Глава 6. Деревня Мира.
Аккуратно отодвинув шкаф, Грег вслушался в дребезжащую тишину дома Уокеров: ни скрипа половиц, ни шороха, ни ругани хозяев. Выглянул в коридор — никого. Похоже, Уокеры ушли по своим делам. Не тратя предоставившийся шанс впустую, Грегори вышел из убежища на разведку. В руке нож — безопасность превыше всего — он двинул по мрачному серпантину коридоров, вздрагивая и постоянно озираясь по сторонам: вдруг, чокнутая семейка вернется? В доме определенно должен быть запасной выход и Грег, вскоре его обнаружил. Забитая-перебитая дверь вела к заднему двору, из заляпанного мошками окна виднелись заросший сорняками сад и неработающий питьевой фонтанчик. Высокий забор было не перепрыгнуть, зато вблизи сарая кто-то проделал дыру величины со взрослую собаку. Что ж, для начала неплохо. Немного поборовшись с досками и придя к выводу, что голыми руками ему здесь не справиться, Грег решительно пошёл дальше, в поисках ломика. Времени было мало — Уокеры могли вернуться с минуты на минуту. Не меньше получаса он бродил по комнатам, рылся в вещах людоедов и ничего, кроме безысходности не находил. Грег даже наткнулся на бабку, о которой рассказывал им Папаша: парализованная старуха неподвижно сидела в инвалидной коляске, стеклянным взглядом буравя потолок — сухое, мертвенно-белое лицо бабки было опрокинуто назад, и только изредка вздымающаяся грудь говорила о том, что она всё ещё жива. Но жить ей, как думалось Грегу, оставалось недолго: господствующая в доме антисанитария, полагал он, сделает свою работу и загонит бабку в могилу. Лом Грегори так и не нашёл, зато в спальне старухи, за ворохом нестиранной, смердящей одежды лежала аптечка. Лекарств там не оказалось, а вот бинты и антисептики были. Схватив аптечку и кинув на старуху обеспокоенный взгляд (вдруг, встанет и накинется?), Грег стремглав метнулся к Шерлоку. Шерлок не то спал, не то пребывал без сознания. Достав из аптечки нашатырный спирт, Грег осторожно поднес к носу мальчика пузырек. Шерлок содрогнулся и открыл покрасневшие глаза. Пока он приходил в себя, Грегори обильно пролил на раны антисептик и перевязал руку бинтами. — Я нашел выход, — Шерлок внимательно слушал. Мало-помалу, взгляд его становился более осознанным и унылым, — правда, Мария заколотила дверь досками, а лом я так и не нашел. — Шкаф, — Шерлок прерывисто вздохнул, — ты не забаррикадировался. — Черт, — внутри Грега всё похолодело. Он так спешил к Шерлоку, что из головы напрочь всё вылетело. В коридоре явственно раздались приближающиеся шаги — семья изволила вернуться домой. Не чувствуя под собой земли, Грег бросился к двери и в самый последний момент успел сдвинуть шкаф. Папаша неистово взревел, а Грегори смахнул проступившие капельки пота со лба. — Меня вот, что интересует… Если все двери заколочены, то как Уокеры выходят наружу? Может, тут есть ещё двери? Что скажешь? Например, в гараж… — Ты задаешь неправильные вопросы, — Шерлок с ненавистью и отвращением посмотрел на свою изуродованную руку, — спроси лучше, как мы отсюда выйдем. — Как? — Грег сел рядом. — Всё просто, — бледные губы Шерлока дрогнули, — либо нам должно весьма повезти, тогда произойдет чудо… — Либо? Я не верю в чудеса. — Как и я, — горько хмыкнул Холмс младший, — у нас остается один-единственный выход. Мы должны убить их всех, — в голубых глазах Шерлока заплясали языки бездушного, ненормального пламени переплетенные в танце с желанием отомстить обидчикам, — только так мы выберемся и спасемся. В комнате повисло неловкое молчание. Шерлок встал с кресла, покачнулся и, прежде чем Грег переварил его последние слова и возразил — подумать только, они говорят про убийство живого существа! — взял нож. — Отодвигай шкаф, Грегори, — Грег тоже вскочил, не зная, чему