***
Миа возненавидела Альбу за секунду. В десятый, сотый раз, пока была знакома с ней. Она не была уверена, что Альба способна вызвать в ней еще больше чувств, но в тот раз, дразня и целуя ее, а затем делая вид, будто бы у этого есть какая-то сверхцель для реализации картин — она явно перешла черту. Миа ничего не делала со скопившимся возбуждением — эта идея ей казалось такой же унизительной, как вспоминать о собственных ощущениях, пока она целовала Альбу в пустой аудитории. Джонс казалось, будто бы она абсолютно не разбирается в людях, потому что, пытаясь угадать мотивы Альбы — она не приходила ни к каким удовлетворяющим ее выводам. Казалось, будто бы мисс Родригез была просто не в себе: она дразнила, игралась, добивалась своего, а затем вновь делала вид, что в этом есть только желание Мии. Миа терялась, думая о том, как теперь смотреть на Альбу, как себя вести. Делать вид, будто бы ничего не произошло или попытаться выяснить отношения? Или игнорировать мисс Родригез до тех пор, пока она не сдаст экзамен и не перейдет в классы миссис Фостер? А может, сказать Альбе правду — что она самый ужасный человек, которого Миа только встречала, что она самовлюбленная, эгоистичная, абсолютно лишенная эмпатии стерва, которая, вероятно, останется одна из-за своего скверного характера. Миа бы посмотрела на ее лицо! Сжимая в руках лямки рюкзака, она вошла в аудиторию, уже предвкушая историю галерейного дела и мечтая переключиться с бесконечных мыслей об Альбе. Внутри стоял возбужденный гул, и Миа обнаружила, что все ее одногруппники собрались вокруг одного стола, обсуждая что-то. Иррациональная мысль о том, что кто-то мог узнать об их поцелуе с Альбой, на секунду выбила из реальности, и Миа застыла на месте, пока Эмма не окликнула ее. — Ты чего там застыла? — выглядывая из толпы ребят, она кивнула рукой, подзывая к себе. Уже подходя ближе, Джонс услышала знакомое имя, а затем что-то о сюрпризе. Сердце сделало этот внезапный рывок в груди, и Мие до невозможности захотелось уйти. — Не, это не вариант звать ее куда-то, — Саймон, словно руководя этой заварушкой, деловито качал головой. — Плюс у нее могут быть свои планы. Это несерьезно. — О чем речь? — тихо шепнула Миа на ухо подруге. — Обсуждаем сюрприз для мисс Родригез на ее день рождения. — Можно мне уйти? — тут же скривилась Джонс, однако Эмма восприняла это как отличную шутку, усмехнувшись в ответ и вернув свое внимание одногруппникам. Миа категорически не хотела в этом участвовать, от мысли об Альбе в груди все неприятно холодело, и где-то глубоко в животе поднималась привычная злость. Но Миа также понимала, что вызвала бы к себе миллион вопросов, если бы демонстративно пересела от ребят, заявив, что после выкрутасов Альбы у нее пропало всякое желание коммуницировать с ней. — Предлагаю подарить ей сертификат в магазин для взрослых, — хмуро бросила Миа, привлекая часть внимания к себе. — Иногда кажется, словно ей чего-то не хватает в жизни, иначе не могу ее объяснить ее любовь к язвительным комментариям. В затянувшемся молчании Джонс поняла, что именно сказала, и изо всех сил старалась не выдать свое смущение. — Оке-ей, — протянул Джоэл с такой интонацией, что Мие захотелось провалиться под стол. — В твоей день рождения подарим тебе фирменную футболку как главной поклонницы мисс Родригез. Благо что ребята продолжили свое обсуждение, отшутившись и не придав словам Мии огромного значения. Чувствуя себя глупо, раздраженно и совершенно не в своей тарелке, Миа больше не участвовала в разговорах, желая, чтобы занятие скорее началось и они могли разойтись по своим местам. В конечном итоге ничего необычного не придумали — решили поздравлять Альбу прямо в университете, закатив небольшое торжество после классов. Все-таки Альба не была главной фигурой в их преподавании, а оттого не нуждалась в каком-то повышенном внимании. Как здорово, что с поздравления можно было просто свалить или вовсе не приходить в университет, сделав вид, что ты слегла с температурой. Мие определенно нравился этот план действий.***
Миа была готова к этому дню, она буквально настраивала себя на смелость на то, чтобы отомстить Альбе, посмотреть на ее выражение лица, абсолютно бесстыжие глаза и то, как самоуверенность будет таять каждую секунду, пока Миа будет стоять в аудитории. Легкое волнение ощущалось вибрацией то в груди, то в кистях, а перед самым началом класса опустилось куда-то в живот. Миа знала, что не делала ничего противозаконного, но в то же время предчувствовала, что Альба выйдет из себя от ее выходки. Быть может, она не покажет это ни словом, ни жестом, но затем — когда они окажутся наедине — обязательно. Она демонстративно опаздывала, зная, что Альба крайне не любила, когда кто-то приходил позже на ее занятия. Она знала, что Альба обратит на нее внимание, когда Миа войдет в аудиторию, улыбаясь самой сладкой улыбкой, на которую только способна. Так и случилось: Миа вошла в класс без стука, мгновенно привлекая к себе внимание женщины. Чертовски красивая, словно только что сошедшая с обложек всех модных журналов, Альба смотрела на нее с мелькнувшим удивлением. В этот раз ее волосы были убраны в тугой пучок, но стиль в ее одежде оставался все тем же: широкие длинные штаны и рубашка. Миа никогда не понимала, как можно быть художницей в таких одеяниях и не бояться испачкаться маслом. — Простите, я опоздала, — коротко кинула Миа, наблюдая за тем, как Альба не сводит с нее взгляда. Та, казалось, была искренне удивлена появлению студентки на занятиях, словно после случившегося Родригез была уверена в том, что Миа больше никогда не пересечет порог ее кабинета, и уж тем более не взглянет на нее. — Мисс Родригез, вы так смотрите, словно удивлены моему появлению, — усмехнувшись, Миа даже не пыталась вести себя тише, глядя на замешательство женщины. Альба сжала губы в тонкую полоску и едва заметно нахмурилась, пытаясь не выдавать своего раздражения. Чего она действительно не ожидала от Мии — такого показательного выступления. К слову, у Джонс это выходило так легко, будто бы она переняла всю эту стервозность Альбы через поцелуй, загоняя ту в угол. — В следующий раз не опаздывай, — коротко кинула Родригез и тут же отвернулась, спеша к одному из студентов. Миа улыбнулась себе под