* * *
В этой Зоне ни Мори, ни Фукудзава ещё никогда не были. Впрочем, она мало отличалась от всех. Тут было множество коридоров, некоторые из которых вели в кабинеты — не только для работы ученых, но и для различных других целей вроде медицинского обследования, хранения предметов для экспериментов и прочих. Было ещё два зала — один пустой, видимо, ранее имевший какое-то назначение, но теперь утративший его, и один с оборудованием для опытов. Огая и Юкичи проводили в комнату-обсерваторию на втором этаже этого зала. Здесь было множество мониторов, камер, датчиков для измерения, кажется, всего на свете и иных приборов. Большое окно, выходившее в зал, занимало целую стену, давая возможность рассмотреть проводимые опыты со всех сторон. Вероятно, раньше тут сновали люди из команды Фукучи, но теперь тут было чисто и пусто. Лишь один человек стоял и смотрел в это большое окно на зал экспериментов. Смотрел с таким видом, с каким смотрит на город изгнанный из своего королевства король. — Доктор Фукучи? — окликнул этого человека Мори. — Доброе утро! Человек медленно повернулся к ним и криво улыбнулся. Доктор Очи Фукучи был уже пожилым учёным. У него были седые волосы и такие же седые усы, которые топорщились, будто острые мечи. Огаю всегда думалось, что Фукучи специально выравнивает их с утра перед работой. Блеклые глаза смотрели пристально, как будто хотели насквозь пронзить собеседника. Несмотря на свой возраст, Фукучи явно был далек от старческого маразма. А может и нет, учитывая его эксперименты. — Доктор Мори, доктор Фукудзава. Доброе утро, — кивнул он им. Они обменялись рукопожатиями, хотя Мори показалось, что доктор был не слишком рад такому дружелюбию. Хоть Фукучи и улыбался, глаза его были серьёзными и даже немного злыми. — Так, значит, О-5 назначил вас? — протянул Очи, когда с любезностями было покончено. — Да, — кивнул Мори. — Покажите тут всё? Фукучи, казалось, с трудом овладел собой и кивнул. Повернувшись, он показал рукой на большой зал за стеклом, призывая их встать поближе. Огай вместе с Юкичи приблизились к стеклу и замерли, удивлённые открывшимся зрелищем. По всей площади было раскидано множество металлических обломков. Часть из них была сдавлена так, словно куски засунули под пресс. Другие были собраны в какие-то конструкции, напоминавшие части механизма огромного оборудования. Некоторые выглядели так, точно их методично плавили под огромной температурой. Уродливые куски металла валялись по всему комплексу, будто какой-то великан раскидал их в порыве гнева. По середине зала стояло небольшое железное кресло, подключенное ко множеству проводов. Все они шли к большим блокам, а провода от блоков тянулись вверх. Должно быть, они приходили в эту комнату и подключались к рычагам уже тут. Среди прочих приборов можно было заметить столы с кнопками включения и мощными вольтметрами. Ассоциация мгновенно пришла на ум. Электрический стул. Мори сжал губы в тонкую полоску и повернулся к Фукучи. Тот только усмехнулся, глядя на его реакцию, — как-то неприятно и даже зло. Должно быть, радовался произведенному эффекту, поскольку смотрел слишком пристально и даже жадно, видимо, не желая упустить ни одну эмоцию на лице Огая. При этом он не смотрел на Юкичи, и тут Мори мог понять его. На реакцию Фукудзавы даже сам Огай не решался посмотреть. — Руководство одобряло такие действия с объектом класса «Кетер»? — спросил Юкичи. — Пока были результаты, — пожал плечами Очи. — В последнее время это перестало работать. Мне не хватало напряжения, чтобы достучаться до объекта. Если бы руководство не было такими жлобами и дало бы добро на дальнейшее финансирование проекта, всё бы получилось. — Не хватало напряжения? — переспросил Мори. В отчётах, кажется, об этом что-то было, но вспоминать не было времени: слишком хотелось узнать обо всем побыстрее. — Вы разве не знаете? — удивился Очи, хотя Огай заметил, как в его глазах проскользнула нотка самодовольства: мол, этот новенький неопытный руководитель не имеет достаточной информации о проекте, над которым собрался работать! Возможно, Мори могло бы стать обидно, но он был слишком занят новой информацией, чтобы анализировать свои