Должна ведь быть причина?

Разминувшись со всеми, Кёниг заметил, что быстро темнело: некоторое время он видел, куда идет, различал в темноте и растения, и камни, и корни деревьев, но через минут двадцать понял, что без очков продолжить свой путь не сможет — навернется. Пробираясь сквозь деревья, он наслаждался тишиной и мысленно благодарил Фореста за то, что тот согласился тренироваться вместе, отрабатывая навыки не только в стрельбе, но и в рукопашном бою. Мужчина прекрасно осознавал, что спаррингуя исключительно со своими знакомыми, он привыкает к определенному стилю боя, из-за чего все меньше импровизирует. Другими словами, Кёниг расслаблялся, теряя хватку. Весьма опытный новобранец, как потом его оценил здоровяк, помог улучшить навыки и убрать привычки, которые мешали во время стрельбы и которые сильно бесили Гоуста. Тот хоть и не говорил и слова после их «открытого» диалога, но испытывал напряжение и стремился контролировать все, вплоть до расписания и продолжительности тренировок. Кёниг не смущался и не протестовал: по правде говоря, его устраивал такой компромисс. Данное задание подразумевало под собой стрельбу с дальностью не более полутора тысяч метров и мужчину это расстраивало: Кёниг хотел попробовать присланный не так давно подарок Ричарда: CheyTac M200 «Intervention», снайперскую крупнокалиберную винтовку, позволяющую совершать выстрелы на расстоянии свыше двух с половиной тысяч метров. Куратор частенько высылал подобного рода презенты, зная, что все идет в ход и все используется в бою — в этом читалась забота о своем подопечном, хотя Кёниг расценивал М200 больше как «испытание» собственных навыков. Узнав детали, а именно удаленность от своего снайперского места до базы, он решил взять с собой М2010 — оружие позволяло стрелять на расстоянии в тысячу двести метров. Дойдя до своего холма, Кёниг огляделся, тихо опуская сумку-чехол на землю. Он потянулся вверх, разминая свои плечи и спину, а после перевел взгляд на наручные часы: в запасе оставалось четыре минуты и двадцать пять секунд — достаточно, чтобы собрать полуразобранную винтовку, снять очки и принять соответствующую позу, дожидаясь первого приказа капитана. — Кёниг на месте, готов, — произнес тот и посмотрел в прицел, быстро находя группу Гоуста, а после и Алехандро, ловко прячущегося между деревьев и готового сорваться в бой в любую минуту. Убедившись, что все на своих позициях, Кёниг осмотрел внимательно здание — именно в него необходимо было проникнуть. — Все чисто. Я вижу возле входа несколько сторожевых. Из оружия: пистолет, может быть ножи, не могу сказать точнее, стоят в тени. Автоматы, — немного помолчав, Кёниг добавил, — у входа камера. Нужно их оттуда убрать. — Принято, бета выходит, — произнес лейтенант и здоровяк тут же заметил как трое двинулись вдоль стены ко входу. Гоуст шел первым, за ним Фара и закрывал цепочку Хоранги. Все были наготове, держа в руках ACR (Adaptive Combat Rifle). Гоуст остановился, вскидывая кулак вверх, а после указал пальцами на две ели, что росли возле здания, приказывая Фаре и Хоранги спрятаться за ними. Когда солдаты подчинились, лейтенант, по-видимому, пытался как-то привлечь к себе внимание охранников. Те тут же зашевелились и, заинтересованные происходящим, направились в их сторону. Дойдя до первого дерева, Хоранги выпрыгнул и одним ловким движением снизу вверх пронзил челюсть охранника ножом. Второго Гоуст взял на себя, сворачивая ему шею, до того, как чужая рука коснулась рации. Он быстро пресек любую попытку сообщить о нарушении. Сложив тела аккуратно в кустах, те медленным шагом, слегка пригнувшись, зашагали в сторону входа, из которого достаточно быстро вышло несколько солдат. То ли