он поражён больше: чересчур спокойным, будничным тоном Шерлока или направленным в его адрес ножом. Правда, рука Шерлока ходила ходуном, да и сам мальчик не особо внушал чувство опасности: толкни и тот сразу потеряет и равновесие, и сознание. — Успокойся, — в конце концов, мягко произнес Грег, — ты явно не в своем уме. Шерлок отчего-то залился смехом: — Какой сюрприз. Что? Ты не знал? Все Холмсы немного не в своем уме. Мы все, рано или поздно, прощаемся с рассудком. Отодвигай шкаф. Я сам разберусь с Уокерами, если ты такой трус и слабак. По всей вероятности, Мамаша добавила в свой суп для «вкуса» и «насыщенности» варева щепотку Ино-Мар и сейчас Шерлок находился под прямым воздействием опасного наркотика. Грег ударил по руке Шерлока и нож предсказуемо шмякнулся на пол, младший Холмс повалился следом. Сил у него, как оказалось, было ещё меньше, чем предполагал Грег. — Прости, — Лестрейд отодвинул носком ботинка нож. Тот жалобно брякнул и улетел под стеллаж. — Я не трус и не слабак, — наклонился к Шерлоку Грег, — а ты под наркотой. И пока я не придумаю, как привести тебя в чувства, мы останемся в этой комнате. Хочешь ты ли этого или нет. Грегу хорошо был знаком взгляд, коим его одарил Шерлок. Младший брат часто на него так смотрел, когда был чем-то недоволен и сердился. — Поверь, я, как и ты не горю желанием находиться в одном доме с душевнобольными, но… — Грег осекся. За стеной, в соседней комнате тревожно зарычала бензопила — дело запахло керосином.***
Оставив доктора Хиггинса выполнять свой врачебный долг, Джеймс поднялся на второй этаж. Раньше и они с Майкрофтом ночевали наверху, однако в виду некоторых причин, о которых тут не принято было даже вскользь упоминать, дабы не усугублять пошатнувшееся здоровье Майкрофта, им пришлось перебраться вниз. На кровати Шерлока, зарывшись в одеяло и высунув мокрый черный нос, нагло дремал пёс, а самого Шерлока в комнате не было. Мориарти скривился. Правильно говорят — в семье не без уродов! Но такова цена за счастье. Ему придётся смириться с существованием этого дьяволенка и мужественно терпеть каждую выходку негодника, хотя по правде говоря, проще было бы сослать мальчишку в деревянном ящике куда-нибудь на Аляску. Шерлок нарочно провоцирует его и желает выставить круглым идиотом в глазах Майкрофта, но он на провокации не поведется. Стиснув зубы, Джеймс заглянул в смежную спальню: ни Джона, ни Шерлока, конечно же там тоже не было. — За что мне такое счастье привалило-то? — зашипел он, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась крошка. — Терпи, Майкрофт их любит, тебе нельзя их убивать, — будто прочитав священную мантру, самому себе наказал Мориарти и спустился вниз. Щелкнув зажигалкой, Джеймс закурил прямо в гостиной. Догадавшись, что детки снова вышли во двор, он подцепил пальцем занавеску и посмотрел в окно. Ночь распускалась оттенками фиолетового, синего и чернильного, небо, сливаясь с землей, грузно падало на сад и заслоняло собой беседку. — Мистер Холмс! Пронзительный голос доктора Хиггинса рассеял очарование ночи. Вздрогнув, Джеймс потушил сигарету и сдвинув брови, направился в комнату, откуда продолжали доноситься недовольные восклицания доктора. Его рука непроизвольно потянулась к пистолету, как только он увидел, что натворил Хиггинс: придавив Майкрофта к кровати, взмыленный и красный доктор изо всех сил старался влить пациенту в рот лекарство. На полу, возле разбитого стакана была расплёскана непонятного цвета жидкость, вероятно, Майкрофт выбил стакан, когда оказывал сопротивление. Не заметив вошедшего Джеймса, доктор замахнулся, а Майкрофт резко прекратил двигаться, с ужасом уставившись на Хиггинса, готового вот-вот его ударить по щеке. Схватив врача за локоть, Джеймс стащил