«уродливый зачаток страха
тобой погублен. почему?
в тебе живут и жизнь и плаха,
так дай же власть одной иль тьму.»
Автор
***
Яркое солнце, постепенно опускающееся с неба, вытягивало тени и блестело, отражаясь в бесчисленных металлических элементах строений, окружающих троицу ребят, бурно болтающих между собой. Казалось, что шли они по зеркальному лабиринту, так ярки были всполохи лучшей вокруг. Жара по чуть-чуть отступала. Троица друзей, всё равно изрядно вспотевшая от долгой прогулки, старательно убеждала своих в членов чём-то. — Рич, если бы жизнь наделила тебя мозгами, заместо бесполезно-длинного языка и рта, который никогда не закрывается, то вопрос о том, какого числа у Стена день Рождения, точно не возникал бы. Эдди хмуро окинул взглядом своего друга. «Он похож на котёнка, когда сводит брови так» — пронеслось в голове у Ричи, но вслух он сказал совсем другое. — Сладкий мой, я хочу тебе рассказать три очень важных новости! Во первых, я уже в который раз повторяю тебе, что не силен в датах, из-за чего, к моему же великому сожалению, не помню точно: двенадцатое это июля или четырнадцатое! — Т-трин-надцатое, Рич, ты со-овсем балда, — с деланым сожалением покачал головой Билл. Каспбрак лишь поднял одну бровь, явно не понимая, зачем тот сказал ему правильную дату. Намного вернее было бы выбрать один из вариантов Ричи, чтобы посмотреть, как тот либо заранее поздравит недоумевающего Уриса, либо опоздает на день, за что будет награжден немного (хотя, скорее всего не немного) обиженным взглядом карих глаз из-под вьющихся волос. Может хоть это пойдет на пользу балаболу, отчего тот станет чуточку ответственнее. — В точку, Билли-Бой, но я назвал эту же. Так и сказал — день Рождения нашего любимого Стена тринадцатого июня! Тозиер хихикнул, на что его друзья лишь закатили глаза. — Июля. Т-ты говорил ч-что-то о т-трёх вещах. — И снова ты подлавливаешь меня, дружище, вторая новость в том, что жизнь наделила меня не только очень длинным языком, — Он принял самодовольное выражение лица, — и маме Эдса эта часть тела во мне очень нравится, а третья, что мой ро… — БИП-БИП РИЧИ! — вместе вскрикнули на него Эдди и Билл, одновременно стукнув того с двух сторон. Ричи расхохотался, а Эдди вновь недовольно насупился. — Ну, ты чего, Эдс? Неужели я не нравлюсь тебе? — Ричи скорчил, как ему казалось, крайне милое выражение лица, театрально подняв брови. Тозиер прекрасно понимал, что тот обижается него из-за формы имени, которая случайно вылетела из его рта. Он сам обещал себе никогда не называть Эдди Эдсом, но ничего не мог с собой поделать. — Билли, у нас проблемы, внутри команды разлад! — Билл никак не реагировал на его слова, кроме поверхностной улыбки. Он думал о странном чувстве, что испытывал. Будто что-то должно случиться, но что? Денбро понятия не имел, что же конкретно его беспокоит, когда Ричи перешел к активным действиям по выбиваю прощения из Эдди. Тозиер щекотал его, повторяя «Ну Эддичка, ну пожалуйста, ну прости своего старого и глупого друга!», тот заливался смехом, пытаясь отмахнуться от рук балабола. Понимая, что от цепких пальцев, перебирающих его ребра, не отвязяться никак, Каспбрак пошел на крайние меры и рванул прочь, резво выпутываясь из рук своего мучителя. Ричи погнался за ним, а Билл, забыв о своих мыслях, смеясь побежал вдогонку. Лавируя между фонарными столбами в попытке поспеть за Эдди, Ричи чуть не влетел в один из них. От резкого торможения его очки окончательно слетели с носа, Эдди добежал до конца улицы, развернулся, дразняще высунул язык и скрылся за углом. Пока Тозиер, прилаживал изоленту на положенное ей место, Билл поравнялся с ним. Из-за угла вдруг послышался высокий крик, а затем приглушённый звук, чем то похожий на тот, с которым большой мусорный пакет падает на землю. Ребята переглянулись и ринулись к Эдди. Вид был примерно такой: Каспбрак, тихо матерясь, держится рукой за нос и не вставая, спиной отползает от Виктора и Патрика. Последний задумчиво курит, даже не смотря ни в чью сторону. Крисс лениво оглядывает жертву, постепенно сгибаясь над ней. Балабол, известный также в узких кругах как Ричи-мать-твою-что-ты-творишь-Тозиер, увидев