эмоции. — Объект способен выдерживать напряжение до семисот пятидесяти вольт. Мори переглянулся с Юкичи. Ничего себе! А ведь объект — живое существо. И способен выдерживать такие нагрузки на организм без каких-либо неприятных последствий, судя по всему. Это же просто потрясающе! Предвкушение вновь загорелось внутри. Как же ему повезло стать руководителем этого проекта! Глаза Фукудзавы тем временем ясно говорили: мы зря ввязались в эту авантюру. Однако Мори так не считал. Напротив, то, что объект позволяет проводить над собой такие эксперименты, говорит о том, что его не так уж и сложно контролировать. Возможно, в скором времени можно будет подать запрос на присвоение класса «Безопасный». Когда его собственные эксперименты дадут результаты. Эх, мечты, мечты… — Пойдемте, я покажу вам комнату с результатами прошлых опытов, — Фукучи махнул рукой, приглашая их следовать за собой. Они спустились вниз и пошли по коридору, параллельному одной из стен зала. Тут было так же мрачно и темно, как и во всей остальной Зоне. Их шаги были единственным звуком во всем помещении — больше тут никого не было. Мори прислушался и понял, что не слышит даже звука работающих приборов. Все было выключено в ожидании нового руководителя. Зона как будто погрузилась в некий летаргический сон, но теперь внимательно наблюдала за ними сквозь прикрытые веки. Огай только мысленно фыркнул, смеясь над собственными глупыми мыслями. Какие странные фантазии! Это ведь даже не вся Зона, а только её часть, где размещен объект. И, разумеется, она не живая и не может наблюдать за ними. Всё это лишь глупые игры его собственного воображения. Они дошли до нужной комнаты. Фукучи открыл дверь в другой зал и кивнул: мол, заходите. Мори вошел первым, внимательно смотря под ноги, чтобы не споткнуться. Когда он поднял голову, то застыл, поражённый открывшимся видом. Юкичи прямо за ним удивлённо выдохнул. Это был новый зал — кажется, ещё больше, чем тот, в котором они были. И он напоминал настоящую инсталляцию произведений искусства. Тут были и огромные грузовики, и маленькие легковые машины, и светофоры, и даже небольшие домики. Было и несколько предметов поменьше — вроде цветочных горшков, клумб, пожарных гидрантов. В самом дальнем углу стояла вышка сотовой связи — похоже, почти в настоящую величину. — Она…? — Мори указал на вышку. — Она полностью функционирует и способна передавать и принимать сигнал, — кивнул Фукучи. — Правда, не на такие расстояния, как обычная, но всё же может. — Всё остальное тоже функционирует? — спросил Юкичи. — Да. Объект способен создавать полностью работающие предметы. — И при этом ему не нужны материалы для создания? — уточнил Огай. — Нет, — покачал головой Очи. — Эта ведьма может создать всё, что пожелает. Абсолютно всё. Мори даже немного страшился услышать ответ на свой вопрос. Это был приятный страх, заставляющий тело дрожать в предвкушении. Наверное, нечто похожее испытывают люди, прыгающие с парашютом и каждый раз спрашивающие себя: «А если он не раскроется?..». Невозможно сладкое чувство адреналина. — И живую материю тоже? Вместо ответа Фукучи кивнул куда-то в левый угол. Учёные посмотрели туда и увидели на небольшом деревянном столике, так нелепо смотревшемся в этом месте, горшок с цветком. Цветок был немного пожухлым — видимо, его никто не поливал с момента создания. — Он выглядит абсолютно нормальным. Чтоб сказать наверняка, нужно провести экспертизу, а этого мы сделать не успели. Но он живой, это точно, — сказал Очи. — К сожалению, это единственный живой объект, который смогла создать эта ведьма. И для этого потребовалось напряжение в семьсот пятьдесят вольт. Все приборы потом полетели к чертям. Предвкушение достигло своего пика. Мори больше уже не мог терпеть. Повернувшись, он с горящими глазами посмотрел на Юкичи. Партнёр ответил ему немного взволнованным взглядом. «Не надо, не продолжай это». Однако Огая уже ничего не могло остановить. — Покажите нам сам объект, — решительно сказал (практически потребовал!) он. Очи, к счастью, не счёл это невежливым приказом. Он лишь пожал плечами и махнул рукой, выходя из комнаты. Мори последовал за ним, готовясь увидеть то, с