national anthem.

      Антуанетта была взволнована и не понимала в хорошем или плохом смысле. Мама была на пределе, была готова заискриться в любую секунду. Прислуга убралась во всем доме, Жан готовил изысканные блюда, а отец, он был отцом, работал, скрывая свои настоящие чувства, только Девон могла о них догадываться, но и она молчала. Их секрет. Мама надела роскошное платье, отец — костюм, стол был накрыт шикарно. Мама любила впечатлять незнакомых людей. Анетта нервно улыбалась, они уже знали его и были не очень высокого мнения. Она готовила себя к худшему, к вздохам, к истерикам, к крику. Но девушка не планировала сдаваться. Антуанетта любила Альфреда и хотела провести с ним всю оставшуюся жизнь. В нем она была уверена, как ни в ком до этого. Алфи не был идеальным, но он был её человеком. Она понимала, что будет трудно с их-то характерами, но девушка нисколько не сомневалась в том, что они справятся, найдут выход. С ним она была готова работать над отношениями, а не бежать от проблем…       Август подошел за час до ужина, так же разодетый и с золотыми часами на запястье. Он выразил поддержку многозначительным кивком и объятиями, а затем прошептал ей на ухо «держись». Девон несколько раз проверила стол, скатерть, посуду, успела довести Жана до небольшой истерики, и его французский акцент стал ярко выражаться при разговоре. Анетта едва их развела, увела маму в зал. Дело было в том, что Девон была дотошной, она проверяла всех весьма тщательно, Августа это тоже не обошло. Одну из его девушек Девон довела до слез и выставила из дома, та не слышала о манерах и вставляла свое мнение через каждое слово Девон и Остина. Мать не выдержала и сорвалась. Отец сказал, что их нравы не сошлись, и пожал плечами. Сам он молчал, хотя ему тоже не понравилась девушка. Анетта так и не познакомилась с незнакомкой, была в Европе в то время, — Август её больше не приводил.       Дверной звонок прозвенел за пять минут до семи. Анетта всполошилась и повела родителей и брата в столовую. Мама почти хлопала в ладоши от восторга. Остин отложил газету и встал во главе стола, роскошные, строгие и всё-таки осуждающие. — Садитесь. — Строго произнесла Анетта. — Будьте здесь, хорошо? Я его приведу. — Ой, давай быстрее, — поторопила её мать, уже маша руками.       Анетта закатила глаза и направилась в коридор, стуча каблуками по мрамору. — Здравствуй, — почти шепотом сказала девушка, открыв входную дверь. Альфред стоял в привычном костюме, волосы были уложены, ботинки начищены, аж блестели. В его руках был букет белых пионов. — Здравствуй, любовь моя, — Альфред прошел в комнату и поцеловал лоб любимой женщины. Она заулыбалась. — Это для твоей матери. — Очень красиво, это её любимые цветы, — она прищурилась, — провел исследование? — Конечно. — Готов к взбучке? — Да, наверное. — Он нисколько не волновался — Альфред догадывался о реакции. — Пойдем. — Девушка поцеловала щеку Соломонса и за руки потянула его в сторону столовой. — Они заждались. — Одно твое слово — я уйду. — Мы уйдем, Алфи, — поправила она его и вывела в свет. — Мама, папа, это мой молодой человек — Альфред. Но вы его уже знаете… — подрагивающий голос стих.       Антуанетта сжала руку мужчины и покосилась на него. Он был спокоен, как удав. Ей же так хорошо не было. А потом она посмотрела на семью. Август слабо улыбался. Мама замерла с раскрытыми широко глазами. На лице Остина наконец стали проявляться какие-то эмоции — недоумение, страх, беспокойство, злость. — Он?! — громко рявкнул мужчина, забывая, что Альфред стоит рядом с его дочерью. Он был зол. — Альфред Соломонс из всех? — вот откуда брат набрался. Яблоко от яблони… — Антуанетта, Боже, что ты делаешь… — мать драматично ахнула, а затем схватилась руками за голову и осела на стул. — Приятно вас видеть, — довольно-таки дружелюбно сказал Август и сел за стол. Родители, нахмурившись, посмотрели на сына. — Что? Не обязательно быть грубым. Он всё-таки может стать её мужем.       