всё это, ни секунды не раздумывая ринулся с кулаками на обидчиков. Он был готов рвать и метать за порчу такого прекрасного дня. Ричи занес кулак над ухом блондина и попал бы, если бы тот не увернулся вовремя. Костяшки лишь чуть прошлись по нижней губе. На ней выступила капелька крови, которую Крисс быстро слизнул. — Гребаный членосос, какого хуя? Ты думаешь, что если он один, то его сразу можно пиздить? Ричи попытался провернуть то же действо, что и планировал, но в этот раз — уже другой рукой. Результат не изменился: никакого тяжелого урона, лишь легкое касание плеча. Билл растерялся, он не понимал, что происходит. Тозиер махал руками и осыпал проклятиями смешанными с матюками Крисса, а тот просто уворачивался, даже не достав руки из карманов. Из ступора его вывел Эдди, коснувшийся его ног. — Билл, это… Но тот не дослушал, а сразу рванул на помощь другу. С каждым оскорблением, падающим изо рта Ричи он был абсолютно согласен. «Наверное они оба под наркотой или пьяные, раз не бьют в ответ. Вдвоем с ними в таком состоянии справиться проблем не будет.» — подумал Денбро. Он хотел было ударить Виктора под колено, чтобы помочь Ричи, но до этого момента незаинтересованный ни на каплю Патрик резко метнулся к Биллу, огрев того кулаком по голове. В глазах немного помутнело. К Тозиеру же внимания так и не появилось. Балабол, уже порядком уставший, также старательно пытался достичь своей цели вмазать уроду. Выглядели они с Виктором так, словно у одного были завязаны глаза, а второй являлся ожившей пиниятой, специально избегающей биты. Билл сделал ещё одну попытку и вновь получил, только в этот раз Хокстеттер ударил его под дых. Весь воздух мигом выбило из легких и он согнулся пополам. Страшно представить, что было бы с его солнечным сплетением, ударь долговязый его правой рукой. По всей видимости Патрик устал от этого шоу, поэтому просто схватил руку Ричи в очередном замахе и развернул того на себя. По лицу у парня тёк пот. На мгновение его глаза застелила ярость, но затем пропала. — Давай-ка поговорим, дружок. — сказал Хокстеттер, и не дожидаясь реакции, потащил Тозиера на другую сторону улицы. Билл хотел побежать за ним, но Крисс оставил его, зафиксировав руки заики за его же спиной. Он попытался вырваться, но ничего не вышло. Денбро посмотрел на Эдди, кровь из носа которого уже успела остановиться, тем не менее закапав рубашку алыми каплями. Каспбрак загипнотизировано смотрел на отдаляющихся людей. — Значит так, дорогой Ричи, — Патрик отпустил парня, но всё равно был готов пресечь любую попытку бегства, — я хотел бы пересказать тебе одну очень увлекательную идею, пришедшую мне в голову. На удивление как Хокстеттера, так и самого балабола, Ричи молча слушал, то и дело бросая взгляды через плечо на друзей. — Мне кажется, что мы слишком долго играем с тобой в кошки-мышки, конечно, мышь из тебя очень резвая, а я — прекрасный кот, но мне кажется, что можно обойтись и без этого, — Патрик растянул улыбку на своём лице. Она была смесью чего-то настолько дикого и животного, что Ричи стало не по себе. — поэтому предлагаю сделку: твои друзья — целы и невредимы. Эдди сам налетел на Крисса, он лишь инстинктивно выбросил вперед руку, в которую тот и врезался. День был жарким, но по телу Ричи всё равно пробежал лёгкий озноб, заставляя того поёжиться. — Представь, как это будет здорово, — продолжал Патрик, — гуляете себе, плескаетесь со своей кучкой неудачников в потоках мочи в Пустоши, прыгаете в карьер с вонючей водой и резвитесь себе там, в общем делаете свои бесполезные дела, но с большим отличием: теперь сможете не бояться, что каждую секунду вам могут крепко надрать задницу. Ричи начал было представлять, как же спокойно заживет их компания, сколько нового они смогут делать, его глаза загорелись. Но мечтания враз были прерваны. — Условие крайне простое, балабол, тебе лишь нужно прекратить бояться меня, — Патрик хотел было замолчать, но после небольшой паузы добавил, — Даже если откажешься, то не переживай. Конкретно твой выбор будет уважаться. Но на языке всё же вилась фраза, которой он не позволил выпорхнуть.«Ведь ты ценнее всех их вместе взятых.»