охранники, то ли военные, осмотрелись по сторонам, будто ища кого-то. — Может, стоит прострелить камеру? — спросил Кёниг. — Нет, жди, — ответил Прайс и мужчина затаился в предвкушении. Он обожал постепенно нарастающее месилово. Подождав, пока охранники отойдут от входа, по-видимому, в поисках своих коллег, группа-бета вступила в бой. Хоранги продолжал орудовать ножом, импонируя тем самым здорвяку. Тот завороженно наблюдал за боем в прицел до тех пор, пока тело врага не упало замертво на землю. Гоуст времени зря не терял, переходя на рукопашный бой, который, на удивление, занял чуть больше положенного времени: хорошо слаженный оппонент двигался четко, не уступая в навыках лейтенанту, который, в конечном итоге, был быстрее и проворнее. Гоуст ушел в захват сзади, пытаясь вывернуть врагу шею. Кёниг же, не долго думая, прострелил бедро и попал в грудную клетку охранника. — Он был моим, — прозвучало достаточно холодно и с особо ощутимой претензией. Гоуст уволок тело в кусты и трио таки дошло до входа, заходя в здание. — Тогда почему я успел его убрать, лейтенант? — в тон мужчине произнес здоровяк, довольно и нагло улыбаясь, осознавая, что цитирует Гоуста с первой его тренировки. Тот отвечать не стал и Кёниг недовольно выдохнул. Он раздражался каждый раз, когда мужчина его игнорировал: лейтенант частенько прибегал к этому способу, считая его наиболее действенным против чужого острого языка. — Кёниг, осмотри соседние здания. Сегодня как-то слишком тихо, — приказал Прайс. — Есть, сэр, — ответил тот, внимательно вглядываясь во все, что находилось поблизости. В какой-то момент его тоже начало напрягать отсутствие людей — тех было вдвое меньше, будто бы база была заброшена, — Все чисто. Есть несколько людей, но они в метрах пятистах... Охраняют вход, чешут языком. Стрелять не буду — они мне кажутся безобидными. Пока что. — Принято. Как только трио скрылось в здании, Кёниг еще раз внимательно всмотрелся в каждое окно, на предмет движения. Он не был напряжен, но чувствовал себя достаточно собранным, будто хищник, готовясь к прыжку. Это ожидание чего-то конкретного его одновременно тревожило и дразнило. — Гоуст, на втором этаже сразу за стеной стоит охранник. Убрать? — Стреляй, — как только приказ прозвучал, Кёниг нажал на курок. Тело рухнуло к ногам лейтенанта: тот оперативно оттащил его в угол и приказал движением разминуться на этаже. Началась зачистка: Гоуст и Хоранги постепенно осматривали этаж, пока Фара погружалась с головой в документы. — Движение на третьем этаже, — спустя несколько минут предупредил Кёниг, — К вам сейчас спустится около пяти человек, но снять смогу только одного, окно слишком далеко от лестницы. Гоуст и Хоранги замерли за углом, дожидаясь. Охранники не были встревожены, по-видимому, делая обход. — Через три... Два... Один, — Кёниг выстрелил одному в ногу, из-за чего тот покосился, как бы спотыкаясь, и упал вниз. Еще двое споткнулись о раненого товарища, падая. Хоранги пристрелил тех, кто был внизу, Гоуст, прикрывая, открыл короткую стрельбу по двум оставшимся охранникам. — Ты уверен, что знаешь, что такое «снять», Кёниг? Или проблема с прицелом? — звучало с издевкой, в манере Гоуста. Лейтенант довольно хмыкнул, слушая тихий бубнеж партнера, и помог оттащить тела с прохода. — Фара, что-нибудь нашла? — спросил Прайс. Та ответила не сразу. Кёниг, заподозрив неладное, быстро выследил ее в одном из окон: та копалась в коробке. — Все чисто. Компьютеры, столы, коробки. Тут будто бы навели порядок перед нашим приходом, — ответила с опаской девушка, переходя быстрой перебежкой в другой кабинет, — Капитан, я не думаю, что мы тут что-нибудь найдем, хотя время есть, я продолжаю поиски. Кёниг напрягся, чувствуя