Август играл с огнём. — Никогда! Ни за что! Через мой труп! — истерично закричал отец пуще прежнего. Мама испуганно посмотрела на него и взяла за руку. Он никогда не громил или не ломал ничего в порыве злости, но, кажется, сегодня мог.       Анетта дрогнула и прижалась к Алфи. Никогда она не видела отца в подобной ярости. Соломонс пригладил её руку, успокаивая. — Нет, Антуанетта, ты не можешь быть с ним. Это неразумно и небезопасно! Он не тот, кем ты его считаешь. — Мать попыталась держать себя в руках. — Я знаю обо всем, мама, — серьезно проговорила Анетта, приподнимая подбородок. — О каждой некрасивой детали. Их больше нет. Они устранены. — Боже, милая, — у Девон глаза заслезились, Анетта удивилась. — Как ты можешь быть с ним после того, что он творил… — Мне всё равно, устранены его грязные дела или нет! Ты ни за что не станешь с ним встречаться! — уже спокойнее сказал Остин, а затем посмотрел на Альфреда. — Вон из моего дома. — Холодно, четко и ясно проговорил он.       Анетта не дала Соломонсу и слово сказать. — Если он уйдет, я уйду. — Нет! Ты останешься здесь! Я запру тебя в комнате, если понадобится! — Детка, — прошептал Алфи, и она посмотрела на него, — останься с ними, я пойду. — Ты отказываешься от меня? — возмутилась девушка. — Никогда, — Соломонс улыбнулся, — я не хочу вставать между вами, встретимся через пару дней, когда они успокоятся? — Нет, мы вместе. Больше такого не предлагай. — Анетта угрожающе зыркнула на него, а потом посмотрела на родителей. — Мы будем ужинать или нам уйти? — Я не сяду с ним за один стол, — ответил отец, гордо вскинув подбородок. — Тогда мы уходим.       Анетта разочарованно выдохнула, но не показала на лице ни капли грусти, а затем потянула Альфреда к выходу. — Ты так уверена в нем?! В этом чертовом гангстере? — Остин недовольно мотнул головой, под глазами проявились морщины усталости, он был расстроен её выбором. — Да. — Она смотрела в глаза отца пристально, не моргая. — Я буду с ним, нравится вам это или нет. Я ухожу с Альфредом, а вы успокойтесь. Увидимся через пару дней. Мой номер вы знаете. До свидания.       Она взглянула на брата, тот незаметно кивнул и прикрыл глаза на долю секунду, уверяя её в том, что будет всё хорошо. Ей стало чуточку легче. Хоть кто-то был на её стороне. — Было приятно с вами познакомиться, мистер и миссис Арчер. — Альфред положил цветы на стол. — Это вам, миссис Арчер. До встречи. — Он кивнул и повел девушку к выходу.       Антуанетта прижалась к нему, она поникла, прикрывая глаза. Алфи обвил рукой её плечи и оставил поцелуй на макушке. Родители еще в шоке смотрели им вслед, не веря своим глазам, пока Август расслабленно жевал виноград. На улице было тепло, даже душно, последний рывок лета перед наступлением осени. Алфи открыл перед ней дверь машины, она села внутрь, оглянувшись на дом с идеальными белыми стенами. Она понятия не имела, сколько будут злиться родители и примут ли вообще они когда-либо её выбор. — Надо было повременить, я ведь знала, что так будет, — пробормотала она, когда Алфи сел в машину. — Вряд ли что-то бы изменилось со временем, голубка, — он развернулся к ней, — самое страшное мы прошли, — мужчина коснулся её щеки, — дай им время, они примут ситуацию и захотят поговорить. Они слишком сильно любят тебя, чтобы от тебя отказаться. — А если они не примут тебя? — её голубые глаза наполнились слезами. У Соломонса сердце пропустило удар. — Будем решать проблемы по мере их поступления, хорошо? Пока мы ничего не знаем. — Ладно. — Согласилась Анетта, Алфи слабо улыбнулся и поцеловал её лобик. — А теперь скажи, что мне сделать, чтобы ты улыбнулась? — Отвези меня куда-нибудь. Желательно подальше от Лондона. — У меня есть дом на берегу в Маргейте. — Звучит прекрасно, — она устало улыбнулась и отвернулась к окну.       