Звучало просто убийственно. Окрыленный мыслями о том, что, кажется, шайка Генри (или теперь это была шайка Патрика? По-большому счету разницы особой не было) наконец разом повзрослела и осознала, что такое гуманность и человеколюбие, он улыбнулся и хлопнул в ладоши. — Знаешь, я уже не боюсь, и вообще, никогда тебя не боялся, — Радостно выпалил Тозиер, — Ты просто душка на мой взгляд! Губы Патрика вновь приняли форму хищной ухмылки. — Как скажешь, Ричи. Тогда до скорого. Он махнул Виктору, тот отпустил Билла и нагнал Хокстеттера. Ричи не обращал никакого внимания на них, подойдя к друзьям. Опьянение вдруг резко прошло и Тозиер справедливо решил пока попридержать хорошую новость. Слишком уж ему не понравилась последняя сказанная Патриком фраза. — О-о ч-чё… — Действительно, Ричи, о чём вы так мило болтали с ним и что тебя так развеселило? — Билл ни сколько не обиделся на то, что Эдди перебил его. — Не знаю сеньоры, но, по всей видимости нас ждут славные времена… — балабол сделал вид, что снимает шляпу. Тозиер явно увиливал от ответа. Это означало, что добиться хотя бы краткого содержания их разговора от него не получится. Они направились в сторону части города в которой жили. Каспбрак окинул взглядом свою рубашку и побледнел. — Мне крышка… Билл и Ричи, не понаслышке знавшие, как мисс Каспбрак трясется над здоровьем сына, поняли того без объяснений. Они молча продолжали идти, когда Ричи вдруг сказал: — Эддичка, твоя мамочка ведь стала достаточно плохо видеть, так? — Да, — хмыкнул Эдди. — Господа, меняем курс, нам срочно нужно кое-что купить!***
Идея Ричи с рубашкой прокатила, со своего лица Эдди оттер кровь водой из бутылки, купленной в магазине вместе с шоколадным молоком, а мамуле сказал, что когда пил второе, то облился и испачкался. Услышал от неё переживания о том, как бы не началась аллергия, ведь «это сплошная химия!». От ужина тоже отказался, сказав, что слишком уж сильно хочет спать. Мисс Каспбрак, печально вздохнула, от чего ее тучное тело сотрясло волна. Она тихо продолжала сетовать, как Эдичка рискует, так много находясь на солнце, но сынуля уже не слышал её. Он поднялся к себе в комнату, разулся и плюхнулся на кровать. День был слишком уж странным. Натянув на себя одеяло, он уставился глазами вверх. За окном почти полностью стемнело и он рассматривал тени, что отбрасывали плоские лопасти вентилятора под потолком. Что это всё, чёрт возьми, значило? Всё было так безобидно, он даже не думал всерьёз обижаться на Ричи. Когда кудрявый парень был рядом с ним, спектр его эмоций в целом сильно сужался. Оставались лишь радость, воодушевление и что-то ещё. Что-то такое, чему Эдди не мог дать правильного названия. Когда рука Ричи, даже случайно, касалась любой его части тела, по этому месту моментально начинали бегать дивизии мурашек, а кожа пылала. На самом деле, когда Ричи защекотал его сегодня, он даже почти не чувствовал самой щекотки, а лишь ощущал горячие подушечки пальцев на своей талии и всеобъемлющее чувство радости. Зачем только он побежал? Черт с ним, с этим носом, ну треснули его кулаком, что, впервые что ли? Если бы он не побежал, то они бы просто прошли мимо. Пять человек двумя группами просто разминулись бы, конечно, может быть его бы толкнули (скорее всего, именно его, ведь «Эдичка такой слабенький…»), может услышали бы они пару не очень приятных слов в свою сторону, это тоже не в новизну. Но если бы он не побежал, то не увидел бы, как храбро Ричи вступается за него, ох, как же ему грело душу это воспоминание сейчас. Эдди раз за разом прокручивал в голове то, как он машет кулаками, защищая его. Как он смело ведет себя, ведь все они, каждый, кто был там сегодня — понимал, что при желании переломать косточки и ему, и Биллу — не проблема, потом бы можно было вдвоем избавиться от Ричи. Но ему нужно было что-то сказать Тозиеру. Но что? О чем можно разговаривать с балаболом таким серьёзным тоном? Что Патрик должен был сказать такого, чтобы Ричи в секунду развеселился? Почему Ричи не рассказал им с Биллом? Эдди не знал. Не знал и это незнание его безумно расстраивало. Он просто запутался. Мысли о Ричи стали более вялыми, вскоре они слились в один сплошной поток тихой речки, протекающей внутри его сознания. Эдди провалился в сон.***