как по телу разливается беспокойство, преследовавшее его с самого утра, и, шумно выдохнув, прокрутил события в своей голове несколько раз. Здоровяку нравились одиночные вылазки именно за то, что Ричард всегда давал ему исчерпывающую информацию, и именно за то, что мужчина ни от кого не зависел. Но здесь, не понимая, чего можно ожидать, Кёниг ощущал себя загнанным в угол: он действовал практически вслепую, не зная, что его ждет за поворотом. Незнание и невозможность контролировать эту миссию не сбивали его с поставленной капитаном задачей, все же он был солдатом и знал не понаслышке, что такое форс-мажор. И все же в большинстве случаев он точно знал, что они могут появится, где и в какое время. Чем больше переменных Кёниг контролировал, тем безопаснее себя ощущал. — Должно быть хоть что-то, — ответил с заминкой Прайс, — Закругляемся через пять минут, не нравится мне это все. Сзади Кёниг услышал ярко выраженный хруст. Он отстранился от своего оружия, достал Glock 19 — пистолет и, перевернувшись на спину, выстрелил в движущуюся тень между деревьев. Не медля и секунды, он сполз со снайперского места в ближайшие кусты, опуская себе на глаза очки ночного видения. Осторожно выглянув из-за укрытия, Кёниг попытался посчитать тех, кто прятался за соседними деревьями: трое как минимум и, спустя некоторое время, заметил четвертую фигуру, которая выслеживала здоровяка меж кустов. — Прайс, — тот позвал шепотом капитана, готовясь к маневру, — У меня проблемы. — Кёниг? — послышалось на той стороне рации. — Четверо, засада, не слежу за зданием, — успел произнести тот и, выглянув снова из-за куста, резко выстрелил, когда тень врага показалась из укрытия. Тело с характерным звуком упало на землю, по Кёнигу открыли стрельбу. То ли у них не было очков, то ли они не могли найти здоровяка в кустах, но зацепить его никак не удавалось. — Мне необходимо несколько минут, — отчитался тот, но ему не ответили. Если бы Прайс мог его услышать в тот момент, то знал бы, насколько сильно Кёниг злился: ситуация принимала обороты, он чувствовал азарт, гнев и желал кинуться на таран, чтобы почувствовать опасность всем своим телом, ввязаться в бой. Немного подождав, когда нападавшим придется перезарядиться, Кёниг двинулся в бок, перебегая к другому дереву. Из-за своих размеров его, наконец-таки, заметили и снова начали обстреливать. «Глупая трата патронов» — подумал тот, разминаясь. Как только выстрелы закончились, он выбежал из-за дерева и, стреляя поочередно в тех, кто остался, дошел до первого солдата. Схватив того за челюсть, он поднес пистолет ему ко лбу и выстрелил, пока тот пытался наставить на него дуло своего оружия. Продолжая держать тело, подобно живому щиту, в которое попало несколько пуль, Кёниг пошел навстречу остальным. Дойдя до третьего оппонента, он кинул в него уже мертвое тело, вступая в бой с четвертым. Этот маневр помог отвлечь одного солдата, чтобы полностью сконцентрироваться на другом. Ударив ногой в солнечное сплетение четвертого нападавшего, Кёниг выстрелил несколько раз, попадая в голову, шею и плечо — тело упало замертво. Сзади послышалось копошение и Кёниг уже хотел было пристрелить оставшегося, как понял, что пуст. Рука потянулась к бедру, доставая нож. Как только враг выпрямился, Кёниг кинул в него нож, который попал в середину груди, а после мужчина сделал подсечку, заставляя врага завалиться назад. Он воссел на него сверху и свернул голову, забрав окровавленный нож назад вместе с глоком. — Кёниг на месте, статус операции? Ни Прайс, ни Гас — никто из них не ответил. Вернувшись на исходную позицию, Кёниг припал к прицелу, высматривая трио: те находились на площадке возле здания, окруженные со всех