с Паулой, Миа чувствует себя преступницей, хотя знает, что ничего той не обещала. Налив себе стакан воды, она неспешно выходит на задний двор, вздрагивая, когда обнаруживает там Альбу, поворачивающуюся к ней. В темноте ее практически не видно, но ее силуэт Миа бы различила от сотни других. Альба смотрит на нее с необычайным спокойствием. — Вам тоже не спится? — Миа сама делает несколько шагов навстречу, останавливаясь недалеко от плетеных качелей, на которых сидит женщина. — Иди сюда, — в чужом голосе слышится нетерпеливость, смешанная с таким отчаянием, что в груди Джонс рождается мелкая дрожь. Она медленно крадется ближе, и Альба внезапно встает с качелей — все ее движения резкие, поспешные, суетливые, Миа видит ее такой почти впервые. Родригез настигает ее за считанные секунды, настойчиво укладывает руку на поясницу, прижимая к себе — сбежать не получится, и Миа не успевает ничего сказать, прежде чем губы Альбы оказываются на ее губах. Миа ощущает сладкий терпкий вкус вина, доверчиво приоткрывает рот и закрывает глаза. Мир снова дает трещину под ее ногами, в груди до тупой боли колотится сердце, и все кажется ей таким реалистичным. Она чувствует, как Альба настойчиво жмется ближе, как целует ее жадно и глубоко, сжимая ткань футболки сильнее. И Миа вдруг ощущает такой прилив смелости в своем хрупком, неловком теле, что отвечает Альбе в том же духе, ловя ее горячее дыхание. — Чего тебе хочется? — Альба пытается убедиться, что делает все правильно, и без согласия Мии это уж точно не произойдет. Язык Джонс перестает ворочаться во рту. Ее лицо пылает и она не находит в себе сил сказать взрослой женщине, ее преподавательнице, что все, о чем она думает — это Альба. Что Миа тревожно спит каждую ночь, потому что по соседству с ней живет мисс Родригез, которая лишает рассудка. Миа не отвечает, она поднимает руку и тычет пальцем Альбе в грудь. Ей кажется, что это вполне очевидно. — Идем, — строго говорит женщина, и Миа даже не удосуживается спросить, куда они идут. Лестница снова скрипит, в доме настолько тихо, что Джонс кажется, будто в этой оглушающей тишине слышно ее сердце и дыхание Альбы. Она рассматривает ее спину и распущенные волосы, пытается дышать и не умереть от тахикардии, когда мисс Родригез открывает перед ней дверь, ведущую в ее комнату. Миа знает, что, перешагнув этот порог — пути назад для нее не будет. Лишь на секунду она поднимает голову, ловя взгляд Альбы — кажется, словно ее глаза освещают тьму вокруг. Желание в чужом взгляде не спутать ни с чем. Миа заходит первой, и через секунду чувствует, как Альба проскальзывает за ней следом, нетерпеливо, но тихо прикрывая за собой дверь. Джонс не успевает сообразить, когда чужие руки настойчиво придавливают ее за плечи, впечатывая в стену. Альба набрасывается на нее, как на долгожданный трофей. Ее губы лишь на секунду отпечатываются на губах Мии, моментально спускаясь ниже, и сквозь лихорадочные поцелуи Миа слышит едва различимое: «Будь тихой. Ты же не хочешь, чтобы нас кто-то услышал?». В каком-то полубреду она машет головой, переставая соображать, потому что Альба опускается все ниже и ниже. Кожа под ее губами горит, будто бы женщина оставляет на ней ожоги, и горло Мии дергается, когда Альба окончательно опускается перед ней на колени. Ее руки везде — на животе, бедрах, груди, Миа теряется в ощущениях и крепко зажмуривается, когда женщина подцепляет пальцами ее белье, настойчиво стягивая его. Альбе кажется, что она теряет остатки рассудка, когда приподнимает длинную футболку Мии, оставляя поцелуй на ее животе, а затем под пупком. Миа пахнет желанием. Ее живот вибрирует и дрожит, когда Альба оставляет поцелуй у косточки на бедре, а затем закидывает ногу девушки на свое плечо. Миа дергается назад и едва не бьется затылком о дверь, когда рот Альбы прижимается к ней. Ей моментально кажется, что все, что она прежде знала о сексе — ложь. Кажется, словно ее тело окатывают ледяной водой и бросают в огонь, словно через каждую клеточку тела она ощущает электрические разряды. С Паулой она никогда не чувствовала себя подобным образом. Может, потому что Паула — не Альба, и это единственная весомая причина, по которой Миа испытывает такое наслаждение. Ее бедра дергаются навстречу рту Альбы, снизу к животу поднимается тягучая волна наслаждения. Миа с силой жует губу, пытаясь не издать ни звука, когда женщина едва слышно издает под ней стон. Ее