Суицид Королевы

— Долго же я ждал тебя, — поприветствовал Агату мужчина, чье лицо было размыто, словно на некачественной фотографии. Создавалась иллюзия, что у него и вовсе нет лица. Любая мимика, все его эмоции, стали неподвластны взгляду. Все остальное его тело выглядело вполне нормально, из-за чего казался еще более яркий акцент на отсутствии лица. Он был одет весьма странно по меркам маглов, но многие волшебники одевались именно так — классический черный балахон. — Давно не виделись, — пассивно ответила Агата, присаживаясь на, только что появившийся в пустоте, бежевый диванчик. — Ты знала, что этот блондин, Малфой, трахает тебя во сне? — удивленно поинтересовался мужчина, провоцируя девушку на эмоции.       Агата усмехнулась, но оставила замечание собеседника без комментариев. — Зачем ты позвал меня? — А мне нужен повод, чтобы поболтать с лучшей ученицей? — Именно. Тебе всегда нужен повод. — Как и тебе, милая. — Я вся в тебя. Но давай к делу. Чего ты хочешь?       Мужчина присел рядом, сложив ногу на ногу. Он ненадолго задумался, после чего ответил: — Я не хочу делать тебе больно именно таким способом, но, думаю, ты должна знать. Мирель умерла вчера ночью.       Девушка тяжело вздохнула, и спросила у мужчины, удивившись, что внутри ощущает лишь приятную пустоту. — Почему мне не больно? — Потому что ты в моем мире. Проснешься, и ее смерть будет как сотни кинжалов разом воткнутых тебе в спину. Сейчас, думаю, ты заслуживаешь эйфории. Только не умри от передоза, тебе пока рано, — последнюю фразу он произес с глубокой насмешкой. — Я не собираюсь скрываться от боли наркотиками. Да и ты не позволишь мне умереть раньше времени, так что хоть 100 миллиграмм героина вколоть в вену. — Я бы на твоем месте, не был так уверен. Слушай, каким бы путем ты не справлялась с утратой, будь то тот же героин, секс со всем, что движется или массовый геноцид, прошу, не запусти себя. — А от чего она умерла? Хотя, я знаю ответ на этот вопрос. — Тут-то начинаются сложности… — Давай, хуже уже точно не будет. — Ее убили. — То есть какая то мразь добралась до нее раньше рака… — И эта мразь — отец твоего дружка. Люциус Малфой. — Зачем ему сдалась Мирель? — По видимому, твое пребывание в Хогвартсе заинтересовало бывших пожирателей. — Почему ты его не остановил? — Я не знал. Со смерти Темного Лорда, ни один из его мини-секты меня не интересовал. — Что будет с Люциусом? — А чего бы ты хотела?       На мгновение Агата задумалась. Да, в этом мире пустоты, где были лишь они с этим мужчиной, да небольшой диван, она не могла испытывать душевную боль. Но девушка, отдалившаяся от эмоций, не утратила рациональность. Леди понимала, что по пробуждению ей захочится максимального Ада, для этого подонка. Она произнесла: — Пусть он умрет, настолько мучительно, насколько у тебя получится. Я верю в твою фантазию. — Не жаль его сынка? Он-таки к тебе привязан. — Идиот позволил себе влюбиться, это не мои проблемы. Я предупреждала его держаться подальше. — Да, я видел. Неужели ты думаешь, что недолгая пытка способна противостоять гормонам? Я запомнил тебя более жестокой. — Пока я в Хогвартсе, не стоит выделяться. Если бы он умер от болевого шока, вся школа встала бы на уши. — Есть доля правды. Но при всем при этом, ты заключила сделку со Снейпом. — Он все мне расскажет. — Я бы не был так уверен. Он сейчас не спит, думает, стоит ли использовать мой подарочек. Он же вернет его тебе? — Думаю, да, в крайнем случае, сама заберу. — Не смей использовать его на Мирель. — Не указывай мне!       