чем будет работать. На выходе Юкичи перехватил его за рукав. — Огай… — он заговорил шёпотом, чтобы Фукучи не услышал. — Не надо. Правда, не стоит с этим связываться. — Ты собрался уволиться? — усмехнулся Мори, не воспринимая мужа всерьёз. — Огай, ты только что увидел, на что способен объект. Он опасен, а после таких экспериментов и вовсе нестабилен. Не надо. Это не кончится ничем хорошим. Огай глубоко вздохнул, пытаясь унять раздражение. Он был так близок к тому, чтобы увидеть свой будущий проект — желание, которое всегда казалось ему несбыточной фантазией! — а Юкичи пытается остановить его. Хотелось грубо высвободиться и отмахнуться от Фукудзавы. Но Мори заставил себя собраться. — Юкичи, мы с тобой будем осторожны, — он положил руку ему на предплечье. — Руководство доверило нам этот проект. Значит, оно хочет, чтобы им занялись и объект стабилизировали. Понимаешь? — Ты не отступишь? — глаза Юкичи странно сверкнули. — Нет, — покачал головой Огай. — Прости, Юкичи. Проси всё, что хочешь, но не это. Он развернулся, собираясь уходить, но остановился, вдруг подумав, что Фукудзава не пойдёт за ним, не решится на такой шаг. Мори крепко сжал одну руку в кулак и спросил, не оборачиваясь: — Ты со мной? Какое-то время позади него было лишь молчание. Потом большая рука легла ему на плечо, как бы поддерживая. — Да. Мори даже не знал, что задержал дыхание, пока не выдохнул с силой, словно вытолкнул из себя воздух. Он улыбнулся Юкичи, который ответил ему мягким взглядом, и поспешил вперёд, туда, куда ушёл Фукучи. Они перешли на другую часть зала и вновь пошли по коридору, идущему параллельно прошлому. Тут было так же темно и мрачно. В целом Фонд сам по себе не был приятным местом, однако эта Зона била все рекорды. Здесь не было даже импровизированных окон, не везде были лампы. По углам прятались тени, и от этого место становилось неуютным. Температура в помещении, казалось, никогда не поднималась выше десяти градусов по Цельсию, и из-за этого казалось, что коридор ведет не к объекту, а в морг. Неприятное место. Фукучи открыл дверь в какую-то комнату и сделал приглашающий жест рукой. Если он и заметил их заминку, то ничего не сказал. К лучшему, на самом деле. Мори нисколько не хотел выслушивать его комментарии на этот счёт. Он шагнул в комнату первым и наконец увидел свой будущий проект. В помещении располагалась ещё одна комната, сделанная целиком из прозрачного материала — должно быть, стекло с примесью чего-то. В этот небольшой куб вела дверь, сейчас запертая на кодовый замок. Напротив неё находилась кровать, застеленная чистым, но старым бельём. Постель была маленькой и явно не слишком уютной. Рядом с ней находился туалет и небольшая раковина. Это было всё убранство этой маленькой комнаты. На кровати сидела девочка лет десяти. Она смотрела прямо перед собой, сложив руки на коленях, однако, когда они вошли, повернула голову и посмотрела на них странными глазами. В их радужках как будто переливались зелёный, серый и синий. Лицо было самым обычным, с детскими чертами. Его обрамляли пряди длинных золотистых волос, доходивших до поясницы. Они висели сальными нитями и оттого были немного тусклыми. Объект был одет в какую-то лабораторную робу, а его ноги были босыми и немного грязными, как будто он не надевал обувь, когда выходил из комнаты. — Ну, вот эта ведьма, — сказал Фукучи равнодушным тоном. — Ваш новый проект, доктор Мори. SCP-239. Огай наклонил голову вбок, рассматривая объект. Он смотрел на него необычайно серьёзно и в то же время равнодушно. Его лицо было спокойно и холодно, словно он совсем ничего не чувствовал, хотя при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что SCP-239 просто не пропускала эмоции через собственную маску. У взрослого, должно быть, лучше получилось бы притворяться, однако у объекта это выходило довольно плохо. В любом случае, это былЧасть вторая. Объект.
21 мая 2023 г. в 01:40
Разложив перед собой документы и скрестив ноги в позе лотоса, Мори сидел на постели и вчитывался в очередной отчёт об эксперименте над SCP-239. Он слегка постукивал карандашом по щеке, задумчиво просматривая запись диалога доктора Фукучи с этим объектом.
