Мой маленький ëкай.

Худые и совсем холодные пальцы скользнули по белому воротнику чистого кимоно. Вода журчала под ногами, сбивая с ритма мыслей. Сначала ëкай обножил перед самураем хрупкие, почти прозрачные плечи, скинув накладной воротник своего одеяния, затем позволил ткани спуститься ниже лопаток, неприемлимо медленно обножая фарфоровую спинку и, наконец, отвязал маленький узелок, скрепляющий длинную нижнюю часть одежд воедино. Импровизированная юбка тут же спала с худой талии и теперь от восхитительных видов воина отделяла только верхняя часть материи, что уже, точно в издëвку, прилегала к тонким бëдрам. Не срываясь с места, чтобы закончить для себя представление, самурай молча увëл расслабленный взгляд и взял в руки глиняную чашу с чаем. Отхлебнув немного, Татто в надежде бросил нахальный взор в сторону, думая, что секундная игра в незаинтересованного в людских потребностях воина, сможет больше раззадорить шатена. Однако, казалось, эта игра его только расстроила, раз он прекратил. Одевшись, Каминоонтë, сбивая темп ручейка ногами, подошëл к самураю и сел рядом. — Буду считать, что ты прошëл.   С мягкостью в тоне заметил лисëнок, оперевшись плечом о плечо Таттобу. — Что это за испытания такие..   Произнëс Татто в краешек чаши и вновь припал к ней губами, тут же поглощая крепкий и горьковатый, от свежести цветов, чай. — Ну.. подумай сам. Как я ещë могу проверить твою стойкость, если ты сыт и не страдаешь жаждой? — Ками вскинул брови, опустив уголки тонких губ. — Ты здесь не лишëн еды, воды и базовых человеческих потребностей. Всех, кроме размножения. — Я понял, будь добр, избавь меня от подробностей. Резко прервал ëкая Татто, нахмурив брови и бросив напряжëнный взгляд в сторону. Сглотнув, Таттобу настроился на более довольный настрой. Как никак испытание выполнил. — И.. что мне полагается за успешное завершение испытания, Ками-сама?   Не без нокти заигрывания поинтересовался воин, наклонившись к лицу ëкая и одарив его самодовольным взором. Недолго поиграв со своим учеником в гляделки, мальчишка хитро улыбнулся и ткнулся носом в переносицу Татто, а затем вдруг приложил указательный палец к его губам. — Очередное обучение. В этот раз, даю слово, никаких опасностей.   Вкрадчиво пообещал ëкай, опустив уголки губ и сверля проницательным взглядом в глазах мужчины дыру. Проводив своего ученика взглядом, Ками облочился в лисëнка и, прячась за деревьями, направился следом за воином. Прячась то в траве, то за камнями, чтобы его не заметили, Ками так и сопроводил мужчину до самого сада камней. Там уж спрятаться было негде, потому лисëнок притаился за камнем, что был крайне близок к краю чужой обители, и стал наблюдать. Воин по началу прошëл по тропке из плоских камней среди песка к пруду, а после уселся на его крае. Дожидаясь своего учителя, Татто то и дело оглядывал прелестные просторы симметричного сооружения: песок был выравнен и изрисован специальными инструментами так ровно, что казалось, будто здесь потрудилось не мало рабочих; кусты, подстриженные под ровный круг, местами стояли рядом и напоминали собой данго - сладкие рисовые колобки под особым соусом; а самое главное - камни. Где-то они были расставлены от большего к меньшему, где-то - от меньшего к большему, а где-то каменные пирамиды поражали своим хаосом и гармонией одновременно. Внезапно к самураю подкралась белая волчица, скромно поджимающая хвост. Не смея испугать человека своими клыками, женщина приняла человеческий облик и перед Татто предстала довольно взрослая дама с блондинистыми волосами. Белое кимоно с чëрным поясом почти не облегало еë тело. Оно понятно, Оками - довольно чувственные и стеснительные существа. Чуть что не то человек увидит, всë, позор! — Ты ведь.. Татто, так?   Сладкий и мелодичный голос дамы робко просочился в уши самурая, на что он просто молча взглянул на Оками. Почтительно поднявшись, он поклонился и представился лично. — Самурай Таттобу. Держу путь к просвещению. — Выпрямившись, он вдруг столкнулся с удивлённым взглядом волчицы. — Вы ведь.. Цуëи?   Украдкой, будто боясь ошибиться, спросил мужчина, изогнув густые брови. Мадам кивнула и, как и все, приняла его на своë обучение. Обходительная Оками обучала воина медицинскому делу. — Всегда сначала помоги себе, если ты ранен, и только потом приступай к остальным. Пока ты будешь спасать одного воина от кровопотери, ты и сам истечëшь кровью.   Учила его Цуëи, показывая, как правильно бинтовать и крупные, и мелкие порезы. За один только день женщина обучила его тому, как делать лечебные мази, кое-каким основам медицины и показала всякие виды перевязки. Когда солнце стало сонно опускаться за горизонт, воин поблагодарил свою учительницу и, собрав кое-какие вещицы, направился обратно в тëмный лес. Всë бы ничего, да вот когда он шëл назад, то всë чаще замечал за собой какой-то шорох. Достав катану из ножн, воин повернулся в сторону шума и прислушался. Он стих, а затем вновь начался, только теперь уже более тихий и с каждой секундой он был всë ближе. Отступив назад, Татто уже приготовился, как вдруг из высокой травы показался его маленький товарищ в обличии лисы. Спустив с уст довольный смешок, воин опустился на одно колено и оставил оружие на