***
Галф так же, как и Мью, жаждал возвращения домой. Он не только соскучился по Мью, но и предвкушал их долгожданную встречу, ведь завтра — открытие выставки. Прилетев в Бангкок, Галф сразу предупредил парней о том, что немедля поедет домой и будет ждать звонка от Мью. Друзья, видя, в каком возбуждённом состоянии был Галф, не настаивали на том, чтобы отпраздновать победу. Тот извёлся до невозможного в Японии оттого, что Мью так и не удалось дозвониться до него, поэтому парни молча приняли это решение. Дома Галф несколько раз проверил телефон и после со спокойной душой отправился в душ, дабы смыть с себя усталость от дороги. Он считал минуты до момента, когда сможет сказать Мью, как соскучился по нему, одарить нежностями и проболтать до утра о всякой ерунде, только бы слышать его голос. Как только Галф вышел из ванны, раздалась мелодия, которую он специально поставил на контакт Мью. На миг Галф растерялся, но быстро взял себя в руки, схватил телефон и принял вызов. — Привет. Как долетел? Боже, как он соскучился по этому голосу и как часто слышал его в своих снах, мечтая о том, чтобы это случилось наяву. — Привет, я соскучился по тебе, — Галф выдохнул эти слова. — Не поверишь, но я тоже. И всё же скажи, как ты долетел? — Не помню. Я всё время думал о тебе. А как твои дела? — он действительно не помнил, ведь всю дорогу ждал этой минуты, чтобы узнать, как у Мью дела и, самое главное, что он тоже скучал. — Знаешь, когда я понял, что не смогу до тебя дозвониться, то постарался уйти в работу. А потом понял: уже завтра ты прилетаешь, и мне показалось, что я заново начал дышать. — Хорошо, что ты смог отвлечься. Я боялся, что у тебя будет слишком много времени для самобичевания и в итоге ты решишь больше со мной не общаться. — Я смотрю, ты меня неплохо знаешь, — Галф почувствовал, как Мью улыбнулся. — Конечно, а скоро буду знать ещё больше. — Но твоё «скоро» случится только через два года. — Не страшно. Главное, что оно будет. — Ты в это веришь? — Не сомневаюсь. — Хорошо, тогда и я буду верить. — Вот и молодец. Ты помнишь, что завтра открывается твоя выставка? — Помню. Только я немного ревную к самому себе. — Почему? — Ведь он увидит тебя раньше меня. — Глупый. Это будешь именно ты. Я постараюсь сделать всё, чтобы ты меня запомнил. — Мне даже страшно представить, что ты для этого сделаешь. — Потом вспомнишь. Предлагаю послезавтра наконец-то встретиться в твоём времени и сходить куда-нибудь. — Я согласен. Куда ты хочешь? — Выбирай сам, можем на озеро или в какой-нибудь ресторан. — Давай в ресторан. — Отлично. У тебя есть на примете? — Spectrum Lounge & Bar, там красивый вид и еда вкусная. — Я знаю этот ресторан, был пару раз с родителями. — Вот и отлично. Тогда послезавтра в семь. — Буду обязательно. Их беседа как всегда затянулась до глубокой ночи. Галф рассказал о том, что занял первое место, и услышал желанное поздравление, а Мью — о своих картинах. Попрощались лишь когда часы показывали четыре утра. Из-за того, что они проболтали до позднего времени, проснулся Галф только к обеду. Приводя себя в порядок, он настраивался на выставку Мью, волнуясь, получится ли осуществить задуманное. От переживаний всё валилось из рук. Незаметно для себя Галф подбирал заранее и прокручивал в голове слова, которые будет говорить Мью, чтобы тот не шарахался от него, как от прокажённого. Ему хотелось сделать этот день незабываемым для Мью, чтобы тот ни на минуту не вспоминал своего парня и принадлежал только Галфу. А потом, так уж и быть, пусть Кьен, этот придурок, будет его парнем, который не ценит отданное ему сокровище. Галф уже договорился с Максом и Тулом, чтобы те сопровождали