L'ubl'u is...

***

Бесконечно долго, по мнению Тэттё, можно смотреть на три вещи: как Теруко остроносыми ножничками подравнивает бонсаи, как смеётся Тачихара и как Дзёно греется на солнышке, пока никто — по разумению незрячего — его не видит. Равнодушно наблюдать за пересекавшими грани разумного подколками Дазая у мечника не было ни малейшего желания. — Тэттё-сан, не угостишь меня кофе? До аванса ещё два дня, а пить хочется — сил нет! — с плаща экс-мафиози капало на лестницу, словно Осаму угодил под дождь и вымок там до последней нитки. Глаза его влажно блестели, воображаемый хвост подметал пол длинными концами пояса, а милые коротенькие ушки, дополнившие картинку следом за хвостом, опускались под тяжестью не просохших до конца волос. Виноватый щенок лабрадора — как не простить и не пожалеть умилительного дурашку? «Поздно», — подумал Суэхиро, в которого ещё командир вбил простую истину: чтобы собаки — да и люди — понимали границы дозволенного, необходимо быть последовательным в дрессировке. С Дзёно это, по крайней мере, сработало, хотя тот отчаянно сопротивлялся и пытался вырвать поводок из рук напарника. Два лестничных пролёта эсперы прошли совершенно незаметно. — Красный чай с перцем, если ты не против. Для кофе поздно, — уже в кафе мягко произнёс Суэхиро, кивнул официантке, поприветствовав её этим нехитрым жестом, и, сняв пиджак, внимательно посмотрел на коллегу, примостившегося на краю дивана так, чтобы не залить обивку окончательно. Под Дазаем начинала растекаться лужа. — Деньги занесёшь в пятницу после того, как отдашь Йосано-сан, Кенджи-куну и Куникиде-сану долги. Помнится, семнадцать тысяч шестьсот семьдесят две иены — это две третьих от аванса. Немного, конечно, останется, но на оплату комнаты в общежитии хватит. Тем временем хозяин кафе быстро приготовил две чашки и, подмигнув официантке, передал ей поднос. Люси, дежурившая в тот день, подмигнула уже мечнику и засеменила к столику, покачивая пышной юбкой. Суэхиро коротко улыбнулся в ответ: оба понимали, как обманчиво первое впечатление, и не злились друг на друга за ситуацию с охотой на ВДА. Персонал «Узумаки» в отсутствие гостей принимался перемывать косточки работников офиса, и особое внимание в таких беседах уделяли размеру долга каждого детектива к концу месяца. Обычно деньги возвращали все эсперы, кроме одного. Чтобы дебет точно сошёлся с кредитом, сотрудники кафе шли на поклон к Куникиде: от этого ритуала обе стороны испытывали неловкость, но без некоторой доли насилия и крепкой ругани Дазай о своих проблемах не вспоминал. Осаму, видимо, решил пропустить мимо ушей шпильку, потому щедро отхлебнул чая. Он относился к той породе людей, для которых бесплатный уксус был сладким. Улыбка сошла с красивого лица. Эспер выпучил глаза, покраснел от каркаде, щедро сдобренного заботливым персоналом чили, захрипел и зашёлся кашлем. Отчаянно потянулся к чашке, влил в себя половину и запоздало сообразил, что натворил, когда стало ещё хуже. Подскочив, как ужаленный, экс-мафиози содрал плащ, скрутил его над головой, распахнул рот, высунул язык и выжал одежду на лицо, но, конечно, это не помогло. Едва не рыдая, бывший Исполнитель сощурился и замахал на себя руками — смешавшаяся со слюной вода забрызгала щёки и нос, отчего жжение усилилось. — Люси-сан, принеси, пожалуйста, два стакана молока, и запиши их на счёт моего бедового коллеги, — попросил Суэхиро. Официантка поспешила на кухню и вернулась через полминуты. Первый стакан Дазай сцапал и опрокинул в себя незамедлительно, со вторым сел, прислонив прохладный бок к щеке, и благодарно кивнул одарённой. — Как ты это пьёшь? — просипел экс-якудза, когда пожар во рту и на коже погас. Тренч лежал на его коленях мятой тряпкой. — Зато мы оба согрелись, — констатировал мечник и невозмутимо отпил чай из своей чашки. — К слову, долго Куникиду-сана третировать будешь? Я понимаю, ты систематически рушишь его представления об идеальном, чтобы напарника потом тревогой от любой мелочи не размазывало по стенке, но сегодняшний инцидент — перебор. Могли пострадать коллеги. Ты мог остаться без зарплаты и других её лишить. Понимаешь, насколько это серьёзно? — Тэттё-сан, не стоит советовать мне, как делать мою работу, — до тошноты сладко проворковал Дазай, посмотрев на сидевшего напротив таким взглядом, что хотелось броситься наутёк. На его несчастье, Суэхиро был не робкого десятка. — Замысел таков: чем чаще рушатся воздушные замки Куникиды, тем проще он к этому относится. — Это я понимаю, но как насчёт тех представлений, которые касаются тебя? — насупился экс-Ищейка. Чёрная бездна бурила