LtH: other stories

      Плотный воротник жутко давил на шею. Лацканы были прямыми и до омерзения выглаженными, пуговицы блестели так, что могли бы ослепить пролетающих над домами птиц, а стрелки на брюках были такими ровными, какими никогда не были дороги в его родном городе. Ларс раздражённо одёрнул пиджак и скорчил своему отражению недовольную рожу. Как будто оно было виновато в том, что ему пришлось напялить на себя этот несчастный костюм!       Он ещё никогда раньше не носил костюмы… Не было подходящего повода, да и в целом Ларс предпочитал куда более удобную одежду. Что-нибудь помягче. Что-нибудь, что прилично выглядело и потасканным, и пожёванным. В чём можно было пробежаться, не боясь вспотеть как скотина, спокойно поднять руки или при необходимости залезть на дерево. А костюм превращал его в неуклюжего медведя, скованного и неправильного. Но делать было нечего. Событие, на которое он сегодня собрался, было довольно торжественным. А в таких случаях без официального прикида не обойтись…       Вздохнув, Ларс опустил глаза вниз и уставился на свои ноги. Да, в итоге он залез в хренов костюм, но вот запихивать ноги в твёрдые кожанные ботинки всё же наотрез отказался — поэтому из-под штанин на него в ответ выглядывали белые высокие кеды. Со слегка запылившимися шнурками, здоровой царапиной сбоку да чёрным пятнышком на носке, который он так и не оттёр… Ну и ладно. Кому взбредёт в голову присматриваться к его обуви. И вообще, всё равно он не напялит на себя эти жуткие ботинки! Он же в них ноги угробит. Уж лучше совсем босиком пойти.       — И всё-таки стоило попросить Родонит оформить эти патлы в адекватную прическу, — пробормотал Ларс, когда взгляд снова скользнул по зеркалу и остановился на волосах. Сильно отросли… В распущенном виде кончики почти касались плеч, неприятно щекотали шею, а при сильном ветре так и норовили залезть в рот и нос. Пожалуй, он не был готов столкнуться на празднике сразу с двумя раздражителями — костюмом и длинными волосами. Так что самым верным решением было бы собрать их в хвост… Или попробовать заплести косу? Или просто заколоть сзади? А может…       — А тебе, оказывается, идут костюмы! Кто бы мог подумать.       Ларс обернулся на голос и, встретившись взглядом с Андайн, сперва даже не поверил тому, что увидел. Разумеется, ей тоже пришлось приодеться — тёмно-синее платье с россыпью блёсток на подоле и разрезом на правой ноге смотрелось на ней чертовски непривычно. Он как будто видел старого друга, который сейчас почему-то казался незнакомцем. Нет, выглядело совсем неплохо! Здорово даже. Только как-то чересчур изящно, что ли? В таком прикиде Андайн совсем не была похожа на свою обычную, хорошо знакомую ему боевую версию. Ту, которая громко смеялась и могла чисто по-дружески со всей дури хлопнуть тебя по спине, после чего приходилось собирать себя по осколкам. Нет, сейчас она была похожа на какую-то волшебную русалку, которая обменяла хвост на ноги, чтобы немного поблестать на суше. Странно.       Но почему-то… Ларс не мог отвести от неё глаз.       — Правда? Хочешь сказать, я даже прилично выгляжу? — он ещё раз быстро глянул на своё отражение в зеркале и непроизвольно скривил губы. Не сказать, что он был согласен. Как-то неестественно он смотрелся в такой строгой одежде — точно ребёнок, собравшийся на чужую свадьбу. Но раз уж сама Андайн сказала, что он хорошо выглядит…       — Довольно прилично, — совершенно искренне подтвердила та. — Я даже почти поверила, что ты серьезный капитан корабля, а не какой-то придурошный соседский пацан.       — Эй!       Её смех прокатился по слуху, словно шелест мелкого песка от накативших на берег волн. Ларс неловко потёр ладонью ухо и отвернулся к столу, чтобы взять с него свои серьги. И, возможно, чтобы скрыть проклятую горячую краску, залившую щёки. Как всегда не вовремя…       Чёрт побери. Прошло уже столько времени! Ларс успел пожить на этой планете, слетать в космос вместе с Сансом и Папирусом, посетить Землю, вернуться, пожить тут ещё… А его чувства к Андайн все никак не угасали. Напротив — кажется, с каждым разом разгорались всё сильнее. Окрашивались новыми цветами, приобретали всё бо́льшую глубину. Он надеялся, искренне, до сих пор надеялся, что это всего лишь легкая влюблённость — что-то сродни тому, что испытывают фанаты по отношению к своим кумирам. И что это пройдёт со временем… Ошибался. Он проваливался в этот омут всё глубже, да с такой скоростью, что уже давно пробил головой Марианскую впадину! Или что там считается самым глубоким дном в океане?       