***
Некогда Тэттё Суэхиро обладал самой сильной в отряде боевой способностью. «Цветы сливы на снегу» регулярно спасали жизни людей почти без крови, однако именно результат применения дара распахнул пропасть между бывшим Ищейкой и заместителем главы Вооруженного Детективного Агентства. Командир говорил: «Эффективная совместная работа на терпит личной неприязни. Ваше дело больше и важнее Вас. Делайте его качественно». Эспер, бесспорно, был зол на него из-за нанесённых напарнику травм, потери прежнего рабочего места, боя с достойным, но не заслуживавшим такой жестокости Кенджи, однако соглашался с этим принципом, только где ныне Фукучи? И, самое важное, как теперь договориться с Доппо? Пребывание в шкуре международных террористов изменило всех детективов без исключения. Одарённые стали более подозрительными. Куникида, не сумевший предотвратить гибель ребёнка, позднее попавший в тюрьму по обвинению в убийстве, которого не совершал, едва не лишившийся сначала обеих рук, а потом — жизни, выгорел окончательно. Когда он проходил мимо них с Дзёно, напарник ёжился и хмурился. — Ему всё равно, что я здесь. Должен испытывать панический страх после той попытки вербовки, но не реагирует. Сердце работает тихо, — пояснил Сайгику на второй день. — Попробовал загнать в угол, а он — ничего. На месте Дазая я бы уже звонил в психиатрию. Нормальные люди так себя не ведут. — Думаю, ты дал ему повод не бояться тебя. Мы же уживаемся, — возразил Тэттё и подсыпал себе в чай немного красного перца. Сотрудники кафе, удивительное дело, смирились с его предпочтениями и запаслись соусами и пряностями. Внутри было относительно тихо. Заместитель директора, беззвучно изучавший отчёты, подчеркнуто вежливо и спокойно обращался к коллегам. Суэхиро долго не мог понять, что же с ним не так: офис под началом этого одарённого функционировал стабильно. Из общей картины выбивалась только одна деталь — Дазай. Бывшие преступники, по опыту Ищейки, могли периодически дёргать своих напарников за усы, но делать это так методично, так безжалостно и так часто не стремились. Осаму, наоборот, помешался: он сыпал соль в кофе Куникиды, менял стрежни в синих ручках на блестящие, подсовывал кнопки на стул, делал сканы своей задницы на принтере, ел опасные вещества, буянил на рабочем месте, воровал блокнот и кошелёк. Однажды попытался повеситься на балке над столом коллеги. Куникида терпел. Молча. Варил себе кофе, доставал запасные ручки, убирал колюще-режущие предметы подальше, удалял особо примечательные «документы», утаскивал напарника в туалет и поил тёплой водой до того, как затошнит, кормил Дазая активированным углём, не писал в блокноте ничего важного, носил зарплатную карту на шее, в футляре с подвесом для бейджа. В последний раз он снял напарника, одним точным ударом материализованного ножа перерубив верёвку, и, стащив петлю, вызвал врачей. — Это вы сделали, вы! — возмущался Дазай, которого несли в сторону лестницы. В какой-то миг он чудовищным усилием оторвал себя от носилок и повис на растерявшемся от такого Дзёно. — Верните нашего Куникиду обратно, твари! Пустите меня! Вы, двое, головой отвечаете, иначе... — Дазай-сан, да что ж Вы, — смущённо вступился Накаджима. — Вам в больницу надо, всё, всё! — Верните нам Куникиду! — продолжил пациент. Гвалт прекратило одно предложение, донёсшееся с другой стороны комнаты. — Дазай, хватит. Так лучше, — проговорил Куникида. В голосе его не было совершенно ничего, и от этой безжизненности поневоле вздрогнули Кёка и Ацуши, едва не выронил отчёты Танидзаки. Рампо, вернувшийся из кафе, скрыл вздох, с громким шуршанием разорвав пачку чипсов. — Нет, — покачал головой Эдогава и захрустел угощением, но его никто, кроме Сайгику, не услышал.***
