national anthem.

      Лондон продолжал жить своей размеренной жизнью, в центре кипел шум, водители кэбов давили на клаксоны, горожане спешили куда-то по обычаю, серые тучи нависли над столицей, предвещая мелкий дождь после полудня. В офисе, расположившемуся на верхних этажах небоскреба, было тихо, за исключением шума принтера и каблуков. Анетта сидела за стеклянным столом в одном из конференц-залов. Отец прошлым вечером попросил её помочь с некоторыми документами. Конечно же, девушка согласилась и приехала вместе с ним утром. Антуанетта разложила документы вокруг себя и открыла ноутбук. Какое-то время они работали вместе, но Остин позже отправился на встречу с новыми инвесторами. На помощь ей пришел брат. Он сел рядом и принялся за стопку, беря у неё половину.       Август не был бы Августом, если бы не заговорил в скором времени. Вообще, брат Анетты не был разговорчивым, если дело не касалось отцовского бизнеса, и тщательно скрывал подробности своей жизни. Его дражайшая сестра (Август был сильно привязан к Анетте и переживал за неё больше, чем за себя) была одной из немногих, с кем он мог поделиться всем, и при этом он мог быть уверен, что его выслушают и поддержат.       Сейчас же Август был взволнован, даже обеспокоен. Последние шесть тяжелых дней после праздника отца он стоял перед дилеммой, как перед вратами, за которыми скрывалось то, что он видеть не должен был. Но он узнал, заметил. Краешком глаза Август изредка поглядывал за жизнью Анетты. Август старался держаться на дистанции, не лезть не в свое дело, он не мог указывать сестре, что ей делать и с кем. Но в данном случае он просто не мог держать язык за зубами. — Ты так и не определилась, чем хочешь заниматься? — голубые глаза брата разглядывали Анетту. Он пытался «разглядеть» её настроение, было ли оно удачным для расспросов. — Неа. — Анетта неохотно оторвала внимание от документов и глянула на брата. — Я лишь уверена в том, что хочу быть похожей на маму. — Она улыбнулась ярко, как подсолнух, смотрящий на солнце. — Так скучно? — Август проговорил, не задумываясь. — Это тебе подходит? Брак, дети, благотворительность, книжный клуб?       Август посмотрел на неё с тщательно скрываемым, но читаемым сожалением. Девушка закатила глаза, мотая головой. Провести сестру оказалось задачей более трудной, чем тот рассчитывал. Он пытался снова и снова, но проваливался. — Во-первых, если бы не мама, тебя бы такого великолепного и ментально здорового тут не было, — Анетта ткнула пальцем его плечо, мило и по-детски, он поднял руки, будто защищаясь, — во-вторых, я люблю читать и обсуждать книги, в-третьих, нет ничего плохого, чтобы мечтать о семье, детях и благотворительном фонде. Я могу работать, быть сильной и независимой и в браке. — Я понимаю, но я не об этом. Тебе хватит этого? Быть женой и матерью? Без профессиональной реализации? — Конечно, нет. Поэтому я ищу, я продолжаю поиски, Август. — Девушка улыбнулась, но были в ней и снисходительные черточки. — С чего такие расспросы? Ты же уже знаешь ответы.       Август медленно выдохнул, сложил руки в замок под столом и виновато глянул на сестру, предвещая реакцию. — Разве Соломонс подходит для этого?       Анетта напряглась, хоть и усердно старалась это скрыть. — Причем тут мистер Соломонс? — её голос и не дрогнул. — Да ну, Анетта. — Август хмыкнул. Сестра не хотела говорить, и это немного задевало его. — Я просто сложил два плюс два. Во-первых, ты вышла из зала на дне рождении отца, сразу за тобой вышел он. Во-вторых, Соломонс увидел тебя с другим мужчиной и тут же заявил права. Он буквально оторвал тебя от него. В-третьих, ты смотрела на него весь вечер и светилась.       Анетта недовольно вздохнула. Плечи опустились. Она отвернулась. — Ладно, раскусил, — пробормотала девушка. — Что… — он запнулся. — Что происходит между вами? — Ну-у-у, мы… я не знаю, как объяснить. — Досада слышалась в голосе. Она была раздражена раскрытием своего секрета. — Мы видимся, ходим на свидания. У нас договор. — Договор? — Август нахмурился.       