нос, чувствуя, что еще пару минут, и Альба будет вне себя. Подойдя к мольберту, Джонс методично начала распаковывать холст. Ее сердце усиленно забилось в груди, и какой-то детский восторг наполнил все тело. Пусть Альба знает свое место! Она стояла к женщине спиной и не знала, что происходит позади нее, но почему-то чувствовала, что на нее смотрят. Волоски на ее руках зашевелились, и, развернувшись, Миа столкнулась со взглядом женщины. Альба замерла как вкопанная, заметив, что именно принесла с собой Миа. Ей показалось, что во рту пересохло моментально, а сердце сделало настоящий кульбит в груди. Не смея пошевелиться, она смотрела на холст Мии через всю аудиторию, не понимая, что больше испытывает: злость или страх. На холсте была все та же работа: она, сидящая в той самой аудитории, чуть распахнутая рубашка, которую Миа специально исправила в своем рисунке. Альба думала, что убьет ее при всех. Огонь опоясал шею и спустился к грудной клетке. Как она смела приносить это сюда? Зная, что Альба делала это, нарушая все правила, делала это только для нее. «Мстит», — тут же поняла женщина и вернулась к разборам других студентов, а затем и вовсе вышла из аудитории. Даже Эмма и Джоэл заметили, что Альба вела себя странно, словно была натянута как струна. Она бывала слишком свободной в выражениях, иногда переходя черту, но в этот день мисс Родригез была будто слишком резкой. — Наверное, кто-то испортил ей настроение, — предположила Эмма, даже не представляя, что картина, которую она так хвалила у Мии, и была источником такого настроения женщины. Альба пыталась успокоиться, делая короткие глотки эспрессо и бродя вдоль коридоров университета, как загнанный зверь. Она искренне надеялась на благоразумие Мии, которая не стала бы рассказывать любопытным одногруппникам о том, кто именно изображен у нее на холсте и при каких обстоятельствах. Словно как издевательство — Миа даже не думала прорисовывать лицо в своей работе, вместо этого она вновь смазала всю краску, как делала это в предыдущей работе. Альба злилась на себя — за то, что поступила так опрометчиво, действительно забывая о том, что подобные заигрывания могут повлиять на ее работу и карьеру. Обычно девочки исходили обожанием, смотрели как преданные щенки и никогда не пытались сделать что-то назло. Даже, если было больно. Даже с разбитыми сердцами. Альба не злоупотребляла романами со студентками, и, честно говоря, у нее даже никогда не доходило до секса. Впрочем, с Мией она тоже не собиралась спать. Все было как обычно: притянуть к себе внимание, почувствовать себя желанной, немного пофлиртовать и посмотреть на реакцию. И если обычно люди испытывали к ней только самые приятные чувства, то Миа — открыто выражала свою злость и недоверие, а это цепляло еще сильнее. Когда студенты стали расходится, Альба остановилась около Мии, бросая ей короткое: «Задержись». И Джонс мгновенно расплылась в ядовитой ухмылке, словно предчувствуя, что это случится, а Альба такая предсказуемая. Под пытливыми взглядами Эммы и Джоэла Миа просит ее не дожидаться. Альба нервно трет пальцы, словно пытается избавиться от слоя краски, а затем, когда они остаются совсем одни, вскидывает горящий взгляд на девчонку. — Работа слабая, — внезапно произносит она, вопреки ожиданиям Джонс. — Я вижу самодовольство на твоем лице, но, к сожалению, оно не сделает тебя хорошей художницей. Миа топчется на месте лишь пару секунд. Злость на Альбу настолько переполняет ее, что она не в силах контролировать свои эмоции. Женщина смотрит на нее с вызовом и с нескрываемым превосходством — Мие противно от самой себя. Из рук Мии Альба выхватывает кисть — зло, резко, не пытаясь сдерживать эмоций. Мие думается, что та ждала этого все три часа, пока Джонс находилась в аудитории. Словно в замедленной съемке она замечает, как мисс Родригез опускает кисть в излюбленную красную краску — словно только она убедительно заметна на холсте. Миа едва успевает поймать ее за запястье. — Не смейте портить. Альба смотрит на нее с вызовом и удивлением. У Мии достаточно смелости хватать ее за руки и останавливать? — А ты не смей приносить это сюда, — Альба говорит совсем тихо и наклоняется так, будто вот-вот поцелует, и Миа не понимает, испытывает ли она облегчение, когда этого не происходит. — Я думала, ты умная девочка, Миа. Но я ошиблась. Слова жгут пощечинами, Миа притворяется, что все в порядке, но Альбу хочется толкнуть в грудь. Столкнуть на мольберты, заставить ее упасть, сделать ей больно. — Неужели? — Миа прячет за ухмылкой все разочарование. — А я думала в следующий раз мы будем играть в «Титаник», ну, рисовать вас голой в постели. Альба чувствует себя пристыженной и злой, она откладывает кисть, все еще покоящуюся в ее руках, и молча выходит из аудитории. Альба понятия не имеет, что ей делать с Мией и зачем она ввязалась в эту сомнительную авантюру со студенткой.***
Чем больше Миа понимала иррациональность своих фантазий, тем больше злилась на себя. Она мечтала о том, чтобы учебный год закончился как можно скорее, и чтобы целых три летних месяца она точно не увидела Альбу. Май стремительно заканчивался, освобождая больше времени для подготовки к экзаменам. Миа все больше времени проводила то в университетской мастерской, то склонившись над холстами в своей комнате, давая волю фантазиям в ночи. Она отдавала себе отчет в том, что ее симпатия к Альбе, несмотря на все произошедшее, не стала меньше — она словно стала еще более нездоровой. Миа представляла, как в порыве злости могла бы касаться ее, до боли сжимать смуглую кожу, кусать до синяков, толкать в кровать, слыша, как дыхание Альбы становится все тяжелее. Альба становится какой-то одержимостью. Миа не перестает рисовать отрывки своих фантазий, вспоминать по памяти чужие руки, как искривляются в ухмылке губы, разбросанные родинки, темные, густые волосы. Миа будто бы собирает идеальную картину из небольших кусочков тела, старательно работает над формой, цветом, поджимает губы и чувствует себя так, будто готовит целую выставку. Миа все больше пропадает в интернете, бесконечно долго гуглит любую информацию, которую можно найти о мисс Родригез — в большинстве своем об образовании и непростом детстве, о ее первых выставках и стремительно растущем успехе. Джонс