— Рампо-сан сказал, что прежде было иначе, но я этого не знаю — не работал на вас. Наоми-сан, Кирако-сан, так что происходило здесь раньше? Каким был Куникида-сан? — Тэттё честно скупил все пирожные в кафе и расставил их по столу перед девушками в надежде задобрить их и прояснить ситуацию. Разговорить женщину проще, чем мужчину, а уж узнать от прекрасного пола о делах сердечных — и того легче. — Куникида-сан... Тэттё-сан, понимаете, — стушевалась Харуно, нервно сжала складки юбки и огляделась. — Он действительно был иной. Куникида, пожалуй, ближе всех принимал всё к сердцу, потому реагировал бурно на любые выходки того же Дазая. — Если честно, — Наоми прикрыла рот, — он ведь до наивности добрый был, правда, ругался много и со вкусом, хотя, скажем прямо, по делу. Ему же сейчас сколько? Примерно двадцать три только, а уже — заместитель директора. Многое завязано на нём, вот и нервничал, старался всё контролировать. Срывался. — Он и сейчас этим занят, — аккуратно вставил мечник. — Разве нет? — Конечно, Куникида-сан и сейчас всё выполняет исправно, но на человека не похож. Думаю, случившееся задело. Дазай пытался его расшевелить: прежде Доппо-сан бы в подсобку утащил напарника на выволочку, но сейчас... Как об стену горох, — покачала головой сестра иллюзиониста, подгрызая пирожное. — Понимаете? Вы ведь тоже Дзёно порой мотивируете, и это работает. Тэттё отхлебнул кофе с соевым соусом. С Сайгику ситуация обстояла иначе: без своевременного тумака того заносило, только вот в их тандеме у каждого была своя функция, и жестокость бывшего преступника на допросах с лихвой компенсировала его нормальность на публике. С прессой слепой держался лучше всех Ищеек, и команда оставалась благодарна ему за это. — Куникида — учитель в прошлом, а у него на глазах погиб ребёнок, — пояснила Кирако. — Не думаю, что он себе простит такой промах, его вина или нет — для него не имеет значения. — Не только. Ацуши говорил, пока они охотились на Достоевского, пришлось стрелять по детям, а дальше произошла эта жуткая ситуация с объявлением наших террористами, — Танидзаки вздохнула, Суэхиро подлил в её опустевшую чашку чая. — Русский демон сделал всё, чтобы сломать нашего идеалиста. Сложно верить в лучший мир, если перед тобой так страшно погибают люди, а ты сделать ничего не можешь. В себя и вовсе невозможно. Мы не трогаем Доппо. Работает — и ладно. Он держится изо всех сил. — Нет, не ладно. Он до десяти сидит, — прошептала Кирако. — Нам всем тяжело, но мы не так сильно пострадали. Внешние раны залечила Йосано. К сожалению, внутренние зализывать ещё долго. Ми-чан приводил меня сюда поздно вечером. Свет горел в окнах. — Дазай хотел, чтобы напарник сорвался, вот и дурил. Он, хоть и в прошлом якудза, хороший человек, — Наоми кивнула, пытливо уставилась на бывшего полицейского. — Если есть какой-то способ вернуть нам нашего Куникиду... Это было бы здорово, ведь разговоров с Фукудзавой-саном он избегает: считает излишним грузить того своей болью после истории с вашим прежним командиром. Мы переживаем. — Йосано-сан пробовала его напоить и вывести на откровенность. Заснул раньше, чем надо, — грустно улыбнулась Харуно. — Плохая идея, да? — Да, не лучшая, — Тэттё старался не отвлекаться, однако голову его наводнили мысли о муравьях. Виновато во всём, бесспорно, было трудолюбие Доппо. — Говорите, раньше Куникида-сан был открытым? — Иногда даже слишком, — рассмеялась Наоми. — Мы скучаем по нему.***
