***
Принцесса в башне гладила свою птицу с длинными золотыми волосами. Почему-то вместо клюва у неё был деревянный нос, а лапами она держала луковицу. Мальчик и девочка сидели в птичьей клетке, подвешенной под высоким потолком, а снизу, в луже, сидела русалка и пела песенку про хлебобулочное изделие, которое съела лиса.
***
Очнулась я в каком-то невероятном месте. Вокруг меня были разбросаны лепестки цветов, а кровать была такой огромной, что у меня закружилась голова. Она была невероятно мягкой и тёплой, словно я лежала на облаке. Постель стояла по центру круглой и большой комнаты. По всему периметру были большие полуциркульные окна, а между ними все было покрашено в нежно-фиолетовый пастельный тон. Куполообразный потолок был тоже расписан каким-то талантливым художником: на раскидистом древе сидели райские птицы. В одной книге принцесса так любила жить в башне, что раскрасила её всю. Такое чувство, что это башня той самой принцессы. Или клетка. Похоже, эта комната находилась достаточно высоко, так как из окон были видны горы и реки, а остальные здания расстилались где-то внизу, как что-то незначительное против этого бескрайнего неба. Я попыталась встать. Возможно, голова кружилась вовсе не от масштабности увиденного, но я постаралась не обращать на это внимание. Старательно выбираясь из "облака", я успела несколько раз запутаться в одеялах, врезаться в подушки, полежать лицом вниз, раскинув руки, и подумать, что это место похоже на раскрытое чрево райской ловушки. Так хорошо и мягко... А потом она схлопнется и сожрёт тебя без остатка. Такая мотивация заставила меня поторопиться и слезть с кровати. Когда я спустила ноги на пол, сразу почувствовала, насколько он ледяной. А ещё я услышала звук чего-то тяжёлого, ударившегося о камень. Я посмотрела вниз и увидела на левой ноге кольцо с цепью из четырёх звеньев, которые, собственно, и создали звук. Ногой я эти оковы не чувствовала, но звук был такой, словно я по полу била кувалдой. Я попыталась снять эти кандалы, но безрезультатно. Тогда я стала отгибать четвёртое звено цепи, которое билось о пол, но тоже ничего не вышло. Я смирилась и, встав на цыпочки, подошла к окну. Передо мной открылся поразительный пейзаж. В детстве мне мама много рассказывала о красоте гор, рек, лесов, неба и солнца. Я знала тогда, что никогда не увижу этого всего и старалась представить себе все именно так, как описывала она. Но ни одна детская фантазия не сможет создать что-то настолько прекрасное. Я принялась бегать от окна к окну, пытаясь впитать как можно больше картин. Я не смотрела вниз, на серые крыши домов, а только вдаль, где горизонт скрывался за заснеженными горами. Тут до моих ушей донёсся тихий щелчок. Я обернулась и увидела, как в полу открылось круглое большое отверстие. На подвижной платформе стояла Она. Статная, прекрасная. Она была в величественном фиолетовом кимоно с белыми цветами. Похожие лепестки были разбросаны по кровати, на которой я очнулась. Я не чувствовала боли от взгляда на Неё, напротив, по всему телу разливалось приятное тепло. Как только платформа, на которой Она стояла, остановилась, соединившись с полом, я услышала Её голос: — Ты уже проснулась. Это хорошо. Как чувствуешь себя? Должно быть непривычно видеть нечто подобное...— Она повела рукой, показывая то ли на комнату, то ли на мир в целом.— Подойди ко мне. Я видела, что алые губы почти не шевелились, но сказано это было очень громко. От неожиданности я встала на полную стопу и цепь с грохотом ударилась о пол. На Её лице появилась сдержанная улыбка. На вид я бы не дала Ей больше двадцати пяти, но и эта цифра обусловлена лишь Её грацией, осанкой, плавностью движений и невероятной грустью в глазах. Да, теперь я видела Её глаза. Правый больше не был бесцветным, радужка обрела оттенок Её волос- иссиня чёрный. А левый так и остался белым, но я смогла увидеть, что радужка там все-таки есть, просто она сливалась с белком. Я никогда не задумывалась, какой цвет глаз у меня... Но теперь мне почему-то стало интересно. Некоторое время я молчала, позволяя тишине облекаться в мысли в моём сознании. Они роились в голове, их было много и все новые. Оказалось, в мире есть огромное количество вещей, о которых я никогда за все семнадцать лет жизни не задумывалась. Правда, мне простительно, ведь об их существовании я даже не подозревала. Однако теперь что-то изменилось. Кто-то словно переключил моё сознание какой-то кнопкой: стали появляться образы, предметы. Точно! Кто-то накачивал меня информацией о мире. Я неловко потёрла шею, понимая, наконец, что это действие вживлённого чипа. Я вновь встала на цыпочки, так как громкий звук меня очень раздражал, и подошла к Ней. Неловко переминаясь с ноги на ногу, я разъединила слипшиеся губы и прошептала: — Как твоё имя?