читает обо всех ее романах: с женатыми мужчинами, владельцами крупнейших галерей, юристами и бизнесменами, азиатской художницей. Миа вспоминает тот разговор среди одногруппников о том, что какое-то время назад про Альбу ходили слухи о том, что она встречалась с одной из художниц — Джонс откопала даже пару фотографий с выставки и после нее, на которых их запечатлели. И, по правде говоря, ничего особенного — лишь на одном фото Альба целовала женщину в щеку. Достаточно ли этого для слухов? Наверняка. Миа абсолютно не хотела себе в этом признаваться, но она чувствовала себя уязвленной с того времени, когда начала так ясно ощущать растущую симпатию и интерес к Альбе. Она осознавала, что ей ничего не светит — и никогда по-настоящему не думала о серьезном романе с преподавательницей — но все же мысль о том, что мисс Родригез просто использовала ее в своих извращенных играх — задевала. Миа даже не знала, предпочитала ли Альба женщин на самом деле или просто игралась с ней. Альба же понимала, что все стало заходить слишком далеко, и Миа уже не тот беззащитный котенок, которого она видела в начале года. Она начала показывать когти и клыки и даже делать попытки шипеть на женщину. Альба до сих пор пребывала в шоке от того, что Джонс притащила ту картину на ее классы, очевидно, желая добиться какой-то реакции. До экзаменов оставалось всего две недели, и Родригез уже отсчитывала дни до того, как курс закончит учебу, а Миа счастливо помашет ей рукой и вернется в следующем году уже в классы миссис Фостер.***
Выходные Миа проводила вместе с Джоэлом, они обошли торговый центр, сходили на абсолютно скучнейший фильм и зашли по обыкновению в художественный магазин, чтобы Джоэл купил несколько баночек закончившейся акварели. Уставшие и счастливые, они засели на летней веранде зеленой кофейни. Город жил своей привычной активной жизнью, солнце припекало макушку, и вся жизнь казалась в моменте такой прекрасной. — Обещай, что не расскажешь Эмме то, что я тебе расскажу, — внезапно серьезно произнес Джоэл, убирая от себя стакан с кофе. — Не говори, что ты, наконец, нашел своего Оливера, — Миа притворно возбужденно вытянулась вперед, не замечая смущения парня. — Ты помнишь, почему Эмма не пошла с нами сегодня гулять? — Потому что она еще больше задротка по учебе, чем я? — Миа улыбнулась. Джоэл почувствовал себя неловко, не зная, правильно ли поступает, обсуждая это с подругой. В конце концов, Эмма просила его не болтать, но Эмма ведь не видела того, что видел тот на кухне в квартире Саймона. И, честно говоря, это до сих пор не давало покоя. — Нет, она встречается с Альбой. Миа мгновенно почувствовало, как ее сердце сделало рывок в груди и упало вниз. В горле моментально стало слишком мало место для вздоха. — Ты… имеешь в виду…? — Нет, я про то, что она видится с ней где-то в ее студии, — поняв, что Миа неправильно его поняла, Джоэл еще больше смутился. — И она проводит с ней много времени с тех пор, как Альба заговорила что-то про выставку. Не зная, что сказать и чувствуя себя максимально растерянно, Миа кивнула. — Понятно. Она не понимала, почему узнавала об этом таким образом, от их общего друга, в то время как Эмма не говорила ни слова о том, как продвигается ее история с галереей и первой выставочной работой. Она чувствовала себя странно, зная, что именно Альба может делать, находясь наедине, и это еще больше раздражало ее. Интересно, мисс Родригез позирует всем своим студенткам? Безбожно флиртует, гладит колени и целует в качестве вдохновения? Наблюдая за тем, как щеки Мии стали розовыми, Джоэл неловко добавил: — Она не рассказывает это потому, что считает, что ты странно реагируешь на Альбу и разговоры о ней. Эмма просто боится осуждения. — Вот как, — Миа усмехнулась. — Я думаю, что это безосновательно. Сложив руки на груди, она попыталась успокоиться. Неужели Эмма действительно считала, что Миа станет ее осуждать за то, что та будет готовиться к выставке с мисс Родригез? Джонс скорее задело то, что Эмма скрыла этот ничего не значащий факт от нее, так еще и попросила Джоэла держать это в тайне. — Ты же не думаешь, что я странно на нее реагирую? Джоэл внутренне сжался. — Я думаю, что после вечеринки у Саймона ты стала остро на нее реагировать… И сама мисс Родригез подкидывает дров в этот огонь. — Ты же не рассказал Эмме про то, что видел на кухне? — живот Мии моментально сжался, и она против собственной воли почувствовала, как воспоминания об Альбе волнуют ее. Джоэл отрицательно качнул головой. Он не планировал откровенничать с Джонс, но интерес о том, что происходит, уже давно распирал его. Боясь выглядеть навязчивым и чересчур любопытным, он старался вести себя с подругой как можно мягче. — Нет. Конечно, нет, — прочистив горло, Джоэл нагнулся чуть ближе, словно боясь быть услышанным. — Но что-то ведь происходит? Миа замерла, не зная, что сейчас предпринять — сказать другу правду или не рисковать, боясь реакции. Конечно, она рассчитывала на то, что Джоэл на стал бы ее осуждать, но все же не думала, что смог бы понять ее — фантазии об Альбе, странное притяжение и что-то безумное, физическое, что происходило между ней и Альбой — было странным. — Альба просто специально выводит меня из себя. Думает, что это каким-то волшебным образом сказывается на моем потенциале, — достав телефон и решив поделиться первой картиной, Миа отыскала фотографию, показывая ее другу. — Вот. Вне классов она дала мне задание написать картину о моих эмоциях к ней. Получилось это. Джоэл схватился за телефон, рассматривая картину, и восторг на его лице невозможно было не заметить. — Миа, это невероятно! — подняв взгляд на подругу, он буквально не мог скрыть своего удивления. — Это лучшее, что я видел у тебя, клянусь! Это выглядит совершенно иначе, даже стиль, в котором ты пишешь, он не такой… академический? Видно, что ты писала это под влиянием эмоций, а не оценивая светотень ткани с натуры. — Господи, заткнись, — Миа засмеялась, вырывая телефон из его рук. — Это просто очередная работа. — Нет, Миа, это очень крутая работа! — настойчиво повторил Джоэл. — Видимо, Альба знает, на что давить, чтобы тебя так вставило. Но это не делает ваши взаимоотношения здоровыми. — Здоровыми? Да она чокнутая художница, которая совсем слетела с катушек своими методами преподавания — Может быть, но она в этом гениальна. Закатив глаза и не ответив на реплику друга, Миа посчитала необходимым сменить тему. Уж слишком много Альбы становилось в ее жизни вне университетских стен, и это не могло радовать.***
