Призрачная хризантема

-Ну здравствуй, гэгэ. Чего так долго? -Гэгэ? – подобная наглость позабавила тëмного заклинателя. -Ну ты же старше. – на лице Сюэ Яна появилась насмешливая улыбка. – Не бойся. Это останется между нами. -С чего это вдруг? -Кто-то же должен позаботиться о твоей чести, моя несравненная госпожа. – парировал Сюэ Ян, просачиваясь в комнату. – Может, запахнëшься уже? Или прикажешь мне глаза себе выколоть? От смущения Вэй У Сянь густо покраснел. Это что-то новенькое. Сам-то он кого-угодно мог в краску вогнать своими дикими выходками, но вот чтобы его... Что ж, вызов принят. В такие игры веселее играть вдвоëм. Шумно закрыв дверь, он стянул с себя пояс. Тем временем Сюэ Ян вынырнул у него из-за спины с ведром в руке и направился к магическому полю. Даже не посмотрев в сторону тëмного заклинателя, он сказал: «Гэгэ, если не хочешь ближайшие пару дней проваляться с простудой, прикройся. А ещё лучше помойся и смени ханьфу. – стирая с пола кровавые разводы, Сюэ Ян неожиданно мягко прибавил. – Подожди немного. Сейчас закончу и натаскаю в бочку горячей воды». Вэй У Сянь растерялся. Не прошло и часа, а этот человек уже дважды выбил почву у него из-под ног. К тому же теперь он был абсолютно уверен, что Сюэ Ян – последователь Тëмного пути, талантливый и опасный. Но определëнно не для него. -Не откажусь. Хотя танмэй писала, что у неë отменное здоровье. Вряд ли я простужусь от лëгкого сквозняка. -Это два года назад у неë было отменное здоровье. После бесчисленных попыток призвать твою душу, еë золотое ядро перестроилось таким образом, что перестало помогать телу исцелять полученные раны. И не только их. Так что регенерация у неë уже давно такая же, как у обычного человека. А может быть, даже хуже. -Всë настолько плохо? -Пару месяцев назад она вымокла под дождём, и жар после этого не спадал целую неделю. – закончив мыть пол, Сюэ Ян бросил тряпку в ведро. – Если и дальше продолжишь меня провоцировать, то мы с тобой разоримся на услугах лекарей, гэгэ. Надеюсь на твоë благоразумие. -Зря. На него даже я не надеюсь. -В таком случае постарайся хотя бы себя не угробить. -Скажи, ты любил танмэй? – сорвавшийся с губ вопрос неожиданно остро кольнул собеседника. Вишнëвые глаза Сюэ Яна вспыхнули демоническим огнëм. Впрочем, длилось это совсем недолго. -Я любил человека, которого видел в ней. Вэй У Сянь хотел спросить что-то ещё, но не успел. Лениво перетекая в пространстве, Сюэ Ян направился в его сторону. -Гэгэ, это уже не смешно. Ты так громко стучишь зубами, что даже мне стало холодно. Это была сущая правда. Тëмный заклинатель и сам не заметил, как тело сковало льдом. Красные глаза с плохо скрываемым беспокойством вгрызались в его дымчато-серые. Но Вэй У Сяню вспомнились другие – сверкающие молниями, аметистовые. И слова, что выжигали внутри чëрные дыры, снова прозвучали в голове: «Если ты станешь упорствовать и защищать их, тогда я не смогу больше защищать тебя». В сознании болезненным эхом разлилось то отчаяние, с которым Цзян Чэн прокричал эту последнюю фразу: «ЗАЩИЩАТЬ ТЕБЯ – ЗАЩИЩАТЬ ТЕБЯ – ЗАЩИЩАТЬ ТЕБЯ». Душа тëмного заклинателя превратилась в одну сплошную ссадину. «Не нужно меня защищать, забудь об этом». Он оттолкнул Цзян Чэна, чтобы малодушно обо всём смолчать. А ведь причина данного поступка крылась гораздо глубже, чем могло показаться на первый взгляд. Ему просто нужна была дистанция, чтобы убедить себя в невозможности чувств, пожирающих его изнутри. «А что, если я не успею? Что, если ничем не смогу помочь? Что, если А-Чэн ... » -НЕ-Е-ЕТ! – от собственного крика у