В их квартире, которую им выделил Фонд прямо в стенах Зоны, было довольно уютно — насколько может быть уютно в квартирах Фонда. Небольшая кухня, гостиная, через которую можно было попасть в спальню и ванную. Всё выполнено в приятных бежевых тонах, оснащено всем необходимым оборудованием, начиная от душевой и заканчивая чайником и тостером (обычным тостером). Единственное, что не нравилось Огаю, — это пародия на окна. Они представляли собой экраны, которые в дневное время суток транслировали везде солнце (и вызывали у Мори диссонанс, потому что выходило, что солнце было со всех сторон сразу), а в ночное — луну и звёзды, явно снятые где-то на юге, потому что кадры были уж очень красивыми. Но с этим вполне можно было смириться. В конце концов, не так уж и много времени Огай проводил в этой квартире.
В ванной лилась вода: Юкичи принимал душ. Мори уже вымылся и теперь сидел, листая документы и одновременно немного отдыхая. Весь день он пробегал со всякой бюрократией: сдавал старые проекты, наставлял новых руководителей, писал последние отчёты и даже успел провести одну лекцию у стажеров. День пролетел так незаметно, что, когда Юкичи зашел за ним после работы, Огай подумал, что настал обеденный перерыв.
Сейчас, когда адреналин чуточку спал, Мори чувствовал себя в край вымотавшимся. Приняв душ, он сразу же направился в кровать, думая, что мгновенно уснёт. Но потом вспомнил, что так и не просмотрел отчёты об экспериментах — а с ними следовало ознакомиться, чтобы быть готовым принять проект завтра, — и отложил идею ложиться. Вооружившись карандашом, ручкой и стопкой документов, Огай сел на постель и занялся работой.
Эксперименты были ужасными, их результаты — ещё хуже. За последнее время объект натворил множество дел, включая пропажу (испарение) одного сотрудника. Потом, правда, сотрудник вернулся, но всё равно это были тревожные звоночки. Неудивительно, что руководство решило отстранить доктора Фукучи от проекта и передать его более перспективному сотруднику. Хотя Мори и не работал ранее с объектами класса «Кетер», он все равно имел отличный послужной список: все проекты, которыми он занимался, были полностью или хотя бы частично успешными (что в некоторых случаях было даже больше, чем просто «успешные»). Огай читал лекции стажерам и активно работал с ними, помогая включаться в работу, в то время как нынешний (теперь уже бывший) руководитель проекта целиком углубился в работу, совсем забыв про своих стажеров. Так что здесь Огай тоже опережал Фукучи.
Вот и теперь Мори не сомневался, что сможет справиться с этим проектом. Если уж руководство решило, что он достоин, то он должен всеми силами попытаться оправдать их надежды.
— Почему ты всё ещё не спишь? — услышал он как всегда спокойный голос Юкичи.
Подняв голову, Огай рассеянно поморгал, сосредотачиваясь на муже. Вообще, Фукудзава был довольно видным мужчиной. Если сам Мори был худощав, то Юкичи на его фоне был настоящей скалой. Сильный, накаченный, он словно источал уверенность и силу. Когда Огай смотрел в его серые глаза или перебирал его пепельные волосы, он чувствовал себя так умиротворённо и спокойно, как ни с кем больше. Даже сейчас, спустя почти пять лет совместной жизни, он по-прежнему засматривался на Юкичи и гадал, как ему могло так повезти с этим мужчиной.
Фукудзава, совершенно не ведая о том, что творится в голове его мужа, положил одежду в небольшой комод, повернулся и взглянул на стул возле стола. На стуле была повешена (читать: накидана) домашняя и рабочая одежда Мори. Заметив недовольный взгляд серых глаз, Огай старательно принял виноватое выражение лица.
— Прости, Юкичи! Я сразу же взял документы и совсем забыл про это.
— Ничего страшного, конечно, но лучше бы ты попытался уснуть, — прямо сказал ему Юкичи, начиная развешивать их рубашки в шкафу.
— Я ждал тебя и решил заняться полезным делом, — выкрутился Мори.
— Полезное дело могло подождать до завтра, — отрезал Фукудзава, разглаживая рукой его брюки. — С утра опять придётся гладить…
— Я поглажу, только не сердись, — Огай вновь виновато улыбнулся.
Юкичи лишь покачал головой, и Мори со смешком вспомнил, чем окончилась его последняя попытка погладить одежду: на его собственной рубашке осталась выжжённая фигура в форме утюга, потому что он зачитался предстоящими лекциями. Наверное, любой другой партнёр накричал бы на него за такую штуку, но Юкичи только флегматично пожал плечами и сказал коротко: «Новую купим». Кажется, тогда Огай заново влюбился в него.