Альба глубоко вздохнула, выходя из такси и проходя через двери галереи. Она слишком давно не выставлялась, чтобы чувствовать себя относительно спокойно. Учебный год в университете отнимал все силы, поэтому Родригез осознанно отказывалась от всех предложений в угоду преподаванию. Внутри уже царила расслабленная и праздничная обстановка: художники общались с прессой и посетителями, официанты курсировали между людьми, предлагая бокалы с шампанским. Проходя по галерее, Альба встречала знакомые лица, заводя с ними непринужденную беседу. В чем она была хороша, так это в пустых разговорах, которые всегда были особенностью их культуры. Некоторые интересовались ее преподаванием в университете и, пожалуй, это было единственной интересной темой для женщины. Пройдя еще вглубь галереи, чтобы рассмотреть все выставленные работы, Альба вдруг замерла, заметив картину со знакомым именем. Патрик Харрис. Альба прочла несколько раз и подумала, что, быть может, это невероятное совпадение, но боковым зрением уловила, как чья-то фигура уверенно приближалась к ней. Сердце рухнуло вниз, и Альба усилием воли заставила себя не сбегать. — Хорошая картина, не так ли? — мужской голос оказался у самого уха, и Родригез даже почувствовала теплое дыхание совсем рядом. Неприятные мурашки прошлись вдоль позвоночника, прежде чем она повернулась. Патрик, ну, конечно, Патрик. Единственный человек, которого Альба предпочла бы не видеть до конца своей жизни со времен университета, но жизнь почему-то продолжала сталкивать их лбами. — Да, это так, — холодно ответила Альба, повернувшись вполоборота. — Но я предпочитаю собственную работу. Патрик ухмыльнулся. — Что ж, неудивительно, что ты так думаешь. Ты всегда была очень высокого мнения о себе. Альба почувствовала раздражение, ползущее из грудной клетки. Она часто слышала от людей о том, что она высокомерна и ставит себя выше остальных, но Альба искренне считала, что просто знает себе цену. На своем пути она достаточно сталкивалась с тем, как общество ее обесценивало и указывало, как нужно жить, чтобы подходить под общепринятые рамки. Альбе всегда хотелось свободы и самовыражения. А Патрик был просто не в состоянии выдержать конкуренции. — Ты никогда не мог справиться с этим, когда я превзошла тебя, — парировала Родригез, на что услышала очередной смешок. — Ты так самоуверенна. Но я должен признать, что с годами твои работы стали лучше, — сделав шаг назад, Патрик будто бы собирался уходить, но прежде добавил. — Может быть, ты все-таки не так безнадежна. Сердце Альбы упало и зашлось в бешеном пульсе. Слова Патрика сработали как катализатор, напоминающий о том, как обстояли дела в университете. Настолько тяжело ей давалась учеба и живопись в том числе, сколько раз она слышала о том, что из нее ничего не получится и что студенты пришли в академию не развлекаться. В то время ей помогал только ее наставник, с которым она прошла огромный путь и не бросила живопись из-за гнусных высказываний в ее адрес. Весь вечер Альба думала о словах Патрика, время от времени рассматривая его и, судя по всему, его жену. Красивую, роскошную женщину — Альбе было искренне неясно, как такие, как она, способны выбирать кого-то вроде Патрика? Неказистых, мстительных и с раздутым эго. Запретив думать себе о жене, Родригез пыталась переключиться на разговоры с другими художниками, но то и дело встречалась взглядом с Патриком, раздражаясь все больше и больше. Если бы она знала, что он будет выставляться в той же галерее, то без раздумий бы отказалась от участия. — Знаешь, в свое время мы могли бы отлично поладить, — вновь появившись со спины, Патрик не мог успокоиться, словно обида за то, что связывало их в молодости все еще саднила. — Но ты должна была все испортить. Альба мгновенно ощетинилась, щеки ее вспыхнули огнем, а губы исказились в презрении. — Я ничего не испортила. Ты тот, кто не мог смириться с тем, что я была более успешна, чем ты. — Более успешна? Ты это так называешь? — Патрик горько рассмеялся. — Ты украла мои идеи, мои контакты и мою репутацию в университете. После тебя я не смог нигде преподавать из-за клеветы! А теперь ты боишься того, что я могу сделать. Альба почувствовала, как к горлу подступил ком. Она знала, что Патрик прав. Она использовала его в своих интересах, а в конечном итоге испортила его жизнь, обвинив в домогательствах, которых не было. Она сама позволяла ему флиртовать и делала это в ответ, она позволила ему думать, что он интересен ей, и использовала все шансы для того, чтобы пробиться в мир искусства. Облегченно выдохнув, когда к Патрику подошла жена и отвлекла его, Альба решила, что на этом ее вечер окончен. Не было ни единого повода оставаться в галерее еще дольше, к тому же дома уже наверняка истосковалась Пенни. Мимолетно прощаясь с коллегами, Альба быстро запрыгнула в такси, стараясь избежать хоть еще одного выпада Патрика. Под джазовую классику, играющую из приемника в машине, Альба прикрыла глаза, пытаясь совладать с чувствами. Иногда, вопреки ее желаниям, она мучалась вопросом — какая она? Хорошая или плохая? Она знала, что в молодости поступила с мужчиной слишком жестоко, пользуясь им для собственной выгоды и даже не задумываясь о его чувствах. Может быть, это и наложило огромный след на то, как она воспринимала общение с другими, а ситуация с бывшей невестой — добила Альбу окончательно. Она не любила раскрываться людям и во всем искала подвох, думала о том, что все непременно хотят ею воспользоваться и получить что-то для себя. А чтобы не разочаровываться в людях, Родригез приняла решение не вовлекаться в них слишком эмоционально. Пенни встретила ее, резво махая хвостом и нетерпеливо поскуливая. Решив не раздеваться, Альба пристегнула к ней поводок. Вечерняя прогулка была как раз кстати. Живя около шумных проспектов и выбирая дом, стремящийся к центру города, женщина понимала, что иногда ей будет не хватать необходимого спокойствия. Благо недалеко от ее дома располагался шикарный парк, в котором они обожали