Должна ведь быть причина?

Кёниг немного волновался, что после выписки все вернется на круги своя: он переедет обратно к Алехандро, а Гоуст станет относиться к нему как прежде — большую часть времени игнорировать, указывать на ошибки и едко поправлять. Конечно, это было частью их работы и его наставления выручали на заданиях, но периодически это выходило за рамки приятного, о чем Гоуст знал. На удивление, когда те приехали на базу, Гоуст его не выгнал. У них даже состоялся неловкий, в духе Кёнига, разговор. Австриец задал вопрос прямо, спрашивая, остается ли он тут жить, на что Саймон отмахнулся, ворча что-то типа: «Эффективнее будет продолжать поддерживать режим — Алехандро спать тебе не даст». Гоуста немного раздражала некоторая осторожность Кёнига. Казалось, что тот пытается усидеть на двух стульях и угодить мужчине. Конечно, это было приятно, но подсознательно мужчина расценивал это как слабость: тот не стоял на своем, часто мялся, особенно, когда находился в людном месте. Одним словом, производил впечатление далеко не самого уверенного в себе человека. Но с этим Гоуст все равно в итоге примирился, стараясь смотреть на это под другим углом: Кёниг был достаточно лабилен местами, исполнителен, внимательным к некоторым деталям и проявлял своего рода заботу. Он часто подмечал те вещи в общении с другими людьми, чего не видел Гоуст в силу своей эмоциональной черствости. Эту разницу в эмоциональном развитии он заметил после ранения, когда им снова дали тренировать новобранцев: тратить много сил и полноценно руководить обучением он не мог, поэтому, дав несколько коротких инструкций, передал бразды правления Кёнигу. — Перед вами сегодня стоит достаточно простая задача: пройти полосу препятствий дважды: сначала свободно, изучая ее, свои силы и возможности, во второй раз уже сгруппировавшись с коллегами. Вам необходимо подобрать команду, чтобы гармонично помогать друг другу в течение всей полосы и закончить с лучшим временем, чем остальные. Есть несколько но: все должны быть по итогу в команде, когда вы будете проходить полосу во второй раз, разделяться вы не сможете. Если кто-то отстает — вы его ждете. Если кто-то не может что-то сделать — вы его ждете, — оглашал ясным языком инструкцию Кёниг, оглядывая новобранцев с ног до головы. — И в чем смысл? Если бы это было задание, нас бы убили, — произнесла девушка в первых рядах. — Именно, — показал на нее пальцем австриец и продолжил, — Вы бы погибли. Задание должно отсеять тех, кто не сможет справиться с полосой и не сможет работать в команде. Любая заминка на задании может стоить вам и вашей команде жизни. Через неделю у вас будет экзамен, поэтому разбивайтесь на группы грамотно, — тот произносил все воодушевленно, ему явно нравилось то, чем он занимался. Гоуста же такая тактика не сильно устраивала, но ему было интересно посмотреть на то, к чему это могло привести, поэтому он не вмешивался и наблюдал за происходящем со скамьи в нескольких метрах от группы: оттуда была видна вся полоса. — У вас есть пара минут, чтобы подготовиться, и можете начинать, — скомандовал Кёниг, делая шаг в сторону полосы, — Помните про сильные и слабые стороны — это поможет вам правильно сгруппироваться. — А награда будет? За лучшее время? — выкрикнул молодой, чем-то знакомый паренек. Кажется, именно с ним спарринговал Гоуст с месяц назад: тот повредил новобранцу плечо, но сейчас, бегло осмотрев солдата, Кёниг пришел к выводу, что все в порядке, на первый взгляд. — Шаг вперед и имя. — Джейк, позывной Виски, — кивнул головой, выпрямляясь по привычке: руки по швам, ноги вместе. — Зависит от того, насколько хорошо вы ее сегодня пройдете. Победители будут освобождены от дежурств, хм... — Кёниг задумался, повернувшись на Гоуста. Тот покачал отрицательно головой, явно не одобряя задумки, — Пять дней? — Гоуст покачал отрицательно головой во второй раз, — Три дня. Остальные делят обязанности по дежурствам между собой. Все понимающе кивнули, немного приободрившись. Австриец же развернулся и направился в сторону Гоуста. — Как я держался? — задал вопрос