его на выставке, объяснив это тем, что он не хочет заставлять Мью нервничать и видеть в Галфе очередного назойливого поклонника. Тул всё пытался убедить его увести Мью у этого придурка, и Галфу с Максом пришлось потрудиться снова объяснить парню, что не стоит этого делать. Сев в машину, Галф отправился на встречу с Мью, по дороге пытаясь обуздать свои эмоции. Он боялся напугать Мью своим желанием его обнять и сорваться раньше времени. Нужно сделать этот день приятным для Мью, чтобы тот запомнил его. Подъехав к галерее, Галф увидел Макса с Тулом, вышел из машины и приблизился к друзьям. — Ну что, идём очаровывать твоего любимого? — усмехнулся Тул. — Тул, я умоляю тебя, не выкинь, пожалуйста, какого-нибудь номера. Иначе я тебя прибью, — Галф с предупреждением посмотрел на него. — Я буду паинькой, ты же меня знаешь. — Вот потому и предупреждаю, что знаю тебя. — Не переживай. Если что, я успею заткнуть ему рот. — Мх, и чем же? — Тул посмотрел с интересом на своего парня. — Всё будет зависеть от твоего поведения. — Звучит многообещающе. — Ладно, парни, кончайте свои игрища. Тул, я надеюсь на твоё благоразумие. Макс, помни: ты «тот самый друг, который увлекается живописью», — Галф очень волновался и не хотел, чтобы Тул своими выходками всё испортил. — Не дёргайся, паникёр. Всё будет в лучшем виде, — попытался успокоить его Макс. Ради Галфа он был готов усмирить своего взбалмошного парня, если тот решит что-нибудь отчебучить. — Я обещаю, что завтра мы отпразднуем победу и будем бухать до утра. — Вот это предложение нравится мне больше, чем все эти ролевые игры. — Ту-у-ул. — Да-да, я помню, сегодня я мальчик-одуванчик. В галерее было не очень много людей. Блуждая среди посетителей, парни рассматривали картины Мью. Они действительно были написаны талантливо, а ещё в том стиле, который Галф любил и немного понимал. Для этого он даже просмотрел нужную литературу. — Да я смотрю твой парень круто рисует. Мне нравится, просто офигенно, — искренне восхитился Тул. — Во-первых, не «рисует», а «пишет», а во-вторых — он ещё не мой парень. — Ой, Галф, ну и зануда ты. Мне просто нравятся его картины, а пишет он или рисует, поверь, мне похрен. Да и то, что он тебе не парень — полностью твоя вина. — Тул, умоляю, только не начинай, — в ответ Тул сделал знак, проведя пальцами по губам, что затыкается и больше не будет приставать. — Он реально талантлив. В его работах чувствуется жизнь, — наконец-то внёс свою лепту Макс, который даже завис на некоторое время возле одного из полотен и пропустил мимо ушей перепалку между Галфом и Тулом. Они решили ещё немного посмотреть, а потом Галф наконец подойдёт к Мью. Он уже нашёл Мью взглядом: тот с кем-то увлечённо беседовал. Галф не хотел мешать. Проходя в очередной раз мимо Мью и заметив, что он свободен, Галф сделал несколько вдохов и выдохов и направился в его сторону. — Здравствуйте, Суппасит, — Мью повернулся к Галфу, и по выражению его лица было видно: тот узнал Галфа. Это не могло не радовать. — А, здравствуйте. Я рад, что вы всё-таки пришли. Вы один? — Нет, с друзьями. Они так впечатлены вашими работами, что подойдут чуть позже. — Я рад, что мои картины кому-то нравятся. — Что вы, они прекрасны. Вы очень талантливы. — Вы так считаете? — Мью смутился, и его щёки порозовели. Он выглядел очаровательно. — Да, я так считаю и не сомневаюсь, что многим ваши картины понравились. Даже мой друг, который ничего не понимает в этом, и тот в полном восторге. — Вы успокоили меня. Я очень волновался, что мои работы посредственны. — Как можно эти прекрасные работы назвать посредственностью? Я уверен, вас ждёт успех, — Галф заметил, как