***
Мало что так разогревало кровь, как настоящая охота. Последний раз он как следует поохотился ещё на том острове, что был перед тем, как они с Иккингом прибыли в эти новые земли. С тех пор он ограничивался только кроликами, рыбой, пасущимися четвероногими, которые объедали поля хоббитов и уже мёртвой добычей, которую хоббиты ему приносили. Тоже неплохо, но они не были пойманы его собственными когтями и зубами. Дракон, который не мог сам себе добывать еду, был слабее и незначительнее в своём душевном огне. Он никогда не позволит себе опуститься до такого. Беззубик не отрывал носа от земли, старательно избегая наступать на ветки. Недавно тут прошла четвероногая добыча и оставила следы. По пути дракон не издавал ни единого звука. Затем он остановился. Добыча копалась клыками в земле под деревом на небольшой поляне. Как они там называются? Похожи на свиней в загонах у хоббитов. Жабаны… нет. Кабаны. Вроде так. Беззубик задумался, каким способом лучше всего убить добычу. В прошлом когти и зубы, несомненно, были лучшим выбором. Единственная проблема в этом случае будет заключаться в том, что ему надо подобраться поближе. Если что-то пойдёт не так, добыча может сбежать в лес. Если бы он охотился только для себя, то он наверняка насладился бы последующей погоней. Но сейчас он охотился ещё и для Иккинга, хоббитов и Странника. Поэтому огонь был куда более надёжным методом. Он приготовил залп, привстал на задние лапы и выстрелил. Иккинг как-то сказал ему, что викинги описывали его как никогда не промахивающегося дракона. Ночная Фурия никогда не мажет. Беззубик подошёл к мёртвой добыче, чья шкура загорелась в месте, куда попал сгусток пламени. Он затушил маленький огонь лапой. Потом он обнюхал тушу, сморщив нос. Почему люди и хоббиты любят жечь свою добычу? Это же портит вкус крови. Затем он вспомнил мёртвых людей, викингов, погибших от его огня. Хоть он и не пытался намеренно их убивать во время налётов, некоторые всё равно попадали под раздачу. Однажды он осмотрел и попробовал одно мёртвое тело на вкус, после чего решил, что ему оно не нравится. Другие драконы иногда ели людей, мёртвыми или живыми, но он от этого отказывался. Люди всегда чем-то отличались от добычи. У добычи не было душевного огня. Она просто была едой, бродившей по миру. В жизни добычи не было никакого смысла, кроме того, чтобы размножаться и служить едой для хищников вроде него. Могла ли добыча думать, любить, чувствовать и проявлять милосердие? Для всего этого нужен был душевный огонь. Наверное, добыча воспринимала его как чудовище. Но и он сам воспринимал королеву-поработительницу как чудовище. Может, она была выше него таким же образом, как и он сам был выше четвероногой добычи? Он фыркнул и изгнал из головы эти бесполётные мысли. Она не думала ни о чём, кроме себя. Ей было плевать на остальных. Она — чудовище для всех драконов, а я — для добычи. Такова жизнь. Он нагнулся и вонзил зубы в шкуру кабана, подняв его с земли, затем направился обратно в лагерь.***
Этим вечером все хорошо поужинали. Почти никто не жаловался. Почти. — Приправить бы… — пожаловался Пиппин. — Лично я предпочитаю среднюю прожарку, — добавил Мерри. — Парочки дикорастущих трав… немного петрушки, тимьяна, розмарина… вот чего не хватает, — согласился Сэм. Странник и Фродо покачали головой, занятые своими порциями. Беззубик оторвался от окорока, который оставил себе. — Побольше тёплой крови не помешало бы, — прорычал он. Хоббиты взглянули на него со смесью веселья и тревоги. — Что? — буркнул он. — Типичный дракон… — простонал Мерри. — Он просто предпочитает… очень слабую прожарку. Ничего удивительного, — объяснил Иккинг. Беззубик согласно заворчал и зыркнул в сторону хоббитов. — В следующий раз я съем всё сам и вам не оставлю… — Эй, так же нечестно! Мы ведь команда, — возразил Пиппин. — Команда? Чего? — возмущённо рявкнул Беззубик. — Ну да. Ты ловишь еду, мы её едим. Командная работа. Мерри радостно хлопнул Пиппина по спине. — Точно, Пип. Главное — правильно распределить обязанности. На нас контроль качества. Беззубик фыркнул и отвернулся, скрестив лапы на груди. — Бестолковые хоббиты… Затем он вернулся к еде.***