Мечник порой не понимал людей, но он любил муравьёв, а муравьи любили сладкое: сахар, мёд, хлеб и фрукты привлекали этих насекомых. Куникида, в свою очередь, охотно пил чай, правда, редко дополнял его чем-то. Суэхиро стал незаметно подкладывать на стол угощения: ближе к обеду одно красное крапчатое яблоко всегда возникало в поле зрения Доппо. Около трёх бывший Ищейка подкрадывался по ковру и опускал миску с моти на край стола, а потом отступал, словно ничего не случилось. Примерно за пятнадцать минут до завершения рабочего дня Тэттё спускался в кафе и приносил оттуда чашку чая, накрытую упакованным печеньем. «Если нельзя убрать Куникиду с работы, необходимо сделать обстановку там более приятной», — думал экс-военный, украдкой присматривая за эспером. Доппо не замечал подношений — почти всю первую неделю угощения таскал Рампо, однако в особенно мрачный, дождливый понедельник пропало яблоко, за ним — несколько моти. Утром в пятницу Суэхиро заметил в мусорной корзине обёртки от крекеров, и владелец кафе рассказал ему, что эспер принёс вымытую чашку назад и поблагодарил за заботу. Тэттё от прочих в отряде отличало колоссальное терпение, поэтому экс-Ищейка начал экспериментировать: к яблоку добавлял другие фрукты. Таким простым способом он выяснил, что Куникида предпочитал киви. Вместо печенья приносил онигири — они казались лучшим вариантом накормить неугомонного трудоголика. Напарник бубнил что-то про деньги и про время. Мечник улыбался: забота стоила немного. Примерно полчаса у прилавка, два подъема-спуска по лестнице — дешёвые чудеса для того, кто очень хочет верить в нормальность мира. Почти месяц спустя ладонь Доппо опустилась поверх протянувшей чашку руки. — Суэхиро-сан, Вы не могли бы задержаться на четверть часа? — педантично отметил Куникида, сосредоточенно посмотрев в лицо Ищейки. С момента вступления в ряды детективов ничего подобного не происходило: одарённый остерегался их обоих и держал дистанцию. — Да. Удобно разговаривать здесь, Куникида-сан? — мягко проговорил Тэттё, опустив чашку. Блюдце звякнуло в неожиданно воцарившейся тишине, прерванной резким шуршанием со всех сторон: детективы бросились прочь так, будто офис вспыхнул и пламя облизало их пятки. Последней в дверном проёме скрылась Наоми. — Вот бездельники, — бывший учитель помял переносицу и подтолкнул очки повыше. — Суэхиро-сан, буду краток: я благодарен, но... Сколько я задолжал Вам? Верну с ближайшего аванса. Одарённый прищурился и, нависнув над столом, оперся на обе ладони, приблизившись к заместителю директора. — Можно по имени — Тэттё. Я не настолько давно на свете, чтобы звать меня по фамилии. В полиции так никто не делал, — неторопливо начал он, — остальные уже привыкли, даже Ацуши. Что до денег... Ничего не надо. — Но, — попытался возразить Куникида и невольно уставился на мечника, но тот покачал головой. — Нет. У меня тоже есть принципы, и так работает один из них, — улыбнулся бывший Ищейка, отступив на шаг назад, чтобы свет из окна падал прямо на него. — Справедливость, Куникида-сан, должна быть общедоступной. То, что произошло с Вами... Признаться, я чувствую себя виноватым. С нашей с напарником стороны грубой ошибкой было не проверить информацию перед тем, как вмешиваться в дела Агентства, — вздохнул он и, осев на пол так, чтобы бывший учитель его видел, склонился максимально низко. — От лица отряда прошу прощения за это и за то, что не стали ловить Достоевского и его банду. Последствия бездействия Ищеек ударили по Агентству, особенно досталось Вам. Как старший в рабочей двойке, прошу прощения за довольно жесткую попытку задержания. Наши действия редко выходят за рамки протокола, однако в тот день я существенно превысил полномочия. Позднее мой напарник чересчур агрессивно провёл допрос. Независимо от того, состою я сейчас в штате прежнего работодателя или нет, я нёс ответственность за это тогда, и я не справился. С металлическим грохотом упала на пол ручка. Скрипнули колёсики офисного стула, каблуки туфель глухо ударились о пол рядом с ладонью военного, не поднимавшегося со своего места. — Вставай. Каждый из нас сделал то, что должен был, — глухо произнёс Куникида. — Нет, — ответил Суэхиро. — Согласно протоколу 4.21, члены отряда могут бить по колёсам движущегося транспорта, но не