заблестели глаза Мью. Захотелось его обнять и сказать, чтобы тот никогда в себе не сомневался. Галф не мог видеть эту неуверенность Мью в себе. Он планировал избавить Мью от этого. — Спасибо вам за эти слова, они очень важны для меня, поверьте. — Давайте на «ты», вы не против? — Нет, давай. — Может, я познакомлю тебя со своими друзьями, а потом ты покажешь нам свои работы и расскажешь о них побольше? Мне интересно услышать истории их создания. — С удовольствием, — они собрались было идти, как Мью остановился и спросил: — Прости, мы несколько раз уже виделись, но я так и не знаю твоего имени. — Меня зовут Галф. — Красивое имя, а меня можешь звать Мью. Ну что же, пойдём знакомиться с твоими друзьями. Они столкнулись с Максом и Тулом в тот момент, когда те обсуждали одну из картин Мью. — Мью, познакомься, мои друзья. Это Макс — он увлекается живописью, я говорил тебе о нём раньше, а это его парень Тул. Он ничего не смыслит в картинах, но они ему нравятся, — они поприветствовали друг друга. — Макс, так, значит, ты увлекаешься живописью? — Да, но только как хобби. — А Галф говорил, что ты мечтаешь о своей выставке. — Мечтаю, но, боюсь, мне до неё как до Луны. А увидев твои работы, так вообще понял — до другой галактики. — Что ты, главное — практика и желание. Каждая мечта может стать реальностью. — Мне кажется, он любит железки больше, чем картины, — высказался Тул. Галф посмотрел на него с укором, чтобы тот не вздумал сболтнуть ещё чего-нибудь лишнего. — Да, он прав, я больше люблю механику, а рисую, чтобы отдохнуть и переключиться на что-то иное, — Макс увидел взгляд Галфа, поэтому приобнял Тула за талию и незаметно ущипнул. — Это тоже хорошо. — Мью, расскажи о своих работах, — Галф забрал всё внимание Мью на себя, и тот был не против. Они ходили вдоль картин, пока Мью рассказывал о них. Было интересно знать, что скрывается за каждой его работой. Они не заметили, как остались одни. Друзья Галфа по-тихому отошли, чтобы не мешать. Главное, что сам Мью этого не заметил, и тогда Галф успокоился — всё шло по плану. Галф задавал вопросы, Мью с охотой отвечал, и постепенно границы между ними таяли, разговоры становились всё раскованнее, чему Галф радовался как дитя. После окончания выставки Мью провожал Галфа к машине. — Спасибо тебе за экскурсию. Твоя выставка замечательная, я надеюсь когда-нибудь услышать о тебе, как о самом знаменитом художнике. — А я благодарен тебе за поддержку. Она была мне очень необходима сегодня, — Мью протянул руку для пожатия, Галф взял её в свою и почувствовал, как тепло разливается по телу, ведь он впервые по-настоящему прикоснулся к Мью. Они смотрели друг другу в глаза, не отпуская рук, и что-то нежное витало между ними. Галф, поддавшись моменту, наклонился и поцеловал Мью, легко коснувшись его губ. Он хотел было отстраниться, но не успел: Мью затянул его в продолжительный поцелуй, рисковавший стать страстным. Галфу показалось, будто он спит и видит очередной сон, но если это так, то он не хочет просыпаться. Однако, как и все сны, их поцелуй закончился. Мью выглядел смущённым и немного напуганным. — Спасибо за всё, — он быстро развернулся и скрылся за дверьми галереи. Галф ещё долго стоял, не шелохнувшись, после ошеломительного поцелуя. Да, в его планы входил поцелуй с Мью, чтобы тот уж наверняка его запомнил, но Галф не рассчитывал получить ответ и поэтому был восторженном ступоре.***