гулять с Пенни. Та резвилась с другими собаками, пока Альба вела бесконечные пустые разговоры о городе, ближайших пекарнях и погоде. Свежий вечерний воздух остужал щеки, горевшие после встречи с Патриком. Альба старалась не думать ни о чем, но в голову все равно лезли дурные мысли о ней и ее натурщице, которая могла проболтаться мужчине о том, что позирует у нее. А помимо всего прочего счастливо спит с Родригез. И Альба не была уверена наверняка, но подозревала о том, что Патрик мог что-то знать о ее личной жизни, а это точно не кончится добром. Отвлекшись на мысли, она не заметила, как Пенни подбежала к сидящей на лавке девушке. Обычно она не была слишком прилипчивой, но если человек обращал на нее внимание, то Пенни превращалась в самую очаровательную собаку на свете. В темноте, со своим неидеальным зрением, Альба прищурилась и чуть одернула Пенни, боясь, что та была слишком настойчивой, но чем быстрее женщина приближалась к собаке, тем больше надеялась, что это дурные галлюцинации. На лавке сидела Миа, склонившись над Пенни и почесывая ее за ушами. — Судя по всему, ты ей понравилась, — словно из ниоткуда прозвучал голос, и Миа дернулась, тут же выпрямляясь в спине. Ее выражение лица из радостного моментально стало слишком серьезным, а брови съехались к переносице. — Вы что, оккупировали мой район? — протянула Джонс, и ее голос показался Альбе больше уставшим, нежели рассерженным. — Это и мой район тоже, — парировала женщина, с умилением наблюдая за тем, как Пенни нагло тычется носом под ладони Мии, желая, чтобы та почесала ее снова. — Пенни, фу! Сказано это было скорее по привычке, поскольку даже такая любвеобильная собака отлично понимала эту команду и мгновенно возвращала все внимание хозяйке. — Очень приятно, — буркнула Миа, и Альба тут же поняла, что именно произнесла. Не зная, что именно сказать и стоит ли оправдываться, женщина решила, что лучшей тактикой будет сменить тему. Окинув Мию с ног до головы, она настоятельно произнесла: — Поздно уже, в парке никого, а ты сидишь тут одна. — Ну, теперь и ваша компания свалилась на голову, — в том же духе ответила Джонс. По правде говоря, она даже не знала, нравилось ли ей проводить здесь время одной или в глубине души она была рада появлению Альбы. Вечер выдался откровенно хреновым, а ссора с родителями отбила все желание находиться дома. В таких простых вещах Миа особенно ощущала нехватку собственного пространства — удивительно, что родители были настолько против того, чтобы дочь жила одна, при их состоятельности она могла бы снимать что-то в центре Нью-Йорка без особого удара по кошельку. — Пенни, ты слышала? — обратилась к собаке Альба, и та тут же активно замахала хвостом. — Нам тут не рады, пойдем. — Собаку можете оставить, — пытаясь подавить улыбку, глядя на Пенни, протянула Миа. — Она идет в комплекте со мной. Миа ухмыльнулась, подтянула рюкзак ближе к груди и обняла его руками. Вечер становился все прохладней, а ее попа уже примерзла к лавке. Она хотела вернуться домой лишь для того, чтобы не умереть холодной смертью либо под проницательным взглядом Альбы, которая вообще непонятно, что хотела от нее. Она давно могла бы пойти дальше, но нет — остановилась у Мии и упрямо стояла рядом, словно ожидая продолжения разговора ни о чем. Альба чувствовала себя уставшей и раздраженной этим вечером, но случайная встреча с Мией вдруг показалось ей таким спокойствием в океане хаоса вокруг. Может, дело было лишь в сложившихся ситуациях, при которых они столкнулись друг с другом, но Альба вдруг отпустила всю злость на Джонс из-за того, что она творила в университете, а Миа не находила в себе сил язвить Альбе, пытаясь добить ее в этой неравной схватке. Альба глубоко вдохнула прохладный воздух и неожиданно для самой себя произнесла: — Я живу в квартале отсюда. Если хочешь, могу угостить тебя чаем и показать свою студию. Миа вдруг улыбнулась, широко и искренне, а затем хрипло рассмеялась, глядя Альбе прямо в глаза. Неужели она думала, что Джонс настолько наивна? Вспоминая о словах Джоэла, о том, что Эмма проводит кучу времени с женщиной, Миа ощущала ревность, и это чувство лилось ядом по ее венам. Джонс ничего не могла поделать с этим. — Эмму вы тоже зовете к себе под таким предлогом? — саркастично протянула она, а затем неожиданно встала с лавки и, потрепав Пенни по голове, добавила. — Спасибо, но чай есть и у меня дома. — С Эммой мы готовимся к выставке, а не то, что ты рисуешь в своей голове, — холодно бросила Альба, внезапно злясь на то, что Джонс вообще представляла ее настолько развращенной, словно она ищет любой мимолетный шанс затянуть студенток в свою постель. — Надеюсь, вы уже перешли на следующий уровень позирования, чтобы она, так сказать, вдохновлялась. Альба не думала, что раздражение настигнет ее так быстро. Притянув к себе Пенни, она собралась уходить. Оправдываться и тем более уж спорить с Мией — не было никаких сил. — Можешь потом подсмотреть у Эммы результат, если твои фантазии так настойчиво не покидают тебя. Уже разойдясь в разные стороны в парке, Родригез не могла перестать ругать себя за то, что вообще предложила такую глупость — звать студенток к себе домой — это табу, которое она никогда не нарушала. Она была удивлена ревности Мии, но никак не могла понять — связано ли это с тем, что у Эммы подвернулась возможность выставиться в галерее или Миа просто завидовала тому, что подруга так много времени проводила с ней в мастерской? Выпив на ночь успокаивающий чай в гордом одиночестве, Альба заснула беспокойным сном.***
