Лживая болезнь

      На следующий день я со страхом шел в школу. Я боялся встретить Юки и желал его увидеть, чтобы убедиться и прочувствовать любовь к нему иначе, не только в тех трех лепестках, которые я мучительно выкашлял утром. Со стороны эта болезнь, наверное, звучит и выглядит романтично: любовь вылетает из человека в виде цветов. Но на деле это тяжело и мерзко. Глаза слезятся, ты кашляешь с такими звуками, словно кошку тошнит, а потом еще и тело уговариваешь не падать в обморок от вида и привкуса крови.       Я искал Юки на каждой перемене, но этот пройдоха все время находил такие безлюдные места для отдыха, что все его одноклассники лишь разводили руками. На третьей перемене я уже просто махнул рукой — спать хотелось. Я пошел на лестницу между вторым и третьим этажом, там сейчас играло солнце, а людей почти нет.       Я сел в угол и положил голову на грудь, обхватив ноги под коленями. Тепло, уютненько. Дремать, не спать, а именно дремать, то есть находиться на грани сна и реальности, чувствовать, как расслабляется тело, но знать, что голова все контролирует. Я искал любой удобной минуты, чтобы так отдохнуть — это мое маленькое счастье.       Я вздрогнул и очнулся, потому что где-то неподалеку разнесся тяжелый надрывающийся кашель. Он эхом прошелся по лестнице, мне показалось, что кашлял я сам, но — какое счастье — это было не так.       Протерев глаза, я посмотрел на часы, время еще было, поэтому я хотел еще подремать, но услышал, как по лестнице кто-то поднимается ко мне. Я медленно перевел глаза. Показалась голова Юки. Внутри все сжалось от радости. Пусть он скажет что-нибудь, я хочу услышать его веселый голос! Он всегда был настолько солнечным, что даже песни с грустным текстом оставляли при его исполнении ощущение надежды. Юки улыбнулся, зажмурившись, солнце сверкнуло на его зубах и заигралось на светлых волосах.       — Привет, — он присел на корточки возле меня, — Мафую, да? Я ищу Рицуку, ты не видел его?       Я любовался его лицом, как завороженный. Мне всегда казалось, что он из тех весельчаков, которым рады в любой компании за то, что они умеют балагурить и очень легко воспринимают жизнь, но в его плавных чертах, в мягком изгибе бровей и затаенной нежности во внешних углах глаз, даже в вроде задорной улыбке выглядывало что-то чуткое. Его лицо двоилось от спокойного, чувственного до веселого и добродушного. Но от этого на него хотелось смотреть только дольше.       Я помотал головой. Юки встал и почесал в затылке, посмотрел по сторонам.       — Куда же он убежал, — он посмотрел на меня снова и ухмыльнулся. — Ты всегда такой неторопливый и сонный. Мило.       Слова о ханахаки уже почти вырвались у меня, но вдруг я почувствовал уже знакомое першение и щекочущее ощущение в груди. Сейчас начнется кашель! Я вскочил, что-то быстро пробормотал и побежал прочь по лестнице к туалету, задыхаясь от необходимости прочистить легкие. Наверное, Юки удивленно смотрит мне вслед.       Я влетел в туалет. Никого не было, верно, многие уже отправились по классам. Я закашлялся. Краем глаза я видел, как кровь окропляет рукав рубахи, ее стало больше, ненамного, но больше. Так я скоро в обмороки начну падать от малокровия. Больно и щекотно. Такой оксюморон от жизни. Что-то словно обрывалось, отходило от легкого и тут же задевало его стенку, а потом рвалось наверх. Я осел на пол, сил не было, я задыхался, а лепесток все еще не вышел. В прошлые разы это было проще. Заставив себя, я, выдыхая изо всех сил, лающе закашлял и выплюнул чуть ли не комок лепестков, пропитанных кровью. Его я тут же выкинул, мне становилось дурно от его вида.       А ведь дальше только хуже. Сейчас больно, неприятно только во время кратких приступов, а потом будет хроническая ноющая боль, отдающая в сердце, потому что корни цветов будут тянуться к нему.       Юки назвал меня милым, может он хотя бы немного думает обо мне? Наверное, стоит признаться ему. Это лучше бездействия, так у меня будет шанс не только излечиться от болезни, но и прожить свою жизнь с человеком, который тонко будет отзываться на мою душу. А если чувства окажутся не взаимными… то предложу переспать, а может просто уйду. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым, но и жить с постоянной болью я не смогу, я слабый. Лучше попытаться.