Странник отдал поводья Сэму и замедлился, чтобы поравняться с Иккингом и Беззубиком. — Мистер Хэддок, ты умеешь обращаться с оружием? Иккинг удивлённо моргнул. — С оружием? По правде говоря, не очень. Из меня воин так себе. — А ты пробовал практиковаться? Парень пожал плечами. — Пару раз с топором. Но получалось так себе. Странник кивнул и ненадолго отошёл в сторону. Он срезал кинжалом пучок каких-то растений и вернулся к ним. — У тебя не телосложение воина. Чтобы хорошо обращаться с мечом, топором, копьём или другим подобным оружием, нужно обладать достаточной силой и ловкостью. Иккинг снова пожал плечами. — Я учился кузнечному ремеслу. Мне больше нравилось делать оружие для других, раз уж я сам не мог им пользоваться. — А с луком ты упражнялся? — С луком? Мы не пользовались ими в бою. Сражаться на расстоянии — не в стиле моего племени. Луками мы только охотились. — Но ты не похож на своих соплеменников, — возразил Странник. Иккинг задумался более серьёзно, вспомнив предложение Беззубика. Лук был совершенно другим типом оружия, гораздо больше подходящим для тактического боя. Сила всё равно была нужна для того, чтобы его натягивать, но точность была куда важнее. Если хорошенько подумать, то стрелять из лука у него получалось не так уж и плохо во время охотничьих вылазок в леса Олуха с отцом. Да и Беззубика он подстрелил ночью, когда дракон летел на полной скорости. По правде говоря… — Может и получится. — А что такое лук? — спросил Беззубик. — Вот что, — произнёс Странник, подойдя к коню и достав свой лук. В глазах Беззубика зажглось понимание. — Тебе сгодится, Иккинг. Так ты будешь держаться от врагов на расстоянии и будешь в безопасности, хотя для этого у тебя есть я. — Но где мне взять лук и стрелы? — задумался Иккинг. — Уверен, эльфы смогут дать тебе то, что нужно, — ответил Странник. Упоминание эльфов напомнило Иккингу о том случае, когда они увидели этот странный народ ночью. — Ты знаешь эльфов? Странник отвернулся и на мгновение замолчал, отстранённо глядя вдаль. — Да. Очень хорошо. Я вырос в Ривенделле. — Значит, ты знаешь эльфийский? — Знаю… Странник по-прежнему смотрел вдаль с нежностью во взгляде. — Ривенделл был тебе как дом? — Можно сказать и так, хотя я не был там уже много лет. — Когда ты там был в последний раз? — Слишком давно, — прошептал Странник. Иккинг положил руку на плечо Беззубика. — Мы тоже довольно давно покинули наш дом. Уже несколько месяцев назад. Беззубик тихо заворчал. — Я не могу назвать Олух или гнездо с чудовищем домом. Я больше никогда туда не вернусь. Это не моё место. Иккинг слегка нахмурился. Естественно, Беззубик не хотел возвращаться на Остров Драконов. Однако если они не вернутся, то сам Иккинг никогда больше не сможет увидеть своих соплеменников или семью. А если и сможет, то только в далёком будущем. — А что насчёт твоих сородичей, Беззубик? Где они? — спросил Странник. Неудивительно, уши Беззубика опустились. — Я не знаю. Я всю жизнь был один, единственный в своём роде. — А что случилось с твоими родителями? — Не знаю. Наверное, их сожрало чудовище. Иккинг сморщился, ведь это было крайне вероятно и оттого ужасно. Вряд ли они бросили его одного по своей воле. Хотя, возможно, Ночные Фурии и не создавали семьи: некоторые создания по своей природе были одиночками. Вероятно, его яйцо намеренно оставили в гнезде. Однако что-то всё равно не сходилось, ведь сам Беззубик