Мужчина встал, и, несмотря на его расслабленное состояние и задор в голосе, он все же разозлился. Весь мир, сотканный лишь из пустоты, начал преобразовываться. На место дивана встало открытое пламя, и Агата резко отпрыгнула в сторону. Начали появляться стены, абсолютно белые, словно только покрашенные. А огонь заполонил собой всю комнату. Мужчине было плевать, ему не было даже слегка жарко. А вот леди сразу закричала, в агонии физической боли, ощущая, как каждый миллиметр ее кожи плавится, ощущая, словно одновременно тысячи ос жалят ее по всему телу.       Мужчина лишь отвернулся, не желая видеть как тело Агаты покрывается волдырями, а кожа слазит, оголяя все внутренности. Прошла, по ощущениям, вечность, и лишь тогда огонь ушел, снова появился диванчик, а стены растворились в небытие. Кожа девушки снова стала гладкая и белоснежная, словно никогда и не было огня. — Милая, давай спрошу тебя еще раз, — произнес мужчина, вновь присаживаясь рядом с Агатой. — Ты будешь использовать камень для Мирель? — Нет. Но признай, это было излишне. — Лишь хочу, чтобы ты не забывала, с кем разговариваешь. И, запомни, милая. Завтра тебе будет больнее. — И все же, ты не всемогущ. — Да, управлять сознанием, в полной мере, мне не дано. Но ты вполне можешь овладеть этим, коли твой профессор действительно поделится информацией. Он знает рецепт, но, думаю, тебе он не доверит его. Мало ли, вдруг ты с его помощью, ну не знаю, захочешь разрушить Хогвартс? — Очень смешно. — Я стараюсь, Агата.       Из темноты, где под светом был лишь маленький клочек пространства, пропал еще и звук. Молчание начинало ужасно давить, и Агата решила все же задать сейчас вопрос, который, из-за страха перед этим мужчиной, не озвучивала никогда. — Почему ты выбрал именно меня марионеткой? — Теперь это так называется? Я дал тебе все, о чем только можно мечтать. Ты бы росла в гребанной нищите, сиротой, ты бы осталась одна и никогда бы не встретилась ни с Мирель, ни с теми пассиями, что были до нее. — И к чему я пришла? Я одна. Мирель умерла, а ты знаешь, что я ее любила… — Я не раз говорил, что любовь — твоя слабость. Ну ничего, найдешь себе другую куклу для секса, или чем вы там занимались. — Да дело же не в плотских утехах… я хотела, чтобы мы были вместе навсегда… — Ну, это я могу устроить… — Не можешь. Я должна сама выпить то зелье, не забыл? — А ты ведь хотела. Что сейчас изменилось?       Агата ответила на этот вопрос не сразу. В действительности, она и сама не понимала, что же переменилось, и не хотела понимать. Тяга к жизни у нее всегда отсутствовала, так сказать, побочный эффект заложенного воспитания. Ложь сорвалась с ее губ, позволяя заполнить пустоту: — Я увидела своих родителей. Не знаю, твоих ли рук дело, но я не хочу превращаться в точно таких же монстров. — Ты уже монстр, милая. И родителей ты увидела благодаря мне. — В чем же был посыл…? — Вот это я уже оставил на тебя. Ты могла трактовать это видение как тебе вздумаетсся, и итоговая догадка обнажила бы твое истинное желание. — А если бы я не хотела умирать, но восприняла бы двух трупов как утвердительный ответ с твоей стороны, и выпила бы то зелье? — Ты бы так не сделала. Тебе не просто плевать на чужое мнение, Агата, тебе поебать. Ты в итоге бы сделала так, как хотела бы сама. Но, думаю, все что я хотел, я услышал. Какие либо пожелания? — Пожалуйста, сделай так, чтобы ночь прошла быстро и без сновидений. Не вижу смысла откладывать утро, оно все равно рано или поздно наступит… — Как пожелаешь, милая, как пожелаешь.       Мужчина исчез, как и удобный диванчик. Сознание Агаты погрузилось в пустоту, в мир абсолютно без каких либо чувств и эмоций, туда, от куда возвращаться было ужасно мучительно, но все же, пришлось с рассветом солнца. И эта ночь без сновидений, ночь без боли, стала лучшим подарком, какой мог подарить ей ее друг, особенно после всех этих плохих новостей…