Пока он размышлял об этом, рассеянно скользя глазами по строкам из отчета, Фукудзава закончил с одеждой и решительным шагом направился к нему. Услышав это, Мори мгновенно вынырнул из своих мыслей и посмотрел на мужа. Тот остановился возле постели, скрестив руки на груди.
— Так, сворачивай своё рабочее место. Пора спать.
— Ещё немного! — взмолился Огай. — Мне осталось… раз, два, три, четыре, пять… Десять отчетов!
Юкичи глубоко вздохнул, явно сдерживая раздражение. Мори, конечно, на его месте тоже сердился бы, потому что пора спать, ведь завтра на работу, а он тут развел бурную деятельность, — но неужели он не понимает всего положения?! Огай назначен ответственным за этот проект! Он должен быть в курсе всего!
— Основные просмотрел? — дождавшись нерешительного кивка Мори, Юкичи продолжил. — Остальные утром посмотришь. Огай, ты должен выспаться, чтобы завтра понимать, что вообще происходит.
— Кофе выпью — делов-то! — однако, заметив строгий взгляд Фукудзавы, Мори быстро пошел на попятную. — Ладно-ладно! Сейчас собираюсь.
Они вместе сложили документы в аккуратную стопку и положили на стол. Огай засунул карандаш и ручку в стакан и пошёл вымыть руки, поскольку успел испачкаться в чернилах. Хотелось надеяться, что одеяло осталось чистым.
Когда он вернулся, Юкичи уже лежал в постели, что-то читая на телефоне. Мори лёг рядом с ним и подвинулся ближе к нему, осторожно утыкаясь носом в его сильное плечо. Фукудзава сразу же отложил телефон, повернулся к нему и нежно провёл рукой по его волосам, заставив Огая прикрыть глаза от удовольствия.
— Спать? — коротко спросил Юкичи.
— Спать, — согласился Мори.
Фукудзава потянулся и выключил свет. Комната мгновенно погрузилась во мрак, и только яркие звёзды и луна с окна-экрана освещали её. Мори устроился поудобнее и укрылся получше одеялом. Когда укрылся, ощутил такое тепло и наслаждение, что даже не попытался сдержать довольного стона. Юкичи только хмыкнул.
— Я же говорил, что надо спать.
— Ладно, признаю. Спать — это слишком хорошо, чтобы не делать этого! — Мори потянулся и хитро посмотрел на Фукудзаву. — А спать с тобой — ещё приятнее.
Юкичи лишь снова хмыкнул, бросив быстрый взгляд на время в своём телефоне. Они показывали только половину одиннадцатого. Огай тоже посмотрел туда и сразу же понял, что ещё не поздно попробовать. Он провёл рукой по груди Фукудзавы.
— Юкичи…
Обреченный вздох человека, готового при малейшем давлении сдаться. Огай улыбнулся, словно Чеширский кот.
— У нас ведь есть ещё немного времени, Юкичи… Ну же…
— Хорошо. Если завтра будешь мучиться с поясницей, скажи, ладно?
— Сам говори, — буркнул «обиженный» Мори. — Это ты у нас обычно страдаешь после хорошего секса.
Глаза Фукудзавы опасно потемнели. Огай снова не смог сдержать довольной улыбки. Как всегда, легко попадается на очевидную провокацию. Юкичи поднялся на руках и навис над ним, сверкая серыми глазами. Мори с торжествующей улыбкой посмотрел на любимого в ответ.
— Мы ещё посмотрим, кто из нас будет страдать завтра… — многозначительно сказал Фукудзава, наклоняясь, чтобы начать целовать его.
Вскинув руки, чтобы обнять Юкичи, и по-прежнему победно улыбаясь, Огай ответил на поцелуй.
очередной тревожный звоночек.
— Здравствуй, SCP-239, — наконец сказал Мори.
Наверное, следовало ожидать, что объект, похожий на человека, может ответить. И тем не менее Огай едва сдержал дрожь, когда SCP-239 открыла рот.
— Здравствуйте.
У неё был высокий, детский голос, ничем не отличающийся от голоса обычной девочки. Только очень тихий, как будто SCP-239 боялась говорить громче. Но даже так было очень странно слышать нормальную человеческую речь от объекта Фонда. Хотя среди них и встречались те, которые могли разговаривать с людьми и обладали сознанием, по большей части объекты, с которыми сталкивался Мори, были неодушевленными, не обладали сознанием и/или не владели человеческой речью. Тем страннее выглядела эта девочка, имеющая силы создать рабочий грузовик и настоящий цветок из данных ей кусков металла или вовсе из ничего.
