***
На следующий день Иван в очередной раз пошёл в отдел кадров на счёт ставшей в последние дни очень острой проблемы — в служебной квартире Ивана Григорьевича страшно стала течь крыша, заливая всю спальню и часть зала. Света каждый раз ругалась, злилась и долго возмущалась, когда приходя домой обнаруживала, что всё насквозь мокрое. И нельзя было включить и так редко дававшееся электричество. В итоге, дома темно, прохладно и всё сильнее пахло сыростью. Это окончательно раздражало и без того раздражительную временами Свету. И вот, Рокотов вновь просил найти ему что-то другое, говоря, что согласен даже на комнату. Лишь бы было сухо и тепло. — Иван Григорьевич, поймите, с радостью помог бы вам. Но свободного жилья у нас нет, я же вам говорил уже. Нету. Ну вот нету и всё! — повторял как попугай одно и тоже капитан из отдела кадров. — Ну что-то же восстановили уже! Что-то до сих пор пустует, что-то после немцев выселенных остаётся. Мне бы хоть комнату, просто одну комнату! Я не прошу уже квартиру. Хотя бы комнату. Их тоже что ли нет?! Капитан, видя настойчивость майора, нехотя полез в какие-то свои журналы в ящике стола. Долго их листал. — Комната… За нашим ведомством закрепили комнаты. Но они все уже заселены. Абсолютно все. — Хорошо. А коммунальные квартиры закреплены? — Рокотов пытался себя держать в руках, но общение с этим капитаном и его нежелание работать выводило отличавшегося терпением и выдержкой Ивана Григорьевича. Вновь капитан листал журналы. Вновь с лицом, на котором написано: «Так уж и быть, сделаю вам одолжение». — Две такие есть. Одна полностью заселена, четыре семьи… — А вторая? — Иван готов был уже сам посмотреть в эти журналы. — Ну… — капитан вчитался в написанное кем-то до него, — ну тут вроде должна быть свободна одна комната. — Вот! Вот! Мне этого будет достаточно! Капитан что-то поразмыслив про себя, что-то прикинув в своей голове, всё же принялся за оформление нового жилья. — Вы один у нас же туда переезжаете? — уточнял он занеся руку с пером над бланком. — Нет, с женой перееду. С майором юстиции Елагиной. — уточнил Рокотов Капитан неожиданно опустил перо обратно, где взял. — А чего вы молчали, что с женой? — Я говорю, нам хватит комнаты. — Рокотов знал, что им пока этого вполне хватит, да и потом наверное тоже (там уже видно будет). Капитан пожал плечами, ну раз майор говорит, что хватит… Он вновь взялся за ручку. — Документы ваши и жены, а также ордер на квартиру можно? — попросил он. — У вас всё должно быть. И прежний ордер на выдачу квартиры, и всё остальное. — Ах, да! Действительно. Всё же тут должно быть. Забыл совсем. — пробормотал капитан поднимаясь к шкафу. Он долго в нём копался, а потом вытащив нужное, стал смотреть, сев обратно стал выписывать. Иван спокойно сидел рядом со столом и ждал, когда офицер закончит свою работу. В мыслях он уже предвкушал момент, когда он сообщит Свете, что сегодня они переезжают в новое жильё. Но неожиданно капитан с некоторыми недоумением перелистал одну папку, потом другую, а потом отложил всё и произнёс: — Иван Григорьевич, а с какого момента Светлана Петровна ваша жена? Рокотов поднял удивленный взгляд на капитана. — С октября сорок первого года. — пояснил Иван. — Хм… Но у меня тут ни и в вашем личном деле, ни в деле товарища Елагиной нет справок о том, что вы заключили брак. Да и в ваших анкетах стоит «не женат», «не замужем». — Как нет документов? — Рокотов подскочил с места и тут же заглянул в бумаги на столе капитана. Действительно, в его и Светиной анкетах, составленных в сентябре, после того, как они поступили на службу, нет данных об их браке. — Ничего не понимаю! — Иван действительно ничего не понимал, ведь он всегда указывал