Его всё в ней привлекало. Её непосредственность. Её грубость. Её искренность и отзывчивость, привычка к дружескому рукоприкладству. Огненные волосы, рассыпанные по спине и плечам. Воинские повадки. И это не было слепым восхищением — его устраивали даже минусы! Даже когда злился на неё, он не мог перестать думать о том, как много она для него значит… И всё же, в глубине души Ларс знал, что не мог признаться. Нет, это однозначно дохлый номер. Андайн никогда не ответит на его чувства, даже если очень постарается — а с неё станется постараться, он был уверен в этом на все сто. Он ведь тоже был ей дорог — как друг, разумеется. А Андайн ради друзей и не на такое шла.       Поэтому нет. Даже если эти чувства грозились однажды разорвать его на части, о признании не было и речи. Это было бы слишком эгоистично с его стороны. И страшно — пусть лучше так, чем испортить столь близкие дружеские отношения, которые были у них сейчас. Ларс не хотел этого терять. Не хотел усложнять. Пусть лучше всё так и остаётся…       — Ла-арс! Чего застрял, хочешь быть последним прибывшим?       Пират вздрогнул, когда её голос вырвал его из задумчивости. И тут же зашипел сквозь зубы, обиженно глянув на серьгу, которую всё это время пытался вставить в ухо. Кожу прищемил. Нда, не ожидал он от своих любимых украшений такой гнусной подставы…       — Божечки, ну ты как маленький! Дай-ка…       Он машинально затаил дыхание, когда она выхватила у него из рук серьгу и уверенно тронула пальцами ухо. Андайн ненавидела копаться с мелкими деталями, но вставлять тоннели в его уши всё равно научилась. К слову о том, на какие жертвы она готова пойти для друзей.       — Готово. Вторую?       Он послушно вручил ей вторую серьгу и дождался опознавательного щелчка, прежде чем улыбнуться и произнести короткое «спасибо». На большее его бы сейчас точно не хватило. Голос рядом с ней порой совсем его не слушался.       — Ну ты чего такой деревянный?! Встряхнись! Оживи! Праздник всё-таки, а ты мрачный, словно на похороны собрался! — Андайн неожиданно потрясла его за плечи, перемешав между собой все мысли, чувства и внутренности. Хотя, Ларсу это было даже на руку — от такой жёсткой встряски он в самом деле почувствовал себя чуть лучше. Такое взбалтывание было куда привычнее и не смущало так же сильно, как аккуратные касания пальцев к мочкам ушей… Это, словно окунание головой в ледяную воду, быстро приводило в себя.       — А понежнее нельзя было? — фыркнул он с самым недовольным видом, на который только был способен. — Я вообще-то очень хрупкий.       — Хрупкий? Ты-то? Не смеши мои тапочки! Крепче тебя только алмазы! — рассмеялась в ответ девушка и, пока Ларс пытался придумать подходящий этому каламбур, толкнула его бедром, чтобы подойти к зеркалу и поправить прическу. Он едва удержал за зубами замечание о том, что ей нечего поправлять — она ведь и так божественно выглядела.       — Ну что, пойдем?       — Позволишь себя сопровождать, пока мы не доберёмся до места, Дайн? — спросил Ларс, по привычке неторопливо обойдя её по кругу и подав ей руку. Амфибия внимательно проследила за его перемещениями, совершенно позабыв о своём занятии. Прядь у лица, которую она так старательно пыталась заколоть шпилькой, всё-таки выпала из прически и лёгкой волной упала на скулу.       — Знаешь, Ларс, я давно заметила за тобой одну забавную вещь. Но всё никак не решалась спросить…       — А? Вещь? — незаметно сглотнув, повторил тот. — Какую?       — Вне зависимости от ситуации, ты всегда встаешь слева от меня. Опасность ли там или даже что-то незначительное, вроде похода за покупками. Даже когда мы просто болтаем, ты стараешься стоять слева. Разве не странно?       — Я… разве? Никогда этого не замечал. Наверное, как-то неосознанно получается, — ответил пират, искренне надеясь, что лицу становится жарко не потому, что оно краснеет. Андайн подозрительно прищурилась.       — Это всё потому что я не вижу левым глазом, да? Ты меня так страхуешь что ли?       — Э-эм… Ну, я… В-вовсе нет! Погоди! Да я уже и забыл, что у тебя один глаз нерабочий! И вообще, с чего бы мне заниматься такими глупостями?       — Из тебя хреновый притворщик, ты в курсе? — осведомилась девушка.       — Да нет же, я серьёзно! Просто… Просто у меня центр тяжести смещён влево! И глаз косит на левую сторону. Да я просто одно сплошное лево! Поэтому всегда и ухожу туда…       Андайн насмешливо фыркнула, но всё же сжалилась и аккуратно взяла своего спутника под руку. Даже слишком аккуратно. От таких прикосновений его всегда пробирала приятная дрожь, от которой почему-то становилось неловко.       — Это очень мило с твоей стороны, Ларс. Спасибо, — проговорила она вполголоса, когда они вышли наружу, и за ними с тихим щелчком закрылась дверь.       — А… Да не за что, Дайн.