Летучие мыши и прочие гады

Возвращался в Лондон доктор отнюдь не в таком приподнятом настроении, как выезжал из него. Все его надежды на блестящее исцеление пошли прахом, и Эмили, несомненно, полностью разочаровалась в нем. Он тщательнейшим образом осмотрел обоих детей, но единственный вывод, который смог сделать — это то, что они действительно страдают от одной и той же болезни. Разумеется, самонадеянно и наивно было считать здешних врачей слепыми идиотами и воображать, что он с первого взгляда заметит то, чего они не увидели за несколько недель. Оставалось надеяться, что ответ он сможет найти в книгах, в справочниках, в лаборатории… В чемоданчике лежали тщательно закупоренные пробирки с пробами крови детей. Возможно, в Лондоне он сможет выявить повышенное содержание азотистых шлаков или мочевой кислоты. Хотя что это даст? Они не жалуются на суставы, и отеков у них тоже нет. Хотя, кстати, мысль про поражение почек не лишена смысла. При групповом заболевании всегда следует думать про инфекцию, а инфекционных заболеваний, при которых развивается почечная недостаточность, не так уж мало. Лептоспироз, геморрагическая лихорадка с почечным синдромом… Правда, ни у кого из четверых не увеличена печень, и сыпи тоже нет. Ни мистер Кортон, ни миссис Кизлоу ни в чем его не упрекнули — ни словом, ни взглядом. — Я и не ждал, что вы сразу разберетесь, — спокойно пожал плечами мистер Кортон. — Если бы это было так просто, так, верно, и наши доктора справились бы. Вот только они никак не могут признать, что не справляются, в отличие от вас. И не стараются разобраться, для них и так всё ясно. Примерно то же самое сказала и мать Эмили: — Я думаю, вы сможете найти причину. Чтобы придти к знанию, надо признать свое незнание. Вы не пытаетесь пустить пыль в глаза, вы честны и со мной, и с самим собой. Я вам верю. А вот поговорить наедине с Эмили перед отъездом доктору так и не удалось. Последний раз они виделись в комнате Шарлотты. — Я выпишу тебе лекарство, — бодро сказал доктор, стараясь не прятать глаз от доверчивого взгляда девочки, — а через неделю обязательно приеду снова. Надеюсь, за это время тебе станет получше! Последние слова были ложью. Он не надеялся. Травяной сбор для повышения аппетита, препараты железа и мышьяка как общеукрепляющее… Впрочем, по крайней мере одно его назначение точно пойдет на пользу Лотти — он категорически потребовал отменить лауданум, который девочка получала уже третью неделю. Так что весьма вероятно, что в ближайшее время она почувствует себя бодрее и станет чуть более активна. Как ни странно, доктор, лечивший Энтони, оказался более здравомыслящим и не стал назначать модное средство без явных показаний. И Эмили тоже не надеялась, это было ясно видно по ее лицу. Ну что же… Она ведь далеко не глупа и прекрасно понимает, что и Шарлотта, и Энтони уже принимали подобные средства. Закрывая за собой дверь детской, доктор надеялся, что девушка выйдет вслед за ним. Что у него будет хоть минута — объяснить, извиниться, обещать, что он все сделает… приложит все усилия, посоветуется со всеми коллегами, если будет надо, устроит консилиум… Она не вышла. Как назло, в Лондоне на Хейла тут же навалилось множество срочных дел и хлопот. У одного из его постоянных пациентов случился апоплексический удар, и доктор несколько часов не отходил от его постели, вспоминая про себя, сколько раз он рекомендовал этому больному соблюдать умеренность в спиртном и ограничить жирную пищу. Ещё одна пациентка, капризная и вздорная старая дева, подхватила простуду и немедленно вообразила, что умирает, и битый час доктор успокаивал и подбадривал ее. Да ещё слуга умудрился оступиться на ровном месте и сломать ногу. Особой беды в этом не