очень хотел найти своих сородичей и крайне сильно привязался к парню, которого считал братом. — Что за чудовище? — поинтересовался Странник. — Огромный дракон, который управлял другими и заставлял их для него охотиться. Я был в его стае, когда со мной случился Иккинг. Странник вздохнул. — Я прекрасно знаю, каково это — быть одному. Моего отца убили, когда я был ещё мальчиком, а мать тоже уже давным-давно умерла. — А у тебя есть собственная семья? Самка или детёныши? — задумчиво прогудел Беззубик. — Нет. Пока что нет. Не знаю, смогу ли… — Эй, Странник, ты уверен, что мы туда идём? — крикнул Пиппин откуда-то спереди. — Вполне, — слабо улыбнулся мужчина. — Тогда откуда на нашем пути взялось огромное болото? — добавил Мерри. — Да! Кажется, мы заблудились! — настаивал Пиппин. Перед ними действительно оказалось очень большое болото. И там, и тут виднелись лужи и короткие деревья, похожие на кустарник. Все шестеро остановились на краю болота. — Это и есть наш путь, — объяснил Странник, указав вперёд. Все хоббиты без исключения застонали. Иккинг взглянул на свои ботинки и вздохнул. Отлично, а то что-то они слишком чистые. Надеюсь, хоть мошкары будет не так много.***
Беззубик выпустил струю пламени в особенно плотное облако комаров. Они упали замертво, но тут же сменились ещё большим количеством жужжащих негодяев. Дракон зарычал и подёргал лапами, пытаясь стряхнуть с них грязь и встать на более-менее устойчивую землю. — Может, всё-таки полетим? — рыкнул он Иккингу. — Нет, это было бы нечестно по отношению к остальным. И мы можем их выдать. Но Иккинг тоже недовольно скорчился, почувствовав укус на шее и отмахиваясь от комаров. Все хоббиты плотно завернулись в свои плащи и натянули капюшоны, пытаясь спрятаться от мошкары. Пиппин поскользнулся и упал прямо в вонючую лужицу. — Да что они едят, когда рядом нет хоббитов? — жаловался Мерри. Странник продолжал молча вести их вперёд, держа лошадь за поводья. Каким-то образом он всегда выбирал наиболее устойчивую дорогу. А ещё он вообще не жаловался на окружающую стихию. Или на комаров.***
Наступила ночь, и они собрались вместе на небольшой полянке посреди болота. Странник где-то раздобыл сухой хворост для маленького костра. — А как нам его разжечь? — задумался Сэм. — Да, тут же всё мокрое, — согласился с ним Мерри. Беззубик шагнул вперёд и мурлыкнул, самодовольно ухмыльнувшись. Спустя пару секунд огонь был готов. Странник благодарно кивнул, подбрасывая ветки в костёр. — С огнивом я бы провозился куда дольше. — Преимущество путешествия с драконом, — улыбнулся Иккинг, усаживаясь рядом с боком Беззубика. Странник полез в котомку и вытащил срезанную раннее кучку странных пахучих трав. Он подержал их над огнём, пока они не начали дымиться, затем спешно разбросал вокруг хоббитов. — А это — преимущество путешествия со Следопытом. — Зачем эта трава? — спросил Фродо, подняв дымящиеся стебли. — Да, это же просто сорняк, — произнёс Пиппин, пренебрежительно глядя на траву. Странник наградил их озадаченным взглядом. — Вы что, не знаете, что насекомые не любят дым от этой травы? И правда, комары сразу же перестали их беспокоить. — «Невероятно, » «Фантастика, » «Как полезно, » «Будем знать.» Странник поднялся и достал свой лук. — Рад слышать. Оставайтесь тут и отдыхайте. Я подежурю первым. Никто из хоббитов не стал спорить, все ужасно устали после долго дня ходьбы. Путешественники начали устраиваться вокруг маленького костерка. Беззубик лёг и частично свернулся вокруг них всех, а Иккинг тут же оказался под его крылом. — Ну что, кто будет травить байки первым? — спросил Пиппин. — Байки? Зачем? — зевнул Иккинг. — Ну как, это же традиция! Травить байки во время походов. — Ты называешь это походом? — простонал Сэм. — Ну похоже же, — хихикнул Пиппин. — А