— Этот вопрос больше всего волновал меня в этот момент. — Я Мойра. — Зачем я тебе, Мойра? — Ты особенная, милая. Этого тебе знать пока достаточно. Я расскажу тебе больше чуть позже. А пока я бы хотела, чтобы ты надела это.— Она наклонилась и взяла с пола коробку, протянула её мне. Узнав Её имя, я захотела кричать, плакать, смеяться... Я стала так счастлива в одно мгновенье, что никогда не смогла бы это описать в полной мере. Теперь Она не была для меня надзирателем, нет! Сейчас Она стала для меня самым родным и близким человеком. Мойра... Моя госпожа. Моя богиня. Я дрожащими пальцами взяла коробку и открыла её. Внутри лежало что-то алое, шёлковое. Осторожно развернув тканевый свёрток, я обнаружила изящный халат с длинными широкими рукавами и сразу выполнила приказ, надев его. Правда, вышло это неловко: рукава мне мешали, пояс я никак не могла завязать. Я долго мучилась, прежде чем посмотрела на лицо Мойры. Она еле сдерживала улыбку. — Милая, ты неправильно это делаешь. Позволь мне.— Госпожа подошла ко мне и сняла то, что я успела напялить. Она расправила халат, взяла его за воротник левой рукой и зашла за мою спину. Я хотела обернуться, но Она не дала мне этого сделать. — Ах да... Как я могла забыть? Ты ведь никогда не носила одежды... Но ничего страшного, ты скоро привыкнешь. Должна привыкнуть. Свободной рукой госпожа взяла мою правую кисть и завела её за спину, просовывая в рукав. Я подумала, что Её кожа невероятно мягкая и холодная, такая же на ощупь, как этот шёлк. Ту же манипуляцию проделала и со второй рукой, заставляя меня смущаться от факта подобной помощи. Далее Мойра наложила правую половину халата на левую, перекрывая мою грудь и тело. Вместе с этим движением, моего уха коснулось Её дыхание, на что моя шея отреагировала незамедлительными мурашками, а соски затвердели, выпирая из-под тонкой ткани. Следующим шёл пояс, который Мойра с любовью завязала в бант прямо по центру моего живота. Я сразу ощутила дискомфорт от одежды. Она ограничивала движения и свободу действий. В моих мыслях откуда-то всплыло выражение: "Долой трусы, свободу письке!". Я потрясла головой, стараясь забыть эту странную фразу, но про себя отметила, что она довольно точно описывает мою ситуацию. Я неловко посмотрела на свои ноги. Они были почти не видны за длиной халата, но я все ещё стояла на носочках, так что ткани до пола было далеко. Госпожа провела рукой, доставая мои волосы из-под одежды. Как странно, я никогда не замечала, что у меня такие длинные волосы. И что они такие чёрные... — Милая, у тебя прекрасные шелковистые волосы! Сразу видно, что ты заботилась о них все это время. Те существа даже зубы почистить не могут, не то что других частях тела позаботиться. — Я спиной на секунду почувствовала, как в Ней кипит гнев. Я хотела задать вопрос, но не стала. Она уже намекнула, что отвечать не собирается. Вдруг я почувствовала, что мои волосы начали расчесывать. У меня была в комнате расчёска, которую я попросила на свои десять лет, но она была маленькая и очень неудобная. А эта была другой. Кожа моей головы не повреждалась, волосы не цеплялись. Было приятно. Я закрыла глаза от удовольствия, а госпожа продолжила ухаживать за мной. Спустя несколько минут, мои волосы заправили за уши, оставив пару прядей спереди. Она отошла от меня. — Вот, здесь ещё чулки и нижнее белье. В целом, это ты можешь не надевать пока. А вот обувь носить придётся. — Мойра достала ещё одну коробку и показала мне туфли на высоком каблуке чёрного цвета. — Присядь на кровать. Я послушно села на край, смяв несколько лепестков, как я теперь уже знала, сакуры. Госпожа опустилась на пол передо мной, взяла в руки левую ногу с цепью. Долгие секунды Она нежно смотрела на нее, ласково поглаживая то пальчики, то кольцо с цепью. И с каждым мгновением мне становилось всё более неловко. В смущении я отвернулась. Она заметила это, взяла, наконец, туфлю, надела её на ногу и поставила на пол. Теперь цепь не касалась пола, а свисала, постукивая по каблуку. На второй ноге обувь оказалась почти сразу после первой. Госпожа поднялась с колен и медленно протянула мне руку. Проследив взглядом за этим действием, я догадалась взять Её за руку и подняться. Каблуки были удобными. Словно я всю жизнь на них провела. Да и одежда уже не доставляла такой дискомфорт, как минуту назад. Интересно, что ещё может этот чип? Я сделала шаг Ей навстречу, ещё один и ещё. Мойра постепенно отходила от меня, пока я к Ней приближалась. Так мы обе оказались на круге лифта. Госпожа щелкнула пальцами и мы начали спуск по стеклянной трубе.