Вэй У Сяня заложило в ушах, колени подкосились и тело безвольно повисло на чьих-то руках. Чутких. Сильных. Горячих. – Сюэ Ян... -Гэгэ, ты бестолочь. Думаешь, ритуал самопожертвования – увеселительная прогулка? – Сюэ Ян сгрëб тëмного заклинателя в охапку и потащил на кровать. -Давай выпьем... -Нет. -Я хочу вина! -Хрен тебе, а не вино, гэгэ. – огрызнулся Сюэ Ян, пряча хрупкое маленькое тельце в коконе из одеял. – И даже не вздумай вставать! Я сейчас схожу за едой и вернусь. Поверь, тебе не понравится то, что я сделаю с тобой, если попробуешь в моë отсутствие выбраться из постели. -Перестань вести себя со мной как с ребёнком! -Тогда встречная просьба. Перестань вести себя как ребёнок! -Что ты себе позволяешь? Забыл, кто я? – в глазах Вэй У Сяня запылали пожары, а тьма, вырвавшись наружу, потянула к Сюэ Яну свои холодные щупальца. -Я тебя не боюсь. Не спорю, ты сильнее. Но... – хищно нависнув над кроватью, Сюэ Ян выдохнул тëмному заклинателю прямо в лицо. – Разве я заслужил смерти, гэгэ? Вэй У Сянь и сам не понимал, почему вспылил. Во всëм виновата его излишняя самонадеянность. Сюэ Ян прав. Он должен быть осторожен. Ещë непонятно, что может произойти с этим слабым, измученным телом под натиском его неугомонной души. Тëмный заклинатель устало закрыл глаза. Не прошло и дня с момента возвращения, а он уже с разгоном проволок себя по самым злачным местам прошлой памяти. Но есть ли в этом смысл? Реки крови. Горы трупов. Океан страданий. Всë в прошлом. Нужно просто привыкнуть жить с этой чëрной зловонной жижей, хлюпающей на дне души. А что Сюэ Ян? От него исходит отчëтливый запах смерти. Почему, имея довольно-таки неплохое золотое ядро, он предпочëл свернуть на кривую дорожку? Можно ли ему доверять? Что-то подсказывало, что да. Но можно ли доверять себе? Вэй У Сянь даже не заметил, как Сюэ Ян вышел из дома. Словно нахальный бродячий кот, который приходит и уходит, когда ему вздумается. «Раньше я тоже был таким. А теперь?» Дверь распахнулась, впуская с улицы манящий аромат. -Гэгэ, я принëс тебе поесть. – расставляя на столе миски, Сюэ Ян попутно знакомил тëмного заклинателя с разнообразием вкусных блюд – Тут есть рис, курица со специями, немного овощей и баоцзы. Вставай, а то всë остынет. -Как? Я даже пошевелиться не могу. Ты что, налепил на одеяло призрак человека, умершего от обжорства? -Зачем? Если бы мне понадобилось тебя обездвижить, я воспользовался бы верëвкой. – бросив на Вэй У Сяня лукавый взгляд, Сюэ Ян промурчал у него прямо над ухом. – Гэгэ хочет, чтобы я его в следующий раз связал? -Только попробуй! И тогда я точно тебя убью! -Никого ты не убьёшь. – сказал Сюэ Ян, отбрасывая в сторону одеяло. – Такой очаровательной госпоже не пристало раскидываться пустыми угрозами. -То, что я вроде как женщина, вовсе не означает, что мои слова теперь можно не воспринимать всерьёз. -Это ты зря, гэгэ. Из твоего нового положения можно извлечь немалую выгоду. -Например? – Вэй У Сянь уселся за стол и начал с аппетитом поглощать предложенные угощения. -Например, несмотря на то, что ты точь-в-точь похож на себя прежнего, поверить в то, что Старейшина Илин выбрал для своего воплощения женское тело, смогут немногие. – Сюэ Ян с нескрываемым удовольствием посмотрел на тëмного заклинателя. – К тому же, моя госпожа затмит своей красотой само солнце, а подобным сокровищем захотят обладать многие. Твоя смерть в глазах жаждущих и страждущих станет неоправданным расточительством. -Хочешь, чтобы против меня собрали вторую компанию под названием Аннигиляция Солнца? -Если у госпожи будет благородный