Анетта поджала ноги под себя и положила голову на окно, закрывая глаза. Альфред завел машину и больше не говорил. Ей нужно было подумать, помолчать. Он удержался и не сказал, что не поздно развернуть машину и вернуться, это бы только разозлило её. Девушка бы не приняла его сдачи позиций. Анетта хотела, чтобы он стоял рядом с ней во время шторма или штиля, он будет. Она ведь нашла в себе силы протянуть ему руку, когда одной ногой он уже горел в синем пламени.       Городские пейзажи через полтора часа сменились на зеленые луга и леса. Машин стало меньше, и девушка открыла окно, давая ветру свободу играть с её локонами. Розовые лучи заката ложились на кожу вуалью, украшая сиянием. Она вздохнула полной грудью и откинулась на спинку. Завывающий, шум шин и дороги, приближающиеся крики чаек, её слабый смех. «Погода прекрасная, да, милый?» — сказала она, но ответа на вопрос не ждала. Альфред старался смотреть на дорогу, а не на чудо, всё так же улыбающееся встречному ветру. Он был счастлив, что хоть что-то отвлекло её от угрюмых мыслей. Вскоре показались невысокие домики с треснутой штукатуркой, порт, корабли, те самые шумные чайки, скользящие по синему небу. Анетта слегка высунулась из окна, вдыхая морской воздух, рассматривая пабы и магазины со старыми, выцветшими вывесками. Черная машина проехала за кованые ворота к посеревшему за время старому особняку в три этажа с видом на песочный берег. Девушка с интересом рассматривала фасад здания, приоткрыв ротик. Стоило автомобилю остановиться, как Анетта выскочила наружу. Альфред поспешил за ней и взял за руку. — Добро пожаловать в Маргейт, рай на земле.       Мужчина завел ее в дом. Она сняла каблуки и по холодной древесине направилась на маленькую экскурсию, рассматривала картины, мебель, любовалась видом из окна минуть пять, а затем и вовсе побрела босиком к воде, предупредив Альфреда. Он остался у дома, снял пиджак, расстегнул рубашку и сел на скамейку, которую давно стоило перекрасить, он смотрел и смотрел, как девушка в платье, струящемуся по воздуху, то шагала, то бежала, из-за чего брызги разлетались по сторонам. Шум прибоя медом стекал по плечам, успокаивая и нагоняя сон. В пол одиннадцатого Антуанетта подошла к нему, уставшая от игры с водой и размышлений, с испачканными песком ногами, она виновато посмотрела на него, безмолвно сообщая, что собирается испачкать пол и в доме. Он лишь кивнул и повел её в ближайшую ванную со старыми умывальниками и краниками, теми, что разделяли подачу теплой и холодной воды. Она умылась, а затем откуда-то нашла щетку и убралась за собой. Тогда Альфред наконец показал ей их спальню с балконом, выходящим на берег. Анетта стянула платье и подошла к перилам, поглядывая на луну, летающую над черно-синей пеленой моря. Она простояла так минут десять прежде, чем лечь в кровать к Альфреду.       Следующим утром Альфред встал как по будильнику, аккуратно покинул кровать, на которой посапывала Анетта, наполовину высунувшаяся из-под одеяла, спустился на первый этаж и заказал еду, ибо холодильник в этом доме был пуст, а полки покрыты пылью. Он увидел этот особняк случайно четыре года назад, разваливающееся строение на краю городу, хозяину оно было не нужно, и тот с радостью его продал. Альфреду оно тоже было не нужно, но что-то здесь его зацепило, он не мог перестать думать об араукарии на фоне синеющего моря. Здесь, подальше от столицы, было спокойно, мирно, здесь он не думал ни о чем, здесь он будто бы был свободен по-настоящему.       Анетта спустилась около восьми, так рано, шлепая ножками по лестнице, одетая лишь в его белую рубашку, она подошла к нему сзади и обняла. Алфи улыбнулся и усадил девушку рядом с собой, желая ей доброго утра. Она сделала им черного кофе, по старинке сварив его в турке, разлила по маленьким чашечкам со стирающимся узором, а там уже привезли завтрак. Девушка вытащила всё на террасу, где стояли кованые стулья и стол. В основном они ели в тишине, Анетта только спросила об истории дома, о которой Альфред ничего не знал. Она недолго поразмышляла, рассказывая ему о вариантах истории дома, включающих в себя и запретную любовь, и вражду, и ненависть, и гангстеров. Альфред заметил схожесть историй с реальностью, но говорить об этом не стал, чувствуя, что выходило это у девушки подсознательно. Она еще минут пять восхищалась местом и хвалила мужчину за то, что он не сделал здесь современный ремонт. Затем она замолчала и, выпив свой кофе, направилась в город, собираясь погулять и заодно купить парочку вещей, с собой она ничего кроме маленькой сумочки не привезла.       