о том, что уже четыре года как женат, уверен был, что и Света тоже писала у себя об этом; Рокотов судорожно листал страницы дел. — Вы где зарегистрировали ваш брак? — спросил наконец капитан. — В Харькове… Это было двадцать второго числа… Двадцать второго октября сорок первого года. — Иван всегда помнил эту дату; он продолжал листать бумаги. Капитан забрал у майора документы, и откинулся на стуле. — Ну, товарищ майор, даже если это так, то боюсь копию выписки из Харьковского ЗАГСа вы не получите для подтверждения. — Почему? — Бумаги за тот период сгорели. Город же через несколько дней сдали немцу, а пока бои шли там, пока раз его освобождали, два, так всё и погорело. Что-то просто пропало. Я там в сорок четвертом работал, знаю. И поэтому говорю. Не подтвердят. — И что нам теперь делать? — Иван окончательно растерялся, он опустил на стоявший у стола табурет. — Тут я вам не советчик, товарищ майор. Но, увы, вас двоих не имею права без бумаги о том, что вы законные муж и жена, селить вместе. И вообще, удивительно, что тот, кто до меня тут хозяйствовал выписал вам ордер на эту квартиру. — капитан захлопнул папки дел и журнал. — Могу дать документ на переселение либо вам, либо товарищу Елагиной. Вместе — нет. Так что, выбирайте, кому дам ордер. А Рокотов сейчас не понимал, как так вышло, что когда они служил в военной прокуратуре все документы были… Или же их и тогда не было? Рокотов однозначно ответить на этот вопрос не мог, ведь в глаза не видел своего личного дела до этого момента. Да и Светино тоже. А помня историю с Мирским, как он не дал (пусть и из благих намерений) Свете узнать о нём ещё в конце сорок третьего… Вполне возможно, когда Света, выйдя из окружения под Харьковом, подала сведения о себе в отдел кадров, Николай просто вычеркнул там строчку о том, что она теперь в браке с товарищем Рокотовым. Всё также из благих намерений. — Так кому выписывать? — повторил вопрос капитан. — Пока никому. — наконец ответил Иван Григорьевич и прощался с капитаном.***
Рокотов вернулся в штаб. — Вань, что-то случилось? — не успел он зайти в кабинет, как его встревоженно спросила Света, она увидела, что на нём лица не было. Иван отставил вещи и опустился на диван. Света уже стояла напротив выжидающе смотря на него. Рокотов, взяв её за руку, посадил рядом с собой. — Ходил на счёт новой квартиры нам… — И? Опять не дали? — Почти дали… — Рокотов подбирал слова по мягче для той новости, которую узнал, а Свете нетерпелось обо всём допытаться. — Почему «почти»? Вань, не тяни! — В общем. Отказались переселять нас двоих в одно жильё потому, что мы с тобой, по документам, никогда в браке не были. Света подскочила с места. — Как?! Как это не были?! — Вот так! Нет в наших личных делах справок о том, что мы с тобой уже четыре года как муж и жена. Да и в учётных карточках этого нет. — Постой, что значит нет?! Да быть такого не может! — Свет, я своими глазами это видел. Нет их, не написано! Не знаю почему. Но ничего нет. Света наконец села обратно. Взгляд ошарашенно бегал по пространству кабинета. — Ничего не понимаю… Ерунда какая-то! Рокотов был согласен, какая-то ерунда. Но из-за неё теперь им двоим не могут дать новое жильё. — Я разберусь со всем. — Иван приобнял её, успевшую уже заметно заволноваться, а ей ведь нельзя, и для успокоения поцеловал, этот способ снять её тревогу всегда работал безотказно.***
Иван на следующее утро вновь допытывался в кабинете капитана из отдела кадров о справке. Они вдвоем перелопатили дела, папки и все шкафы. Может быть в бардаке переездов и переводов она выпала, завалилась куда-то, затерялась в этих кипах. Но ничего. Да и в свежих учётных карточках же синими чернилами по белой бумаге выведено — «не замужем», «не женат». Чётко и однозначно. А капитан в конце повторил всё то же: — Ничем помочь не могу. Была бы справка и в анкете строчка — дал бы вам двоим без вопросов. А так… Извините, ничем помочь не могу вам, товарищ майор.***