Мью работал над новой картиной в своей мастерской, пытаясь отвлечься от ревности. Он понимал: это глупо, но всё же. Кисть зависла над полотном, когда перед глазами всплыли воспоминания двухлетней давности. Он вспомнил Галфа и тот прекрасный день. Вспомнил, с каким интересом Галф его слушал, как ему было хорошо в тот вечер, тот самый поцелуй, такой нежный и прекрасный. Мью помнит до сих пор: в тот момент у него не было даже угрызений совести. Возможно, из-за самого Галфа, ведь уже тогда он чувствовал, как комфортно рядом с этим человеком. Как бы ему хотелось вернуться сейчас в тот вечер и не отпускать его никогда. Мью прикоснулся к своим губам, почувствовав фантомный след губ Галфа, как будто этот поцелуй был не два года назад, а только что, будто в воздухе всё ещё слышны нотки его парфюма. Всё в Мью всполошилось: хотелось плакать и смеяться, сорваться и поехать на озеро, сказать Галфу, что он помнит его, помнит их поцелуй. Мью уже было собрался так и поступить, но в последний момент понял, ему хочется видеть глаза Галфа, когда он это скажет, а после продолжить тот несмелый, украденный поцелуй. Он сделает это завтра при личной встрече. Неужели уже завтра они наконец-то встретятся? Мью сел в кресло и стал выуживать из памяти подробности той выставки: он вспомнил, как ему понравился Галф, его искренний восторг по поводу картин, как сам Мью восторгался им. Он вспомнил, как пришёл на выставку взвинченным и в подавленном состоянии после соры с Кьен, а Галф одной лишь своей улыбкой сделал этот день прекрасным и заставил забыть, как может быть плохо рядом с другим человеком. Из-за нахлынувших воспоминаний работать уже не хотелось, и остаток вечера Мью провёл, погрузившись в них. Он уснул со счастливой улыбкой, вспоминая смелого и дерзкого мальчишку. Проснулся Мью от ярких утренних лучей солнца: они бессовестно защекотали его лицо. Он поморщился и, открыв глаза, не сразу понял, где спал. Это был диван в его мастерской. Не самое лучшее место для отдыха — его чувствительная кожа за это спасибо не скажет, да и за не принятый перед сном душ тоже. Однако всё это быстро покинуло голову, как только Мью вспомнил о свидании, которое ждёт его сегодня вечером. Потянувшись, он взглянул на часы — те показывали половину одиннадцатого. До долгожданной встречи ещё крайне много времени, но Мью всё же встал и отправился в ванную. Он не знал, чем себя занять до самого вечера: писать не получалось, Мью никак не мог сосредоточиться на работе. Бросив попытки, Мью задумал подобрать комплект одежды для встречи и, только подумав об этом, остановился, пытаясь представить, как будет выглядеть Галф. Когда он его увидел, тому был двадцать один год. А теперь Галф на два года старше. Стало интересно, какие изменения с ним произошли за это время. Погружённый в эйфорию, Мью не заметил, как настало время собираться. Надев приготовленные вещи, он поехал на встречу с Галфом, волнуясь, как перед первым свиданием. На месте он ещё некоторое время посидел в машине, чтобы утихомирить своё сердце, готовое выпрыгнуть из груди. В ресторане Мью прошёл за столик, который он заказал вчера, и стал ожидать Галфа, периодически посматривая на часы. Он так волновался, что приехал на двадцать минут раньше. Когда подошёл официант, Мью заказал воды и бокал лёгкого вина: надо же хоть как-то успокоиться. Он сделал несколько глотков прекрасного вина, постепенно расслабляясь. Время приближалось к назначенному часу, а Галфа всё не было. Мью решил потерпеть. Возможно, у Галфа срочные дела, которые его задерживают. Но чем больше проходило времени, тем меньше находилось объяснений опозданию. Когда все они закончились, Мью понял, что Галф не придёт. Прождав его четыре часа и убив последние надежды, Мью ушёл. Домой ехать не хотелось — слишком много мыслей сейчас было в голове, поэтому он решил проехаться по вечернему городу. Почему он так быстро согласился продолжить это