Летучие мыши и прочие гады

      — Ты надеялся? То есть я не ошибся в том, что ты знаешь обо всем этом деле больше, чем я? Но кто же эти преступники? И почему избрали жертвами именно детей? И кто, черт возьми, ты сам?!       — Что же, раз уж ты наконец-то начал догадываться, что я не просто скромный конторский служащий, не стану рисковать нашей старой дружбой, отрицая очевидное.       — Да, может быть, не будь она такой старой, я догадался бы куда раньше. Трудно ведь предположить, что твой соученик, самый обычный парень, станет… А кем, кстати? И как получается, что ты так много знаешь об этом деле? И…       — Знаешь, дружище, я предпочитаю не вдаваться в подробности. Ясно одно, преступники очень опасны, и если не остановить их, жертв будет много. Уже давно в преступных кругах ходят слухи о новом яде без запаха и вкуса, против которого не существует противоядия и который можно было бы как распылять в воздухе, так и добавлять в еду будущим жертвам. Якобы он должен действовать не сразу, но, попав в организм человека, разрушать его постепенно и неотвратимо. Многие заинтересованы в таком средстве. Так что дело это очень серьезное и важное. Скажу больше, речь идет о национальной безопасности…       — Так тебе известно, кто эти злодеи? Кто применил яд и почему?       — Возможно, но если я действительно расскажу тебе все, что знаю, мне придется расстрелять тебя на месте, а мы ведь оба этого не хотим.       Джейсон замер посередине дорожки, теряя дар речи.       — Шучу, — губы Нэта еле уловимо дрогнули, — расстреливать тебя, конечно, не обязательно. Придется всего лишь заключить под стражу до конца следствия.       — Опять шутишь? — с надеждой спросил доктор Хейл. — Имей в виду, что я нужен моим пациентам!       Нэт загадочно улыбнулся и промолчал. Доктор вновь зашагал по дорожке, косясь в сторону старинного друга.       — Честно говоря, теперь я спрашиваю себя, как же я раньше не догадался. Было столько мелких признаков, а я все эти годы оставался слеп, как крот… Или ты просто устал скрываться от меня?       — Просто ты сам изменился, старина. В последнее время ты заметно изменился. Раньше, уж извини, тебя интересовали больше болезни людей, чем они сами. Ну и, конечно, летучие мыши. А теперь ты стал больше внимания уделять людям, которые окружают тебя. Думаю, тут не обошлось без влияния одной молодой особы с мечтательным и тревожным выражением лица, которую я заметил в холле.       — Моя Эмили… Я хотел сказать, мисс Кизлоу. Она сейчас дежурит у постели Лотты. Я велел ни на минуту не оставлять девочку без присмотра. И сам наблюдаю за тем, как готовится еда для нее. За ее братом аргусовым оком следит миссис Кизлоу.       — Я кое-что знаю о ней, — заметил Нэт. — Эта дамочка в свое время попадала в поле зрения определенных лиц, которые присматривают за радикально настроенными иностранцами. Она и ее покойный супруг…       — Эти времена давно позади! — воскликнул Джейсон. — Миссис Кизлоу в этой истории совершенно ни при чем. Пострадал ее собственный ребенок.       — Меня умиляет горячность, с которой ты защищаешь мать прекрасной Эмили. Впрочем, могу сразу утешить тебя, всяческие подозрения с миссис Кизлоу были сняты еще до моего приезда в эти края. Потому что ее связи в политически активных кругах давно потеряны. И потому, что я уже примерно знаю, на кого веду охоту.       — Так кто же это? Проповедник? Деревенский врач? Кто-то из здешних обитателей? Сам мистер Кортон? Его недалекая супруга? Исчезнувший так вовремя кузен? Может быть, он специально спровоцировал на ссору Кортона, известного своим добродушием. Мисс Донован, подозрительная секретарша себе на уме? Кто-то из слуг? Если ты знаешь преступника, почему не арестуешь его?       — К несчастью, он действует не один. Если я слишком рано обнаружу себя, я могу упустить сообщника. Или лабораторию.       — Ты поэтому и согласился на прогулку по саду с нашей хозяйкой, от которой я предостерегал тебя? Разведать местность? Или дело в самой миссис Кортон? А может, в ее супруге, на котором сходится уж слишком много совпадений?       Нэт не ответил, но его лицо слегка дрогнуло.       — Я рекомендовал бы тебе не делиться с мистером Кортоном не только своими подозрениями, но и подробностями о здоровье его дочери. Лучше даже, если он будет считать, что состояние девочки хуже, чем оно есть на самом деле…       Джейсон в ужасе посмотрел на Нэта. На этот раз приятель выглядел абсолютно серьезным, даже мрачным.       