Девушка вне куба

Было так странно стоять рядом с Ней. Выше меня почти на две головы, неестественно прямая и гордая, Она была богиней для меня. Я исподлобья поглядывала на Неё, тогда как Её глаза были неподвижны. Мы спустились на несколько метров и я увидела ещё одну комнату прямо под моей. По площади она была такой же, только внутри вместо кровати в центре стояла огромная ванна с душем, по стенам — множество полочек с полотенцами и разными бутыльками. На полу — огромный ковёр из мха, наверное, искусственного. Я не успела рассмотреть достаточно, но мне сразу захотелось попасть в эту комнату и скорее испробовать всё предложенное. — Вижу блеск в глазах. Нравится? Это хорошо. Теперь это всё для тебя. Сможешь пользоваться, когда захочешь. Если захочешь, я могу тебе выделить несколько человек для того, чтобы они тебя помыли и сделали массаж… Да и не только. Точно, это будут твои личные слуги. Я тебе дам каталог на выбор, выделишь понавившихся.— Пока Она говорила это, мы проехали ещё ниже. Платформа не останавливалась ни в одной комнате этой башни, но я поняла, что на каждом этаже остановка предусматривалась конструкцией. Помимо лифта я видела, что в каждой комнате есть дверь или проём, ведущий на винтовую лестницу, соединяющую все этажи башни. — Ты права. Эта платформа лишь для меня. И тебя теперь. Когда-то я жила здесь. Теперь же у меня особняк неподалёку. — Она словно читала мои мысли, отвечая на все возникающие в моей голове вопросы. Очень любопытно. Итак, мы проехали сначала ванную, затем шла гостиная, где я увидела большой диван, кофейный столик, шкафы с книгами и экран телевизора. Следующие комнаты были наполнены развлечениями. Спортивный инвентарь, какие-то игры… Я не успевала рассматривать все, но довольно быстро поняла — это дом того, кто может себе позволить делать, что хочет. И все это создано лишь ради него. Всего, вместе с моей спальней, оказалось десять таких комнат различного содержания. Одна из них была занавешена наполовину красной бархатной тканью, так что я не поняла, для чего она. Я взглянула на госпожу и увидела секундную ухмылку, которая, однако, быстро пропала. Была даже комната- библиотека, где кроме стеллажей с книгами не было ничего. Наконец, мы спустились в помещение, которое было заметно шире и выше основных комнат башни. Это оказался огромный холл, по которому туда-сюда сновали люди. Под потолком горела изящная люстра, стены были исписаны золотыми красками. У стены напротив лифта стоял письменный стол, за которым сидел молодой человек. Он смотрел на различные мониторы, что-то печатал, периодически начинал говорить сам с собой (вероятно, общался с кем-то по чипу), в целом, вёл бурную координирующую деятельность. В этом же холле я увидела лестницу, ведущую наверх, несколько других платформ, двигающихся в горизонтальном положении по проложенным путям, и выходы в различные стороны. Госпожа на секунду посмотрела на меня. Я ответила на Её взгляд и поняла без слов — мне нужно следовать за Ней. Мойра сошла с платформы и направилась к рабочему столу. Мужчина даже не взглянул на Неё. Не посмел? Он что-то напечатал на клавиатуре и застыл, ожидая приказа. — Лойз, мне необходим маршрут на третьей платформе по всему городу. Ещё на гору нас закинь, там сегодня прекрасный вид. Вернуть сюда. Спуск запланируй на завтра. Ещё устрой, чтобы к возвращению подали ужин на десятом. Хотя нет, туда десерт. Поедим мы на втором. И каталог рабов положить на тумбочку скажи. Если проблем нет, сообщи всем, чтобы меня не беспокоили сегодня. Выходной.