руки крепко держат Мию за бедра, не давая никуда сдвинуться, а язык методично изучает Джонс. Мие на секунду становится даже неловко от того, какой мокрой она себя ощущает — губы и подбородок Альбы липнут к ней, но женщина не смеет снижать ритм. Напротив — она скользит языком внутрь Мии, и бедра той начинают дрожать, приближая ее к оргазму. Все мышцы в теле неожиданно напрягаются, натягиваются, как струна, Миа зажимает себе рот ладонью и пытается дышать через нос. Она едва не падает, поскольку ее нога слабеет с каждой секундой, но хватка Альбы настолько сильная, что не позволяет той осесть на пол. Грудь и поясница Мии покрываются испариной, а сердце вот-вот выпрыгнет из горла — она хватает Альбу за темные волосы и прижимает еще ближе, невольно дергаясь бедрами по ней, словно пытаясь прижаться еще ближе, еще быстрее. Дрожь по ее телу проходит поразительно долго, покрывая мурашками с ног до головы. Альбу хочется оттолкнуть, когда ощущения между ног становятся слишком обостренными, что любое прикосновение вызывает подрагивание, но женщина остается в том же положении, лишь аккуратно опускает ногу Мии на пол, позволяя себе отдышаться. Миа смотрит в ее глаза, и в ее голове до сих пор нет осознания того, что ее преподавательница по живописи только что буквально подарила ей самый невероятный оргазм в мире. Обхватив ее подбородок свободной рукой и притягивая к себе, она заставляет Альбу подняться. Она жадно целует ее, чувствуя, свой собственный вкус на чужих губах. На секунду отстранившись, Миа тянет футболку через голову, а затем развязывает халат Альбы, сбрасывая его с хрупких плечей.Альба не говорит ей ни слова — позволяя Мие утянуть ее к кровати. Миа садится на мягкую поверхность первой, наблюдая за тем, как женщина мягко усаживается поверх нее. Миа царапает зубами ее шею, спускаясь к груди и слыша, как бешено стучит чужое сердце. Альба горячая и чуть влажная, невероятно мягкая. Альба сводит Мию с ума, не говоря ни слова. Грудь женщины идеально помещается в ладонь, и Миа не отказывает себе в удовольствии сжать ее, наблюдая за тем, как глаза Альбы прикрываются, а она сама прижимается ближе. Ее живот касается груди Мии, и та опускает руку ниже, медленно поглаживая поверх белья. Влажные пальцы тут же липнут к ткани, и Миа усиливает прикосновения, проникая чуть глубже. — Не тяни, — в шепоте Альбы не ощущается строгость, но Миа уверена, что мисс Родригез скорее злится, нетерпеливо подаваясь бедрами навстречу. — Попросите, — Миа прикусывает чужие губы, глядя прямо в глаза, и тут же считывает недоумение в чужом взгляде. — Миа, хватит. Альба точно злится — на все эти заигрывания Мии и на ее расслабленность, но для Мии уже кажется почти принципиальным то, чтобы Альба сказала о том, чего она хочет. Останавливая все телодвижения, Джонс не движется, и женщина хватает ее за запястье, сжимая сильнее. — Вы сказали остановиться, — как ни в чем не бывало произносит Миа. — Ты знаешь, что я имела в виду. — Скажите, чего хотите, — упрямо повторяет Джонс, и в следующую секунду Альба оттягивает в сторону собственное белье, направляя ладонь Мии между своих ног. — Я хочу, чтобы ты, наконец, занялась со мной сексом. Мию не нужно просить дважды. К тому же, она совсем не уверена в том, что Альба выдержит ее ехидство. Миа тянется к ней моментально, обхватывает влажную поясницу, а другой рукой погружается в возбуждение женщины. Альба доверительно выгибается на ней, двигаясь бедрами сверху и будто бы задавая свой собственный темп. Она держит голову Мии поднятой, продолжая целовать ее и чувствовать, как маленький горящий комок в животе разрастается с каждой секундой, охватывает грудь и горло. Альба нетерпелива и ненасытна, горячая испанская кровь требует еще больше, еще сильнее, еще быстрее. Миа медленно перемещается выше, тянет белье Альбы вдоль ног и притягивает ближе к себе за ноги, заставляя женщину оказаться прямо над ней. Миа кусает ее внутреннюю часть бедра и дразнит легкими поцелуями. Шумное дыхание Альбы, кажется, наполняет всю комнату, и прежде чем Миа собирается обронить что-то ехидное, Родригез опускается ниже на ее рот. Миа сдавленно стонет, поскольку все происходящее не идет ни в какое сравнение с тем, что было у нее прежде: ни с парнями, ни с Паулой. Альба будто бы точно знает, чего хочет — и берет это беспрекословно. Миа сходит с ума от чужой решимости и напористости, ведет ногтями по спине, сминает