В этот момент послышались торопливые шаги. На дорожке показалась горничная в сбившемся набок фартучке и с безумным выражением лица. Завидев доктора Хейла, она побежала к нему прямо по траве.       — Что-то случилось с мисс Кортон? Ей опять хуже? Судороги? — тревожно спросил он.       — Маленькая мисс? Нет, с ней все по-прежнему. Но вот только… мисс Кизлоу стало нехорошо.       Лотта лежала в постели, бледная, словно фарфоровая кукла, широко раскрыв испуганные глаза. А рядом на стуле сидела, кажется, такая же бледная и растерянная Эмили.       — Что случилось? — нетерпеливо спросил Джейсон, едва переступив порог.       — Я не знаю, — Эмили выглядела растерянной, — я не понимаю. Лотту вырвало, два раза подряд. Даже хуже, чем вчера…       — А с вами что? — перебил ее Джейсон. — Горничная сказала, что это вам плохо.       — Она не поняла, — поспешила пояснить Эмили. — Я сказала ей позвать вас, а потом хотела дать Лотте воды, потянулась за стаканом, и у меня свело руку. Я испугалась и вскрикнула, а она и подумала, что я для себя зову.       Только тут Джейсон понял, что Эмили не просто так прижимает правую руку к груди. Увидел напряженную кисть и искривленные пальцы.       — Оно никак не проходит, — жалобно призналась Эмили, — и больно. Но я не для себя вас звала. Я из-за Лотты… Почему ее опять рвет?       — Прямо сейчас ее не рвет, — резонно возразил Джейсон. — Позвольте…       Он взял руку Эмили, стал осторожно разминать напряженные мышцы. В дверь заглянула давешняя горничная, он велел принести очень горячей воды и полотенце.       Все это время Джейсона не отпускало ощущение, будто в комнате что-то не так, как всегда. Что-то изменилось.       Когда под действием массажа и горячего компресса рука девушки расслабилась, он повернулся к Лотте:       — Ну, как ты себя чувствуешь?       — Мне страшно, — ответила девочка так тихо, что Джейсон невольно наклонился к ней поближе.       И отпрянул. Теперь он понял, что изменилось — до сих пор здесь не пахло так сильно лавандой. Запах был и прежде, но он был едва ощутим.       — Давно так сильно пахнет? — спросил он.       — Около часа, — неуверенно ответила Эмили. — Горничная перестелила постель, и запах усилился.       — А после этого вам обеим стало плохо, — договорил Джейсон. И осторожно откинул одеяло Лотты.       В изголовье постели под простыней обнаружилась маленькая ароматическая подушечка сиреневого шелка с тем же резким запахом.       — Я заберу это отсюда, — решительно заявил доктор, — и скажите горничной полностью поменять постель. И матрас тоже!       Доктор Хейл почти не сомневался, что разгадка находится здесь, в Кортон-холле. Не только из-за подушечки, ее могла, конечно, подкинуть подкупленная служанка. Но ведь именно здесь детям явилась принцесса летучих мышей. Неужели Нэт прав?! Если в отравление Лотты действительно вовлечены ее отец и мачеха, то что ждет девочку после их разоблачения? Но мистер Кортон не беден. А вдруг он разорился и решил поправить дела торговлей ядом? И недрогнувшей рукой обрек на смерть собственного ребенка. Нет, такое просто не укладывалось в голове. И потом, мистер Кортон сам пригласил Джейсона лечить Лотту… Правда, сделал это по настоянию Эмили.       Все разговоры и встречи последних дней, дети, их родители, пастор и викарий, крутились в голове и никак не хотели собраться в цельную картину.       Нэт говорил про преступников. Значит, их несколько. Минимум двое, вероятно, мужчина и женщина, сыгравшая роль принцессы. Две женщины? Нет, такое просто исключено…       Еще Нэт говорил о новом яде. Задумавшись о словах друга, Джейсон вдруг вспомнил о бутылях с раствором мышьяка, явственно представил их себе, вспомнил, как садовник рассказывал, что разводит мышьяк водой до нужной кондиции, выражение лица Эмили, и вздрогнул от смутного предчувствия…       Садовника пришлось искать долго. Доктор уже отчаялся, когда обнаружил его совсем неподалеку от старой часовни. Миссис Кортон поблизости видно не было. Садовник меланхолично сгребал с газона желтые листья и негромко насвистывал «У любви, как у пташки, крылья…».       — Послушайте, как вас зовут…       — Дженкинс, сэр, — отвечал тот, из уважения переставая свистеть.       — Послушайте, Дженкинс, мне нужно немного раствора мышьяка.       