Хиггинса с жениха и сгорая от ярости, вытолкал за дверь. — Что вы…себе позволяете?! Голос Джеймса рухнул. Он был готов пристрелить эту собаку на месте. Останавливал Майкрофт, который мог услышать выстрелы. — Мистер Холмс отказывался принимать лекарство, — заикаясь через слово, прохрипел Хиггинс. Доктор позеленел от страха и трусливо вжался в стену. — Очень хорошее, безопасное лекарство…исключительно травы! Вы когда-нибудь слышали об Ино-Мар? Нет? Поверьте мне на слово, Ино-Мар исцеляет множество болезней! Этот цветок его успокоит и…и…позволит, наконец, выспаться, — под дулом пистолета закончил доктор. Мориарти склонил голову на бок и не опуская оружия, кивнул на лекарство — доктор Хиггинс машинально посмотрел на стакан и судорожно сглотнул. — Пейте, Хиггинс, — елейным голосом протянул Джеймс, — безопасный цветочек же вам не навредит, так? Конечно, если вы мне не солгали и не попытались отравить моего жениха… Съежившись, доктор Хиггинс бросил на него молящий взгляд, но Мориарти непреклонно покачал головой. Ноги врача подкосились, а по лицу заструился пот. Задержав дыхание, Хиггинс тронул стакан губами, ещё раз глянул на потерявшее всякую человечность лицо Мориарти и несколькими большими глотками выпил лекарство. Суженные зрачки доктора расширились и пустой стакан упал на пол. — Надеюсь, травы вас прикончат и мне не придётся марать руки, — Джеймс спрятал пистолет и его перекосило презрение, — я не убийца, Хиггинс, однако… За Майкрофта я готов убить. И, да, вы уволены, но это, полагаю, вам и так понятно. Прощайте. Закашляв, доктор Хиггинс схватился за горло, будто подавился костью. В один миг его белое лицо зарделось, сосуды в карих глазах полопались, отчего багровыми слезами пошла кровь. Подавшись назад, Мориарти задумчиво проводил спину доктора — врезаясь в стены и налетая на вазы, Хиггинс со всех ног бросился к выходу. — Mendax in uno, mendax in omnibus (1), — протяжно выдохнув, Мориарти горько фыркнул: вряд ли Хиггинс его уже слышал, но ему хотелось верить, что до наказанной собаки, зовущей себя благородным словом «доктор», долетит мудрость латинского слова. Тогда собака десять раз подумает, прежде чем поднимать свою блохастую лапу на сокровище всей его жизни. Майкрофт стоял у погасшего камина, листал какую-то книгу. Услышав шаги, он пугливо обернулся, захлопнул книжку и оцепенел. — Я не идиот и знаю, что доктор Хиггинс хотел накачать меня наркотиками, — Майкрофт запнулся и протянул приблизившемуся Джеймсу книгу, — Ино-Мар…мне хорошо известен этот цветок, но доктор Хиггинс меня не слушал, вероятно ему кто-то посоветовал и он… — Майкрофт снова стыдливо замялся, — хуже лекарства не придумаешь, а если переборщить с дозой, то человек не только потеряет рассудок, но и умрет в самых страшных муках. — Доктор Хиггинс уволен, а ты молодец, что сопротивлялся этому чудовищу, — отложил книгу Мориарти, — мне повезло, что ты знаешь про всё на свете. А вот я облажался. Больше никогда не доверю тебя кому-либо и не оставлю одного, — поцеловав Майкрофта в лоб, заодно таким образом проверив всё ли у того в порядке с температурой, Джеймс проводил его до кровати и ласково добавил: — покой — лучшее лекарство. Тебе срочно надо отдохнуть. — Ты проверил ребят? Этого вопроса Джеймс опасался больше всего, потому что лгать, даже во благо, не собирался. — Проверил. — Они спят, надеюсь? — Майкрофт буравил его беспрецедентным взглядом, словно пытался прочитать мысли или залезть в голову. — Их нет в кроватях, — как можно невозмутимее обронил Мориарти и заметив вспыхнувший в глазах Майкрофта ужас, поторопился успокоить, — наверняка они в саду, наслаждаются прекрасной ночью. Не переживай, я их сейчас же приведу в дом и разведу по койкам. Только умоляю, не вставай, лежи и не