Альфред сел за работу, достал ноутбук из машины и расположился в кабинете со столом прямо у окна, что выходило так же на море. Ему было удобно, так он мог наблюдать за Анеттой, которая часто стала сидеть у моря, даже когда солнце скрывалось за облаками, и посылала ему в кабинет солнечных зайчиков с помощью маленького зеркальца, что заставляло его расплываться в улыбке. Он увез её подальше, спрятал от проблем внешнего мира, укрыл в секретном саду, стал этим самым садом, убежищем, где она могла расслабиться, стать уязвимой. Так начался их незапланированный отпуск.       Странный ранний подъем, Анетта переплетала их пальцы и вела мужчину к берегу, смотреть на рассвет. Они молчали, пока Анетта грелась в его объятиях. Альфред не жаловался. Ему нравилось рассматривать её веснушчатое личико без макияжа в светло-персиковых лучах на фоне пастельно-голубого неба, слушать шум воды, её смех, её шепот, прогнозирующий погоду и рассказывающий о планах на день, оставлять поцелуи на голых плечах. Они завтракали, валялись на диване или на старом покрывале рядом с водой, пока Антуанетта читала вслух романы. После обеда, как правило, Альфред уходил в кабинет и уделял пару часов работе и звонкам, Антуанетта не возражала. Она тоже чем-то занималась. Кому-то звонила, уходила в другую комнату и писала что-то в свой розовый блокнотик. Мужчина не считал нужным лезть. Расскажет, как будет готова, он был уверен, что она не станет скрывать долго, Анетта делилась с ним всем, рассказывала за завтраком ему свои чудные сны, включающих зачарованные леса, лестницы в никуда и летающие дома. Алфи держал её за руку, рассматривал браслет, свой подарок, и ему хотелось снова и снова целовать её губы.       Они гуляли по городку, за несколько дней выучили переулочки, обошли все магазинчики. Анетта купила несколько вещиц, чтобы украсить дом, не смогла устоять. Альфред был рад, что она оставляла свой след на его вещах, на нем, будь то помада на его щеке или блестяшки, которые она называла хайлайтером, на его пальцах. Они ужинали в обычной кафешке с видом на порт, где старый Джо с сединой на висках — владелец рыбного ресторана — поил моряков ромом и травил одни и те же байки раз за разом. Пара слушала внимательно, а Анетта хихикала, пародируя мужчину, говоря параллельно с ним. Они шли к особняку под фонарями, соленый воздух, старички, совершающие вечернюю прогулку, обсуждающие дела насущные и поднявшиеся на рынке цены. Скрип ворот, двери, гравий. С наступлением темноты они выключали свет, складывали подушки на полу, вешали простыню и смотрели фильмы рядом с раскрытыми дверьми, за которыми бушевало море, блестели звезды, плавали корабли. Рано или поздно Анетта засыпала на его груди, тогда мужчина нес её в комнату и ложился рядом, обволакивая собой подобно одеялу.       На пятый день Альфред встал у открытого окна, занавески, что купила Анетта, развивались на ветру, и зацепился за линию берега взглядом. Золотые волосы летали по ветру, блестя под лучами уже не такого греющего солнца, лето все-таки подходило к концу. Анетта шла по пляжу в широких пастельно-синих шортах, белом бикини, украшающих загорелую кожу, и большом кардигане настолько крупной вязки, что через дырочки свободно пролетал ветер и охлаждал кожу. Он искренне не понимал смысл такой одежды, не греет, да и весит много для кофты, но девушке нравилось, так что ему нечего было больше сказать. Её босые ноги проваливались в мокрый песок и омывались голубой водой — замкнутый круг. Анетта вдруг опустилась на песок, засунула ноги глубже в воду и обняла себя руками. Лицо у неё было задумчивое, не грустное, она что-то анализировала, будто работала