было, перелом оказался без смещения, и доктор сам наложил ему гипсовую повязку. Но теперь слуге предстояло месяц передвигаться с костылем, а Хейлу — обходиться без его помощи. И все это время доктор ни на минуту не забывал о больных детях… и об Эмили. Лабораторный анализ не показал никаких значимых изменений в крови детей. В справочниках ему тоже не попадалось ничего подобного. Все свободное время доктор Хейл тратил на визиты. Он встречался с лучшими специалистами в самых разных областях. Специалист по детским болезням. По инфекционным болезням. По заболеваниям сердца. По нервным болезням. Вот последний, пожалуй, дал хотя бы направление для диагностического поиска. Доктор Миллз явно старался придать себе солидности, но все равно выглядел очень молодо, заметно моложе самого Хейла. Но, несмотря на возраст, он считался восходящей звездой в неврологии, стажировался в Париже у Брока, работал в клинике Шарко. Внимательно выслушав подробный рассказ Джейсона, он ненадолго задумался, сдвинув брови, а потом засыпал его вопросами: — Вы проверяли ригидность затылочных мышц? Не ослаблены ли рефлексы? Нет выпадения кожной чувствительности? Насколько снижен тонус мышц? Мышцы верхних и нижних конечностей страдают в одинаковой мере? К своему стыду, доктор Хейл смог ответить едва ли на половину вопросов. Впрочем, даже и без того, чтобы проверить ригидность, он был абсолютно уверен, что ни у кого из четверых не было признаков менингита или энцефалита. Ни жара, ни головной боли, ни опять-таки сыпи… Двоения в глазах или косоглазия он тоже не заметил. А вот полинейропатию он исключить не мог, как и миастению. Правда, миастения — болезнь редкая и уж точно не контагиозная. А групповые заболевания полинейропатией описаны неоднократно — как результат группового отравления. Дети живут в разных семьях, питаются разной пищей и спят в разных помещениях. Где и чем они все могли отравиться? Впрочем, это уже второй вопрос. Сначала надо уточнить диагноз. Проверить рефлексы, кожную и глубокую чувствительность, координацию движений, утомляемость, реакцию мышц на электростимуляцию… Теперь повторный визит уже не стал бы выглядеть пустой формальностью. Доктору не терпелось проверить новые версии, хотелось бросить все и завтра же утром… нет, прямо сейчас, немедленно поспешить на вокзал. Нет. Это было бы глупо. Дети больны уже несколько недель, заболевание развивается медленно, и ещё пара дней ничего не изменит. Он сделал назначения, сам указал сроки следующего визита. Если он заявится прежде времени, то будет выглядеть нелепо и навязчиво. Лучше пока подготовиться, почитать побольше, чтобы четко представлять себе, что именно искать, о чем спрашивать. И доктор с головой погрузился в справочники по неврологии. Среди бумаг на письменном столе Хейл обнаружил письмо от Нэта и Франчески и некоторое время смотрел на него с сожалением. Остро хотелось оказаться в их уютном доме, обнять их детей, которых он считал почти родными. Нет. Потом, когда он разберётся с этой странной болезнью. Тогда он позволит себе расслабиться в дружеском, почти семейном кругу… А пока доктор Хейл пригласил Нэта и Эндрю снова пообедать в ресторане. Уютный зал, и белоснежная скатерть, и хорошее вино ненадолго отвлекли Хейла от тревог, но мысли его продолжали крутиться вокруг обстоятельств поездки. Гостиная со страшными масками на стенах, паук с клыкастой мордой, принцесса летучих мышей… И почти неожиданно для себя он перебил Эндрю вопросом: — Скажи, не знакомо ли тебе изображение паука с мордой наподобие собачьей? Эндрю задумался, потом покачал головой: — Нет, именно таких я не встречал, да и не слышал. А тебе зачем? Если надо, я могу порасспрашивать. — Нет, неважно, — отмахнулся Хейл. Впрочем, Эндрю