Миа до последнего не хотела участвовать в этом: закупать воздушные шары, вместе с одногруппниками обсуждать чертов дизайн для торта, словно они готовят празднование для самого ректора. Миа не хотела натягивать на свое лицо счастливую физиономию и делать вид, что она как-то причастна к этому, что она тоже невероятно рада, что в ее студенческой жизни есть такая невероятная преподавательница, как мисс Родригез. Но еще больше Мию злила собственная реакция на то, как Эмма была вовлечена в этот процесс. Она, конечно, никогда не выступала против Альбы, но и не была ее ярой поклонницей. Стараясь сдерживать раздражение, которое никак не должно было касаться подруги, Эмма находила успокоение в общении с Паулой. Та, казалось, тоже не особо хотела участвовать в подготовке ко дню рождению Альбы и часто оставалась в стороне, беря на себя самые неважные задачи. — Даже мои родители никогда не заморачивались над моим днем рождения так, как это происходит для мисс Родригез, — пожаловалась Миа девушке, сидя на подоконнике и наблюдая за тем, как ребята распределяют шары по всей аудитории, едва ли не вымеряя расстояние между ними. — Я тоже не понимаю всей этой суеты вокруг нее, — кивнула головой Паула, поджимая губы. — В прошлом году у миссис Фостер не было и грамма подобного. Думаю, что поздравлений и торта было более, чем достаточно. — Уверена, что все вылизывают ей зад лишь потому, что хотят за ее счет попасть в галереи, — Мие было больно это говорить, но она прекрасно понимала, что многие ее одногруппники не были в таком восторге от Альбы, который настойчиво показывали последнюю неделю. — Посмотри на Веронику! Кажется, она первая, кто метит, чтобы выставить какую-нибудь из своих работ. Паула хрипло рассмеялась, накрывая колено Мии рукой. Ток медленно прошелся вверх по ноге, заставляя Джонс вспомнить о той сцене в баре с Альбой, с ее бесстыжей выходкой и постоянно отрешенным видом, словно она совершенно ни при делах. — Разве ты не помнишь, что Вероника сказала тогда у Саймона? Она была бы не против замутить с мисс Родригез. — Видимо, ей придется встать в очередь, — кивнув на небольшую группу одногруппников, которые активней всего обсуждали, как именно будут встречать Альбу в аудитории, Миа закатила глаза. — Я думаю, что мисс Родригез определенно могли бы нравиться женщины, — протянула Паула под заинтересованным взглядом Джонс. — Она излучает такую энергетику… Ну, знаешь… Будто бы готова к экспериментам и всякое такое. Миа рассмеялась в голос, игриво толкая Паулу и чувствуя, как в солнечном сплетении моментально теплеет. Паула явно знала толк в женщинах и в том, на какие эксперименты они готовы были пойти. — И ее взгляд типа «сядь мне на лицо и я поставлю тебе зачет»? — «Я готова быть твоей мамочкой», — подхватила Паула, смеясь так громко, что привлекла к себе внимание одногруппников. — Чьих мамочек вы там обсуждаете? — Саймон, как самый любопытный, моментально подал голос, отвлекаясь от разговоров. — Девичьи секреты, — в ответ крикнула Паула через всю аудиторию, и ребята вновь вернулись к своим делам. Миа искренне не понимала, почему они не стали общаться с Паулой раньше — та была интересной и невероятно смешной. Они обе понимали друг друга с полуслова и легко переносили время, проведенное вместе. Глядя на то, как время неумолимо приближается к тому, чтобы Альба вошла в аудиторию, стремясь начать занятие, Миа испытывала легкую возбужденность. Ей было интересно, как отреагирует женщина на поздравления, станет ли всех обнимать или сложит руки в своем привычном жесте и скажет что-то о том, что ей безумно приятно внимание студентов. Миа считала, что тащить с собой шампанское — это лишнее, но Саймон, как главный ценитель «дорогого и вкусного» настоял на том, что хотя бы одна бутылка должна быть символической. Правда, вместо одной он притащил целых пять, рассчитывая на то, что все одногруппники обязательно должны присоединиться к торжеству. Красные вечериночные стаканы уже стояли на подоконнике рядом с тортом. Некоторые ребята держали хлопушки из конфетти, и Миа молилась лишь о том, чтобы Альба не откинулась от неожиданности, когда вся эта радость выстрелит. Когда стрелка часов перевалила за пять вечера, ребята затихли, прислушиваясь к шагам в коридоре. Альба никогда не опаздывала, поэтому приближающиеся шаги принадлежали определенно ей. Дверь уверенно открылась, и на пороге появилась она — в темном невероятном платье, сквозь которое просвечивались ее хрупкие плечи и грудь. Миа тотчас прикусила внутреннюю часть щеки, пытаясь успокоиться. Просто невероятно, какое влияние эта женщина могла оказывать на нее, даже не смотря в ее сторону, не разговаривая и никак не контактируя. С тяжестью в груди Миа призналась самой себе, что, возможно, Альба — та самая женщина, которая может стать ее музой. Хлопушки слышались как будто где-то вдалеке. Была только Альба — ее тонкие запястья, изящные пальцы, искренняя улыбка на пухлых губах и удивление в темных глазах. Мие внезапно захотелось, чтобы в аудитории не осталось никого, кроме них. — Самому невероятному преподавателю в этом университете, — Саймон как раз подносил торт. — Ну что вы, ребята! — мисс Родригез смущенно рассмеялась, и Миа готова была поспорить, что видела ее такой впервые. — Не думала, что вы устроите все это! Невероятно, спасибо вам! Счастливая, с такой невероятной улыбкой, она задула одну свечку под всеобщим требованием обязательно загадать желание. А затем действительно потянулась к Саймону, чтобы в благодарность обнять его. Миа и правда не ожидала подобного жеста от Альбы — будто бы это был совершенно другой человек: мягкий, добрый, жизнерадостный, который знает, что слова бывают ласковыми и поддерживающими. Стоя в самом углу в аудитории, она искренне надеялась, что мисс Родригез устанет обниматься со всеми и просто продолжит болтовню, предложив разрезать торт. Но ребята продолжали общаться с ней, несмотря на ее действия — Саймон уже разрезал торт, а Джоэл под всеобщее веселье разливал шампанское, надеясь, что Альба не станет противиться. И когда Альба, наконец, поймала взгляд Мии — растерянный и смущенный, она и сама почувствовала, словно подошла к Джонс через силу. Обниматься с ней было особенно неловко, но она просто не могла проигнорировать девушку, поэтому обвила ее одной рукой слишком быстро, осторожно придерживая за спину и благодаря за устроенный сюрприз. Интересно, что сказала бы Альба, знай она о том, что Миа абсолютно не хотела участвовать в этой заварушке? — Давайте представим, что там яблочный сок, — отдав стаканчик мисс Родригез, Джоэл довольно улыбнулся. — Джоэл, — показательно строго протянула Альба, поняв, что именно налито в ее стакане. — Ты же знаешь, что это против правил? — А мы думали, что вы из тех, кто против правил, — Вероника по-доброму усмехнулась. — К тому же, это всего один раз! Миа наблюдала за всеми со стороны, она не хотела вмешиваться в разговоры ребят, но в то же время ей почему-то так нестерпимо хотелось что-то