ходи за мной. — Ещё чего, — похоже, чрезмерная забота оцарапала Майкрофта за живое, — я пока в состоянии отчитать младшего брата за неприемлемое поведение. — Как скажешь. Нездоровый облик Майкрофта говорил об обратном, однако ссориться из-за Шерлока было так же глупо и напрасно, как не подыграть Холмсу старшему: может не особо эффективный, но один из способов выздоровления — притвориться, что всё хорошо. И Джеймс притворился, в оба глаза следя за каждым шагом Майкрофта. Он помог ему одеться, само собой, сделав вид, что тот сам прекрасно со всем справился. А когда Майкрофта из-за головокружения накренило в бок, незаметно поддержал, чтобы не упал. Они вышли в залитый лунным светом двор. Погода значительно улучшилась, стало гораздо теплее и ветер стих. Туман шёл извилистой дорожкой, прямиком в пустую беседку. Майкрофт прищурился: — Никого. Их здесь нет. — Скорее всего, ушли спать, — Джеймс помог ему спуститься и вместе они дошли до беседки, — посидим или сходим наверх? — Погоди, здесь что-то не так. — Колодец забит досками. Но Майкрофт смотрел на что-то другое. — Ино-Мар, — прошептал он и не доходя до колодца, наклонился, поднимая с земли маленький, помятый ботинками белый цветок, — неужели доктор Хиггинс сюда заходил? — Нет. Я привел его сразу к тебе, а обратно он вышел через парадные двери. Кроме как через столовую на задний двор не попасть. — Тогда у нас были незваные гости. Мориарти посерел. — Пойду, схожу к ребятам. — В этом нет необходимости, — Майкрофт сжал цветок, — видишь следы на земле? Это следы непродолжительной борьбы. В темноте Джеймс видел разве что грязь. Ему оставалось лишь позавидовать внимательности своего будущего мужа, и кое-чему у него научиться. Пригодится в будущем. — Стопы брата и Джона я узнал, наши с тобой тоже, а вот третьи — нет, — продолжил Майкрофт, — судя по всему, некто прорубил себе путь через забор, — он кивнул на прикрытый ночью неровный лаз, — притаился в кустах и выждав подходящего момента, напал. Да…борьба была недолгой, если не сказать секундной, — Майкрофт медленно подошел к колодцу и не обращая на кровь внимания, показал на доски: — открой колодец, пожалуйста. — Ты думаешь, они там? В колодце? — Один из них, — Майкрофт облокотился о старое дерево и прикрыл глаза. Его начинало мутить. — Ино-Мар не пользуется спросом у врачей из-за своих коварных свойств. Аромат цветка и тот губителен… Посади человека в поле из таких цветков, тот моментально распрощается с реальностью. Пока Джеймс ходил в сарай за гвоздодёром, Майкрофт выдержал паузу в своих рассуждениях, закурил, безмолвно всматриваясь в ночное небо. Его глаза то и дело косили в сторону колодца: он ненавидел его, проклинал и боялся, как огня. Из прорезей тянуло необъяснимым злом. Злом и холодом. Через минуту вернулся Джеймс с гвоздодёром подмышкой и страхи Майкрофта частично развеялись. — Власти запретили Ино-Мар, — захлопнул портсигар Холмс-старший, — распорядились о полном уничтожении этого цветка. Но эко-активисты взбунтовались и цветок продолжил свое опасное существование… Насколько мне известно, Ино-Мар растет только в деревне Мира и рискую предположить, что нам придётся туда поехать… Здесь недалеко. Джеймс выдернул последний гвоздик и откинул крышку колодца. — Спусти ему канат, — не глядя, кивнул в бок Майкрофт. В траве, куда он указал, будто притаившийся питон, валялась верёвка. — Джон, ты как? В ответ послышалось недовольное сопение.***