покровитель, она сможет избежать многих неприятностей... Вэй У Сянь поперхнулся от услышанного. Неужели кто-то и правда настолько глуп, что считает возможным предлагать ему такое? -Покровитель? Я тебе не девица какая-то! Я МУЖЧИНА. И этого ничего не изменит! – тëмный заклинатель посмотрел Сюэ Яну прямо в глаза и пугающе ровным тоном задал назревший в голове логичный вопрос – Позволь узнать, а какую выгоду из моего нового положения желаешь извлечь ты? -Гэгэ, а ты всегда и во всех ищешь подвох или только во мне? -А ты мне кто? -Я тебе не враг! Не веришь мне? Ну, тогда спроси у него. Сюэ Ян коротко свистнул. Дверь почти сразу отворилась, и на пороге появился человек. Хотя человеком он был только для Вэй У Сяня, а для всех остальных – цепным псом Старейшины Илина. -Молодой господин Вэй, в-вы в-вернулись! *** В покоях Цзян Ваньиня стоял удушливый запах лекарственных трав. Две недели назад, когда его состояние резко ухудшилось, эта комната стала напоминать аптекарскую лавку: всë кругом было заставлено склянками с какими-то настойками и порошками, раздражающими его чувствительный нос своей жуткой вонью. А ещё у него появилась надоедливая сиделка в золотистых одеждах и с киноварной меткой на лбу, которая, отмахнувшись от всех возражений своего болезного дяди, переехала жить прямиком в его опочивальню, где теперь по ночам нагло занимает половину кровати. Из груди вырвался сдавленный вздох. Подобное соседство пробудило в мастере трëх ядов мучительно яркие воспоминания. Цзян Ваньинь закрыл глаза и увидел улыбающегося во весь рот прекрасного призрака, прокравшегося к нему в комнату посреди ночи, чтобы юркнуть под одеяло и погреть свои вечно отмороженные конечности о его распалëнное близостью тело. Но руки Цзинь Лина другие. Они не ластятся в надежде согреться. Они проверяют, не началось ли у любимого дяди трупное окоченение. Хотя определëнная польза от этого несносного ребëнка всë же имелась. За право круглосуточно трепать нервы своему дражайшему родственнику, Цзинь Лин любезно согласился взять на себя всю бумажную работу, входившую в обязанности главы ордена Юньмэн Цзян. Жаль только, что работать молча ему удавалось от силы первые три минуты. -Дядя, Цзэу-цзюнь выражает крайнюю обеспокоенность и просит, чтобы я позволил ему лично заняться твоим лечением. -А ты что, мой душеприказчик? Они с твоим младшим дядей уже долечили одного главу до искажения Ци. Хочешь, чтобы теперь пришла моя очередь? -Дядя! Никто не хочет, чтобы ты умирал! -Напиши Цзэу-цзюню, что согласие на своë лечение я не даю. -Но дядя... Неужели нет никого, кто смог бы тебе помочь? -Только один невозможный человек был на такое способен. – Цзян Ваньинь сглотнул подступивший к горлу ком. – Но я не смог уберечь этого героического придурка от бессмысленной гибели. -О ком ты говоришь, дядя? -О человеке, ради спасения которого твоя мать, не колеблясь, отдала свою жизнь. -Моя мать погибла от рук Старейшины Илина! Каждое упоминание о трагических событиях, унëсших жизни родителей, отзывалось в сердце Цзинь Лина тупой болью. Дядя Цзян никогда не рассказывал о том, что произошло. Зато рассказывали другие. Грязно. Желчно. Отвратительно подробно. Смакуя самые мельчайшие детали. Приняв на веру эти нелепые бредни, Цзинь Лин с особым рвением начал взращивать в себе ненависть к человеку, сделавшему его сиротой. Однако, несмотря на все старания, тëмное чувство у него в душе так и не прижилось. Хотя гнев и обида остались. -Это ложь. Твоя мать умерла на моих глазах. Она оттолкнула Вэй У Сяня, приняв на себя предназначенный ему удар. Хотя еë