сторон. Их поставили на колени и отобрали оружие, положив его поодаль. — Алехандро, ты тут? — практически взмолился Кёниг, надеясь, что хоть кто-то уцелел и сейчас на связи. — Да, — ответил тот запыхавшимся голосом спустя несколько секунд. — Их около семи, если я не ошибаюсь, скольких сможешь взять на себя? — уже более воодушевленно произнес здоровяк, готовясь произвести точные выстрелы. — Троих. Тех, что за спинами, — сказал шепотом Алехандро, подразумевая тех, кто стоит за Фарой, Гоустом и Хоранги. — Приготовьтесь, — предупредил Кёниг не только мексиканца, но и остальных, и за несколько секунд прострелил на вылет четверо солдат. Те рухнули замертво. Алехандро не отставал: он привлек к себе внимание, заставляя оставшихся обернуться. Выйдя на дорогу, тот выстрелил солдатам в ноги, одному в голову, другому в грудь, еще одного помог добить здоровяк. Из-за стрельбы, Кёниг не сразу заметил, что по Гоусту, Фаре и Хоранги открыли огонь: понять откуда стреляли заняло секунд десять, за которые те успели скрыться за деревьями, пока Алехандро бежал к ближайшему укрытию. — Алехандро, быстрее, — гаркнул Гоуст. — В укрытие, снайпер, — скомандовал Кёниг, но было уже поздно: пуля пронзила мексиканца и тот рухнул, спотыкаясь, на дорогу, — Блядь, не вставай, я почти его снял, — произнес взволнованно Кёниг, прицеливаясь. — На отход десять минут, ваш статус? — спросил Гас. — Алехандро ранили, я не могу снять снайпера... Мне нужно десять секунд, — прошептал тот, концентрируясь на человеке, который умело прятался за ограждениями на одном из зданий. — У нас нет десяти секунд, Кёниг, сюда поспевает новая группа, — поторопил его Гоуст и в эту же секунду мужчина выстрелил. Первая пуля попала в оружие, вторая — в шею. — Есть. Берите Алехнандро, я прикрываю. Кëниг прикрывал их, пока те не скрылись в чаще леса, и, выждав еще секунд десять, начал быстро собираться. Вспомнив маршрут, по которому необходимо будет следовать во время отступления, здоровяк наконец-таки выдвинулся в путь, минуя безжизненные тела, думая лишь о том, что сегодня вообще произошло. Голова гудела от мыслей. Ранение мексиканца он не принимал на свой счет, хоть и считал, что частично ответственность лежит на снайпере: Кёнигу необходимо было среагировать быстрее, прикрыть Алехандро, вовремя предупредив. А то, насколько быстро их всех вычислили и нашли… Это беспокоило больше всего. Их подобрал вертолет, приземлившийся в километре или даже двух от базы — немного рискованно, но из-за ранения мексиканца другого выбора не было. До города пешком не дойти. — Как он? — спросил Кёниг у Гоуста, когда все сели внутрь и вертолет постепенно набирал высоту. Прайс и Гас выглядели сильно помятыми: кепки капитана нигде не было видно, на щеке виднелась режущая рана, в то время как Гас отделался синяком под глазом. Фара прижимала рану Алехандро с двух сторон, рассказывая истории из жизни. Тот выглядел паршиво, но улыбался, когда девушка ему что-то шептала. — Жить будет, прострелили живот, жизненно важные органы не задеты, — мужчина замолчал, поворачивая голову на Кёнига. Он бегло осмотрел здоровяка на наличие ран, а после будто бы себе, удовлетворенно кивнул головой и продолжил, — Неплохая работа. Это нельзя было назвать похвалой, но все же грудная клетка Кёнига взорвалась от заполняющей внутри радости. Мужчина довольно сощурился, глядя на лейтенанта, и замотал головой вверх вниз. — Спасибо, сэ-эр, — произносит тот, слегка толкая Гоуста в плечо, — Но немного волнуюсь из-за Алехандро... — Не вини себя, — рука легла на бедро Кёнига, в жесте читалась поддержка, — Ему не стоило выходить на середину дороги, это было опрометчиво. — Над реакцией можно было бы и поработать, — произнес недовольно