Постепенно глаза Джона начали привыкать к темноте. Пару раз позвав Шерлока — бесполезно, наверху явно произошло что-то нехорошее — он тупо уставился на прапрадедушку Холмса: жуть, хуже станет, если Майрон оживёт, бежать даже некуда! Нащупав в грязи фонарик, Джон с замиранием сердца посветил на мертвеца. Прапрадедушка продолжал спать вечным сном. Тридцать минут криков с призывами о помощи не дали результата, только голос охрип, и Джон от нечего делать, шлёпнулся в лужу, открывая древний фолиант Холмсов. Он устал, хотел спать, а голову простреливала тупая боль, тут ещё как нельзя вовремя приспичило съесть чего-нибудь вкусненького. Ни одна живая душа не торопилась на выручку. Медленно, но верно Джона одолевали уныние, сомнение и горечь. Утешало одно: в его погребальной яме было относительно тепло. Сколько времени Джон скоротал на дне колодца, листая книгу на чёрт те каком языке не известно, ему уже стало казаться, что прошла целая вечность — книжка не помогала отвлечься от кошмарных порождений разыгравшегося воображения. Вот, прапрадед Майрон стряхивает с себя многовековую паутину и пыль, издаёт нечеловеческий лязг костей и вот его ледяные, покрытые струпьями руки уже тянутся к зажатому в угол Джону… Джон вздрогнул всем телом, покрутил головой. Дед не шевелился, но по-прежнему вселял в него ужас. К сожалению, идея закрыть гроб пришла ему в голову немногим запоздало — крышка колодца затрещала, впуская внутрь молочный свет луны и знакомый голос оборвал кошмар. Несказанно обрадовавшись Майкрофту, Джон на радостях налетел на прапрадеда. Потревоженный Майрон качнулся и не издав ни звука, пал, рассыпаясь на округлившихся глазах у насмерть перепуганного Джона: чего-чего, а такого исхода он никак не ожидал. Всё что осталось от дедушки Майрона — это одежда, горстка костей да слетевший с пальца фамильный перстень. Извинившись перед прапрадедушкой и сунув зачем-то кольцо в карман, Джон полез по опущенному канату к долгожданной поверхности.***
Майкрофт долго рассматривал перстень. Крутил под разными углами, подставлял к свету и пару раз даже дыхнул на черный в рубиновой оправе камень. И становился всё мрачнее и мрачнее. — Фамильная реликвия, — наконец удручённо произнес он и пренебрежительно швырнул перстень на столик, — которой не место в этом доме. Последние годы своей жизни мой отец потратил на тщетные поиски кольца, совершенно забыв о детях… — Почему? Это же просто кольцо, — переодевшись и выпив чашку чая Джон обрёл второе дыхание. К нему вернулись силы и любознательность. Поймав на себе сердитый взгляд Мориарти, Джон смущенно уткнулся глазами в коленки: четверть часа назад Джеймс велел ему идти спать, но из-за похищения Шерлока Джон места себе не находил и Майкрофт разрешил остаться в гостиной, где они расположились, чтобы обсудить свои дальнейшие действия. — Не совсем, — хмыкнул Майкрофт, — в свое время прапрадедушка Майрон развил целый культ вокруг кольца. Если ты приглядишься, то увидишь на камне царапины. Вот только это не совсем царапины, а механизм, открывающий секретную дверь прапрадеда. За той дверью проводилось немало чудовищных ритуалов и поговаривают, однажды решилась сама судьба современной Англии…–Джон перевёл взгляд на кольцо и мальчику почудилось, что то ему подмигнуло. — Ума не приложу, почему этот перстень до сих пор не на пальце у Сингала, — покачал головой Майкрофт, — сколько себя помню, он грезил этим кольцом, всё повторял, что без перстня мы не Холмсы, что наш род вымрет, если мы немедля не найдем его. В конце концов, он умудрился воссоздать кольцо, как говорится, по образу и подобию… Но подделка есть подделка. Сингал его не носит и никогда не будет носить. Дверь прапрадедушки откроет лишь оригинал. — Где ты нашел перстень? — раздраженно поинтересовался Джеймс у Джона. — В колодце, — и Джон поведал им, как они с Шерлоком сначала спустились вниз, к гробу прапрадеда, затем открыли замок и познакомились с Майроном Холмсом и его книгой. Книгу пришлось показать — настоял Мориарти. — Библия Холмсов, — Майкрофт отказался брать в руки фолиант