Фукучи подошёл к этой прозрачной комнатке и хлопнул по ней ладонью. SCP-239 едва заметно вздрогнула, но не повернулась к нему, продолжая смотреть в другую сторону. Могло показаться, что она смотрела на Мори, однако Огай видел, что её взгляд направлен куда-то ему за спину.
— Знакомься, ведьма, — заговорил тем временем Очи. — Это твои новые руководители — доктор Мори и доктор Фукудзава. Теперь они займутся твоим изучением.
SCP-239 ничего не ответила. На миг Мори почудилось, что в её глазах появился страх, однако это выражение исчезло так быстро, что он ничего не успел понять. Глаза объекта опять заволокла странная серо-зелено-синяя дымка.
— Здравствуй, SCP-239, — подал голос Фукудзава.
— Здравствуйте, — тихо ответил объект. Его глаза по-прежнему не имели никакого выражения.
— Она точно обладает сознанием? — усомнился Мори.
— Точно, — криво усмехнулся Фукучи. — Просто сейчас она оправляется после последних опытов.
Мори пригляделся, пытаясь увидеть последствия жутких экспериментов, однако SCP-239 была в абсолютном порядке. Никаких повреждений, никаких электрических ожогов. В отчёте говорилось, что её кожа неуязвима ко всему, кроме SCP-148. Значит, это действительно было так, хотя у Огая в голове не укладывалось, как может создание, выглядевшее как маленькая девочка, выдержать напряжение в семьсот пятьдесят вольт.
Но он уже давно уяснил одно важное правило: когда работаешь в Фонде, не обязательно понимать всё на свете. Некоторые факты и вещи надо просто принимать как данность.
— Ясно, — кивнул Фукудзава. — Тогда оставим её пока. Пойдёмте, доктор Мори.
Мори всё ещё смотрел на SCP-239. Она смотрела на него в ответ, и ему казалось, что в её глазах есть какой-то вопрос. Сделав шаг к этой комнатке, Огай кивнул объекту.
— Ты хочешь что-то спросить?
SCP-239 никак не изменила своё положение — ни кивнула, ни мотнула головой. Просто продолжила смотреть на него, и Огай почувствовал себя немного странно под этим взглядом. Казалось, SCP-239 и не поняла его вопроса. Что, если на самом деле у неё всё-таки нет сознания? Может, она лишь копирует человеческое поведение?
Фукучи, до этого момента молча наблюдавший эту сцену, вдруг громко рассмеялся и опять хлопнул ладонью по стеклу, заставив всех в комнате вздрогнуть.
— Да эта ведьма просто запугивает вас, доктор Мори! Не обращайте внимания и будьте с ней осторожны. За ведьмой нужен глаз да глаз, иначе она может что-нибудь учудить.
Огай хотел было ответить учёному, однако тут объект открыл рот и спросил:
— Вы не видели цветок?
— Цветок? — удивлённо переспросил Мори.
— Я создала его недавно. Можно мне его?
Глаза вдруг стали синими-синими, такими яркими, словно нарисованными. И Огай застыл, внезапно поражённый воспоминаниями.
Эти глаза уже смотрели на него когда-то давно. Семь лет назад.
Он бы так и смотрел на SCP-239, если бы Фукучи вдруг не фыркнул громко и не ударил по стеклу в третий раз. Звук удара вырвал Мори из его воспоминаний. Он же заставил объект подскочить. Её глаза внезапно стали серыми и абсолютно равнодушными, как будто она отгородилась таким образом от реального мира.
— Ещё чего попросишь, ведьма! — неприятно хохотнул Очи. — Пойдемте, доктор Мори и доктор Фукудзава. Мне надо ещё показать вам всё в диспетчерской, как мы её называем.
Он вышел из комнаты, и Фукудзава, немного поколебавшись, последовал за ним. Мори тоже развернулся и пошёл на выход. До самой двери он чувствовал на себе взгляд объекта. SCP-239 смотрела ему в спину, даже не моргая, и сверлила его глазами.
У самой двери Огай всё-таки не выдержал. Обернувшись, он сказал, стараясь не смотреть ей в лицо:
— Твой цветок жив, о нём хорошо заботятся. Не переживай.
Он закрыл дверь и направился в сторону диспетчерской, стараясь нагнать своих коллег. Пока Мори шагал по пустым и тёмным коридорам, перед его глазами стоял образ объекта — маленькой девочки в грязно-белой робе и с босыми ногами.