Билл проснулся намного позже, чем планировал. По неведомой причине всё его тело будто потяжелело на сотню килограмм. Он медленно сел на кровати, кости неприятно растянуло внутри, а по телу прошёл озноб. «Ну нееет…» — Протянулось в его голове. Не прошло и месяца летних каникул, а у Билла, вероятнее всего, температура. Денбро подумал, что такого просто не может быть, решив, что просто сказывается вчерашняя усталость. Наверно, он просто не выспался… Но про вчерашний день он вспомнил и то, как много времени они с ребятами находились под лучами палящего солнца. — Н-неужели п-перегр-релся… — удрученно он сказал сам себе. Дотащив своё тело до стационарного телефона, он набрал домашний номер Эдди. Родители давно уже были на работе и он мог бы позвать друзей к себе, но решил, что лучше ему хотя бы сутки полежать в спокойствии, тогда завтра он точно будет как огурчик. Стоило бы поесть, но аппетита, как назло, не было от слова совсем. — Алло? — Раздалось из трубки. — Эд-дди? — О, Билл! Звонишь, чтобы я зашел за тобой? Денбро грустно вздохнул, представляя, как славно они гуляли бы сегодня. Солнце светило через плотные дождевые облака. Ему очень сильно нравилась такая погода. Было что-то романтичное и немного печальное в ней, на взгляд Билла. — Боюсь, что не смогу выйти, мама наказала меня за то, что я завалился на кровать в этой чёртовой рубашке и так уснул. Я честно хотел переодеться, просто очень устал. Скорее всего весь день я проведу отмокая в ванной с хлоркой, а рядом, в стиральной машине, будет крутиться моё постельное бельё, в той же жидкости. Билл не то, что бы очень обрадовался из-за перспективы, что ничего не пропустит, так как знал, что слова Эдди шуткой были не до конца, но чувство облегчения внутри всё-же появилось. — Н-нет, я на-аоборот хотел п-предупред-дить, что не приду. У ме-еня т-тепловой удар, по всей видимости. — Значит перегрелся вчера… Жаль тебя, бедолага, отдыхай по-больше и пей воду, может если ещё поспишь, то будет легче. В целом чувства у Эдди были примерно такими же, как и Билла. Каспбраку немного подняла настроение мысль о том, что друзья не будут веселиться без него. — Т-тогда до за-автра, Эдди. — До завтра, Билл, кстати, Ричи вчера говорил, когда мы к тебе шли, что слышал, что Беверли часто загорает на карьере. Я ни на что не претендую, но у меня у самого была идея сходить туда. Вода уже давным-давно нагрелась, да и дождей не было, так что искупаться было бы здорово. Глаза Билла загорелись. — Вот-третимся у твоего д-дома в д-двенна-адцать, н-нет, лучше в о-одиннад-дцать. Эдди прыснул со смеху. — Да, Билл, теперь каждый раз, когда ты будешь не хотеть делать что-либо, я буду говорить о Беверли. — Билл тоже улыбнулся, он ненавидел карьер всей душой и все его друзья это знали. — О-очень смешно. — Смешно, Большой Билл, ну ладно, до завтра, нужно ещё позвонить и предупредить Ричи со Стеном, что мы с тобой в пролёте. — П-пока. Денбро повесил трубку. Спустился на кухню и дрожащей рукой налил себе стакан воды. Только руку почему-то трясло сильнее, чем от температуры. Что же стало причиной неожиданного ухудшения состояния? Что за чувство вдруг появилось внутри грудной клетки? Температура или то, что он стоял на холодном полу? Боль от вчерашнего удара или то, что сказал Эдди? Конечно, ни одна из причин, кроме слов про Беверли не могла быть верной. Билл любил её. Любил уже который год. Он не требовал ничего взамен, а лишь утешался мыслями о случайных взглядах, которые иногда она бросала на него. Когда она спрашивала про домашку в школе, уточняла кабинет, когда просто говорила с ним — это уже становилось тем, что Денбро мог назвать счастьем. Несколько месяцев назад она попросила его передать словарь по французскому. Когда пальцы Билла буквально на пару миллиметров соприкоснулись с руками Бев, ему