Рокотов, чтобы немного развеяться и собраться с мыслями вышел на улицу. Выпавший на днях снег лежал то тут, то там серой, грязной потаявшей массой обнажая развалины. Самое противное время — время между осенью и зимой. Слякотно, грязно, сыро и в добавок холодно. Ни солнца, ни радости. А ещё теперь эти все проблемы. Свалились, как снег на голову! Улица пустая, хотя обычно тут кто-то постоянно ходил по своим делам. На плечи Иван накинул шинель, на голову посадил вместо фуражки шапку. Света иногда совсем как мальчика отчитывала его за то, что он ходит в такую погоду в лёгкой фуражке. Повторяла, что доходится он так до менингита, а как ей тогда быть вновь одной. Ваня слушал всё и слушался её; что бы там не написано было в бумажках, а она для него жена. А жене виднее, что лучше надевать. Света… Яркой вспышкой в мыслях встали образы — его предложение, свадьба в Харькове. Она ведь была! И в ЗАГС они ходили, Либман постарался для них тогда. И теперь выясняется, что этого как бы и не было. Ничего этого не было. Свадьба… Рокотова словно осенило. Да можно же!.. Он быстро зашагал в сторону от отдела кадров.***
На ближайшем рынке было вяло, погода никакая от этого народ покупал неохотно, да и продавцов было немного. Рокотов искал глазами заветный прилавок, который должен быть при любой погоде. Нашёл! Он долго и самым внимательнейшим образом выбирал, постоянно сравнивал, вглядывался. Ведь всё должно быть идеально! В конце концов выбрал и, не пожалев денег, купил. С самым довольными видом он зашагал в штаб. Пока его там не хватились.***
Света, отойдя от всех новостей, утром вернулась к работе. Но в голове до сих пор не укладывалось, что по бумагам Ваня ей не муж. Как? Когда это случилось? Почему? И ведь не узнаешь теперь точно, когда и при каких обстоятельствах. Обед. Она лениво размешивала кусочек рафинада в бледном чае, думала обо всём этом, как в пороге кабинете появился Рокотов. Шапка зажата под рукой, волосы взъерошенные, лоб взмокший. — Ты откуда такой? — первое что спросила она увидев его в таком виде. — Я?.. Да так. — отмахнулся он сняв с себя шинель. — По делу важному ходил. — и на этих словах он несколько странно заулыбался. Света всё также сидела подперев голову рукой и болтала ложкой в чае. Объяснение её вполне устроило. Ваня быстро привел себя в порядок у зеркала, причесался, одернул на себе форму, поправил ремни. — Свет, можно тебя? — неожиданно позвал её Рокотов, стоя недалеко от своего стола. Она не очень понимала, что происходит сейчас с Ваней и вообще в этом кабинете, мысли как-то путались и прыгали с одной на другую. Но она подошла. Ваня же просит. Вдруг что-то важное. Света проравнялась с ним и взглянула на него, Ваня от чего-то еле сдерживал свою улыбку, так и подрагивали уголки губ. — Света, ну раз так вышло, что мы с тобой не супруги до сих пор, то, думаю, я могу тебе это сказать снова… — на этом в руках Ивана словно из неоткуда (на самом деле из кармана брюк) появилась маленькая красноватая картонная коробочка, — Света, выходи за меня замуж! Ваня открыл крышечку, а там на самодельной подушечке, было самое настоящее обручальное кольцо. Маленькое. Золотое. Света подняла на Рокотова ошеломлённый взгляд. Он звал её замуж! Снова! Да ещё успел достать в такое время, в таком специфическом городе настоящее обручальное кольцо! Полная смущения в перемешку с радостью она глядела на Ивана. Она думала, что сильнее его уже не полюбит, она и так любит его сильнее всех. В этот момент, она поняла, что может. — Ну конечно! Конечно, Ваня! Она протянула ему свою ладонь. Мгновенно Ваня надел не её безымянный жёлтое колечко. И село оно идеально на её руке! Иван залюбовался этим. — Думаю, сегодня нас ещё успеют расписать. — Ваня приобнял её — Успеют! — и её лицо украшала та самая счастливая улыбка, которая у неё была в тот день, когда Ваня впервые ей сделал предложение. А ещё совсем как тогда он её целовал.***