ягодицы, скользит языком, как по жидкому меду, ощущая, как тело Альбы отзывается на каждое прикосновение. Оставляя Альбу обессиленную и взмокшую рядом с собой, Миа поворачивается к ней лицом, пытаясь предугадать — а что дальше? Сейчас Альба улыбается довольной кошкой, лежа в своей постели, бесстыдно растянувшись, и все кажется таким естественным, но Миа практически уверена, что наутро Альба счастливо сделает вид, что ничего не произошло. Миа помнит о том, что это ничего не значит — она по-прежнему не хочет впадать в кратковременную интрижку с женщиной, но и не понимает, как себя вести дальше. Миа понимает, что это вопросы, которые они не обсудят в четвертом часу ночи. Веки кажутся совсем тяжелыми, словно вот-вот, и Миа заснет прямо тут, а утром будет рассказывать всем о дурных снах, и что пришла к Альбе, словно к родной матери, как в детстве, ища поддержку. Альба невесомо касается ее плеча, заставляя вернуться в реальность. — Тебе нужно уходить, — напоминает она, и Миа чувствует, как опустошение заполняет ее тело. Уходить от Альбы совсем не хочется. Хочется по-детски поднять на нее убедительно добрые глаза и попросить: «Еще пять минуток», но Миа все же поднимается с мятой постели и опускает ноги на пол. — Ответь мне честно, — Миа шепчет, чтобы никто не услышал. — Ты часто спишь со своими студентками? Альба хмурится, но Джонс не видит этого, оставаясь к ней спиной. — Я не сплю со своими студентками, — Миа усмехается, будто бы не верит. — Но фактически ты уже не моя студентка. Миа кивает самой себе, ищет в темноте свои трусы и футболку. Она удерживает себя от вопроса — останься она в классе мисс Родригез — и этого бы не произошло? Но спрашивает не решается, и вместо этого бросает короткое: — Ну да. Миа натягивает на себя белье, не глядя надевает футболку швом наружу и собирается уходить. Лишь на секунду она бросает взгляд на Альбу, чтобы запечатлеть в своей памяти ее именно такой — обнаженной, блестящей от пота, в тусклом свете с улицы, лежащей в своей постели так непосредственно и доверительно. Альба улыбается ей кончиками губ. — Обещай, что не будешь никому рассказывать о случившемся, — просит Альба, и Миа коротко кивает ей, прежде чем уйти. — Обещаю.***
Утро настигает Мию внезапно, она пробуждается от громкого смеха ребят на террасе и едва разлепляет глаза. Прокравшись ночью в комнату и стараясь не шуметь, она почему-то ощущала себя крайне странно, укладываясь в одну кровать с Паулой. Впервые ей хотелось отстраниться, и Миа перекатилась на самый край кровати, стараясь никак не соприкасаться с девушкой. Спускаться ко всем вниз совершенно не хочется, но в желудке противно урчит, а спать до полудня все равно не входило в ее планы. Жаркое сицилийское солнце бьет прямо в лицо, Миа ступает босыми ногами по мягкому теплому газону снаружи и всем видом пытается оставаться невозмутимой. Сердце делает кульбит, когда Альба поднимает на нее взгляд и едва улыбается. Свежая, прекрасно выглядящая, словно крепко спала всю ночь — Альба кажется ей ведьмой. На столе уже по традиции выставлено куча закусок, из которых Миа составляет себе завтрак. Под болтовню ребят намазывает масло на тосты и добавляет арахисовую пасту, отправляет в рот кусочек ветчины и оливки, наливает из небольшого чайника все еще горячий кофе. Вполуха она слушает о планах друзей отправиться к пристани, чтобы порисовать с натуры, и Мие кажется это самым идеальным планом из всех возможных. — Куда ты пропала этой ночью? — Паула улыбается Мие, но та отчетливо замечает странные нотки в ее голосе. Ей не кажется это обеспокоенностью, скорее чем-то ревностным. — Было душно, и мне не спалось, — Джонс пожимает плечами, запихивая в рот тост. — Я дышала воздухом. Альба смотрит на нее украдкой, стараясь не выдать себя никоим образом, но прозорливый Джоэл не сводит с нее взгляда, пытаясь предугадать, знает ли женщина об этом больше, чем остальные. Паула хмурится и смотрит на Мию в недоверии. Мие совершенно не нравится этот взгляд. — Я как раз спускалась вниз, чтобы выпить воды и заодно понять, где ты, но так и не нашла. Джонс радует только одно — остальные ребята не отвлекались на их разговор, продолжая обсуждать пристань и прогулки по городу, а значит — никакого излишнего внимания. — Да ты прям сталкер, — шутит Эмма, и Миа нервно сглатывает слюну, думая о том, будто Паула может что-то знать. — Я ходила к морю. — К морю? — Пауле впервые хочется закрыть