Сон в 21 грамм - 2

      Прикосновения. Ян подкрадывается к Варе и тычет пальцами в её рёбра. Её визг превращается в смех, и ему нравится её смех.       - Свела с ума пацана, - говорит ей Дмитрий – дробильщик.       Он работает недалеко от Яна, тоже на первом этаже. Все всё видят.       - Всё, испортила парня… Пропал парень… - тянет он.       Варвара слушает. Ей льстят его слова, не смотря на комический тон. В этой шутке есть доля правды.       - Не, ну его-то понять, конечно, можно… - добавляет Дмитрий и останавливается на этом.       - Продолжай… – просит девушка с улыбкой.       Но продолжали они не долго. Зашла Зоя:       - Пойдёмте, заточим по котлете!       Рабочие собираются за большим столом, на втором этаже. Рядом кабинет Марии и остальных женщин химиков. Самая горячая тема обсуждения – завершение вахты. Скоро они поедут домой.       - Ну что, Машка, два дня осталось. Ох, два дня! Осталось два дня нам. Да… два дня, - издевается с натянутой улыбкой Виталя-дробильщик. Беззлобный любитель шуточек. Ему можно дать «под сорок». А можно и «тридцать с небольшим».       Часть присутствующих его слова приятны и только веселят. Меньшинство – раздражают.       В кабинет зашёл начальник Санёк. Он поднялся до этой должности не так давно, но так и остался «своим», не заработав подобающего авторитета.       - Маш, осталось два дня! – продолжал бесить её Виталя.       - Мария, тебе два дня осталось? – переспросил начальник с деланным удивлением.       Он подошёл к чайнику, поднял, подозревая неладное, ибо тот был подозрительно лёгким. Как и ожидалось, воды в нём уже не было.       - Ася! Кривые графики я тебе ещё могу простить, но пустой чайник!? Никогда!       В последнюю неделю работали в ночную смену. Это не было тяжело, как могло казаться. Только и успеваешь отвыкнуть от солнечного света.       - Привет.       Ян зашёл в кабинет, где сидела за столом Варвара. Услышав его, она испугалась и быстро спрятала мобильный телефон: их приносит на фабрику запрещено.       - О, телефон пронесла… - заметил он.       - Напугал! Да… Охранник чуть не увидел, прикопался ко мне. Спрашивает, у вас телефона нет? Точно нет? А я ему ответила – ты что, долбанулся? Кому я ночью-то звонит буду? Да пусть этот хер охранный подавится и не выдавится обратно!       - … Варя, - начал Ян и замялся. Он стоял подле неё с ведром, в котором плескалась грязная вода. Последние смены сулили генеральные уборки. Сулили всем.       - Что?       Она стала надевать грубые, не по размеру большие резиновые перчатки, что скрыли её маленькие ладошки. Они уже были мокрыми и грязными, как и ткань её закатанных рукавов.       - А ты никогда не думала покрасить волосы? – он собрался с духом и выпалил на одном дыхании.       - Что?       Он пожал плечом, будто бы делая вид, что сказал это как бы невзначай и её ответ не так уж для него важен.       - А с чего бы мне?…       - Да просто спросил. В рыжий не хотела бы?       - Иди к чёрту!       Запыление стены становились чистыми. От влаги они блестели, чувствовался запах мокрой пыли. Грязные полы светлели и темнела минутами ранее набранная чистая вода.       Чем больше Ян узнавал Варвару, тем больше она напоминала ему Константу. Только с той всё было понятно сразу, а здесь познавалось постепенно.       Ян пытается вспомнить лицо Константы, а из памяти возникали очертания лица Вари. Да, один тип лица. Похожий смех. Похожая манера речи. Только Варвара кажется более резкой. Может и к этому надо привыкнуть?

* * *

      Снова Яну снился этот сон. Он, казалось, всю ночь пытался отыскать кабинет, в котором что-то забыл. По нескольку раз проходил коридор, спускался и поднимался по длинным лестницам, сворачивал, но никак не мог отыскать. Но в этом сне всё же нашёл его. Но как только он приблизился к заветной двери нужного ему кабинета – он проснулся.       Когда я найду то самое, я проснусь – мелькнула мысль в его голове.       Вещи уже с утра собраны, и теперь Ян шёл с Германом на место отъезда, куда должен подъехать автобус и увезти отработавших вахту в город. Он думал о своём и не мог сосредоточиться на истории «сокамерника», и как бы ни пытался его слушать, омут собственных мыслей неумолимо затягивал его снова и снова. А Герман всё говорил и говорил. Ян не заметил, как снова закутался в свои собственный мысли.       Рутина разъедает мозг и всё обесценивает. Как же всё-таки хорошо, что смерть есть, и что когда-нибудь всё это закончится. Нормально ли постоянно думать о смерти?       Ян улыбается и ненавидит себя. Ведь он понимает, что рад смерти тогда, когда она где-то там, далеко.       Какая смерть будет у него. А какая у Варвары?       Все люди рождаются более-менее одинаково. Но вот смерть у всех разная. Моя смерть будет только моей. В ней не будет других людей. Она – только моя.       Вдруг растеклась тишина и Ян вспомнил, что «участвует» в диалоге. Вспомнил о нём тогда, когда собеседник замолчал. «Чёрт, он закончил. И как мне подытожить, всё, что он наговорил?» - взволновался Ян.       - Так вот… - спасительно продолжил не подозревающий ничего Герман.       Ян занял место в автобусе. Варвара села рядом. Когда горел свет, он видел в темноте прозрачный пузырь её глаза. И кристаллик тёмной радужки, что внутри. А потом свет погас и их увезли из маленького рабочего городка и зимы.