Полноценный ЗАГС в Кёнигсберге ещё не работал. За него как и прежде были командиры и начальники частей. У Светланы Петровны и Ивана Григорьевича это был подполковник Носовихин. Они зашли в его кабинет. Рокотов быстро обрисовал случившуюся ситуацию, а в конце протянул ему заявление. Носовихин внимательно всё прочитал, положил перед собой бумагу. Он хорошо помнил, как месяц назад, как раз по настоянию Светланы Петровны, он в этом же кабинете подписывал документы об усыновлении и за одно разрешение на выезд для Федоренко, их давнего товарища. А теперь вот, уже сама Светлана Петровна приходит и подаёт вместе с товарищем Рокотовым заявление, теперь уже о регистрации брака. — Расписать значит вас? Что ж, это можно. Раз уж такое дело. — и подполковник вывел аккуратный росчерк на бумаге — он разрешает брак, а после позвав своего помощника, стали заполнять данные в книге учёта таких событий. Молодой лейтенант писал старательно. — Фамилию свою оставляете? — поправив очки на переносице уточнил лейтенант у Елагиной. — Нет. — как-то само собой было сказано ею. — По мужу берёте? — Да… Да, по мужу. — увереннее добавила она. — Хорошо. Как скажете. — лейтенант склонился над толстым журналом и вновь в его руках поскрипывало перо. Иван со Светой переглянулись. Рокотов думал, что вновь оставит, как тогда; он никогда не настаивал, чтобы она брала его фамилию. Но сегодня она всё же взяла. И Ивану это было приятно. Действительно, теперь настоящая семья! — Распишитесь здесь и вот здесь. — указал лейтенант майорам на нужные строчки и они по очереди оставили свои подписи. Носовихин тоже подписал всё, поставил печати под свидетельствами. — Готово. — доложил лейтенант и захлопнул журнал. Подполковник протянул документы Ивану Григорьевичу и Светлане Петровне. — Поздравляю, вас с законным браком! — с улыбкой произнёс он, хоть и знал, что они второй раз женятся, однако традиционную фразу произнести нужно. Пожав друг другу руки, подполковник добавил, что новые документы выдадут завтра, а уже сегодня он распорядится на счёт нового жилья.***
Медленно смеркалось и вместе с этим холодало. Но за толстым сукном шинели и формы было очень тепло. Особенно тепло, если тебя ещё и обнимут. — Да уж!.. Думали мы с тобой, что месяц назад отметили четыре года с нашей свадьбы, а оказалось. — держась за руку Вани она шагала с ним по двору штаба. — Ну зато теперь мы всё выправили! Всё теперь в порядке. — довольно улыбался Рокотов. — Да, выправили. — Свете тоже очень нравилось то, что двумя проблемами стало меньше в их жизни, да и семье в целом. — А пока, товарищ Рокотова, — Ваня особенно подчеркнул её новую фамилию, — нам нужно успеть с делами уже служебными разобраться. — Надо бы. — в голосе Светы Иван безошибочно слышал, как Света сейчас не хотела возвращаться к работе. Рокотов как всегда поцеловал её висок. — А вот после того, как мы закончим работу, — Иван мягко повернул её к себе лицом и приобнял, — то уже в новой квартире, мы с тобой отметим наш с тобой законный брак. — он вновь заулыбался на этих словах. Света засмеялася, Ваня знал, как и чем её можно обрадоватать. Рокотов крепко прижал к себе свою единственную, свою самую любимую женщину, свою Светлану Петровну. Теперь Светлану Петровну Рокотову.