разрубать машины пополам, например. Согласно протоколу 4.25, на допросе обязаны присутствовать оба лица, ответственных за допрос, а ещё как минимум один следователь. Протоколы о задержании запрещают наносить гражданским лицам тяжёлые или несовместимые с жизнью травмы. Я не говорю об уничтожении собственности гражданских лиц, в частности — вещественных доказательств, не говорю об унижении достоинства и чести граждан. Вы не представляете, сколько всего тогда пошло не так. — Да, не представляю, — тихо согласился одарённый. — Вы попали под влияние книги. Достоевский навредил не только Агентству: он разрушил ваш отряд. — Наши коллеги не попали, ведь новость показалась им абсурдной, — продолжил Тэттё. — Мы поплатились за свою самоуверенность. Что особенно позорно, мы хотели уничтожить невиновных без суда и следствия. Это отвратительно. Это неприемлемо. Своими действиями мы нанесли непоправимый вред вам. — Едва ли, — отрезал Куникида почти беззвучно. — Трудами Йосано-сан Кенджи жив вопреки всем Вашим ударам. Фукудзава-сан подавлен, но здоров. Агентство здесь, хотя нашей репутации досталось. Подобное происходит не в первый раз. — А как насчёт тебя? — поинтересовался бывший полицейский, подняв взгляд. Доппо навис над ним, сложившись почти пополам, и вдумчиво рассматривал его через поблёскивавшие на солнце очки. — Я отдавал себе отчёт в том, что делал, когда вёл преследование и разрубал пополам записную книжку. Дзёно, уверен, тоже. Не знаю, как скоро он понял, что всё пошло не так, но тебе досталось. Ты до сих пор нас избегаешь, пусть и вежливо. — Ты просишь прощения сейчас и заботишься обо мне почти месяц, потому что так положено? — строго уточнил заместитель директора. Суэхиро слегка вздрогнул — по загривку побежали мурашки. Одарённый впервые по-настоящему понял, о чем говорила Наоми: сухой шелестящий голос и близко не напоминал этот. — Нет. Я делаю это, потому что считаю правильным, — ответил он. — Независимо от того, примешь ты мои извинения сейчас или нет, я не остановлюсь, если мои поступки не причиняют тебе дискомфорт. Если причиняют, поменяю стратегию. Увы, я не так тонко понимаю людей, как Дзёно, но обещаю стараться, ведь всё, что я могу — действовать. — Я не уверен, понимаешь ты или нет, Тэттё, но ты не обязан доказывать мне, что ты нормальный человек, — чужая ладонь опустилась на макушку бывшего Ищейки и растрепала его волосы. — Каждый из нас делал... Хорошо, не то, что должен, но то, что мог. Сенека говорил, что людям свойственно ошибаться. Вставай: по полу сквозит. Суэхиро осторожно приподнялся — он остерегался врезаться в нависавшего над ним эспера, мгновенно отступившего на шаг. — Я не знал, как подступиться к тебе, — покачал головой Тэттё. — Я не могу поклясться на оружии, поскольку оно заперто в сейфе Фукудзавы-сана, но... — Меня не интересуют клятвы, — отрезал Куникида. — Я вижу, что ты не несёшь угрозы. К слову, что со спиной? — О чём ты? — мечник нахмурился. — Моё зрение далеко от идеала, но я не слепой. Ты лишний раз ни на что не опираешься и Рампо на себе не носишь, хотя девушкам помочь не отказываешься, — ещё строже произнёс Доппо. — Болит? — Немного, — тихо сказал Суэхиро. Заместитель директора кивнул, развернулся к ноутбуку, сохранил последние версии отчётов и, отключив технику от сети, поднялся с места. Надев пальто, одарённый подхватил обе их сумки и внимательно посмотрел на новичка. Что-то в Куникиде изменилось. Ищейка, как ни старался, не мог понять, где же всё это время прятался такой знакомый местным жёсткий и по-своему интересный эспер. — Подходящая мазь есть у меня дома. На сегодня будет достаточно, но завтра тебя осмотрит доктор Йосано. Позвони Дзёно, чтобы не терял, — проговорил бывший учитель. — От моих идеалов не было бы никакого смысла, если бы я сидел сложа руки, и этим мы похожи. Идём.