Сестра посмотрела на колени, затем на брата и поджала губы. — Если у нас все будет хорошо в течение года или немного больше, мы поженимся, — девушка пожала плечами, мимолетная улыбка пробежала по губам, заражая голубые глаза легкомыслием. И все же ей было приятно наконец-то кому-то открыться. — Поженитесь?! — Брови мужчины полезли наверх. Он не сдержался и схватился за края стеклянного стола. — Ты сошла с ума!       Девушка обидчиво поджала губы. У неё не было сестры, говорящей ей, что нельзя выходить замуж за первого встречного. Голосом разума зачастую выступал брат. — Я знаю, звучит, как безумие. Но почему нет? Ты имеешь что-то против? — Альфред Соломонс из всех? — брат вздохнул и замолчал на секунду, успокаиваясь. Он мог поклясться, что из ушей шел пар. — Он? Почему? — Август недоумевал. — У него дурная репутация, Анетта. — Перестань, — она закатила глаза. — Тебе он просто не нравится. И вообще, не будь снобом. Его трудолюбие и упорство заслуживают уважения. — Я не сноб. Мне не важно, что он вышел из рабочего класса. — Мужчина утихомирил свой тон. — Звучит по-снобски. — Антуанетта серьезным взглядом посмотрела на брата. — Пойми меня, Август. Мы хотим одного и того же. — Она заговорила с чистым, радостным волнением в голосе. — Он мне нравится. Я действительно верю, что у нас может получиться то, что получилось у наших родителей. — Тебе не кажется, что вы торопитесь? — Мы в своем собственном темпе, я тебя уверяю, нас обоих это устраивает. — Анетта широко улыбнулась и мечтательно опустила голову, играя со своими пальцами. — И нет, я не пытаюсь реализовать себя за счет брака и детей, дорогой братец. Я все ещё ищу для себя дело. А он… он делает меня счастливой. Не беспокойся за меня, хорошо? — Я просто удивлен, что ты сошлась с таким, как он, — никакие речи Антуанетты сейчас не могли привести мужчину в чувства, он упорно стоял на своем, попутно сопоставляя в голове все известные ему факты о Соломонсе. — Ты все-таки ужасный сноб, Август! — Она надула губы точно ребенок. — Ты не понимаешь, Анетта, дело не в том, что он поднялся из низов, а как он поднялся. — Все, хватит, Август! — Она резко встала из-за стола и захлопнула ноутбук. — Я ничего не хочу слушать. Ты и мама, вы твердите мне, что он мне не подходит. Я буду решать сама! И не смей говорить отцу. — Антуанетта! Послушай меня, — Август встал за ней. В его голубых глазах бушевали волны тревоги. — Нет! Я все сказала. — Куда ты? — На обед!       Девушка взяла сумку и вылетела из конференц-зала.

౨ৎ

      Анетта постучала в дверь, раскрыла её и заглянула в кабинет. Секретарши Соломонса рядом не оказалось, и она не знала, был ли он занят. Но все-таки девушка решила рискнуть. Алфи сидел за столом, без особого интереса усталым взглядом что-то рассматривая в ноутбуке. Он не сразу поднял голову, звук для начала должен был пройти мысленный барьер из проблем и вопросов, прежде чем достигнуть мозга. Голубые глаза уставились прямиком на её розоватое личико, мужчина пару раз поморгал. Время подходило к обеду, а он уже подумал, что начинает видеть оазисы в своем кабинете, оазисами, конечно, в данном случае были светлые глазки белокурой девушки. — Привет, Анетта. — Альфред подозвал её рукой. — Проходи. — Привет, — она зашла внутрь в шоколадно-коричневом деловом костюме и закрыла за собой дверь. — Не отвлекаю от чего-то важного?       Антуанетта рискнула и приехала без предупреждения. Ей просто захотелось сбежать из душного офиса отца с душным братом. Мысли Августа, как бы она их далеко не гнала, все-таки проникли сквозь её защиту. К его мнению девушка всегда прислушивалась. Она начала сомневаться в своем решении, поэтому ей нужно было убедиться в его правильности. Ей необходимо было увидеть Алфи. — Нет.       