Садовник все с тем же меланхоличным видом отложил грабли в сторону и направился к часовне. Джейсон ни на шаг не отставал от него. Дженкинс погремел ключами, отступил от двери, пропуская его вперед. Доктор стремительно шагнул внутрь, быстро преодолел помещение. Он хотел все сделать сам. Стер пыль с плотно притертой крышки большой бутыли, самолично отлил из нее в прихваченную с собой баночку. Жидкости оставалось немного, около трети. Видимо, садовник все лето активно использовал яд и потратил довольно много.       Когда он закончил, Дженкинс все так же молча запер дверь и направился было к оставленным без внимания граблям.       — Что же, вы так и не спросите меня, что я собираюсь делать с мышьяком? — не выдержал Джейсон.       — А мне зачем спрашивать? — лениво удивился Дженкинс. — Уж если вы его взяли, сэр, значит он вам для чего-то нужен. Был бы не нужен, так вы бы и брать не стали, так ведь? А для чего — не моего это ума дело. Если я начну каждый раз задавать вопросы миссис Кортон, например, зачем заново рыхлить грядку, куда все равно уже до весны ничего…       — Про миссис Кортон все понятно, — перебил его Джейсон, — но вы что, вот так без вопросов и уточнений выдали бы мышьяк любому из обитателей Кортон-холла?       — Ну, зачем любому. Мисс Кортон бы не выдал, я же не дурак, — с достоинством парировал Дженкинс, возвращаясь к работе. Судя по совсем еще небольшой кучке собранных листьев и по тому, как медленно и сонно скользили грабли, он рассчитывал вот так причесывать газон до самого ужина. Очевидно, когда рядом не было хозяйки, садовник предпочитал никуда не торопиться.       Оказавшись у себя в комнате, доктор принялся за дело. Для метода Шееле требовалось смешать жидкость с имевшейся у него соляной кислотой и добавить немного металлического цинка.       Сульфат меди, который, будучи отличным дезинфекционным и антисептическим средством, всегда под рукой у любого уважающего себя врача, послужил активации цинка и ускорил реакцию…       Доктор помахал ладонью над краем посудины. Ошибиться было невозможно, его ноздрей коснулся характерный чесночный запах, указывающий на содержание мышьяка. Ощутив его, Джейсон устало присел на край кровати и тупо уставился в окно.       Он не стал скрывать от Эмили результаты своего похода в часовню.       — Понимаете, мисс Кизлоу, мне вдруг показалось, что я нащупал какую-то нить. А теперь и сам не понимаю, чего, собственно, ожидал. Зачем садовнику врать нам? Преступник мог бы захотеть представить раствор мышьяка безобидной водичкой, но действовать наоборот дико и бессмысленно. Кроме того, симптомы отравления детей никак не похожи на отравление мышьяком…       Эмили сочувственно вздохнула, переминаясь с ноги на ногу. Они теперь не могли больше гулять вдвоем. Лотту нельзя было ни на минуту оставлять одну. Воспользовавшись тем, что питомица уже начала дремать, Эмили ненадолго выскользнула в коридор, чтобы обменяться с доктором парой фраз. Вдруг из-за двери послышался слабый голосок:       — А я не сплю! — и, после паузы: — Это доктор Хейл, да? Пусть он зайдет пожелать мне спокойной ночи. Ну пожалуйста!       — Юная мисс, ведите себя прилично! Доктор человек занятой, и вы не можете требовать от него развлекать вас.       — Я охотно зайду пожелать Шарлотте спокойной ночи, если, конечно, вы позволите, — негромко, так, чтобы его слышала только девушка, сказал Джейсон.       — Вы безбожно балуете мою воспитанницу! — Эмили пыталась говорить строго, но ее выдала улыбка в уголках губ.       «Когда я много дней хворал,       На двух подушках я лежал,       И чтоб весь день мне не скучать,       Игрушки дали мне в кровать.       Своих солдатиков порой       Я расставлял за строем строй,       Часами вел их на простор —       По одеялу, между гор.       Порой пускал я корабли;       По простыне их флоты шли;       Брал деревяшки иногда       И всюду строил города.       А сам я был как великан,       Лежащий над раздольем стран —       Над морем и громадой скал       Из простыни и одеял!»       Читая Лотте вслух стихотворение Стивенсона, Джейсон чувствовал на себе теплый, как солнечный луч, взгляд Эмили. Он задумался было над тем, каким она видит его и нравится ли ей то, что она видит, как вдруг ему пришло в голову, что в словах садовника таилась некая странность.       — Послушай, Лотта, — спросил он у девочки, — можно спросить тебя кое о чем?       — Конечно!       — Ты случайно не припоминаешь… В тот день, когда вы встретили принцессу летучих мышей в часовне, что было нарисовано на этих больших бутылях, что стоят на полу?