мне нравится. Укрепляет дружбу в стае. Кстати, Иккингу есть, что рассказать, — улыбнулся Беззубик. Парень вытянулся и щёлкнул его по уху. — Ты сейчас серьёзно? — Тебя выбрали добровольцем! Начинай, — усмехнулся Мерри. — Ладно. Как насчёт нашего первого полёта? — предложил Иккинг после секундных раздумий. — О, это будет весело. Не забудь рассказать им, как ты чуть нас не убил, — встрял Беззубик. — Кто тут рассказчик? Я тут рассказчик. Так что не указывай мне, что говорить, бестолковая рептилия… Иккинг вздохнул и посмотрел на нетерпеливых хоббитов. Он приступил к рассказу, начав с того, как учил правильные положения элерона и с какими трудностями столкнулся, надевая седло на Беззубика. Дракон рассмеялся и вставил, что раз уж человек собирался залезть к нему на спину, то этот человек должен был хорошенько постараться и поймать его. Все хоббиты рассмеялись, когда Иккинг рассказал им, как они два раза врезались в скалы и дружно ахнули, услышав о том, как они чуть не разбились, падая с неба. — А потом этот обалдуй видимо забыл, что у меня нет чешуи, потому что выстрелил прямо перед нами и пролетел сквозь огонь! — Я просто был очень рад тому, что снова могу летать! И с тобой ничего не случилось. — Да, если не считать бровей. До сих пор отрастают… Беззубик фыркнул и пробубнил что-то невнятное. — Ну вот и всё. Мерри, Пиппин, ваша очередь. Возмутители спокойствия переглянулись и дружно кивнули. — Фейерверки! — крикнули они в унисон. — А что с ними? — поинтересовался Иккинг. — Помните того большого дракона на Угощении Бильбо? — Да, мы видели, — ответил Беззубик. — В общем… наших рук дело, — начал Мерри. — Ага, нам показалось, что Гэндальфу не помешает помощь, ведь он запускал фейерверки по очереди. Поэтому мы решили… помочь ему, запустив парочку самостоятельно, — добавил Пиппин. — Поэтому мы взяли самый большой, что смогли найти. — Он был прекрасен, — восхищённо выдохнул Пиппин. — Нас немного занесло, поэтому мы воткнули его в землю прямо в палатке, — простонал Мерри. — Это ты придумал! — воскликнул Пиппин. — И конечно, Гэндальф поймал нас с поличным, вымазанных в саже. Он оттаскал нас за уши и заставил мыть всю посуду после праздника. — Но оно того стоило… Фродо прыснул со смеху, Иккинг и Беззубик вторили ему. Когда они успокоились, все посмотрели на оставшихся Сэма и Фродо. — Я тут подумал, может мне вам лучше спеть? — застенчиво предложил Фродо. — Что за песня? — воодушевлённо спросил Иккинг. — Её давным-давно написал мой дядюшка. Думаю, сейчас она очень кстати, раз уж мы покинули дом и всё такое. Фродо глубоко вдохнул и закрыл глаза. Пускай вечерняя звезда Светит сверху на тебя; Пусть, когда наступит тьма, Честным останется сердце; Ты идёшь одинокой дорогой О, как далеко ты от дома; Поверь, и свой путь ты найдешь Ведь живёт в тебе обещанье; Пусть зов теней улетает отсюда, Пусть ты снова отправишься в путь, Чтоб разжечь новый день; И как только опустится ночь, Ты восстанешь и отыщешь солнце, Поверь, и свой путь ты найдешь Ведь живёт в тебе обещанье. Фродо затих. Наступила тишина, нарушаемая только жужжанием насекомых и треском огня. — Мне нравится. Мы отправились в приключение, и кто знает, куда оно нас заведет? — вздохнул Иккинг. — Вообще-то мы знаем. Мы идём в Ривенделл, где оставим Кольцо у эльфов. Тогда оно станет их проблемой, а не нашей, — возразил Фродо. Затем он повернулся к Сэму и пихнул его в плечо. — Сэм, теперь твоя очередь! Хоббит приобрёл крайне смущённый вид. — Даже не знаю, стоит ли мне петь эту песню. Она не особо радостная. — Ну и что? Грустные песни могут производить очень сильное впечатление, если они грустные по правильным причинам, — успокоил его Фродо. — Ну ладно. Я вспомнил про неё, когда ты сказал про Ривенделл и эльфов. Это песня про древнего эльфийского