Кёниг, садясь на скамью рядом. — С дежурством было слишком: ты их балуешь, — укоризненно произнес Гоуст, считая, что на задании с ними сюсюкаться никто не будет. Солдаты быстро приготовились и Кёниг заметил, что те образовали своеобразные четыре команды, хотя несколько людей все же держались поодаль, видимо, предпочитая работать в одиночестве, подобно Гоусту и Хоранги. — Будем делать ставки? — предложил Кёниг, не сильно толкая локтем в предплечье ЛТ. — Хм, — тот задумался, — Посмотрим, когда пойдет второй круг, пока что сложно сказать, что как. — Значит ты не против? — удивился тот. — Еще слово и я передумаю. Новобранцы двигались в хорошем темпе: несколько солдат ушло далеко вперед, заканчивая полосу быстрее всех, большая часть была в середине, помогая друг другу выполнять задания. Несмотря на то, что полоса препятствий была достаточно простой, классической с добавлением стрельбища как в биатлоне, какая-то часть отставала и несколько людей плелись совсем в конце, не справляясь буквально ни с чем. Одним из отстающих был Виски. И это было жалкое зрелище: мало того, что он не смог проползти под колючей проволокой, что является базовым упражнением для любого, кто проходил военную подготовку, так еще и не в состоянии был забраться по сетке и выстрелить, попав по мишени. Он был тем редким случаем, по которому сразу было понятно: в рядах военных и солдат ему делать было нечего. Его максимум — перебирать бумажки и заниматься бухгалтерией. — Рядовой, подъем! — скомандовал Кёниг на все поле, не в силах смотреть на отчаянные попытки перелезть через турник. Он быстрым шагом направился к парню, что сидел на земле, шнуруя ботинки, — В чем дело? У тебя еще болит плечо? Ты из-за этого не можешь выполнить задания? — с некоторой надеждой решил уточнить мужчина. — Нет, все зажило, — нехотя ответил тот, закатывая глаза. Кёниг хмыкнул. — Вам разве было велено остановиться, Вис-ки? Допроходим полосу препятствий! Сейчас же! — скомандовал чуть громче обычного тот, — Ты не просто последний, ты вообще ничего не смог сделать! — Со всеми бывает... — попытался оправдаться Джейк, встав с земли и отряхнув себя. — Не со всеми, — отрезал австриец, выпрямляясь и буквально нависая над парнем. Он категорически не понимал, к чему весь этот спор. В какой-то момент он даже почувствовал себя на месте Гоуста: некоторая власть, которой он владел перед кем-то. Забавно. — В чем проблема? — послышалось сзади. На разборку подошел Гоуст, явно заинтересованный тем, что происходит. Он оглядел парня с ног до головы и перевел взгляд на Кёнига. — Ни в чем. Я всего лишь спросил, что он расселся и что ему мешает выполнить хотя бы одно задание. — Ты ведь сам за более мягкий подход выступаешь, вот и дай ему продолжить. На втором круге все будет получше. Не мешай, — похлопал австрийца по плечу и повернулся к новобранцу, — Постоянно двигаясь в своем темпе, у тебя остается шанс нагнать тех, кто выдохся после спринта в начале. — Сейчас серьезно? — с очевидным удивлением задал вопрос Кёниг, схватив Гоуста за предплечье, намекнув, что нужно отойти, — Он не смог пролезть под колючей, мать его, проволокой, — австриец зашипел, показывая пальцем сначала на Виски, потом на полосу препятствий, — Я понимаю, если бы он был большим и мясистым как я или ты, но он маленький. Кроме этого, он даже стрелять не умеет. Как он вообще прошел отборочный, ЛТ? — У него есть потенциал, — Гоуст вырвал свою руку и посмотрел на Джейка еще раз, задумавшись, в сказанном собой: а в чем заключается этот «потенциал»? Начался второй круг.. Джейк кое-как, не без помощи своих сослуживцев, смог дойти до стрельбища — то есть середины полосы препятствий, где был дисквалифицирован в связи с тем, что за десять выстрелов не смог набрать нужного количества очков. Гоуст тем временем будто бы не замечал всего этого, считая, что все идет своим чередом. Парень еще себя покажет, может, волнуется? В прошлый раз как никак ЛТ вывернул ему плечо — вина ли его замучала? Почувствовав усталость и поняв, что ему нужно отдохнуть, так как ранение отнимало много сил, он кивнул