и смотрел на него издалека, — лже-религия праотцов… Когда-то я отказался верить Сингалу, что подобная книга может быть написана рукой нашего предка. — А он что-нибудь о ней рассказывал? — Джона распирало любопытство. — Например, на каком языке её написали? — Этого языка уже нет, — вздохнул Майкрофт, — и я не стану вам переводить книгу. Ни за что. Уловив исходящее от Майкрофта раздражение и первые признаки накатывающей паники, Джеймс затолкал «Библию» в ящик стола, туда же отправилось кольцо. Хлопнув в ладоши, он как бы между прочим, обронил: — Закроем тему. Джон, тебе пора спать. — Но я не хочу спать, — взбунтовался тот, — я поеду с вами! — Нет. Ты останешься здесь и будешь присматривать за Майкрофтом, — Мориарти недвусмысленно кивнул на выход, однако Майкрофт, поднявшись с дивана, развернул было устремившегося к дверям Джона обратно. — Моего брата похитили, и я ни перед чем не остановлюсь, пока его не найду. А Джон, если ему так угодно, поедет с нами. — Ты не можешь в таком состоянии туда ехать, — Джеймс прикусил губу. Наступило время говорить на чистоту, — эта поездка, Майкрофт, может тебя убить. Разве ты мне не доверяешь? Я найду твоего брата… Один. — Je te fais confiance comme personne d'autre dans cette vie(2). — Джон внимательно следил за обоими. За Джеймсом, которого пробирала мелкая дрожь, за Майкрофтом, перешедшим на французский язык. На французский Холмс-старший переходил только тогда, когда хотел сказать что-то очень личное, что-то что касалось лишь их двоих, ведь как известно, французский — язык любви и страсти. А ещё Мориарти не скрывал чувств к этому языку и Джеймсу было безумно приятно, когда его слух баловали красивыми звуками. — Je t'aime (3). — Майкрофт взял Джеймса за руку. — Et tu le sais. Mais je ne peux pas rester ici quand Sherlock a des ennuis(4). — Si quelque chose t'arrive, je ne me pardonnerai pas (5). — Пока ты рядом, со мной ничего не случится, — успокоил его Майкрофт. Они ещё немного посидели в гостиной. Допили чай, перекусили ранним завтраком. Майкрофт ушёл переодеваться, а Джеймс повернулся к Джону: — Ты ведь понимаешь, что у меня не останется времени на вас обоих? И кому я отдам предпочтение? — Джон кивнул. — Не лезь на рожон. Мы точно не знаем, что нас поджидает в деревне Мира. Какое зло там притаилось. — Я-то что… — начал было сердиться Джон, но Мориарти его перебил. — Только не говори мне, что во все ваши неприятности вас втягивает Шерлок. В жизни не поверю. Ты следуешь за ним попятам, а значит, виновен не меньше, а, быть может даже больше, чем он. Потому, веди себя хорошо. Джон снова кисло кивнул. В чем-то Джеймс был прав, тем не менее признавать его правоту он из вредности не собирался — такова уж натура тинейджеров. Майкрофт вернулся к ним одетый с иголочки: строгий серый костюм, ярко-рубиновый галстук с золотым зажимом — подарок Мориарти на их годовщину, завершали лук отполированные ботинки. Джона так и распирало поинтересоваться у Холмса старшего для кого это он так нарядился. Ладно бы они собрались поехать в Лондон, на прием к премьер-министру (хотя на фоне принарядившегося Майкрофта премьер-министр выглядел бы жалко). Но Джон благоразумно промолчал. Пригнав машину, Джеймс кивнул Джону на заднее сидение, хотя тот порывался сесть впереди. Старенький Роллс Ройс тихонько зафырчал и пронзив нежно-розовое утро фарами, тронулся в путь.***