рот. — Разве это не может быть опасным? Джоэл, внимательно наблюдавший за этим разговором, тянется к кофе, привлекая к себе внимание девушек. — Да, Миа, пора бы тебе перестать сбегать, — говорит он так, что Джонс осознает — парень потребует объяснений всему произошедшему. Альба выходит из-за стола незаметно для всех, в процессе оживленных обсуждений никому словно нет до нее дела, и только Миа мельком прослеживает за ней взглядом, разочарованная тем, что им не удалось переброситься ни словом. После завтрака Джонс вместе с остальными ребятами собирает краски и холст, чтобы отправиться к пристани. Благо что Саймон выбрал удачное место, спрятанное за пышными кустами лимонов, так что солнце не позволит им сгореть. Уже по пути к месту Миа чувствовала, что Паула словно сторонилась ее — она оживленно болтала с Евой и Эммой, но больше не пыталась взять девушку за руку, словно понимала, что что-то действительно произошло прошлой ночью. Джоэл, плетущийся в самом конце вместе с Мией, игриво толкнул ее плечом, и когда та обратила на него внимание, по-дурацки дернул бровями. — Ничего не говори, — предупредительно протянула Джонс. — Что это было с утра? — Воспаленная фантазия Паулы, — отрезала та. — Я знаю, когда ты мне врешь, — губы Джоэла сузились в одну линию. — А еще я знаю, что у тебя бы не хватило духу пойти ночью к морю. Ты, конечно, бываешь спонтанной и отчаянной, но не до такой степени. — Все-то ты знаешь, — прищурившись, Миа отвернулась, она понимала, что Джоэл хотел свежих новостей и явно что-то подозревал, но она не хотела нарушать свое обещание, данное Альбе. — Не смотри на меня, я ничего не скажу. Джоэл усмехнулся и перевел взгляд на ребят. — А мне не надо, я все понимаю, — опустив руку на плечо Мии, приобнимая ее, он довольно протянул. — Ну, когда ты захочешь излить мне душу, я буду рядом. Ничего не ответив, Джонс попыталась хотя бы на остаток дня перестать думать об Альбе и полностью погрузиться в процесс рисования.***
Альба искренне полагала, что произошедшее никак не затронет ее. Сколько секса и разных женщин было в ее жизни — не счесть. Она была верна себе и обговорила все с Мией заранее, полагая, что это поможет ей чувствовать равновесие и контроль над ситуацией. Ну да, они переспали, это не такое уж большое дело, если задуматься. Но утром, сидя в компании студентов и слыша, как Миа отчаянно врет, пытаясь скрыть их общую тайну, Альба вдруг осознала, что именно она натворила. Она смотрела на Мию, ощущая, как внизу ее живота моментально расползается тепло, а в голове невольно всплывают картинки прошедшей ночи. Альба прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, но вместо этого вновь вспомнила о том, как крепко держала Джонс за бедра, доводя ее до исступления своим ртом. Единственным спасением она считала уединение. У друга как раз выдался свободный денек, чем Альба моментально воспользовалась. Они встретились в небольшом ресторанчике, наслаждаясь аперитивами и закусками. Уго рассказывал Альбе о своих новых картинах и готовящейся выставке в Милане — Альба же удивила его своим решением пригласить собственных студентов на Сицилию. — Ты всегда была неординарной, — словно оправдывая все безумство Альбы, друг улыбается и поднимает рюмку за нее. — Или слишком безрассудной? Альба подпирает рукой смуглую щеку и смотрит на Уго с интересом. — Безрассудство — второе имя художников, — он улыбается, и вместе с ним улыбается маленькое колечко в его носу. Альба давно знала, что Уго предпочитает мужчин, но они почему-то никогда не обсуждали это, словно это было чем-то важным. Родригез же была довольно поверхностной, бросая фразы о том, что понимает его как никто другой, но никогда не вдаваясь в подробности. Несмотря на то, что иногда Альбе не хватало кого-то, кому она может излить душу, помимо своей лучшей подруги, она была осторожной в своих высказываниях. — Сегодня откроется выставка Серхио, если помнишь его, — намекая на своего друга, который в какой-то момент стал больше, чем просто другом, Уго открыл в телефоне карту, показывая расположение. — Она будет в баре, но места хватит, если придешь к открытию. Если хочешь, возьми своих студентов, думаю, им может быть это полезно. Идея, стоит признать, была блестящей, и Альба с энтузиазмом откликнулась на предложение Уго, моментально написав Саймону, чтобы тот оповестил ребят. Уже к вечеру они собрались на вилле, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Женщина