над чем-то в своей голове. Альфред был уверен, что будучи в одиночестве она думала о семье, которую оставила, чтобы уехать с ним. Ни мать, ни отец дочери так и не позвонили, как и она им. Анетта выбрала его. Соломонс должен был радоваться, но девушке это принесло только волнение и грусть, поэтому он не мог улыбаться. Она поднялась и прошла обратно в дом, по звуку шагов он понял, что она прошла в кухню, затем мужчина услышал, как включается газовая плита, через пару минут до него долетел аромат свежего кофе. Альфред сел за стол и хотел уж было вернуться к работе, как в дверь постучали. Он сказал ей войти. — Мне скучно. — Анетта села на стол, закрыв крышку ноутбука. — Поиграй со мной? — Что?       Анетта рассмеялась, увидев сконфуженное лицо мужчины. — Займись со мной сексом? Я хочу тебя сейчас. — Алфи было интересно, какими такими путями шел её разум, как от желания попить кофе она пришла к желанию переспать с ним. — Ну-у-у-у, не знаю, — он отложил документы подальше и откинулся на спинку кресла, — пока от меня толку мало, может, убедишь меня? — И как же? — Анетта прищурилась. — Для начала сними эти милые шортики, детка. — Девушка послушалась, шорты полетели на кресло в углу. — Теперь кардиган. — Кофта последовала за шортами. Алфи подозвал её к себе. Она подошла на цыпочках и села на его колени, обвивая шею. — Выглядишь шикарно в купальнике. — Думаешь? — Уверен. — Поцелуй в шею. — Настаиваю на том, чтобы ты ходила так всегда. — Не хочу тебя избаловать, любовь моя, — она нажала пальцем на его нос, как на кнопку. — Очень жаль.       А затем она вскочила, проведя пальчиками по его подбородку, и поспешила к лестнице. — Ты идешь? — девушка остановилась развернулась, не заметив движения позади себя. — Конечно.       Он встал и последовал за улыбающейся Анеттой, она повела его в спальню. Верное решение, стол в кабинете вряд ли бы выдержал их вес. Проход, другой, доски скрипели под его ногами. Бриз гулял между комнатами. Девушка остановилась перед кроватью и повернулась к нему. Альфред подошел вплотную, руки — на женской талии, губы — на её губах. Проворные пальчики расстегнули его льняную рубашку и отправили на пол, туда же полетел верх купальника. Анетта прижалась к его груди своей, кусая мужские губы. Она прошептала его имя, и этого было достаточно, чтобы жара прошлась по его телу, а желание захватило разум. Девушка потянула его на себя и села на кровать, обвивая ногами торс Альфреда. Он уложил её под себя. Рука пролезла между бедер, отодвинула мешающую ткань и коснулась намокшего лона. Соломонс стал дразнить её касаниями, ловя молящие о большем стоны, от которых сердце громко стучало в ушах.       Движения пальцев участились. Она оставила красные царапины на его спине, за которые позже сто раз извиниться, несмотря на его протесты, и которые намажет какой-то мазью. Пот проступил на её лбу. Глаза зажмурились, она сжалась, желанный конец был близко, он чувствовал это, знал, выучил её тело наизусть. Пальцы на ногах скрутились — еще один знак — совсем близко. Девушка прижалась к нему, душа объятиями, и простонала на ухо. Тело дернулось, будто по нему пробежалась волна тока. Она обмякла и устало улыбнулась.       Альфред уложил её поудобнее и поцеловал в лоб. Женские пальцы по-хозяйски гуляли по его груди. Она взяла его руку, большой палец прошелся по костяшкам, на которых она потом оставила легкий поцелуй. «Здоровья твоим рукам» — хрипло прошептала она и громко рассмеялась, закрывая лицо руками. Альфред глядел на неё, не отрываясь, руки гуляли по нагому телу, улыбка цвела на губах где-то под бородой. Она успокоилась и посмотрела на него, вздернув бровь, молча задавая вопрос. Мужчина поцеловал её, притягивая за шею. Анетта пахла ванилью и кокосами. Она часто меняла ароматы, он выучил их наизусть, мог распознать в толпе, что она была рядом, его рубашки, его кровать, его квартира, офис, даже он сам благоухали.       