LtH: other stories

      На закрытой тренировке Королевской Стражи Ларс присутствовал впервые. Не в качестве участника, конечно, а простого рядового зрителя: хотя Папирус и настаивал, Андайн дала понять чётко и ясно, что не пустит на тренировочную площадку неподготовленного бойца… даже такого, который некогда вполне успешно выстоял против неё.       «Ну, со второго раза», — мысленно добавлял Ларс, пока слушал их спор. Если учитывать его самую первую попытку, он проиграл всухую — но, разумеется, никому об этом знать не обязательно. И пусть теперь ему допускалось лишь смотреть на ход тренировки, он всё равно был в неописуемом восторге. Ведь мало того, что зрелище сражающихся между собой монстров само по себе было чрезвычайно интересным, ему наконец выдалась возможность спокойно посмотреть на Андайн со стороны.       — Видел, как она увернулась? До сих пор не понимаю, как с таким тяжёлым оружием она умудряется двигаться так, словно у неё в руке долбанный веер… Это тоже какая-то магия или Дайн просто слишком крутая, чтобы обращать внимание на его вес?       Ларс на время прервал свой монолог, сосредоточив взгляд на площадке. Момент казался напряжённым и совершенно безвыходным: монстр, с которым сражалась сейчас Андайн, выглядел раза в два крупнее неё и в данный момент был в куда более выигрышной позиции, позволяющей ему нанести решающий удар. Его оружие, тяжёлый двуручник с крепким древком, рвануло к амфибии на такой скорости, что ни одно живое существо не успело бы даже подумать об увороте. Но, видимо, уворачиваться Андайн и не планировала: вместо этого она парировала своим копьём столь мощный удар, заставив соперника потерять равновесие, а затем быстро обогнула его и одним ослепляюще резким движением вырубила гиганта, заставив его упасть на землю. Отдыхающие члены стражи, которые всё это время так же внимательно следили за исходом боя, одобрительно засвистели, словно футбольные болельщики, празднующие очередную победу их команды. Ларс машинально прикрыл рот рукой, зачем-то пряча восторженную улыбку.       — Охренеть. Я ничего не понял, — из-под его ладони раздался нервный приглушённый смешок. — А ты успел что-нибудь разглядеть, Папс? Чёрт, моё человеческое зрение за ней не поспевает.       На самом деле, сидящий рядом с ним скелет уже давно не проявлял интереса к творящемуся на площадке. Во-первых, для него это не было в новинку — в своё время Папирус побывал на куче разных тренировок и заранее знал исход любой битвы с капитаном Королевской Стражи. Во-вторых, сегодня впервые за долгое время новичком на площадке был не он, а Ларс, так что ему следовало вести себя более сдержанно и по-взрослому. А в-третьих, ну… Не то, чтобы он хотел лезть не в своё дело, но любая реакция друга, обращённая к Андайн, в последнее время была такой жутко занимательной… Если можно было так выразиться.       А почему бы, собственно, и не выразиться именно так? Все эти долгие взгляды, которые он тайком бросал на амфибию. Совершенно неподдельная радость каждый раз, когда у неё находилась для них свободная минутка. Очарованность едва ли не каждым движением. Довольно занимательно. Было о чём подумать.       — Ну что, кто-нибудь ещё рискнёт со мной сразиться? Или все уже выдохлись и хотят по домам? — поддразнивающе выкрикнула тем временем Андайн. Стражники засуетились, зашептались и принялись подталкивать друг друга, споря, кого их капитан будет муштровать следующим. Папирус снова кинул взгляд на Ларса. Судя по всему, его не сильно волновало, кто там в итоге вышел в центр: всё его внимание было приковано к Андайн, к её дерзкой улыбке, горделивому взгляду, по-настоящему королевской осанке.       Божечки. Он ведь даже не пытался…       — Словил небольшой краш на Андайн, а, Ларс?       Папирус сказал это так тихо и деликатно, как только мог, но даже это не помогло смягчить ситуацию. Сначала у Ларса с лица сползла улыбка и округлились глаза, затем он выпрямился так, словно кто-то со всей дури врезал ему по спине палкой, а в конце скорчил такую неестественную рожу, что скелет на секунду забеспокоился, не инсульт ли у него. И после этого впечатляющего мимического представления он, стремительно краснея и давясь воздухом, наконец выпалил:       — Пф-ф-ф-ф-ф, что-о-о-о-о, не-е-е-е-ет?!       Папирус никогда раньше не слышал, чтобы кому-то удавалось использовать в одном коротком предложении сразу все возможные тональности. Наверное, именно поэтому его лицо и приняло настолько изумлённое выражение… Ларс же, в свою очередь, глядел на друга таким ошарашенным взглядом, что, можно было подумать, Папирус по случайности раскрыл какую-то величайшую тайну. Да для кого это было тайной? В смысле, это же должно быть очевидно, разве нет? Это ведь должно было быть очевидно хотя бы для самого Ларса. Верно?..       Маленькое пространство вокруг них мгновенно окутало ореолом неловкости. Папирус, уже пожалевший о том, что вообще раскрыл рот, хотел перевести всё в шутку, но Ларс пришёл в себя чуть раньше.       — В… вышло… не очень правдоподобно, да?       — Ага, да, — подтвердил Папирус. — Не очень.       Ларс метнул взгляд на тренировочную площадку и обратно. Краска, залившая его лицо, расползлась до самых кончиков ушей.       — Тогда. Что же, это значит, что я… правда?       — Мхм. Похоже на то?       Не найдя больше ни слов, ни другого выхода из ситуации, Ларс с тихим стоном уронил лицо в ладони и сгорбился, словно этого короткого разговора хватило, чтобы он растерял всю свою энергию. Не удивительно, конечно — как ещё он должен был себя чувствовать, осознав причины собственного поведения? Если бы Папирус не беспокоился о том, что Андайн даже издалека заметит перемену в его настроении и решит лично удостовериться, всё ли в порядке, он бы позволил другу побыть в таком состоянии столько, сколько ему будет комфортно. Но сейчас стоило быстро привести его в норму. Ради него же самого.       — Эй, ладно тебе, Ларс. Взбодрись! — начал Папирус, украдкой посмотрев по сторонам и убедившись, что никто их не слушает. — Это же не конец света. Да и с кем не бывает, в самом деле!       Ларс промычал что-то нечленораздельное в ответ. Тогда Папирус придвинулся ближе и потряс его за плечи — кажется, это помогло немного сбить напряжение, потому что тот наконец немного расслабился. Лицо из укрытия ладоней он, правда, пока не достал.       — Это же просто лёгкая влюблённость. Ничего страшного! Со временем пройдёт, — с видом знатока продолжил вещать Папирус. — Поначалу будет неловко, конечно, но, когда через это пройдёшь, ваша дружба станет только крепче. Поверь мне, я знаю, о чём говорю! Скажу тебе по секрету, здесь нет почти ни одного монстра, кто хотя бы раз немножко не влюблялся в Андайн. В смысле, она же классная! Как в неё вообще можно не влюбиться?       Неизвестно, было ли это мастерство красноречия Папируса или просто тот факт, что он искренне пытался его поддержать, но пока он говорил, Ларс начал понемногу остывать. Вскоре он даже поднял лицо и принял почти невозмутимый вид, продолжив наблюдать за ходом тренировки. Ключевое слово «почти». Нет, сохранять невозмутимость, когда Андайн была так неотразима в бою — это какой силой воли или, наоборот, насколько скудным спектром эмоций надо обладать!       Он устало выдохнул, подперев рукой щёку.       — А ты?       — М? Что я? — скелет посмотрел на него с лёгким недоумением. Ларс перевёл на него взгляд, не удержавшись от грустной улыбки.       — Ну. Тоже в своё время «словил небольшой краш»?       — Ах, это! Ну что ты, — Папирус важно тряхнул головой. — Наши с Андайн отношения всегда были исключительно профессиональными!       Ларс прыснул от неожиданности. То, с каким восторгом сам Папирус всегда о ней рассказывал, ни при каких условиях нельзя было охарактеризовать как «профессиональные отношения». Если не банально втрескался, то хотя бы боготворил. И кого он пытался надуть! Они же два сапога пара.       — Ладно, как скажешь. Тогда, могу я просить тебя, как друга, ничего ей не говорить? Знаю, она, вроде как, твоя начальница, и ты должен докладывать ей…       — О чём ты говоришь, Ларс! Это же личное! — возмутился тот. — И вообще, в мои обязанности входит доклад о внешних событиях, а не о том, кто что к кому чувствует!       — Да-да, прости, тупанул, — Ларс примирительно замахал руками. — Тогда этого разговора не было. Окей?       — Какого разговора не было?       Раздавшийся прямо перед ними голос Андайн заставил подпрыгнуть обоих. Как она, чёрт возьми, умудрилась так незаметно подойти к ним — да ещё и не со спины, а прямо в лоб?! Либо она обладала самой неслышной походкой на свете, либо доблестный капитан Ларс и Великий Папирус только что с треском провалили экзамен на внимательность.       — Никакого! Никакого разговора не было! Тут вообще никто ничего не говорил! — затараторил Ларс, мгновенно покрываясь потом от волнения. Правая бровь Андайн поползла вверх, придав лицу выражение обеспокоенности: а уж если Андайн волнуется за друзей, так просто от неё не отвертишься. Папирус знал это как никто другой, потому и развил в своё время навык скрывать эмоции — чтоб зря её не беспокоить.       Но вот Ларс справлялся из ряда вон плохо. Видимо, придётся выручать бедолагу…       — Да он просто не хочет отпускать меня сражаться с тобой! Боится, как бы я тебя случайно не ранил.       — Прошу прощения?! — Андайн повернулась к Папирусу так резко, что волосы, собранные в тугой хвост на затылке, звонко хлестанули воздух. А лицо уже пересекала широкая азартная улыбка. — Кого-кого ты собираешься ранить? МЕНЯ?       — Ну разумеется! Разве не ты недавно говорила, что я делаю большие успехи в боевой магии? — приосанился тот.       — Говорила. Но это не значит, что ты хорош настолько, чтобы победить меня!       — Может, проверим?       Ларс метал тревожный взгляд то на одну, то на другого, не уверенный, следует ли ему вставить своё слово. И думал он, судя по всему, слишком долго, потому что Папирус и Андайн уже спешили к тренировочной площадке, споря и подкалывая друг друга на ходу. Нет, конечно, переживать было не о чем, ни один из них не собирался уложить другого в могилу — так, слегка поколотить в обычном спарринге. Поэтому Ларс позволил себе выдохнуть с облегчением и продолжить наблюдение на спасительной дистанции.       Впрочем, не прошло и минуты, как он снова спрятал вспыхнувшее лицо в ладонях. Надо будет не забыть поблагодарить Папируса за то, что отвлёк внимание на себя…