здоровяк, заметно расслабляясь. Гоуст сжал бедро ладонью на секунду и похлопал несколько раз. — И над прицелом тоже, — отвечает лейтенант в шутливой форме. Кёниг шумно выдохнул, сдерживая улыбку, и постарался перевести тему в другое русло. — Как ты думаешь, что вообще сегодня было? В плане... Как я понял, врасплох застали не только меня и вас. Гасу и капитану тоже досталось, верно? — Мы перекинулись несколькими фразами, не более. Уверен, Прайс расскажет сам, что произошло, чуть позже, — отрезал Гоуст, убирая с бедра руку. Кёниг удивленно на него посмотрел, задерживаясь на чужом, холодном и непроницаемом взгляде, а после, поняв, что подробностей не будет, отвернулся, размышляя о чем-то своем. *** На базе они были к утру. Кёниг зашел в комнату последним: он ненадолго задержался у входа, желая поговорить с капитаном, но тот, по-видимому, был слишком занят, чтобы обратить на него внимание. Понимая, что лучше подойти в другое время, здоровяк перенес разговор на другой день. Он задаст волнующие его вопросы, а пока... Гоуст уже частично был раздет: все снаряжение аккуратно лежало на стуле, балаклава и шлем на столе, сам же мужчина оставался в штанах и кофте. Он с интересом разглядывал свои ящики, в которых обычно хранились документы и важные для Прайса бумаги. — Ты трогал мои вещи с утра, пока я был в душе? — спросил как бы невзначай Гоуст, переводя взгляд со стола на Кёнига и обратно. Здоровяк почувствовал себя неуютно: он снял с себя шлем, импровизированную маску, или как сказал бы лейтенант — тряпку, и вопросительно взглянул на мужчину, ища хоть какое-то объяснение. Он знал, что трогать чужие вещи нельзя. Подобный вопрос от Гоуста был своего рода оскорбительным. — Себастьян? — уже серьезнее произнес лейтенант, ожидая понятного и четкого ответа. — Саймон? У меня нет привычки трогать то, что хорошо лежит, — ответил Кёниг, стараясь перевести напряженный разговор в шутку. Он, пожав плечами, положил вещи на прикроватную тумбочку и сел на свободный стул, откидываясь назад с блаженным стоном. Жутко хотелось в душ. Но еще сильнее ему не хотелось двигаться. — Я не спрашивал про твои привычки, — Гоуст подошел к нему вплотную и запустил руку назад, хватая Кёнига за его хвост. Он заставил мужчину выпрямиться и поднять голову, — Я должен знать, трогал ли ты мои вещи или нет, — прозвучало достаточно холодно и серьезно, чтобы здоровяк весь напрягся. — Мне не нравится твой тон. Волосы Гоуст отпускать не спешил и, сжав сильнее их в кулаке, он наклонился, почти что касаясь своим лбом чужого. Кёниг с прищуром оглядел его боевой раскрас и хмыкнул. — Так сложно ответить на вопрос? Или ты его не понимаешь? Испытывающий взгляд лейтенанта внимательно изучал лицо здоровяка, на предмет лжи, но вместо этого столкнулся с недовольным, даже оскорбленным взглядом своего партнера. — Из принципа отвечать не стану, — голос звучал немного тише обычного, — Ты намекаешь, что я копался в твоих вещах? Или мне показалось? Гоуст проигнорировал заданные ему вопросы, стараясь до последнего держать себя в руках. — В последний раз спрашиваю, ты трогал документы? — О да, перевернул каждую бумажку в твоем столе, пока ты намыливал себе задницу в душевой. Кёниг погорячился с ответом, отведя заранее свой взгляд. Он мог бы прямо и сразу ответить, что ничего не трогал и всегда ценил чужое личное пространство, но сам факт того, что Гоуст его об этом спрашивал, что в его голосе звучало сомнение и претензия — оскорбляло и даже обижало. Гоуст отпустил волосы и сделал шаг назад. Он нахмурился, смотря несколько секунд на Кёнига и отошел к своему шкафу, переодеваясь в более свободную одежду, а после вышел прочь из комнаты, больше не смотря на своего партнера.