Кёнигу и пошел в сторону жилых комплексов. Австриец среагировал не сразу, нагнав мужчину через пару десятков метров. — Саймон? — попытался привлечь внимание тот, — Ты правда думаешь, что все окей? — Кёниг нагнал Гоуста, идя с ним на равных, — Он ничего не смог сделать... Он даже по мишеням не попал, хотя сам вспомни, сколько времени ты уделял этому на полигоне! — И что? Он учится, — ответил спокойно Гоуст, не видя ничего критичного в этой ситуации. Кёниг выглядел не то, чтобы обеспокоенным. Тяжело было понять, какие эмоции он испытывает. Злость из-за чувства несправедливости? — Пожалуйста, ты уверен? — Кёниг сделал пару шагов вперед, встав перед Гоустом, заставляя его остановиться, — Ты к нему так снисходительно относишься, — австриец замялся, отвернувшись. Надо было понять, стоило ли об этом говорить. Он коснулся чужого предплечья, как бы ища опору, — Ты к нему снисходительно относишься, потому что выбил его плечо? — Следи за тем, что говоришь. Или мне необходимо напомнить, какие ошибки допускаешь ты? — Гоуст поймал взгляд Кёнига. Тот сразу понял, что речь шла о ранении на последнем задании. — Конечно, — австриец одернул руку, делая шаг назад, — Подождем тогда, когда тебе прострелят второй бок, — огрызнулся, возвращаясь обратно к новобранцам. Его до чертиков бесило то, что мужчина так по-разному относился к нему и к другим людям. Решив для себя, что он не будет уподобляться Гоусту: знал ведь как сильно это неприятно выслушивать постоянно чужое ворчание по поводу собственной некомпетентности, подумал, какую тактику в обучении новобранца ему выбрать. Кёниг познакомил Виски с тем, что его могло бы ждать в бою, если он не начнет вкладываться на все сто и выше на тренировках. Австриец посчитал, что будет лучше, если он объяснит и поможет понять азы упражнений и только после этого начнет переходить на более строгие указания, к каким часто прибегал Гоуст, воспитывая не просто военных, а выносливых как физически, так и морально солдат. Возможно лейтенант был прав: списывать со счетов этого парнишку так быстро было нельзя, возможно, у него и правда есть потенциал, который не смог разглядеть Кёниг в силу своей неопытности в преподавании? — Ладно, Виски, тащи сюда свою задницу, — с чуть меньшим раздражением и слегка снисходительно подозвал к себе новобранца Кёниг, — У тебя все очень плохо получается и если ты и дальше будешь в таком темпе работать, я боюсь, что тебя либо отстранят, либо переведут в другое место, куда-нибудь попроще: из-за тебя банально могут погибнуть люди, ты это понимаешь? — Сержант, вы пытаетесь меня задеть? Не говорите слепому, что он слеп — мозги у него все же на месте, — проворчал недовольно Виски, закрываясь, скрестив руки на груди. Он явно испытывал неприязнь к данному разговору, особенно, после того, как его отчитали сослуживцы. — Нет, чтобы ты понимал ответственность. И что если ты не начнешь работать сейчас, у тебя будет два варианта: увольнение или смерть одного из твоей группы, по твоей вине, ошибке. Ты готов к этому? — Кёниг сменил свой тон на более жесткий, пытаясь показать всю серьезность этого разговора. Он говорил больше о том, что его самого волновало: мужчина готов был умереть за свою команду — больше волновался за чужую жизнь, чем за свою. — Какая разница. Если они погибнут, то точно из-за меня? Или из-за своей тупости? Я себя не прошу прикрывать, — с некоторой заминкой ответил тот и Кёниг, вспоминая, через что ему пришлось пройти, старался сдержать себя изо всех сил. Не говори слепому, что он слепой, и не учи его видеть: Виски не сможет его понять, хотя бы потому, что у него не было подобного опыта. — Хорошо, ты готов погибнуть из-за собственной тупости? По такой логике, тебя никто спасать не будет. А если ты так легко готов словить пулю, зачем нам оплачивать твою службу? — Тупо получилось, да, не думал так, — парень замялся, чувствуя себя некомфортно. Он никак не мог понять, почему простые слова, брошенные на ветер, так сильно влияли на его состояние. — Итак, еще раз, — Кёниг сделал глубокий вдох, — Если ты готов поработать: я помогу и