рассматривала получившиеся работы на холстах, пока студенты занимались своими делами. Ей было приятно наблюдать за тем, как постепенно росли их навыки, живопись становилась легкой, идущей словно от души. Альба судила по себе — благоприятная обстановка всегда отлично сказывалась на ее работах. Выставка протекала в приятной дружеской атмосфере, хозяин бара вместе с Серхио украсили интерьер радужными флажками и заготовили добрую порцию закусок для всех посетителей. Под громкую итальянскую музыку это напоминало скорее вечеринку с крутящимся в центре блестящим шаром, нежели классическую выставку картин. Миа мельком наблюдала за Джоэлом и Саймоном, которые, казалось, снова нашли общий язык после вчерашнего дня ехидства друг над другом. Паула отошла от своего угрюмого дневного настроения и активно обсуждала с Джонс выставленные картины, остальные ребята болтали, оставаясь в маленьком дружном кругу. Наблюдая за студентами, Альба то и дело поглядывала на Мию, которая время от времени ловила ее взгляды. Удивительно, что за весь день они не перекинулись практически ни словом, то женщина была увлечена разговорами с другими, то Миа не могла отлипнуть от Джоэла и Эммы. Они стояли совсем рядом друг с другом, когда какой-то парень подошел к Мие, улыбаясь ей широко и обезоруживающе. Альба моментально уловила его взглядом и поняла — парень местный. Она не знала, что побудило ее сделать несколько шагов навстречу Джонс, когда незнакомец доброжелательно протянул: — Ciao! Mi piacerebbe conoscerti, mi chiamo Carlos. И прежде чем Миа собиралась ему что-то ответить, Альба, словно забыв о всех приличиях, оказалась совсем рядом. — Lei non si incontra, — итальянский акцент Альбы звучал совершенно иначе, и Миа едва не подавилась коктейлем, наблюдая за тем, как женщина бескомпромиссно врывается в ее пространство. — Oh, perchè no? — парень казался озадаченным, переводя взгляд с Родригез на Мию, которая не произнесла ни звука. Было забавным наблюдать за их разговором со стороны, и то, как Альба по-собственнически стояла около Мии, почти загораживая ее тело своим. — Lei gioca per l'altra squadra, ragazzo. Non hai alcuna possibilità. Парень широко улыбается Альбе, а затем, повернувшись к Мие, подмигивает ей и удаляется в противоположную сторону. От интереса у Джонс раздуваются ноздри — Альба выглядит такой беспечной. — Что это только что было? — спрашивает она, не в силах скрыть улыбки. — Избавила тебя от настойчивых прилипал, — Альба пожимает плечами, наблюдая за взглядом Мии, в котором читается ухмылка. — Да? И что вы ему сказали? Альба запускает руку в распущенные волосы и смотрит на Джонс со всей серьезностью. — Сказала, что ты не знакомишься и у тебя есть парень. Миа заливисто смеется — Альбе кажется, словно девушку веселит ее изобретательность, но в следующую секунду Миа кокетливо смотрит на нее и с легкой ухмылкой почти мурлычет: — Non pensavo fossi così geloso. А затем оставляет Альбу с заливающим жаром щеками.***
Дни на Сицилии неумолимо кончались, и чем ближе становился день отлета, тем больше Миа не хотела, чтобы этот отдых заканчивался. Следующим днем они с Альбой вновь отправились ранним утром, чтобы посвятить пару часов живописи в центре города, а уже днем все вместе купались в море. Эмма собирала ракушки, собираясь сделать из них красивые браслеты, Паула лежала рядом, читая Достоевского, а Джоэл с ребятами дурачились в воде. Миа лежала на полотенце рядом с Альбой — та сидела и наблюдала за небольшими волнами, выбрасывающиеся на берег, держа в руках персик, заботливо принесенный Евой. Поймав на себе взгляд Джонс, Альба медленно обернулась, и какое-то время они просто молчали, изучая друг друга, словно видя впервые. Миа исследовала каждый сантиметр смуглой кожи женщины, ее подтянутый живот и стройные ноги, восхищалась ее обыденной красотой и едва уловимыми морщинками вокруг глаз, когда та щурилась от яркого солнца. Это лето определенно запомнилось бы Мие хотя бы Альбой. Не в силах оторвать взгляд от Альбы, Миа на минуту представила, будто весь остальной мир перестает существовать. Ее зубы сомкнулись на сочной мякоти персика, и сок внезапно брызнул во все стороны, попадая на подбородок женщины. Джонс тотчас захотелось ударить себя, поскольку ее память настойчиво подбросила ей воспоминание с ночи — Альбу, сидящую у нее в ногах и поедающую ее с тем же удовольствием. Словно прочитав