Деревня Мира с тесными улочками, примыкающими друг к дружке однотипными домиками с треугольными крышами и кирпичными дымоходами, поднималась в гору. Зимой деревня преображалась в рождественскую открытку, развеивала по ветру ароматы горячего шоколада и пряников, звенела радостным смехом детишек и песнями у дверей с пушистыми венками, а летом зеленела, расцветала тисами, можжевельниками и сладострастной черникой. Такой деревню Мира помнил Майкрофт. Её чарующие колыбели умиротворения и по-настоящему волшебную жизнь, на века погруженную в простой, человеческий быт, отреченный от суеты технологий. На самом верху горы, которую ласково нарекали «Поцелуем солнца», некогда располагалась маленькая полянка от края до края усыпанная белыми трехлепестковыми цветками. Мужчины, чтобы порадовать женщин срывали букеты, ещё не ведая какое зло они приносят в дом… Дети делали из цветочков восхитительные ободки, а старики дабы разнообразить свой сад, усеивали почву смертоносными семенами Ино-Мар. И вот итог. Деревню Мира накрыла паутина. Сказка закончилась и солнце закатилось за гору. Изумрудные, золотые краски посерели и наступил кошмар. Здесь было тихо. Ни пения птиц, ни стрекот цикад. Майкрофт хотел опустить стекло, однако передумал. Мимо Ролл Ройса шла компания женщин и мужчин с вилами. И всё бы ничего — фермеры как фермеры, но на их бледных, изнеможденных лицах застыли недружелюбие, злоба и отвращение. Глаза — белёсые и пустые — неотрывно смотрели вдаль, а рты что-то неразборчиво шептали. Всё, что смог прочитать по их губам Майкрофт — одно-единственное слово: «Уроборос». — Куда это они? — поднял бровь Мориарти, наблюдая за тем как один мужик налетает на другого, роняет вилы и, будто ничего не замечая, бредёт дальше. — И, что с ними? Майкрофт покачал головой: — Не нравится мне всё это. Проследим за ними. — А может не будем? — вырвалось у Джона. Он уже видел этот взгляд стеклянных глаз. У Майкрофта. Майкрофт не понимал где он находится и вёл себя отрешенно, как и все эти люди. Только Холмс-старший не причинял другим вреда, только себе, а от этих можно было ожидать чего угодно. — Поздно, Джон, — Джеймс еле заметно злорадно ухмыльнулся, — мы здесь из-за Шерлока, так что изволь, не трусь. — Не «из-за» Шерлока, а из-за его похищения, — в глубине черных, будто туннели зрачков Мориарти вспыхнул недоброжелательный огонек и Джон захлопнул рот. От греха подальше. Машина продолжила медленно ползти в гору, по следам загипнотизированной толпы. Дорога вся в ямах и трещинах, очень скоро сделалась совершенно непригодной и они уже пешком побрели вдоль белоснежных, как припорошенных первым снегом тротуаров — чем выше поднимались, тем больше становилось цветков Ино-Мар, а воздух тяжелее и слаще. У подножья горы Майкрофт обмер. Он уже не мог самостоятельно, без поддержки Джеймса передвигаться и Джон ни на шутку встревожился. Его не покидало чувство, что Майкрофт вот-вот оторвется от реальности, Джону и самому, время от времени казалось, что его куда-то уносит не туда: мысли путались и жуть как хотелось спать. Один Мориарти сохранял впечатляющую стойкость перед околдовывающим ароматом Ино-Мар, его глаза бдительно стреляли по сторонам, а рука крепко сжимала руку Майкрофта. В конце концов, он даже согласился с Джоном: — Давай вернемся в машину? Но Майкрофт настоял на том, чтобы закончить начатое: — Мы почти на месте. Джону стало капельку обидно. Как и Майкрофт он еле плелся, едва держался на ногах, однако Мориарти (как и обещал), полностью себя посвятил Холмсу-старшему, а к нему не оборачивался. Дистанция между ними заметно увеличилась, но даже издалека Джон увидел огромную каменную статую, возвышающуюся над белым покрывалом поля. Подойдя ближе, он услышал тихий комментарий Майкрофта: — Уроборос. Уроборос — исполин-змей, пожирающий собственный хвост — собрал вокруг себя всю деревню. Люди падали на колени перед безмолвным изваянием, зарывались лицами в цветы и монотонным, потусторонним шепотом повторяли «Уроборос». За мгновение до того как провалиться в темноту, Джон не без изумления услышал раскатистое, будто гром шипение: великий змей отвечал.