сказать Альбе. Хотелось смотреть на нее целую вечность, впитывая эту красоту в своей памяти. Каждый раз, когда Альба ловила ее взгляд всего на долю секунды, Миа чувствовала, как ее живот сокращался, а пульс подлетал до небес. Она чувствовала особенность момента и то, что связывало их с мисс Родригез. Или то, что ей казалось их связывало. Все случайные и намеренные прикосновения, брошенные неаккуратно фразы, желание в глазах друг друга, наспех написанные картины, раскрытая на несколько пуговиц рубашка Альбы, ее губы… Миа нервно сглотнула и отвела взгляд, делая несколько поспешных глотков. Она не могла перестать думать о том, что могло бы последовать за тем поцелуем — как далеко зашла бы Альба со своим стремлением заставить Мию писать честно и откровенно. Скучая и подслушивая разговоры ребят и мисс Родригез, Миа узнала лишь о том, что Альба собирается отметить день рождение в узком кругу без особых торжеств, а студентам все равно придется наверстать занятие, вместо которого они распивали шампанское в аудитории. Джонс не знала, почему до сих пор не ушла, несмотря на то, что время растянулось непозволительно долго. Иногда она общалась с Паулой, иногда перекидывалась фразами с Эммой, но когда Джоэл подошел к ней и тихонько шепнул на ухо: «Она не сводит с тебя взгляда», ей захотелось провалиться под землю. — Ты совсем неразговорчивая сегодня, — заметил друг, осторожно поглаживая спину. — Что-то случилось? — Ничего, — Миа пожала плечами, а затем откинулась на плечо Джоэла. — Я просто чувствую себя не в своей тарелке. — Альба не съест тебя, если ты уйдешь. Миа кивнула, но озвучивать Джоэлу то, что уходить ей упрямо не хотелось — не стала. Альба время от времени наблюдала за девчонкой, сидящей чуть дальше остальных и не участвующей в разговорах. Даже когда шла оживленная беседа, Миа делалась отстраненной, глядя в экран телефона. Иногда она поднимала взгляд на Альбу и тут же отводила его, когда замечала, что женщина тоже смотрит на нее. Альба не представляла, чего та ждала, но чем чаще замечала на себе чужой взгляд, тем сильнее ощущала растущее тепло внизу живота. Удивительно, как Миа действовала на нее — она не делала ничего плохого, она буквально не делала ничего, но Альба едва могла сохранять безразличие. Пытаясь прийти в себя от устроенного студентами сюрприза, Альба приложила мокрые руки к щекам и выключила воду в раковине. Пожалуй, это было последним, чего она ожидала. Достав из маленького кармашка помаду, женщина аккуратно нанесла ее на губы, замечая то, как блестят ее глаза. Выпила она всего ничего, и ее тело скорее немного расслабилось, нежели опьянело. В проеме неожиданно открывшейся двери Альба встречается с чужим взглядом и тут же опускает голову вниз. — Это выглядит преследованием, — под падающими волосами Альбы Миа не видит ее лица, но чувствует, что она ухмыляется. У Мии слишком часто вздымается грудная клетка, а в коленях чувствуется предательская слабость. Она знает, что ее уже не спасти. Она знает, что никакого продолжения не последует и Альба будет ходить кругами, разводя ее на внимание, довольствуясь им, беря свое, а затем прощаясь. Раз за разом. Миа уверена в этом, словно знает Альбу всю свою жизнь. Знает о ее мыслях — в ее улыбке. Знает — в ее кокетливом томном взгляде. Точно знает в ее движениях и сжимающей раковину ладони. Альба думает, что Миа сводит ее с ума своим очарованием. Огнем в голубых настойчивых глазах. Какая смелая, совершенно невероятная девочка. — Хотела поздравить лично, — до Альбы три широких шага. Секунда, чтобы передумать. Притворно удивленный взгляд карих глаз. Просвечивающая сетка платья. Вдох через раз. «Ну попробуй», — думает Альба про себя, когда Миа оказывается совсем рядом. Чуть ниже, приподняв подбородок. Целует она медленно. Слишком медленно, будто медлительность эта вызвана выпитым, а не собственным желанием. Но, может, оттого, что Миа это делает именно так, Альба едва стоит на ногах. Миа не прикрывает веки — точно смотрит в чужие глаза. Бесстрашная, дикая девочка. Никаких: «А если войдут?», ничего подобного. Альба чувствует, как низ живота тянет с каждой секундой все сильнее, с каждым новым — еще более смелым — прикосновением Мии. Она удерживает себя от желания вжать девчонку в раковину, прижать ее бедра к себе, предложить сбежать с вечеринки, никому не объявив. Миа настойчиво гладит ее язык своим, дышит шумно и горячо, но всеми силами старается не сбиться с ритма. У Мии кружится голова, слабеют колени и отчаянно потеют руки. Она просто отказывается верить в реальность происходящего. В собственную смелость, в глупую настойчивость, в то, как позорно влажно между ее бедер, словно она едва перешагнувшая пубертат девчонка. Альба — невероятна дура! Позволяющая дразнить, целовать, кусать ее пухлые губы и чувствовать, словно ты чего-то стоишь. Альба не произносит ни звука до момента, пока Миа не прижимает ее сильнее к раковине, чуть вкликиваясь бедром между ее ног. Альба упирается в нее лбом, не в силах продолжать. Ей хочется сказать многое из того, что крутится у нее на языке, но все теряет всякий смысл, когда Миа приподнимает ее голову, хватаясь за шею и настойчиво находит ее губы снова. — Ты же этого хочешь? — совсем хриплым, обезумевшим от возбуждения голосом, то ли спрашивает, то ли утверждает Джонс. Маленькая мерзавка. Альба кусает ее за нижнюю губу ощутимо сильно. — То, чего я хочу, тебе даже не снилось, — Альба скользит губами по щеке, скуле и едва захватывает мочку уха. — Но это совершенно не означает, что это произойдет, как и то, что я хочу завести с тобой интрижку. Трахаться в университетских туалетах все еще не мое, оставь это для Паулы. Миа отстраняется от нее так же быстро, как и сделала эти несколько шагов навстречу. Предельная честность Альбы, на удивление, отрезвляет и совсем не заводит. Альба говорит ей прямым текстом: «У нас ничего не выйдет, сколько бы ты ни старалась», и Миа ощущает какой-то стыд за то, что ее желания толкают ее на нечто необдуманное. Выкидывая сигарету у заправки, Миа ожидает, что ничего не рванет. Альба находит это умилительным. В оставшейся неловкости Миа сбегает с праздника, наспех вытирая рот от чужой помады и сообщая Джоэлу, что у нее жутко заболела голова. Благо что тот не пристает с расспросами и лишь