Анетта прошла и села в кресло перед столом Соломонса. Сумка плюхнулась рядом. Мужчина недоумевал. Она не подошла к нему и не поцеловала, к чему он уже привык, села, обмякла на кресле и глянула в потолок с трещинами, которыми все никак не мог заняться мужчина. Сейчас он жалел о том, что так долго откладывал ремонт в своем офисе. Альфред оглянул женское теперь уже сердитое из-за нахмуренных бровей лицо. Мысли в её головушке быстро менялись, а тело за ними едва поспевало. — Что случилось? — Ничего, — она помотала головой, затем все же выпрямилась и посмотрела на Алфи. — А что? — Ты выглядишь грустной. — Я просто заработалась, — девушка пожала плечами. Она не хотела ему врать, но и не хотела по пустякам нагружать.       Алфи грозно, хоть так и не планировал, встал из-за стола, намеренно медленно обошел его и встал перед девушкой, опершись о край. Руки лежали на груди, одна бровь приподнялась, он смотрел на неё так, как смотрит детектив на пойманного с поличным преступника. Анетта глянула на него исподтишка, понимая, что не смогла провести мужчину, и выдохнула. Часть её не хотела врать и отчаянно этому сопротивлялась. — Уверена? — Нет, — она вздохнула. — Брат узнал о нас. Он недоволен. Мне не нужно его одобрение, просто это обидно. Я привыкла, что он всегда на моей стороне.       Алфи хмыкнул. Ситуацию простой было назвать нельзя, но и когда в его в жизни последний раз что-то решалась легко, он припомнить точно не мог. Родственников Альфред не учёл. Свою репутацию с безобразным шрамом, которые на неё нанесли его поступки, а то и преступления, и дела он больно не скрывал. Чудом вышло так, что Анетта ничего о нём не слышала, но её семья могла знать. А как понял Альфред, их мнение она учитывала. Даже сейчас неодобрение брата выбило её из колеи. Естественно, он не хотел, чтобы девушка от него уходила, но, и чтобы у неё были проблемы с семьей он тоже не желал. Это бы её сильно расстроило. — Альфред, — она склонила голову набок и дотронулась до мужской руки, привлекая его внимание, — сделка еще в силе. Я уверена, мнение Августа ещё поменяется, когда он познакомится с тобой получше. — Надеюсь, так и будет, — Алфи улыбнулся, хоть и сомневался в своем очаровании и способности понравится Арчеру младшему, и погладил девушку по руке. — Я постараюсь. — Ты — чудо.       Альфред глухо рассмеялся и мотнул головой. Кем, кем, а вот чудом он точно не был. Но раз Антуанетта так считала, так его видела, то он им и будет. Только для неё. Мужчина присел на корточки перед креслом и взял обе руки девушки в свои, Анетта уже не казалась такой обремененной. — Знаешь ли ты, голубка, что забыла кое о чем? — О чем ты? — Об этом, — мужчина поманил её пальчиками, Анетта тут же нагнулась, тогда же Альфред чмокнул женские губы. Она захихикала, и носик её умилительно сморщился. — Ты милый. — Это не так. — Почему ты отрицаешь всё, что я говорю о тебе, Алфи? — Понятия не имею. — Он знал почему, но боялся сказать, боялся испортить. — Прости, если я отвлекла тебя, хорошо? — Так, давай договоримся. Чтобы ты не переживала о том, что отвлекаешь меня от каких-то важных встреч, Лилия даст тебе доступ к моему календарю. — Прекрасно. — Но, если произойдет что-то срочное, ты тут же сообщишь мне, поняла? — Да, спасибо, — Анетта склонилась к мужчине и мягко провела теплой ладонью по щеке, — за то, что делаешь для меня. — Ерунда, к тому же, ты — моя девушка. Разве я не должен делать все возможное? — Девушка? — Антуанетта, прищурилась точно хитрая лиса и склонила голову вбок, — это с каких пор? У нас договор о браке, свиданиях, но это не дает тебе статус моего парня. — Антуанетта, — недовольно пробормотал мужчина, нахмурившись. — Да, Алфи? Что? — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Ничего, — она пожала плечами, все так же ухмыляясь, а затем склонилась к уху Соломонса, став шептать, — ну, хорошо, я была бы не прочь заняться сексом на этом столе. Думаешь, он выдержит? — Ты пытаешь меня, женщина, — смешок полный досады вылетел из мужского рта. — Я рассчитывала тебя возбудить. — Что ж, у тебя прекрасно получается, — Анетта тихо рассмеялась, опуская голову. Её кругленькие порозовевшие щеки напоминали спелые яблоки в саду, голубые глаза напоминали ручей, прятавшийся в золотом поле пшеницы её волос. Очаровательна и неотразима. — Посмотри на меня. — Она посмотрела на него с наивной, почти детской улыбкой. Альфред не переставал недоумевать её появлению в его жизни. Мужчина ласково коснулся подбородка. — Ты — моя девушка, Анетта. Конец дискуссии. — Ладно, мистер Соломонс, на этот раз будет по-вашему.       