— Она произнесла это все холодным ровным тоном. Её голос меня довёл до дрожи, хотя в помещении было очень тепло. Госпожа не стала дожидаться ответа подчинённого и быстро пошла в сторону третьей платформы. Она отличалась ото всех наличием сидений, стеклянным куполом и пультом управления. Мойра села и рукой показала мне на место рядом. Я неловко забралась внутрь и тоже удобно разместилась. Купол закрылся над нами, госпожа щелкнула пальцами и положила руку на пульт управления. Даже в таком положении Её осанка оставалась безукоризненной. Я почувствовала, как платформа нервно дёрнулась и, повинуясь властной руке, поехала к ближайшему выходу. Первым делом мы попали в прозрачный шлюз, предназначенный для сохранения тепла внутри основного помещения. Его мы миновали быстро. Теперь мы были на земле. Над нами простиралась огромная башня, с верха которой мы только что спустились. Я с любопытством стала озираться по сторонам. Похоже, мы находились в городе. Все дома были от одного до пяти этажей, покрашены в мягкие пастельные тона, которые я сверху приняла за серые. Улицы были мокрые от растаявшего снега и пустые из-за отсутствия людей. Теперь я знала, что обычно по улицам ходят люди, просто сейчас все на работе. Мы проезжали мимо зданий и Она иногда прерывала тишину, называя их: — Это жилые комплексы. Это дом искусства. Это торговый центр. Это больница. Это крематорий. Магазины. О, мой дом. Погляди, какой красивый.— Я следила взглядом за каждым Её словом, запоминая витиеватые улочки и необычные здания. Сверху они были массой, а сейчас я увидела особую архитектуру каждого. Её особняк был особый. Сочетая в себе несколько стилей, он не был похож ни на что. Колонны на входе, стеклянный купол над одной из нескольких башенок, огромный сад, находящийся тоже под куполом, высокие окна и большое количество лестниц, некоторые из которых вели вникуда. Я залюбовалась. Там были нотки и японской, и греческой, и постмодернистской архитектуры. Откуда я знаю? Помимо Её слов мне в голову вкачивали все больше информации. Вскоре в тёплой полусфере мы выехали за пределы города и стали подниматься в гору. Спустя некоторое время я смогла хорошенько оглядеться — всё это находилось в уютной низине среди окружающих город гор. Следующие полчаса мы провели в молчании. Вскоре мы оказались очень далеко и от домов, и от башни. Она казалась теперь уже не такой большой, а окружающие её здания словно сливались в один неведомый узор. А мы находились лишь среди снегов, холода и деревьев. — Этот город называется Хёрг. Здесь живут и работают примерно сто тысяч человек. Много, правда? — Она посмотрела мне в глаза, но я не почувствовала никакой эмоции, которая могла бы от Неё исходить. Я неуверенно кивнула. — Эти люди едят, спят, работают, учатся, наслаждаются жизнью. И большинство из них никогда не покинет эти окрестности, ведь им суждено провести свою жалкую жизнь здесь. Она сделала паузу, словно обдумывая следующие слова. Однако я знала, эти слова заготовлены уже давно. Для меня. Я слегка поёрзала на кресле, стараясь не обращать внимания на Её тяжёлый взгляд. Вскоре она продолжила: — Все эти люди не способны к размножению… Много лет назад люди стали питаться особой пищей, которая долго не давала никаких осложнений. Она была полезной, вкусной, а главное — доступной. И её ели все: от младенцев до стариков, от здоровых до больных. Но однажды молодые девушки, родившиеся от людей, питавшихся лишь той особой смесью, поняли, что родить не могут. Тогда массовое обследование показало, что почти все девушки и парни того поколения бесплодны. На тысячу стерильных приходилось двое фертильных. И на десять тысяч- одна очень плодовитая. — Снова последовала долгая пауза. Она больше не смотрела на меня, а отвернулась, вглядываясь в противоположную от города сторону. Мы приближались к вершине горы, и за ней открылся потрясающий вид: равнины, частично покрытые снегом и талой водой, простилались на многие километры вокруг. Я открыла рот от изумления. Это была весна, буйство красок: розовые цветы, чёрная земля, кое-где трава, а где-то снег. Красота. — Этих людей стали собирать и изучать. Почему они не стали стирильными, как остальные? Их скрещивали и выводили потомство. Снова скрещивали, близкородственно или нет — неважно. Всё