Алфи положил её на бок, лицом к себе. Её пальчики прошлись по бороде и оказались на торсе. Девушка снова затянула его в поцелуй, удовлетворенно прикрывая глаза. Нога Анетты легла на его бок и прижала мужчину к себе вплотную. Альфред понял намек и, не став ждать ни минуты, вошел в девушку. Антуанетта оторвалась от его губ и ахнула, сжимая его бицепсы пальчиками. Он ухмыльнулся и притянул её к себе обратно, чтобы оставить поцелуй и красный след на шее. Мурашки побежали по женской коже. Чувствительная шея. Он усилил хватку на талии и стал входить медленно, дразня её и себя. Альфред не хотел никуда спешить, нежно, не менее страстно, он хотел поймать каждую эмоцию на её лице, ощутить каждое касание, дрожь её тела, расслышать каждый звук и слово. Она прислонилась губами к его ключицам, сжимаясь от его неглубоких толчков, брови сдвинулись. Мужская рука пригладила волосы, пробежалась пальцами по спине. Анетта стала двигаться сама, кусая и так растерзанные из-за раздумий губы. Соломонс положил руку на её шею, она положила свою на его. Альфред оставил несколько поцелуев на её лице.       Его нежный цветок.       Альфред перевернулся и навис над неё, ловя взгляд голубых глаз. Она смотрела на него с таким желанием, с любовью, это опьяняло. Ручки девушки вцепились в короткие волосы на затылке. Он простонал, коснулся её губ и сделал глубокий толчок, а затем еще один. Её ноги обвили его талию. Ей нужно было больше. — Я люблю тебя, люблю тебя… — шептала Анетта, не думая, и это было всё, о чем он никогда не мечтал, но в чем, как оказалось, нуждался, без чего не хотел жить.       Рука Альфреда опустилась ниже и сжала грудь. Она простонала ему на ухо, пока он оставлял очередной засос на ключице, который позже он будет рассматривать, пока девушка будет заниматься своими делами, ни о чем не подозревая. Кто-то скажет, что так он метит свою территорию, и окажется прав. Альфреду нравилось делать это, не потому что он сомневался в чувствах Анетты, а потому что это был его, вероятно, странный способ показать, что он был предан ей, только её он хотел касаться таким образом. Порою она сама делал тоже самое. Анетта легонько его кусала за плечо, оставляя отпечаток зубов, который позже ей всегда казался забавным.       Соломонс ускорился. На лбу показался пот. Тяжелое дыхание покрывало кожу девушки, заставляя пылать изнутри больше. Он коснулся её лона большим пальцем, просунув руку между их потными телами. Анетта вздохнула, она желала развязки узла, затянувшегося внизу её живота. — Хочу с тобой… вместе, — пробормотала девушка, пока её ресницы трепетали от удовольствия. — Всё, что пожелаешь, — ответил Альфред и ускорился, вдалбливая Анетту в матрас поскрипывающей кровати.       Она положила руку на его шею, сталкиваясь губами и зубами, другой она координировала его толчки, подначивая двигаться быстрее. Золотые волосы разметались по подушке. Солнце падало на их блестящие тела. Тишину внутреннего двора нарушали стоны и хлопки кожи о кожу. Анетта сжалась, больше не в силах сдерживаться. Альфред надавил на её чувствительное место. Он был на пике. — Я близко, — еле слышно проговорила она, касаясь своим лбом мужского.       Он сделал глубокий толчок. — Я люблю тебя, Анетта, — прошептал он, и девушка закивала в ответ, не имея силы молвить и слова.       Антуанетта простонала его имя и замерла, не чувствуя своего тела, разум покрыла белая пелена. Альфред кончил и устало опустился на женское тело. Анетта улыбнулась, не стала его спихивать с себя, а наоборот, прижала ближе, обвивая своими конечностями. Он сжал её в объятиях, просунув руки под спину, и уткнулся носом в шею, наслаждаясь близостью и запахом.       Они пролежали так больше получаса, правда, Альфред все-таки слез с девушки, боясь её придушить. Он наблюдал за тем, как Анетта дремала, прикрыв глаза, пока он играл со светлыми волосами и аккуратно водил указательным пальцем по телу. Соломонс не мог перестать её касаться. Девушку свернулась в позу эмбриона и уткнулась лбом в его грудь, иногда почесывая сморщенный нос, ибо волосы на его груди её щекотали.       