эти мысли в чужой голове, Альба еле заметно улыбнулась. — Хочешь? — спросила она, очевидно, имея в виду фрукт, но внизу живота Мии моментально все стянуло желанием. Найдя в себе силы, она мотнула головой и отвела взгляд, чтобы не позволять своей фантазии пуститься во все тяжкие. Альба продолжила изучать ее, не чувствуя никакого смущения от происходящего. Светлые волосы Мии были стянуты в небольшой хвостик, трогательно обнажающий ее шею, хрупкие плечи блестели от жирно намазанного крема, а на ноге болтался маленький браслет, купленный на местной ярмарке. Альба почему-то не могла оторвать от нее взгляда, чувствуя, как под сердцем тянет лишь от мысли о том, что всего через пару дней Миа уедет. К ее собственному удивлению, жизнь со студентами вносила в ее жизнь столько живого, радостного и настоящего, что Альба чувствовала себя еще моложе. — Откуда ты знаешь итальянский? — наконец, спросила женщина, выбрасывая косточку и облизывая пальцы от сладкой мякоти. — Не понравилось, как я поймала вас с поличным? — Миа широко улыбнулась, переворачиваясь на живот и наблюдая за реакцией Альбы. — Это был второй язык в школе, ничего особенного. А где выучили его вы? — Я родилась в Испании, но моя мать была итальянкой, так что мне пришлось знать два языка еще с детства. — Звучит очень здорово. Выдержав долгий взгляд Альбы, Миа чувствовала между ними непривычно приятную легкость и то же время какой-то груз, который не давал вдохнуть полную грудь воздуха. Мисс Родригез выглядела так, словно собиралась что-то сказать, но никак не решалась, и чтобы хоть как-то снять это напряжение, повисшее в воздухе, Миа кивнула в сторону моря. — Хотите искупаться? Альба отрицательно кивнула головой. В море залезать совершенно не хотелось, и она предпочла оставаться на суше, давая солнечным лучам проникнуть в ее кожу, делая ее еще более смуглой. Куча мыслей витали в ее голове — иррациональных и спонтанных, и Альба никак не могла сдержать свой порыв, когда Миа уже начала подниматься с полотенца, чтобы пойти окунуться в прохладную воду. — Non vuoi restare qui ancora un po’? Замерев и тотчас повернув голову в сторону женщины, Миа почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица и наполнила грудь и живот. Она не могла поверить, что Альба действительно предлагала ей это. Что говорила она на итальянском, прекрасно понимая, что другие студенты не смогут ее понять — и этот вопрос, заданный перед друзьями Мии, еще больше смущал Джонс. Она на секунду почувствовала себя особенной и желанной, что мысль о том, чтобы снова оказаться в комнате Альбы, так прочно засела у нее в голове. — Ci si faranno troppe domande… — скрывая собственное сожаление, протянула Миа. Альба не должна знать о том, как бабочки истерично бьются в ее животе, словно она влюбленная наивная дура. — Non credo sia una buona idea. — Capisco, — Альба поджала губы и коротко кивнула, на что еще она могла рассчитывать? — E quando te ne vai, tutto deve rimanere in segreto. Замечая, что некоторые ребята уже стали оглядываться в их сторону, словно пытаясь понять, почему Миа и мисс Родригез разговаривают на итальянском и какие тайны они прячут в своих диалогах, Джонс уверенно кивнула головой. — Non puoi dubitare di me.***
Вечер на Чефалу провожал вишневым закатом. Кто-то из ребят предложил устроить совместную готовку ужина, поэтому последний час они все толпились на кухне, готовя импровизированную пасту и несколько видов закусок. Мие нравилось вовлечение в этот процесс ничем не меньше, чем совместные вылазки к пристани для занятия живописью. Ее сердце наполнялось невероятной любовью от осознания того, что они с одногруппниками могли по-настоящему дружить даже за пределами университета, и она не могла не признать то, как неделя на Сицилии еще больше сблизила их. — Не спим, — шутливо протянула Альба позади Мии, касаясь ее спины и тотчас забирая другой рукой тарелку с закусками. Легкая дрожь прошлась вдоль позвоночника. Миа не понимала, отчего так реагировала на каждое невинное прикосновение. Вероятно, воспоминания с прошедшей ночи были еще слишком яркими, чтобы сделать вид, что ее это нисколько не волнует. Мягкий теплый свет словно одеялом накрыл все вокруг, превращая террасу на заднем дворе в самое чудесное место на планете. Расставив по столу свечи и поставив в центр небольшой букет цветов — все приобретало более праздничный вид, нежели обыкновенный ужин. Джоэл не мог