земле. Юркнув к ногам своего ученика, Ками почти оказался возле тëплых рук, что так любезно распахнули свои объятия для молодого ëкая, как между лопаток как будто вонзилась стрела. Чëрный, как нефть, ворон вцепился когтями в пушистую шëрстку и несколько раз клюнул маленького зверька в бок, пока Татто не отогнал нахала. Прижав к себе напуганного хозяина леса в обличии лиса, воин вдруг столкнулся с таким живым и злобным взглядом птицы. Бездонные глаза хищника проникали прямо в душу, окольцовывали еë цепями и стягивали, пока она пропитывалась той болью, что горела в чëрной птичьей радужке. Мотнув головой, Татто поднял взгляд на уже улетающего ворона. Времени на разберательства с наглецом у Таттобу не было, потому мужчина схватил катану и, подхватив маленького лиса на руки, спешно направился к лесу. С каждым шагом ему всë больше казалось, будто пальцы той руки, которой воин держал Ками, касаются чего-то слишком тëплого, чтобы быть кожей зверька. Так и оказалось. Ничего пугающего, обыкновенная маленькая ранка. Не столь глубокая, чтобы переживать о кровопотери, но довольно доступная для инфекций. Каминоонтë даже почти не скулил, молча терпел, пока ему помогут. Пришлось ограничиться водой и перевязкой, поскольку по близости не было нужных растений. Вопреки ожиданиям самурая, лисëнок не улëгся у него на коленях, даже совсем наоборот - рыжий зверëк сел по одаль от мужчины и глядел в хрустальную поверхность воды. Ослабив пояс кимоно, хозяин леса скользнул рукой к своей ссадинке под перевязкой, но тут же осëкся. — Не трогай.   Скомандовал воин, нахмурив густые брови. Шатен так же насупился и зло зыркнул на своего ученика, осадив его одним лишь только взглядом. — Я не трогаю! — Трогаешь.   Возразил Татто и вдруг встал с места, точно пригрозив ëкаю. Ками показушно вытащил руку из под кимоно и поправил свои одежды. И почему Таттобу возиться с ним как с маленьким? Шатену, вообще-то, около пятисотен лет! Он же давно не маленький лисëнок, чтобы им командовать. — Кто это был?   Задал внезапный вопрос воин, усевшийся рядом. — Я не обладаю такими знаниями. — Нет, обладаешь.У тебя в глазах написано.   С еле заметной ухмылкой заметил мужчина. Признаться честно, его ой как забавляли попытки лиса лгать. Так наивно они выглядели. Особенно, если присмотреться к его личику. Ками всегда поджимает губы, когда врëт, строя серьёзную и злую мину. Ну не очаровательно ли? — Это тот, к кому ты пойдëшь в следующем году. — Будешь говорить загадками, я тебя за хвост дëрну.   Наклонившись, вкрадчиво произнëс ученик, за что тут же поплатился. Ëкай протянул худую ладонь за его плечо, моментально нащупал тугой хвост из волос и дëрнул его, состроив злую и обиженную гримасу. Айкнув, брюнет положил руку под свой хвостик и посмотрел на мальчугана таким взглядом, каким обычно смотрит ребёнок, которого прервали на самом интересном моменте игры. — Это Сонкэй. Тэнгу. Я думаю, он всë еще зол за тот случай.. Двухсотлетней давности.. — Что за случай?    Сделав вид, что вообще ни капли не удивился тому, что шатену больше двух сотен лет, спросил Таттобу, после чего получил знакомую ему легенду, однако уже от лица Ками. Когда я только смог научиться менять облик, я стал общаться с людьми из твоей деревни. Тогда она только-только зарождалась, потому народу приходилось вечно держать оружие на готове, чтобы дикие звери не посягнули на их земли. Они не боялись меня, и я смог убедить их в том, что им уже давно нечего бояться и время сложить оружие. Тогда мы с Сонкэйем ещё были друзьями. Он был одним из самых добрых Тэнгу, каких я только знал. Он любил людей и никогда не строил им козни. Но в одну ночь.. Пламя охватывало его ранее изумрудный, как и мой лес, толпы крестьян бросали в чащу факелы, а Сонкэй метался от одного человека к другому, храбро атакуя их и стараясь спасти остатки своего леса. Но, когда я побежал за помощью у более благоразумных в твоей деревне, я увидел, что все, кто жил там, собрались на скромный фестиваль. Кое-как мне тогда удалось привлечь внимание толпы. Как только люди узнали о пожаре, они тут же бросили свой фестиваль и стали собирать воду в кувшины, чтобы помочь моему другу, но когда мы пришли, было уже слишком поздно. Я никогда не видел Сонкэя таким опечаленым. Он стоял на коленях перед своей обителью, что уже не выглядела как чистый лес. Скорее, она выглядела так, будто там прошла особо болезненная битва двух сильнейших Они, что во время своей борьбы правидным огнëм гнева сожгли всë до тла. Мой друг склонился к земле, сгребая пучки травы себе под голову, а как только один из людей предложил ему помощь, тогда Сонкэй прогнал всех, кто пришëл к нему. Когда я остался один, я не успел моргнуть, как он налетел на меня, как вихрь, роняя перья, и стал обвинять меня в том, что я предложил жителям деревни сжечь его лес, а потом, прямо в издëвку, прийти с кувшинами воды и тушить угли. Как я не пытался ему сказать, что это не правда, он меня не слушал и, казалось, был готов выклевать мне глаза. Он бы это и сделал, если бы я не сбежал тогда. С тех пор он пытается отомстить мне, но, к счастью, не решается забраться на мою территорию. Он ждёт меня там, за пределами леса. Потому я и сижу здесь... Вечно в золотой клетке.