Антуанетта кротко поцеловала губы мужчины. — Пообедаем? — спросил он, но она помотала головой. Ей снова нужно было куда-то упорхнуть. — Не могу, милый, у меня встреча с Одри. — Твоя школьная подруга? — Ну, почти. — То есть зашла меня просто проведать? — Да, и спросить ещё кое-что. — Слушаю внимательно. — Могу я остаться на ночь у тебя сегодня? — Конечно, — Альфред полез в карман брюк и достал оттуда связку ключей. — Держи. — Зачем? — Анетта смотрела на ключи так, будто Альфред держал не их, а огненный шар, тогда он решил попридержать предложение о создании дубликата. — Я до вечера на работе у отца, наверное. Потом заеду к тебе. — Скорее всего, ты закончишь раньше, к тому же, мы вряд ли пересечемся. У меня встреча до девяти в сити, после неё я сразу поеду домой. — Ладно, хорошо, — она все-таки взяла ключи и неловко засунула их в сумку, пытаясь попасть в нужный карман. — Тогда до вечера? — Увидимся, голубка.       Анетта чмокнула его в щеку, встала и, оглянувшись и помахав ему рукой у самой двери, покинула его офис, оставив Альфреда с ухмылкой на лице.       Девушка направилась в Кенсингтон. Её знакомая и новая подруга, Одри, уже ждала девушку в одном из тех ресторанов с пастельными стенами и мебелью, большими окнами и фарфоровыми наборами для чаепития. Они встречались пару раз после вечеринки в “Amrie” и неплохо проверили время, к удивлению Анетты. Одри изменилась и вообще не напоминала школьную себя. Это было не так изумительно, всё-таки прошло уже девять лет.       Когда-то её звали Одри Кингсли. Главная дрянная девчонка школы, диктатор, не иначе. Хотя те, кто несильно боялись школьной иерархии, шептались о том, что когда-та она таковой не была. В отличие от Анетты, Одри училась в школе-пансионате с самой начальной школы, была милым, спокойным ребенком, той, что сидела на первой парте и внимательно слушала слова учителя. Над ней не издевались, не смеялись, её просто не замечали. Но что-то, история умалчивает что, произошло в её жизни, и в среднюю школу она вернулась под новой пуленепробиваемой личинкой. Карие глаза горели, как у быка на корриде, осанка выпрямилась, туфельки сменились на тогда еще невысокие каблуки, волосы отрасли, а лицо заиграло новыми красками из-за косметики. Она изменилась. Стала курить за школой, о чем никто не имел права докладывать, да и учителя бы ни за что не поверили. За семестр с ней рядом выстроилась свита из доверенных лиц. Анетта всегда поражалась этому тайному ордену, отвечающему всем канонам подростковых фильмов. Она так и осталась отличницей, первой в классе, с безупречной репутацией, благодаря которой ей прощали скверный характер, но теперь была и возвышающейся фигурой на социальном пьедестале школы. Дело было не в деньгах её отца, самой богатой она точно не была, и кровь ее не была голубой на все сто процентов, красоту её почти можно было назвать заурядной, но силу, рвение и хватку, которые Одри имела, трудно было подделать. Она никогда не переставала бороться. В школе Антуанетта боялась попасться ей в коридоре, что уж было говорить про общение и зарождение какой-либо дружбы, а сейчас они вдвоем сидели за столиком в милом ресторанчике, и Одри совершенно искренне расспрашивала её о делах и жизни с добродушной улыбкой на лице, наливая чай в кружечку. — Чем ты сейчас занимаешься? Кажется, я оторвала тебя от дел, — Одри еще раз оглянула костюм подруги, так приглянувшейся ей самой. — Помогаю отцу, я изредка работаю ему в офисе, если он просит. И поверь, ты меня не отвлекла, я была только рада покинуть душный конференц-зал. — Замечательно. — А у тебя как дела? — Мой муж сейчас в турне, так что я развлекаюсь, как могу: бездельничаю, хожу в пижаме по дому, гуляю по кофейням и много читаю. — Одри усмехнулась. — На самом деле сижу дома и работаю над диссертацией по квантовой теории поля. Думала, слетать к нему в Амстердам на выходных, сделать сюрприз. — В карих глазах блеснул мечтательный огонек. Анетта не смогла сдержать улыбку, смотря на умиление, смазанное тоской, на лице подруги.       