немного поднатаскаю. Если я увижу, что ты стараешься, напишу хорошую рекомендацию, — немного соврал тот, зная, что этим будет заниматься Гоуст, — Если нет — даже до экзамена не допущу. — И зачем же это вам? Заглаживаете вину за сломанную руку? Виски помнил, что руку ему сломал Лейтенант, но, по слухам, Сержанта заставили взять на себя вину и ответственность, чтобы не порочить честь старшего по званию. — Мм, хорошее замечание, — австриец впервые за весь разговор замялся, чувствуя, что не может найти адекватную причину того, почему решил помочь новобранцу: доказать Гоусту, что он был не прав? И в чем конкретно? В методах или в своем отношении к Виски? Кёниг потратил около суток или даже двое на то, чтобы научить азам, которые Джейк должен был уже знать. Но дело было не в знании простых вещей и даже не в том, что месяц назад ему вывернули руку и она, скорее всего, не зажила до конца. Австриец через время понял, что у парня всего навсего не хватало достаточной физической подготовки: да, он, возможно, дрался неплохо, но его выносливость и сила оставляли желать лучшего. Про стрельбу вообще было больно говорить: казалось, словно тот стреляет то ли на авось, то ли молясь перед каждым выстрелом, чтобы попасть точнее по мишени. В какой-то момент Кёниг начал было думать, что Виски попал на базу либо случайно, либо по знакомству: сюда все же был достаточно жесткий отбор, который проходил не каждый человек. Тестировалось все: от физических до моральных характеристик, чтобы в дальнейшем сформировать постоянный новый отряд, каким был 141. Поэтому как бы сильно австриец не пытался, суть была одна: у Виски было недостаточно сил для того, чтобы перелезть через турники, не хватало сил на то, чтобы забраться по канату до самой верхушки, и не хватало навыков в стрельбе, чтобы не выбыть в середине маршрута. Кёниг же в свою очередь старался вести себя достаточно терпеливо, но через время понял, что терпение начинает заканчиваться. — Как ты вообще попал на базу? — вырвалось у Кёнига, который смотрел за выполнением задания после нескольких раз четких объяснений того, что необходимо было делать. — Как-то само получилось, — пожал плечами тот, снова стреляя мимо. — Попадаешь по мишеням ты так же, — Кёниг сжал губы, думая над тем, что ему делать дальше. Он доверился Гоусту, потренировался с парнем, потестировал его и попытался помочь: все попытки обернулись ничем, из-за чего ему все равно необходимо было вернуться к тому неприятному разговору. Правда ли ЛТ готов пропускать дальше этого нелепого и в каком-то месте несуразного паренька? «И что я ему скажу? Хей, Гоуст, ты конкретно так проебался! Или знаешь, я тут потренировался с парнем, он все же полный ноль. Не думаешь ли ты, что ошибся? Почему с ним всегда разговаривать настолько тяжело?» — думал Кёниг, пока шел с полигона в тренировочный зал: там сейчас должен был быть Гоуст, проводящий тренировку со спаррингами. — ЛТ? — произнес негромко тот, подходя к мужчине сзади. Тот повернул голову не сильно, слушая. — Сержант, — поприветствовал Гоуст, отворачиваясь обратно к новобранцам, — Санчез, блять, слюни подбери и выходи из захвата. — У них аттестация через несколько дней, — решил пойти издалека тот, — Я хотел бы обсудить то, что ты напишешь тому парню, Виски. — Ты хочешь оспорить хорошую рекомендацию старшего по званию? Мне казалось, что я ясно дал понять тебе все в прошлый раз. — Да, — Кёниг громко выдохнул, чувствуя, как с каждой секундой начинает заводиться все сильнее, — Мы обсуждали, но ты отнесся к нему достаточно снисходительно. И я не понимаю, это из-за плеча? Или из-за того, что он напоминает кого-то как в прошлый раз? — Кёниг, сле... — Гоуст осекся, кусая себя за язык — он уже это слышал. Диалог повторялся, хотя посыл на этот раз был совершенно другим: изменился подход. Кёниг не упрекал и не порицал мужчину, наоборот, чувствовалась попытка поддержать и помочь разобраться в себе. ЛТ чувствовал себя непривычно. Гоуст был в курсе дополнительных тренировок и, конечно, его это немного удивило: в отряде было несколько отстающих солдат, но