жертва оказалась напрасной. Он умер там же. Вместе с ней. У этих двоих всегда были особые отношения. Они любили друг друга так глубоко и нежно, что это не давало людям покоя. Злые языки поговаривали, что первый ученик клана Юньмэн Цзян специально сорвал помолвку своей шицзе с Цзинь Цзысюанем, чтобы самому занять его место. В жизни не слышал большего вздора! Твой отец полюбил мою сестру не сразу. И до этого позволял себе несколько раз делать в еë сторону весьма обидные комментарии. Вэй У Сянь не обращал ни малейшего внимания на нанесëнные ему оскорбления, но стоило кому-нибудь плохо отозваться о Цзян Яньли, как он тут же готов был вытрясти из этого человека всю душу. Именно на этой почве у них с Цзинь Цзысюанем и возникали конфликты. Но когда твой отец наконец разглядел, каким сокровищем была А-Ли, Вэй У Сянь не стал препятствовать их союзу. А уж когда появился ты, радости его и вовсе не было предела. – Цзян Ваньинь посмотрел на племянника и серьёзно сказал – Запомни, А-Лин, он скорее бы умер сам, чем позволил бы твоей матери страдать. Цзинь Лин ошарашенно смотрел на дядю. Почему он всë это время молчал? Почему позволил ненавидеть человека, ради которого его мать пожертвовала своей жизнью? Почему не поделился с ним своей болью? -А как он умер, дядя? -После того, как твоя мать погибла от руки неизвестного заклинателя, Вэй У Сянь окончательно потерял рассудок. Он упал на колени в лужу еë крови, закрыл лицо руками и издал такой душераздирающий крик, что все, у кого в груди билось сердце, почувствовали, как оно остановилось. Всего на мгновение, но этого хватило, чтобы понять, что они все перешли черту. Вэй У Сянь решил, что живым с этого кровавого поля брани не уйдёт никто. Он использовал Стигийскую Тигриную Печать, наказывая за гибель любимой шицзе весь этот прогнивший до основания мир. В ту ночь от его руки пало три тысячи заклинателей. Конечно же никто не мог позволить Старейшине Илину и дальше разгуливать по осквернëнной его стараниями земле. На него накинулись все разом, прекрасно понимая, что по одному одержать над ним верх шанса ни у кого из них не было. Я отправился вместе со всеми на гору Луаньцзан в надежде, что смогу каким-то чудом отбить его у этой кровожадной толпы. Он был так близко. Смотрел на меня своими огромными испуганными глазами. А потом взял и сиганул в пропасть, уводя за собой бесчисленную армию мертвецов. -Зачем он это сделал? -Предполагаю затем, чтобы мы с тобой жили легко и счастливо. – сказал Цзян Ваньинь, потирая пальцами переносицу. -Дядя, как ты себя чувствуешь? -Не знаю, может дрянь, которой меня пичкают наконец-то сработала, но сегодня гораздо лучше. Если так пойдёт и дальше, то уже к концу недели смогу выволочь тебя отсюда за шкирку. -Дядя! – возмущëнно воскликнул Цзинь Лин. – Ты же сам разрешил мне остаться! -Не припомню, чтобы ты меня спрашивал. Может не расслышал из-за грохота, с которым слуги таскали в мою комнату твои сундуки? -Ладно-ладно. – примирительно вскинул руки Цзинь Лин и решительно перевëл тему. – А что Цзыдянь? -Цзыдянь на мой призыв не отвечает уже больше года. Ни единой искры. Теперь это просто кольцо. Цзинь Лин резко поднялся на ноги. Разрывая тишину торопливыми шагами, он подошёл к кровати. Глаза были красные от подступивших слëз. Цзян Ваньинь не говоря ни слова, похлопал по свободному месту рядом с собой. Цзинь Лин с благодарностью принял это молчаливое приглашение. Растянувшись под боком у самого близкого в жизни человека, он тихо прошептал: «Дядя, не оставляй меня одного»... -Не бойся, А-Лин. Я буду жить из вредности.