уже и сам заинтересовался новой темой. — Вообще во многих культурах пауки играют важную роль. Жители острова Науру считают, что наш мир сплел паук по имени Ареоп-Энап. Индейцы племени сиу поклоняются пауку Сусистинако, который своей паутиной определил всему в мире свое место. А на Берегу Слоновой кости люди рассказывают про паука Ананси… — Как?! — Хейлу показалось, что он ослышался. — Нанси?! — Ананси, — терпеливо поправил его Эндрю. — Он является сыном бога Неба, он создал солнце и дождь и научил людей разным хитростям. — То есть это положительный персонаж, — сделал вывод Хейл. — А есть мифы про злобных пауков? — Есть, — неожиданно ответил Нэт. — Среди народа дунган в ходу легенда про паука-оборотня, который в образе красивого юноши приходил к девушке, и она от этого все слабела и слабела. — Дунган? — переспросил Хейл. — Это где же? В Африке? — Нет, в Китае, — коротко ответил Нэт. — Точнее, во Внутренней Монголии. И он замолчал, всем видом давая понять, что и так сказал слишком много. Хейл почувствовал, что голова у него идёт кругом. Возможно, причиной тому было выпитое вино. Пауки, Китай, Африка, мистер Ананси… — Нэт, расскажи, как там твои девчонки? — постарался он найти безопасную тему для разговора. Больше про пауков в тот вечер они не разговаривали… Эмили и Лотти сидели на скамеечке у пруда. Прежде, до болезни, Лотти очень любила это место — небольшую скамеечку, скрытую от посторонних глаз разросшимися кустами. За последние дни Шарлотте стало немного лучше, и она захотела выйти в сад — и даже, к удивлению и радости гувернантки, смогла самостоятельно дойти до пруда. Правда, по дороге она два раза присаживалась отдохнуть, но и это было настоящим достижением. Назначения доктора Хейла явно оказались эффективными. Оставалось только надеяться, что и у Энтони скоро начнется улучшение. Было совсем тихо. На глади пруда разноцветными корабликами покачивались осенние листья. Лотти молчала, утомленная прогулкой, у Эмили тоже не было желания разговаривать. Она вспоминала те два дня, что провел здесь доктор. Их короткую прогулку. Его голос, спокойный и убедительный. Его крепкую и теплую руку. Она так надеялась, что доктор поговорит с ней наедине перед отъездом… Глупости, конечно. Пусть только поможет больным детям, больше ей от него ничего не нужно. Сейчас в доме тоже был гость, и гораздо менее приятный. Насколько поняла Эмили, кузен мистера Кортона. Девушка, пожалуй, сама не смогла бы сказать, почему он ей не нравится. Он был вежлив, постоянно улыбался, говорил комплименты… Но его улыбка казалась ей похожей на хищный оскал. Как у страшных масок, что висели на стене гостиной. И в его семенящей походке, в привычке постоянно шевелить пальцами ей виделось что-то паучье. За размышлениями Эмили не расслышала приближающихся шагов и приглушенных шелестом листвы голосов. И вздрогнула, услышав совсем рядом, в нескольких шагах, раздраженный голос мистера Кортона: — Я уже сказал вам — нет! Я не так богат, как вам кажется, и не собираюсь выбрасывать деньги на ветер! — Но в этот раз дело вполне верное! Вы только представьте себе, железная дорога через весь Китай! Этот голос Эмили тоже узнала. И поморщилась — вспомни черта, вот и он… — Верное? Такое же верное, как и та панама, в которую вы кинули все отцовское наследство? Я не собираюсь финансировать ваши авантюры! Эмили застыла, мысленно молясь об одном — чтобы Лотти не подала голос. Если их тут застанут… Кто же поверит, что она не собиралась подслушивать? Голоса затихли. Потом она услышала, как скрипит песок дорожки под быстрыми, уверенными шагами. А потом, когда Эмили уже собиралась заговорить с девочкой, она расслышала негромкий злой шепот: — Как бы вам об этом не пожалеть…