для науки. Плохие, неживучие экземпляры были отправлены на расчленение и другие нужды. Достаточно скоро был создан ген, продлевающий жизнь и молодость. Но ключевой вопрос так и остался без ответа. Пока. Видишь ли, каждому человеку был вживлён чип, подавляющий базовые человеческие потребности, внушающий страх перед власть имущими. И этот чип безотказно действовал на тех, кто был рождён людьми, питавшимися тем составом, на тех, кто сам ел эту гадость, и тех, кто хоть как-то был связан с процессом изготовления. Ни одно существо не могло противостоять влиянию чипа. Но не ты. Твои действия невозможны с точки зрения наших новейших исследований. Однако полное подчинение на тебе не сработало. Прошло ровно тридцать лет со дня катастрофы. Сегодня же твой семнадцатый день рождения. И ты имеешь какой-то особый ген, который подавляет действие той смеси, а значит и чипа. Мы взяли твою кровь на анализы. Всё узнаем. Но ты особенная. И отношение всех к тебе теперь особое. Она продолжала смотреть вдаль, а я же, не отрываясь, смотрела на Неё. Это все так странно. Все те, кто меня окружал, оказались способными к размножению людьми, но относились к ним не как к спасителям рода, а как к инкубаторам. Почему? Почему всем им просто не дать расплодиться по земле заново? Зачем эти сложности? — Я понимаю, что ты чувствуешь, но все не совсем так, как ты можешь себе представить. Многие исследования показали, что подверженными влиянию этой смеси оказались достаточно умные люди, с высоким интеллектом, тогда как рожать способны лишь низшие формы человечества. Раз уж появилась такая возможность, мы просто обязаны были очистить нашу популяцию от ничтожеств, годных лишь в рабы, и создать лекарство для гениев. Твои гены подавили последствия того состава. Ты способна родить, но и способна противостоять влиянию чипа. Невероятно. Изучим.— В этот момент платформа двинулась вниз по склону, скрывая от глаз внешний мир. Госпожа вновь посмотрела мне в глаза и положила мне ладонь на щёку. — Помимо научного интереса… Ты очень хорошенькая. На Её азиатском лице появилось выражение, которое я совершенно не поняла. Лёгкая улыбка, хитрый взгляд разноцветных глаз, веки расслаблены, а губы чуть приоткрыты. Очень похоже на похоть… Но возможно ли на столь идеальном лице отобразить такую эмоцию? Не знаю, но я почувствовала, как мои щёки загорелись, а дышать стало тяжелее. Её рука была ледяной, как и при прошлых Её прикосновениях. Жарко. Мне все равно было жарко. Мысли в голове сразу спутались, заставляя пропустить некоторую информацию, поступающую в мозг. Я сжала руки в кулачки, сминая шелковую ткань. — Госпожа… — Я сделала усилие, чтобы продолжить.— Вы не считаете тех существ людьми. Однако откуда взялось нынешнее поколение жителей? Это все ген молодости? Или все-таки у низших рождаются стерильные дети, которых раздают новым родителям? — Да, оба варианта верны. Молодость доступна совсем немногим, так как это трудоёмкий процесс. Но и стерильных рождается предостаточно. Это и есть причина, по которой мы не можем их отпустить плодиться. Вероятно, ситуация повторится. Чтож, на сейчас разговоров достаточно. Я хочу побыть в тишине, милая. Вот, поешь пока клубнички. — Госпожа достала коробочку из ящика справа от своего седения. Я взяла её из её рук, наши пальцы на секунду соприкоснулись. Меня словно ударило током, и я чуть не выронила ягоды, но, справившись, я отправила первую в моей жизни клубничину себе в рот. Здесь меня снова ждал шок. Этот вкус был невероятным, мне казалось, что я сейчас умру. Изумительный вкус, такой сладкий, сочный плод. На глаза выступили слёзы. Я вопросительно посмотрела на госпожу: «нормально ли это»? Она поощрительно улыбнулась мне, взяла ещё одну ягоду и поднесла к моим губам. — Запомни эту реакцию. Поверь, я была в таком же восторге, когда ты взяла меня впервые за руку. — Я открыла рот и Она пальцами протолкнула плод глубже. Глубже.