Счастливые пары всегда девушку очаровывали. Она не помнила, чтобы когда-то проходила мимо пар и недоумевала или раздражалась из-за их радости и влюбленности. Для неё они были чем-то эфемерным, тем, что витало в воздухе, но чего нельзя было коснуться. Анетта знала, что за обаятельным фасадом крепких, работающих, как часы, отношений стояла упорная и кропотливая работа, от чего они казались более недосягаемыми и волшебными. — Скучаешь? — Конечно. — А тебя вообще, — Антуанетта замолкла, задумавшись над тем, стоит ли задавать вопрос, но Одри прекрасно устанавливала свои личные границы, поэтому могла ей отказать напрямую, не создавая неловкой ситуации, — устраивает, что он так надолго уезжает куда-то без тебя? — Я знала, на что иду. Бывает нелегко. Но это нормально. У нас не одна жизнь на двоих, понимаешь? — она откинула прядь темных волос назад и посмотрела на в окно на пару секунд, рассматривая мужчину с гигантской собакой. — В один момент наши две разные жизни пересеклись и оказались связаны. Я могу жить без него, а он — без меня, но мы не хотим. — Девушка пожала плечами и вернула взгляд к собеседнице. — Наши жизни не вращаются вокруг друг друга, порою бывает необходимо провести время наедине с собой или с друзьями. Как минимум для того, чтобы было о чем поведать во время ужина.       Антуанетта улыбнулась. Одри была старше её на год, а говорила так, будто была старше на целых пять. Она была очень умной, да и годы терапии и самопознания, видимо, сделали свое дело. Они подружились не так давно, но Анетте казалось, что она может прийти к подруге с вопросом, и та подскажет, что делать. Но так делать она не могла ежедневно, в конце концов Анетте нужно было учиться жить самостоятельно, опираясь на свои разум и интуицию. — О чем задумалась? — Одри склонилась и поймала взгляд голубых глаз. — Брат не одобряет моего молодого человека, — Анетта досадно вздохнула. — Жаль, что так вышло, — подруга склонила голову набок, одаряя её взгляд сожаления и понимания, — не хочу говорить, что Август прав, но, вероятно, он видит того, что не видишь ты, какие-то флажки… — Может, мой молодой человек и неидеален, но он искренне старается, а Август или сноб, или чересчур меня опекает, не знаю, что хуже. — Возможно, он оттает, когда они поговорят, встретятся, они же не общались? — Анетта отрицательно помотала головой. — Я на своем примере знаю, моя мать ничего не хотела слышать о моем парне-«музыкантишке», и что теперь? Найл каким-то чудом очаровал мою мать. Она его обожает. — Одри рассмеялась. — Подожди, вероятно, всё не так плохо, как могло показаться. — Я очень на это надеюсь. — Лучше расскажи мне, дорогая, как у тебя прошло собеседование с семьей Конноров?       Около двух недель назад, когда дамы встретились для послеполуденного чаепития, они разговорились о прошлых годах, и о том, как они их провели, чем занимались, где учились и как впервые стали сами зарабатывать. Одри рассказала о том, что какое-то время работала репетитором для детей по нескольким предметам, и предложила попробовать и Анетте, ведь та говорила на говорила на французском, как будто прожила на лазурном берегу или в том же Париже всю жизнь, что было неудивительно. Одри знала несколько состоятельных семей, ищущих себе преподавателя по французскому, и дала их номера подруге. Антуанетта спустя несколько дней всё же нашла себе смелость позвонить парочке семей, но к некоторым уже опоздала, там уже нашли