австриец решил помогать именно этому. И наблюдая за этими тренировками, мужчина начинал подмечать тот факт, что паренек то с мертвой точки и не сдвигался: да, Кёниг был мягким в том, чтобы что-то объяснять или как-то учить, но нужно было быть совсем необучаемым, чтобы не наработать хоть немного навыка стрельбы по мишеням за все это время. С другой стороны, у паренька ведь точно был потенциал, он был не так плох... «Не так плох» — пронеслось в голове Гоуста и тот рефлекторно двинулся, недовольно морщась. «С каких пор данное выражение стало оцениваться как нормальным / допустимым?». Но додумать эту мысль он себе по какой-то причине не дал, считая, что Кёниг, ниже по званию и навыкам, чем он, такой же новичок на базе, не мог указывать ему, что делать. — Я не буду больше спорить, но он завалит завтра полосу, поскольку ему не хватает физики, навыка — я могу продолжать долго, — говорил австриец, не затыкаясь ни на секунду, — Ты всегда отличался объективностью и я не знаю в чем дело, но на нем почему-то это закончилось. Неужели все вылил на меня? — Мне кажется или ты ревнуешь, что к нему я отношусь не так, как ты бы хотел, чтобы относился к тебе? — осадил того Гоуст. — Было бы, что ревновать, — не сдержался Кёниг и, не дождавшись ответа, пошел прочь из зала. Вскоре состоялся итоговый экзамен: новобранцы уже сгруппировались на команды и стояли на старте, ожидая, когда им разрешат начать. Гоуст должен был следить с небольшого возвышения поодаль, а Кёниг следовать за всеми сбоку, внимательно смотря за тем, чтобы никто не жульничал. Первые две группы прошли все без заминок: видимо, работали дополнительно в свободное время, чтобы подготовиться и показать все, чему научились за время пребывания на базе. Третья команда не порадовала своим набором только тем, что постоянно орала друг на друга и спорила: координация у них хромала и, даже несмотря на то, что все были на порядок лучше физически готовы к подобным испытаниям, они закончили позже предыдущих. В четвертой был Виски, который тормозил всю группу, останавливаясь через раз, в попытках выполнить упражнение: команда ему помогала, но это их все равно не спасало. Они пришли последними. После последнего разговора с Кёнигом Гоуст был молчаливее обычного, думая над тем, что услышал ранее. В нем боролось две стороны: одна была очень горделивой и ставила себя выше других, другая была за объективность — они частенько конфликтовали даже несмотря на то, что вторая чаще всего побеждала. Мужчина много думал над смыслом того, что ему сказал австриец: паренек ведь действительно был очень похож на Джонни: отрицать эту схожесть он пытался до последнего, но в конечном итоге сдался. Такой же местами неуклюжий, острый на язык, но если продолжать этот список, то сходства в конечном итоге заканчивались. И возможно из-за этого казалось, что у него есть потенциал, который был у Соупа? И спустя несколько дней тренировок и курирования Кёнига, Гоуст наконец-то посмотрел на ситуацию глазами Кёнига. — Кёниг, — крикнул Гоуст с возвышения, подзывая к себе. Последняя команда уже практически заканчивала и смотреть за тем как Виски лажает смысла не было, — Хочу обсудить с тобой, — произнес мужчина, когда тот к нему подбежал. — ЛТ? — Кёниг облокотился на изгородь, — Что конкретно? — Ты был прав, Виски нечего делать в наших рядах, максимум роль штурмовика, но и то с натяжкой… Не суть, — мужчина мотнул головой, — Мы редко с тобой разговариваем и я думаю, что тебе стоило бы чаще делиться своими наблюдениями, если я где-то становлюсь не очень... Объективным, — Гоуст говорил ровно, стараясь не придавать разговору эмоциональной окраски, но австриец все равно заметил: мужчине было сложно не столько признать свое поражение, скорее показаться слабым, оценивая кого-то предвзято. — Ох, я немного волнуюсь за свой длинный язык, ЛТ... — решил немного подбодрить напарника австриец, толкая локтем в здоровый бок. — Ты мне нравишься больше, когда молчишь, — это правда. — А вот с вами, ЛТ, все наоборот, — подмигнув, Кёниг оторвался от изгороди и побежал обратно к новобранцам.