короля, — Сэм поднял взгляд на звёзды. Народом Эльфов правил встарь Гил-Гэлад, мудрый государь, Чей мир — свобода, радость, свет — Теперь в преданиях воспет. Был меч его, как вихрь, могуч, Копье — мгновенный лунный луч, И звезд небесных чистота Сияла в зеркале щита. Но он ушел развеять тьму, Что стала гибелью ему, И канула его звезда Во мрачный Мордор — навсегда. Его голос постепенно затих и растворился в долгой, мрачной тишине. — Сэм, я и не думал, что ты знаешь эту песню, — прошептал Фродо, нарушив молчание. Сэм пожал плечами. — Это ещё не вся песня, но остальное я не запомнил. Мне было слишком грустно. Больше никто ничего не сказал, раздались лишь усталые зевки. Огонь постепенно затих и от него остались лишь тлеющие угли. Все безмолвно согласились, что пора спать. Иккинг взглянул на видимые этой безоблачной ночью звёзды. И звёзд небесных чистота… Слышав о Мордоре уже много раз, он понимал, что ничего хорошего в этом месте нет. Как хорошо, что нам туда не надо.***
Чуть позже его разбудило тихое пение. Иккинг понял, что ему не послышалось, потому что Фродо тоже зашевелился. Вместе они поднялись на ноги и преодолели небольшое расстояние до Странника, который вернулся после того, как куда-то ушёл. Следопыт сидел в одиночестве на другом краю поляны и курил трубку. Странник также напевал медленную и печальную песню на языке, который Иккинг не понимал. А жаль. Язык был похож на эльфийский. Интересно, о чём… — Кто она? Женщина, о которой ты поёшь? — спросил Фродо. А, точно. Фродо то знает эльфийский. Странник не удивился тому, что они к нему подошли. — Это Лэ о Лейтиан. Его голос прозвучал очень грустным. — О чём она? — В ней поётся о встрече смертного мужа — Берена, сына Барахира и Лутиэн Тинувиэль, бессмертной дочери эльфийского короля Тингола. Берен увидел её танцующей на поляне и назвал её Соловей, или Тинувиэль. Он хотел жениться на ней, но её отец, не желавший, чтобы дочь вышла за смертного, поставил перед ним невыполнимое задание. В качестве выкупа за невесту он должен был принести один из трёх Сильмарилей из короны Моргота. — Прошу прощения, а кто такой Моргот? — тихо спросил Иккинг. — Моргот — Величайший Враг, для которого Саурон — лишь прислужник. Единое Кольцо привязывает дух Саурона к сущему, но я слышал, что вся Арда в каком-то смысле Кольцо Моргота. — Что-то я не очень понимаю, — признался Фродо. — Тебе это и не нужно, чтобы понять поэму. Берен и Лутиэн вместе проникли в крепость Чёрного Властелина и украли драгоценнейший камень — Сильмариль — из короны Моргота. Это должно было быть невыполнимое задание, но они всё равно справились и сбежали. Однако Берен вскоре погиб от руки одного из чудовищ Моргота и умер на руках у Лутиэн. Она решила расстаться со своим бессмертием и умерла вместе с ним. В поэме поётся, что они снова встретились за Разделяющими Морями и получили разрешение там остаться. Им было позволено снова жить, но только в качестве смертных. Так и прожили они долго и счастливо до конца своих дней. Таким образом, самая прекрасная эльфийка из всех существовавших оказалась отделена от своего рода. И хотя их род давно угас, он всё ещё живёт в доме Элронда и потомках королей древнего Нуменора. Странник вздохнул и продолжил попыхивать трубкой. Что-то в этой песне глубоко тронуло Странника, пока он её пересказывал. Нечто большее, чем просто грустная история о разлучённых возлюбленных. Затем Странник повернулся к ним и одарил их доброй улыбкой. В его взгляде и голосе чувствовалась сила, резко контрастировавшая с его длинными неухоженными волосами и измождённым видом. — Ложитесь лучше спать. Завтра мы не остановимся, пока не достигнем Амон-Сула. — Что за Амон-Сул? — спросил Иккинг, не вспомнив такого названия на картах. — Вам он лучше известен под названием Заветерь.