оторваться от Саймона, хихикающего над своими собственными шутками, остальные обсуждали скорое возвращение на учебу. — Это наш последний год, — Эмма, казалось, была воодушевлена больше всех, представляя, какие перспективы ждут ее. — Не знаю, как вам, но мне уже не терпится начать! — А я бы с радостью продлил лето еще на пару месяцев, — оторвав свое внимание от Джоэла, Саймон съехал по спинке стула, закидывая руки за голову. — Никто не сомневался в этом, — ухмыльнулась Эмма и повернулась лицом к Мие. — Какие ожидания от предстоящих классов с миссис Фостер? С трудом проглотив кусочек пиццы, Джонс почувствовала себя неловко. Нет, конечно, она была уверена в своем решении о переходе, особенно после случившегося с Альбой, но все же обсуждать при ней другую преподавательницу живописи, полагая, что это лучше скажется на ее навыке, было ужасно. Хотя сама Альба смотрела на нее с интересом, явно не испытывая ничего плохого относительно решения девушки. — Только одно, — Миа улыбнулась, стараясь расслабиться и не придавать этому разговору больше серьезности, чем было в ее голове. — Что она не будет исправлять мою работу поверх уже готовой. Альба искренне рассмеялась, откинулась на стуле и окинула Мию такие взглядом, что Джонс могла бы простить ей все: и красную краску поверх холста, и строгие комментарии, и невыносимое молчание. — Я, по-твоему, слишком радикальна, не так ли? — взгляд Альбы зацепился за Мию и никак не отпускал, затягивая в сети сильнее и сильнее. — Не то чтобы радикальны… — Миа прочистила горло. — Но иногда это очень сильно бьет по самооценке. Легкое прикосновение к ноге выбило из груди весь воздух, и Джонс была счастлива, что едва успела закончить фразу. Альба улыбалась ей так широко, беззастенчиво скользя босой ногой по щиколотке и наблюдая за тем, что Миа на грани того, чтобы вцепиться в стол. — Я понимаю, но я бы никогда не позволила студенту уйти в самоуничижение. Мне всегда видны его сильные стороны и то, над чем еще можно работать. — Меня наоборот очень подстегивает критика, — влезла в разговор Ева, и Миа вдруг подумала, что на этом мучения Альбы прекратятся, но она даже не смела отодвигаться. — А я проработал это с психологом, — Саймон перегнулся через весь стол, чтобы взять несколько персиков, беззвучно протягивая их Джоэлу. — Вообще, хотя я считаю, что метод кнута и пряника довольно устаревший в преподавании, хочу заметить, что с мисс Родригез я готов на все БДСМ-игры. Паула вместе с Эммой демонстративно закатили глаза, полагая, что Саймон иногда мог перегибать палку с неуместным флиртом и выражениями. Расслабленные после ужина, все разбрелись по своим делам. Альба ушла, сославшись на встречу с другом, кто-то остался на вилле, парни решили совершить набег на бары, а Миа под умоляющим взглядом Паулы остаться с ней протянула, что хочет пройтись в одиночестве. — Мне кажется, что ты меня избегаешь, — Паула смотрела на переодевающуюся Мию и чувствовала, будто бы что-то происходит. Но что именно — объяснить не могла даже себе. Ей казалось, что Миа избегает с ней взглядов и прикосновений, будто бы та о чем-то думает, но не озвучивает это самой Пауле. — Брось, я просто хочу пройтись наедине со своими мыслями, — Миа вымученно улыбнулась, ненавидя себя каждой клеточкой души. Паула, очевидно, не заслуживала всего этого, но Джонс продолжала повторять про себя то, что она ничего той не обещала. Оставив смазанный поцелуй на щеке девушки, Миа вышла из дома с колотящимся сердцем. Слушая под ногами треск от камней, она все прокручивала в голове прошедший вечер. Проверив в своем телефоне геолокацию, Миа свернула по узкой улочке, ведущей вдоль старых домов и лимонных деревьев. Наконец, впереди показалась фигура, и сердце Джонс забилось в тысячу раз быстрее. — Думала, ты уже не придешь, — Альба схватила ее за руку, тут же увлекая за собой в тень сада и жадно прижимаясь к ее губам. Воздух тотчас покинул грудную клетку, Миа прижалась к ней доверительно и плотно, обвивая чужую талию ладонями. Жар пронесся по всему телу, несмотря на свежий воздух, охлаждающий кожу. Миа не знала, где они находятся, не увидит ли кто-то их фигуры из окон домов, но полностью доверилась Альбе, ощутив лопатками прохладную поверхность каменной ограды. Руки Альбы были везде. Щеки Мии горели не переставая. Она сама расстегнула тугую пуговицу на шортах, ощущая, как рука женщины мгновенно оказывается под ее бельем — не