дыру в третьем глазу, однако каждого в отряде тренировали выдерживать эмоциональное давление. — Как можно полагаться на напарника, который из любой бытовой мелочи делает катастрофу? Как можно сотрудничать с человеком, который не только не работает сам, но и не даёт приводить дела в порядок тому, кто это умеет? Осаму сложил локти перед собой, инстинктивно закрываясь. «Интересно, если тебе будут каждый день ломать представления о себе, что останется от твоих нервов? Ты избалован тем, насколько легко твои идеи претворяются в реальность. Как ты отреагируешь, когда они перестанут?» — мысленно покачал головой Суэхиро перед тем, как продолжить. — Нас в своё время учили: хочешь избавиться от привычки — замечай, останавливайся, переделывай. Ты тратишь чужие деньги, как свои, не считаешься с планами других людей и создаешь им неприятности, точно кто-то беспрекословно должен возмещать причинённый тобой ущерб. Подобное могут себе позволить только главари преступных организаций. Напоминаю, ты больше не один из них, Дазай, а ведёшь себя так, словно это приемлемо, — Тэттё смотрел в глаза собеседника, не пытаясь отвести взгляд. Оставаться спокойным становилось всё тяжелее, но он должен был перетерпеть дискомфорт. — Сколько бы гениальным ты ни был, ты — рядовой сотрудник организации. Куникида не одна из твоих шестёрок, он буквально второй человек после директора. Прекрати обращаться с ним, как со своей вещью. Если хочешь жить нормально, веди себя надлежащим образом. Широкая улыбка Осаму диссонировала с пустотой взгляда. — Давай, Тэттё-сан, расскажи мне о том, как быть нормальным. Ты пьёшь и ешь несочетаемое, наблюдаешь за муравьями, работаешь, где пришлось, потому что после вашего позора полиции вы оказались не нужны, — проворковал он. — Чем я хуже? Мы оба не вписались в шаблон. — Я знаю. Между нами есть два существенных отличия, — заметил бывший полицейский. Он стиснул чашку, но толстая керамика выдержала. — Правда такова: и нас, и тебя силовые структуры хотели бы получить в своё полное и безоговорочное распоряжение независимо ни от чего. Только сотрудники никогда не смогли бы принять никого из нас: Ищеек — из-за предательства командира, тебя — из-за смертей коллег. Мы не убивали без приказа, по крайней мере, не пускали под нож невиновных, это во-первых, а вот ты... Впрочем, кто старое помянет, тому глаз вон. Во-вторых, странный, да, и это не вредит людям. Я обыкновенный, Дазай. Понимаю, что никому из нас абсолютное соответствие социальным нормам не грозит, но это не имеет значения. В мире почти восемь миллиардов человек, кому-нибудь да покажемся нормальными, однако есть базовые правила, которым нужно следовать, чтобы уживаться с другими. Предлагаю начать с самого простого. — Допустим, я поверил, — Дазай прищурился, медленно допил молоко. — Извинения перед Куникидой? Думаешь, он остыл? — Это в третью очередь, — кивнул Суэхиро, едва не пробивший чашку пальцами от напряжения. — В третью? — озадаченно захлопал ресницами Осаму, натягивая на себя маску милого дурачка обратно. Мечник не был уверен, что его тревожило больше: приклеенная улыбочка или мрак за ней. — Да. Во вторую очередь необходимо навести порядок: девушки могут поскользнуться на той луже, что с тебя натекла, следовательно, ты должен вытереть воду перед уходом и заодно подсушить спинку дивана, чтобы кто-то другой не намок, — Тэттё усилием воли абстрагировался от эмоций. — В первую же ты должен переодеться в сухое, чтобы не замёрзнуть и не заболеть от этого. Дазай с подозрением поглядел на бывшего Ищейку. — Почему ты начинаешь с меня, хотя до этого был мной недоволен? — аккуратно проговорил он, явно не понимая причину проявления доброты. — Это правильно, вот и всё, — Тэттё поднялся со своего места. — Спортзал, в который я хожу, сегодня закрыт из-за прорыва трубы. Думаю, моя форма подойдёт на замену костюму. Она чистая. Вернёшь сегодня, в семь. — Рабочий день заканчивается в половине шестого, — напомнил Осаму. — В-четвёртых, женщина, которая мыла посуду, сегодня не смогла выйти по семейным обстоятельствам. Ты моешь посуду за неё, чтобы частично отработать долг, — ответил бывший полицейский. — Пол и столы почистить я помогу. — Но! — попытался возразить Дазай, осознавший, что избыток правильности делает с людьми. — В-пятых, до восьми надо закрыть отчёт. Вместе сядем, — незамысловато закончил экс-Ищейка, пресекая возражения уверенно, но неагрессивно. Куникида редко уходил раньше восьми, и если взаимодействие Суэхиро со сбежавшим от мафии эспером хоть немного упростит заместителю директора жизнь, то мир станет чуточку ближе к идеалу.