растерянно кивает — делать акцент на покрасневших губах подруги кажется ему неуместным. И Миа теряется в днях. Она сдает один экзамен за другим, запрещая себе думать о приближающейся сессии в кабинете мисс Родригез. Оказывается, если забить свое расписание с утра до ночи, то времени на мысли совершенно не остается. Никакой рационализации поступков, никаких прокручиваний в голове произошедшего, никаких фантазий. Ни Альбы. Ничего. Последние два занятия живописи проходят в относительном спокойствии — Миа приносит работу для экзамена, внимательно слушает наставления Альбы и молча кивает. Ни взглядом, ни жестом — совершенно ничем — она не делает вид, словно хочет что-то добавить. Что хочет спросить о том, чего все-таки хочет женщина. Никакой красной краски поверх холста, несмотря на то, что у других Альба расчерчивает все как ей вздумается. К Мие она подходит с карандашом, и то не притрагивается к ее работе, уточняя нюансы, которые можно довести до идеала. Самой Мие до идеала далеко. Она безрассудна, хаотична и никак не может собрать себя во что-то цельное. Миа помнит о своей посредственности, поэтому картину доводит до результата «неплохо» — так, чтобы просто сдать экзамен. Альба никогда не найдет и не признает в ней гениальности, потому что Миа, увы, не гений. Альба возится с Эммой и хлопает ее по плечу, словно они старые знакомые, и Эмма улыбается ей такой теплой улыбкой, что у Мии сводит зубы. Признавать хоть какую-то ревность она не в состоянии. Даже Джоэлу, который отлично улавливает настроения подруги и совсем не понимает ее. «Эмма не делает ничего плохого», — его тон растерянный, и он чувствует себя мечущимся мальчиком среди двух подруг, которые вдруг по какой-то причине совсем редко стали вместе собираться. Они пьют вместе кофе, иногда ходят в библиотеку, чтобы подготовиться к экзаменам, все еще обсуждают картины и новости искусства, но на этом все. Эмма по-прежнему не обсуждает ничего, что хоть как-то связано с Альбой, а Миа делает вид, что ей нет до этого никакого дела. Альба всего лишь помогает идти к своей мечте — сопровождает Эмму на ее первой выставке и смотрит на нее гордо, как на собственного ребенка. Джоэл аплодирует вместе со всеми, глядя на светящуюся от счастья подругу, а Миа едва выдавливает из себя улыбку. Но дело не в Эмме — дело в Альбе, которую она постоянно видит рядом и, пожалуй, не может пережить конкуренции. У Эммы отличные работы и запоминающийся стиль, она, можно сказать, самородок — яркая, талантливая, ей только нужно помочь раскрыть в себе эти прелести жизни. И Альба с удовольствием помогает. Она не преследует никаких целей и искренне радуется за свою студентку. Поднимает за нее бокал и теряется среди остальных художников. Миа едва отрывает взгляд от ее обнаженной спины — длинный вырез тянется до самой поясницы, вновь заставляя думать о том, что пора оставить в прошлом. Альба не перекидывается с ней словами — сдержанно здоровается, а затем прощается, и Миа ощущает себя так, словно все, что происходило с ними до этого — ее больная фантазия. Миа впервые видит, как Альба любезничает с другими женщинами — аккуратно и совсем не настойчиво, что, в случае чего, можно прикрыться вежливость, но этот взгляд не спутать ни с чем. Альба до отвращения представляется Мии развратной, словно единственное, что как-то уживается в ее голове — это секс. И будто бы совершенно неважно, с кем он произойдет. Миа презрительно отворачивается. Перед экзаменом она последний раз осматривает свою картину, полагая, что сделала лучшее из того, что смогла. Предыдущие комментарии Альбы помогли исправить ей некоторые недочеты, и теперь картина выглядела более живой и светлой. В аудитории уже в ряд стояли мольберты с холстами, а ребята оживленно обсуждали работы друг друга. Альба пришла как раз вовремя, поправляя чуть растрепавшиеся волосы и сообщая, что они начнут через пять минут. Миа не волновалась, несмотря на то, что просмотр на экзамене проходил один на один — оставаться с Альбой ей вдруг показалось так легко. — Ты следующая, — вышедшая Вероника кивнула Мие, заставляя ту отлипнуть от телефона. Альба ждала ее уже повернувшись к холсту, и стоило Мие прикрыть за собой дверь, как женщина тут же произнесла: — Можешь, когда по-настоящему хочешь. Миа мельком скользнула взглядом по профилю женщины, подходя ближе. На удивление, никакого напряжения не было, словно Альба была не той, с кем они устраивали все эти сомнительные игры ранее. — Твои исправления к моим замечаниям пошли на пользу, — Альба показала движением пальца то, что имела в виду. — Здесь часть работы стала намного объемнее, вот тут отличная работа с мазками. Аккуратно и выверено. — Спасибо, — коротко бросила Миа, не поворачивая головы. — Но все еще есть проблемы с композицией, внутри слишком мало воздуха, предметам буквально нечем дышать. — Я учту это в следующий раз. Альба на секунду замолчала, не зная, стоит ли комментировать то, что в следующий раз Миа будет уже на классах миссис Фостер, которая будет облизывать всех студентов с ног до головы. Но, быть может, Миа нуждалась именно в этом. Решив ничего не говорить про другую преподавательницу, Альба развернулась вполоборота, разглядывая то, какой серьезной выглядела Джонс. — Я поставлю четверку, — протянула она, не встретив никакой реакции. — Это чтобы было куда стремиться. — Хорошо, — повернувшись лишь на секунду, Миа коротко кивнула. — Я могу идти? Альба не понимала, что именно испытывала, когда Джонс забрала свой холст и, не говоря ничего, направилась к выходу. Запланированных встреч в рамках предмета у них больше не было, и мисс Родригез предполагала, что это последний раз, когда она видит Мию в этом году. А дальше — случайные столкновения в университете и, если повезет, небрежное приветствие. Миа не успела осознать ту тоску, которая сковала ее грудную клетку, когда вышла из кампуса университета. Теплое полуденное солнце ласкало ее лицо, рядом студенты обсуждали предстоящие каникулы и учебные классы в следующем году. Миа же абсолютно не имела никаких планов на лето, а уж тем более понятия не имела, какие возьмет предметы в следующем году. Она еще раз взглянула на окна, выходящие из художественный мастерской, и запретила себе хоть как-то думать об Альбе в эти летние месяцы.