общение? Ведь знал же, что за два года может случиться что угодно. Почему решил заглушить здравый рассудок? Эти вопросы не успокаивали, а ещё больше загоняли в отчаяние. В итоге он накрутил себя так, что не смог дальше вести машину и, остановившись на обочине, склонил голову к рулю. Мью было плохо, ведь он впервые поверил, что может рассчитывать на счастливую жизнь. С чего Мью подумал, что он какой-то особенный и заслужил это? Нет, его удел — терпеть, а счастье — для других, так что жить бы да радоваться тому, что можно заниматься любимым делом. Вся неуверенность в себе вылезла на поверхность с удвоенной силой, напоминая, что Мью не достоин быть счастливым. От этих мыслей заболела голова и слёзы сами по себе ручьём покатились по щекам. В машине Мью просидел неизвестно сколько времени и в итоге принял решение поехать к озеру.***
Троица друзей отрывалась в своём любимом баре, празднуя победу Галфа. Они пили с размахом, но Галф старался сильно не напиваться — ему хотелось быть завтра в состоянии принять звонок от Мью, чтобы узнать, как прошло их свидание. Поэтому он пил только пиво, и то в небольших порциях, но это не мешало ему веселиться с парнями. Было, наверное, довольно поздно, когда Галф почувствовал вибрацию в кармане. Вытащив телефон, он удивился, и что-то тревожное сдавило его грудь. Он решил выйти на улицу и поговорить с Мью в спокойной обстановке. Друзья сразу заметили, что Галф куда-то собрался. — Галф, ты куда? — уже достаточно пьяный Макс спросил его. — Ребята, я сейчас вернусь, Мью звонит, — чтобы пресечь все вопросы, он быстро вышел из-за стола и на ходу принял вызов. — Мью, подожди, я сейчас выйду на улицу, — предупредил он, быстрыми шагами двигаясь к улице. Чем ближе был выход, тем тревожнее становилось. — Мью, что такое? — спросил Галф, но Мью молчал. — Почему ты звонишь так поздно, что-то случилось? — Галфа эта тишина насторожила. — Ты не пришёл, — наконец ответил Мью. Его голос напугал Галфа до чёртиков. Он догадывался, какие выводы сделал Мью из этой ситуации, и поэтому постарался успокоить его: — Мью, этому точно есть уважительная причина. — Возможно, — Галфа продолжал пугать его голос: он был спокойным, даже показалось, что безразличным. Следующие слова это подтвердили. — Галф, я понимаю. тому, что ты не пришёл на встречу, есть причина, возможно, она и правда уважительная, — пауза. — Но я не хочу её знать. Боже, что он говорит? «Только не это», — крутилось в голове Галфа. Его руки начали трястись. Если ему сейчас не удастся убедить Мью дать им шанс, то этот разговор станет последним. — Мью, подожди. Дай мне шанс, и мы попробуем ещё раз. — Не стоит. Это всё изначально было бредом, и я жалею, что позвонил тебе на следующий день. Стоило оставить всё как есть, а не играть с судьбой. — Мью, прекрати, пожалуйста. Не надо всё это говорить, ты сделаешь ошибку, если прекратишь сейчас всё. — Я сделал ошибку в тот день, когда позвонил тебе и продолжил тот разговор, — слова Мью били беспощадно и больно. — Мью, я не верю, что ты так думаешь, — подкатывала истерика, но Галф старался держаться. — Да как ты не поймёшь, что я не хочу выкарабкиваться из очередной депрессии, когда у нас в итоге ничего не получится? Я хочу прекратить всё сейчас, пока не увяз в тебе настолько, что у меня не будет причин в следующий раз остановиться. Прощай, — последнее слово добило Галфа, и у него вырвался гортанный крик: — Мью, нет… Но безжалостные гудки оповещали, что его уже не слышат. Вакуумная тишина обрушилась на Галфа, и, не выдержав её веса, он упал на асфальт. Он не слышал и не видел ничего вокруг, лишь чувствовал, как его сердце разбивается на крохотные осколки.