показалось, словно он стал салютом, отклики света которого разлетаются в разные стороны. Этот день был одним из тех, что Денбро запомнит на всю оставшуюся жизнь, он сам был уверен в этом. Альбом Билла — обычная тетрадка с белыми, когда то, листами — стала личной галлерей портеров Беверли. Когда ему было грустно, когда на его душе становилось неспокойно, он брал в руки простой грифельный карандаш и либо водил по старым линиям, отражающим черны её лица и завитушки волос, либо создавал новые шедевры. В его глазах она была идеальной. Но Билли понимал, что ему никогда не стать одним из мальчиков, что были бы в её вкусе.***
Ричи на секунду показалось, что у него резко ухудшилось зрение. Перед его окном стоял грёбаный Патрик Хокстеттер. — Мы договаривались, что ты не будешь больше бояться меня, Ричи. Он вышел из тени. На его лице играла уже немного знакомая Тозиеру улыбка. — Я и не боюсь тебя, просто вижу немного плохо, — балабол специально прищурился, добавляя правдивости своей лжи. Он боялся, не просто боялся, а создавалось ощущение, что если долговязый появился бы не на участке дома, а в его комнате, Ричи просто схватил бы удар, и, мгновенно окаменев, свалился бы с окна, на всякий случай ломая шею о землю. — Тогда спускайся, поболтаем. Тозиер напрягся. Зачем Патрику нужно было, что бы тот спустился? Неужели этот парень с правильными чертами лица и глубокими серо-зелеными глазами решил избить его прямо тут? Около его же собственного дома? — Да, знаешь, может со зрением у и меня плохо, но слышу я отлично! Предлагаю продолжать на таком же расстоянии, — Тозиер очень надеялся на то, что Хокстеттер не будет препираться. — Ты же прекрасно понимаешь, что если не спустишься, то я войду сам. Опрометчивым решением было не запирать входную дверь на ночь, балабол, — Он сделал шаг в вперёд. — К тому же, я надеюсь, ты помнишь условие. Блефовал Патрик или нет, понять было невозможно. Его лицо излучало лишь оттенок скуки, смешанный с полной уверенностью в своих словах. Как назло, информация о том, действительно ли Ричи оставил дверь открытой или же запер её, когда вернулся домой, в кудрявой голове никогда надолго не задерживалась, но ему казалось, что он даже мог вспомнить, как поворачивал ручку замка. Разумная мысль о том, что лучше иметь возможность дать дёру, чем находиться в четырех стенах с этим психопатом принудила Тозиера сдаться. — Хорошо, я спущусь, только обещай, что никуда с этого места не сдвинешься. — Ричи, это очень мило. Хорошо, я буду стоять там же, где стою сейчас, пока ты не выйдешь, — Патрик хохотнул. Балабол залез в комнату и молниеносно слетев по лестнице, выбежал на улицу. Дверь действительно была открыта. Он медленно подошел к гостю, боясь, что тот внезапно прыгнет и проглотит его целиком. Ричи сомневался, что желудочный сок Патрика чем-то отличается от карборановой кислоты. — Ну, что же такого ты хотел мне поведать? — Слова из его рта выходили как-то неуверенно и слишком тихо, что совсем не было похоже на настоящего Ричарда Тозиера. Хокстеттер медленно подошёл к нему. Ноги балабола словно приросли к земле, и, при всём желании отшатнуться, он лишь неподвижно смотрел на серийного убийцу всех насекомых и животных в Дерри и окрестностях, находящегося на расстоянии меньше, чем половина его вытянутой руки. При ярком свете солнца и друзьями рядом, Патрик не казался таким ужасающим. Внутри у Ричи все дёрнулось, когда тот протянул руку. — Ты похож на милого и очень послушного щеночка, — Рука, почему-то, не ударила, а лишь потрепала волосы, чуть касаясь кончиками пальцев кожи головы, — Очень неплохо, малыш. И Патрик развернулся, быстрым шагом отдаляясь и исчезая в ночной тьме. Тозиер был крайне удивлён всему произошедшему. В какой-то мере, от встречи с парнем она надеялся получить ответы на некоторые интересующие его вопросы. Ответов он не услышал, хотя спросить бы что-то и не осмелился, а к одним вопросительным знакам в его голове прибавились новые. Единственное, что он понял — «до скорого», в понимании Патрика звучит буквально.