церемонясь, не теряя времени на долгие медленные ласки. Почти задыхаясь от эмоций, Миа обхватила подбородок Альбы рукой, целуя ее так жадно, вкладывая в это все эмоции, ощущая, что каждое прикосновение чужого языка к ее собственному вызывает сильную пульсацию внизу живота. Как же ей хотелось сказать: «Господи, ты невероятна», сказать, чтобы Альба узнала, как на самом деле хорошо Мие. Как приятно ей чужое внимание, прикосновения, заигрывания и ощущение себя желанной. Миа с трудом узнавала саму себя: в том, как хаотично подавались ее бедра навстречу руке Альбы, каким необузданным желанием горело все тело. Ей хотелось все больше, сильнее, быстрее, и совершенно не хотелось, чтобы это когда-либо заканчивалось. Не в силах терпеть совершенного оргазма, трясущимися руками Миа потянулась к Альбе, бесстыдно задирая подол ее длинного платья. Та была уже неприлично мокрой, и это заводило девушку еще сильнее. Хотелось наплевать на все — сесть голыми коленками на землю, прижать Альбу к себе за бедра и любить ее ртом до того момента, пока ноги ее не задрожат и та в изнеможении не опустится на землю следом. — Я хочу вас, — прижимаясь лбом ко лбу Альбы, Миа едва могла дышать. — Постоянно. — Я знаю, — Джонс не злится на то, что не слышит взаимности, тело Альбы говорит ей гораздо больше. — Паула ревнует тебя. — Я знаю, — вторит та, вновь вовлекая в поцелуй женщину.***
Миа помнит — не позволяя себе забывать — что Сицилия это ее единственный и последний шанс иметь что-то с Альбой, и последние дни она забывается в женщине. Она крадет ее короткие поцелуи, пока никто не видит, касается ее под водой, плавая в море, наслаждается случайными прикосновениями Альбы и теряется за дверьми чужой комнаты, когда дом засыпает. Они не разговаривают о чувствах, потому что в их случае их не должно быть по определению. Есть только желание и взаимное влечение, есть эгоистичное желание Альбы нравиться всем подряд, и есть недолюбленная матерью Миа, которая отчаянно пытается быть в центре внимания и заслужить хоть каплю любви. Они сходятся практически идеально, как инь и янь, в их больных представлениях о том, как все должно быть. Миа не желает растрачивать себя на разговоры с Паулой, хотя видит, что та обезоружена происходящим, а точнее тем, как внезапно поменялась Джонс, не объясняя ничего. Эмма смотрит на Мию почти с осуждением — наверняка догадывается, но на разговор не решается, а Джоэл продолжает иронизировать, словно вся жизнь Мии — гребаный цирк. Последний завтрак на вилле проходит в смиренном спокойствии, Джоэл проверяет билеты, Альба вызывает трансфер, а Эмма и Ева обсуждают полностью набитые чемоданы с подарками. Миа смотрит на их холсты с живописью, лежащие около домика на заднем дворе, и чувствует такую непередаваемую печаль, что хочется разрыдаться прямо за столом, не объясняясь перед другими. Неделя кажется ей невероятно короткой, и между тем ощущается так, словно они провели здесь целую вечность. — Пора, — говорит Альба, поднимаясь первой. Она наблюдает за тем, как студенты один за другим спускают чемоданы со второго этажа, и она ощущает, что не готова прощаться с ними так быстро. Этот дом словно ожил вместе с ними, наполнился бушующей энергией, молодостью и беспрекословной любовью. Альбе нравилось проводить с ними время. Сердце вопреки всему рвется на части, когда Миа поглядывает на нее уже в машине, не обронив ни слова. Альба знает, что это пройдет, и отворачивается к окну. В аэропорту они жарко прощаются. Альба обнимает каждого, обещая, что те не успеют соскучиться, как она появится в их аудитории. И только Миа смотрит на нее, зная, что это не коснется ее. Смотрит на нее взрослыми глазами, в которых читается обещание оставить все здесь — на Чефалу. Мие хочется сказать о многих вещах, о тех, которые Альба не захотела бы слушать, о тех, которые бы обязательно растопили ее сердце, но она сдерживает этот порыв. Объятия с Альбой затянувшиеся — она надеется, что ребятам нет до этого дела. У женщины в груди вырывается сердце, толкая Мию. Пальцы медленно сжимаются на выглаженной цветной рубашке мисс Родригез, Миа лишь на секунду прикрывает глаза. — Спасибо за все, — едва ворочая языком, говорит она, зная, что это единственное безопасное, что она может произнести. — Береги себя, — Альба отрывается от нее, смотрит в блестящие голубые глаза и чувствует, что на секунду предает себя. — Per favore, non mancarmi. Sarà meglio così.