педагогов. — Мы встретились в прошлую среду, прошло всё неплохо, даже хорошо, но они так и не позвонили. Опыта преподавания у меня нет, да, честно говоря, не думаю, что из меня выйдет хороший учитель. Также я дозвонилась до Хендерсонов, но им нужна была няня, говорящая по-французски. — Ты говорила, ты ладишь с детьми, и это уже прекрасно. Я этих озорников немного побаиваюсь, — она несильно рассмеялась, — но ты не сдавайся, может, что-то найдешь. А если тебе это не нравится, я конечно же не буду настаивать и перестану об этом говорить, — Одри пальчиками закрыла рот на «замок». — Все в порядке, Одри, правда, и спасибо тебе большое за помощь. — Обращайся.       Кареглазая девушка засунула в рот синий макарун и подмигнула подруге, ухмыляясь с полным ртом.       Через полтора часа Анетта уже сидела в офисе, на этот раз спрятавшись в одном из пустынных кабинетов, не хотелось сидеть в зале со стеклянными стенами, где её легко мог найти брат, которого она все-таки встретила, когда пошла за кофе. Он как раз выходил из своего кабинета, когда девушка направлялась к лифту. Август тотчас заметил её и поспешил к ней. Она лишь закатила глаза. — Антуанетта? — позвал её брат. — Я с тобой не разговариваю, — она подняла ладонь, давая ему знак остановиться и замолчать.       Благо Август её всё же послушался и не подходил до конца рабочего дня. Анетта дулась и имела право, так она сама считала. Ей были приятные забота и неравнодушие брата, но называть её сумасшедшей было необязательно. Потому девушка и решила его немного помучить, хотя сама не была в восторге от ссоры. После того, как Антуанетта за одну ночь потеряла весь круг своего общения, именно Август, который на том момент уже учился в колледже, был тем, кто выслушивал девичьи обиды на мир.       Бумажная работа закончилась в восемь часов вечера и на такси поспешила домой к Альфреду, по пути рассматривая звякающие в руках ключи. Она не могла понять, осознать, действительно ли они двигались быстро? Современная культура отношений вводила ее в ступор, она не понимала, как работают механизмы, что правильно, что неправильно, какие у чего сроки, какие ограничения, когда стоит говорить о чувствах, эксклюзивности, совместном быту, но она была уверена, что не была единственной, кто запутался в паутине знакомств, приложений и гендерных ролях.       В квартиру она вошла аккуратно, будто боялась спугнуть какого-то призрака за стеной, оглядывалась и всматривалась в комнаты, освещенные розово-персиковыми лучами, проникающие сквозь занавески. Она поставила сумку у дивана, сняла пиджак и села на кресло, пялясь на стену с телевизором. Просидев так минут пять-десять, почувствовав себя более свободно, она умылась пенкой, который оставила двумя неделями ранее на полке, переоделась и вернулась в гостиную к мягкому дивану и телевизору, на котором включила один из старых черно-белых фильмов, которые не раз пересматривала. Она укрыла ноги пледом, уставилась на экран, но глаза сами по себе закрывались, и даже мысли больше не лезли в голову. Ей хотелось спать. — Анетта? — шум вывел её из дремы, и девушка солдатиком поднялась на диване, широко раскрывая глаза. За окном потемнело, а фильм закончился. — Да? — пробурчала Анетта недовольно.       Альфред зашел в гостиную и почти расплылся в широкой улыбке. Девушка сидела на диване в одной из тех рубашек из пижамного комплекта, которые он никогда не носил, укрытая пледом и сжимающая подушку. Она почти заснула, а он её разбудил. — Прости, солнце, — Алфи подошёл к ней. — Все хорошо-хорошо, я хотела тебя дождаться, но я уже не могла держать глаза открытыми. — Она мотнула головой, отгоняя сон. — Как прошла встреча? — Отлично, — он добро улыбнулся, — давай поговорим завтра, хорошо? Ты устала. Пойдем спать.       Он подал ей руку. Анетта вскочила с дивана, потерла глаза, взяла его за руку, и Альфред повел её в спальне, где позже он прижал её вплотную к своей груди и оставил поцелуй на одной из родинок на женской шее.