А потом она подскочила на кровати и объявила о том, что голодна, нарушая идиллию Альфреда. Анетта натянула рубашку Альфреда, и они поспешили вниз, где она собиралась что-то сварганить не без помощи мужчины. Над островком горел свет. Шторы летали, открывая проход к берегу, где-то вдалеке пели птицы. В городе стали зажигаться фонарики. На холме загорелся маяк. Альфред принес носки сверху и надел их на Анетту, потому что ранее тем днем она поранила ногу осколком, о чем не сказала мужчине, видите ли, не хотела беспокоить. Он отчитал её и наклеил пластырь, не пойми откуда взявшийся в аптечке заброшенного дома. Они сделали салат и ждали, пока испечется картошка, когда вдруг девушка повернулась к нему, оперевшись на столешницу. — Знаешь, я решила, чем хочу заниматься. — Прекрасная новость. — Альфред искренне улыбнулся. Поиски тяготили её долгое время. — Почему ты не рассказала раньше? — Я собиралась сделать это на ужине, если всё пойдет хорошо. Но увы, — она пожала плечами и старалась не опустить уголки губ вниз. Упоминание родителей её расстраивало. Даже, когда она была в реабилитации, они общались чаще. — Мне жаль, что у тебя не получилось. Расскажешь мне? — Я всегда хотела заниматься чем-то важным, что-то искала, не знаю, почему раньше не осознала, это всё время было у меня под носом. — Анетта мотнула головой, ухмыляясь. — Я буду заниматься благотворительностью, не так, как мама, не как хобби, нет, это будет моей постоянной работой. — Я рад, что ты нашла что-то для себя, голубка, это замечательно, — она расплылась в улыбке, ей было приятно ощущать его поддержку, — что планируешь делать дальше? — Буду самостоятельно летать в страны третьего мира или еще куда-нибудь с гуманитарной помощью, помогать строить школы, дома, да что угодно, заодно попутешествую по миру, а ещё буду организовывать встречи, сборы, потрачу часть своего трастового фонда, конечно же, в общем, буду делать всё возможное, чтобы сделать этот мир лучше. Я знаю, звучит наивно, но мне нравится это, нравится быть полезной, тем более у меня есть такая возможность, — протараторила девушка. — Но для начала создам свой фонд или найду тот, что меня заинтересует. — Всё это звучит чудесно, но, — он сделал паузу, Анетта нахмурилась, что-то было не так в его посеревшем взгляде, — на сколько ты будешь покидать страну? — Не знаю, — она пожала плечами. — На сколько? — настойчивее повторил Соломонс. — Месяц, может. — Нет. — Нет?! — она возмутилась. Анетта никак не ожидала услышать запрет. — Я не против поездок, пожалуйста, я первым буду жертвовать деньги. Но я не смогу без тебя целый месяц, голубка! Я бы поехал с тобой, но на долгое время я не могу покидать Англию, здесь моя работа. Я не согласен с такими условиями.       Об Алфи в этом плане она забыла подумать. Ей стало ужасно стыдно. Девушка покраснела и свела носки вместе, смотря в пол. Она и сама вряд ли смогла бы разлучиться с Альфредом надолго, теперь, когда дело шло более-менее гладко, не считая родителей, конечно. — Три недели, может? — пробурчала она. — Две — максимум, это не обсуждается. — Анетта открыла рот, но Алфи пронзил её сердитым взглядом. — Я не смогу без тебя долго, любовь моя. Пожалуйста, пойми. С технологиями я на вы. К тому же, этого будет недостаточно. Я уже разучился спать без тебя, Анетта, ворочаюсь и смотрю в потолок, скучаю по запаху твоего шампуня или что это на простынях. — Пробурчал Альфред с недовольной миной. Анетта же заулыбалась, очень ярко, он наконец-то говорил с ней о своих чувствах, ощущениях. — Ладно, две недели так две недели. — Спасибо, — он облегченно выдохнул.       Антуанетта сделала несколько шагов к мужчине и оказалась в его объятиях. Пришлось встать на носочки. Большие руки обвили её талию, её легли на его плечи. В карибско-голубых глазах показались хрусталики радости. Девушка уткнулась носом в теплое плечо. Его дыхание проходило через светлые волосы и касалось шеи. Её мужчина, её тихая гавань, её Маргейт. Анетта могла простоять так вечность и ещё одну.