Вместо нее

      — Елена!       Голос Ника настиг ее почти на выходе. Тихонько ругнувшись, Елена обернулась и попыталась придать своему лицу выражение вежливого интереса. Получилось, судя по понимающей усмешке Макларена, не очень, но ее опоздание давно вышло за все рамки приличия.       — Ну, извини, — фыркнул Ник без всякого раскаяния. — Неббит велел догнать тебя — пришли результаты миссис Чеминг. Он решил, что ты захочешь посмотреть их сегодня. И, по всей видимости, был не прав, — он помахал стоявшему за стеклянной дверью Деймону.       Тот сдержанно кивнул в ответ.       — Нет, я… — Елена тоже посмотрела на Деймона, потом на папку в руках Ника, потом снова на Деймона — если она начнет сейчас разбираться в результатах всех назначенных Чеминг исследований, это займет не меньше получаса. А то и больше. — Да, я бы хотела, — она потянулась за папкой, но Ник в последний момент убрал руку.       — Давай так, — сказал он. — Ты же доверяешь мне как врачу?       — Да, конечно, но…       Елена прикусила губу, испытывая мучительное искушение согласиться на что угодно и сбежать из клиники — последние несколько дней выдались весьма напряженными. И Ник действительно был хорошим диагностом, несмотря на свое знаменитое раздолбайство. Но ведь отвечать за его решение будет она, и прежде всего — перед самой собой.       — Давай так, — прекрасно понимая причину ее колебаний и ничуть не обижаясь, сказал Ник, — я внимательно все посмотрю и, если там что-то срочное, приму решение. Но сначала напишу тебе: почему, что и как. А ты или подтвердишь, или уже сделаешь назначения сама завтра утром. Идет?       — Идет, — решилась Елена, улыбнувшись ему с благодарностью. — С чего это ты такой добрый? — сощурилась она.       — А я вообще добрый, — хмыкнул Ник. — У меня тут вся ночь впереди. К тому же я верю в первое священное правило, которое гласит: ты мне, я тебе.       — Точно. Кажется, мои долги тебе становятся неподъемными, — делано вздохнула Елена, которая на самом деле выручала и подменяла Ника столько раз, что невозможно было сосчитать.       — Рад, что ты помнишь! — он поднял вверх указательный палец. — А еще я знаю, как с нашим графиком сложно вырваться на свидание.       — Это не свидание, — поправила Елена. — Мы с Деймоном просто друзья.       — Как скажешь, — пожал плечами Ник. — Слушай, — снова окликнул он ее, когда свежий прохладный воздух уже дразнил Елену обещанием свободы. — Может, присоединишься к нам в эту пятницу? Ничего такого, обычные посиделки коллег в баре, зато Рик будет в восторге.       Елена закатила глаза. Старший ординатор Аларик с самого первого дня в клинике почему-то счел своим долгом взять новенькую под крыло. Сначала это была просто неуклюжая опека, которая хоть временами и досаждала, но была по-своему приятна, но затем переросла в такой же неуклюжий флирт и ухаживания, от которых Елена уже откровенно пряталась.       — Почему бы и нет, — сказала она, с удивлением отмечая, что действительно не прочь провести время с коллегами и даже готова потерпеть преследующий ее по пятам взгляд Рика.       — Отлично, — Ник махнул ей папкой на прощание, развернулся и ушел вглубь клиники.       А Елена наконец выскочила на улицу, поскользнулась и угодила прямиком в объятия Деймона.       — Боже, прости, пожалуйста, — смеясь и немного смущаясь, сказала она. — Еле вырвалась.       — Все нормально, — Деймон улыбнулся и, только убедившись, что она крепко стоит на ногах, убрал руки. — Только давай уберемся отсюда, пока тебя не засосало обратно.       Елена согласно кивнула.       — Мы ведь еще успеваем? — с тревогой спросила она.       Деймон глянул на часы — в тяжелой металлической оправе, с черным циферблатом, стильные и очевидно дорогие. Елена мельком подумала, что, кажется, видит их впервые.       — До закрытия выставки больше двух часов, успеем, — сказал он, распахивая перед Еленой пассажирскую дверь.       — Хорошо, — с облегчением сказала она, скрываясь в теплом салоне.       Она действительно хотела попасть на эту выставку, как и провести еще один вечер в обществе Деймона Сальваторе.       Пока машина плавно скользила по мягко освещенным, тонущим в сумрачном мареве улицам, Елена пыталась припомнить, сколько их уже было — этих вечеров. И не только вечеров. А началось все с того самого завтрака, который оказался сытнее любого ее обеда.       «Это больше похоже на запеканку, чем на омлет, — заметила Елена тогда, отодвигая от себя тарелку и откидываясь на спинку стула. — Если итальянцы так завтракают, неудивительно, что потом им нужна сиеста».       «Вообще-то сиеста это послеобеденный отдых».       «Еще и обед?» — Елена округлила глаза, и они рассмеялись.       Всю неловкость они оставили по пути в супермаркет, где болтая и подшучивая друг над другом, с особой тщательностью выбирали ингредиенты для фритатты.       «Ты совсем не смыслишь в готовке, женщина! — скорбно заявил тогда Деймон. — Помидоры должны пахнуть помидорами, а не куском пластика».       В ответ Елена запустила в него пучком зелени.       «О, а это нам пригодится», — заявил он, ловко поймав импровизированный снаряд, и отправил его в корзинку.       Потом они готовили, точнее, готовил Деймон, а Елена выполняла небольшие поручения или с интересом наблюдала за тем, как ловко ему удается любое дело — будь то взбивание белков, натирание сыра или нарезка овощей. Деймон рисовался, но, даже понимая это, Елена наслаждалась устроенным для нее кулинарным шоу, позабыв о тревогах этого утра.       Они вернулись к ней тридцать первого декабря, когда под бой курантов ее губ коснулись губы Деймона. Они были мягкими, чуть прохладными, с шипучим привкусом шампанского и охватившего их бесшабашного веселья.       «С новым годом, Елена!»       «С новым годом, Деймон».       Она улыбалась, игнорируя кольнувшее в груди смутное чувство. Да и какая теперь разница? Момент, когда в этом общении можно было поставить точку, упущен, и Елена не жалела об этом. Им действительно было хорошо вместе, а поцелуй, в конце концов, всего лишь дань новогодней традиции.       «Знаешь, что…» — выдохнул Деймон, пристально вглядываясь в ее лицо.       «Что?»       «Нет, ничего, — он отпустил ее руку и окинул взглядом взбудораженную толпу. — Хочешь глинтвейн? Или мы можем пойти куда-нибудь погреться».       «Глинтвейн — отличная идея», — сказала Елена.       Ей не хотелось покидать площадь. Люди вокруг поздравляли друг друга, пили шампанское, обнимались и танцевали, а в воздух то и дело взлетали фонтаны искр или конфетти. Воздух наэлектризовался, вибрируя от охватившей всех эйфории.       Потом Елена делала горячие, пряные глотки, смотрела на распускающиеся в небе огненные цветы и чувствовала себя частью всего этого. И была счастлива. Так, как очень давно не была. И, пожалуй, оно стоило того, чтобы рискнуть и снова впустить кого-то в свою жизнь. В конце концов, Деймон в чем-то прав: без риска сама эта жизнь превращается в суррогат, безопасный, но пресный до тошноты.       С той хмельной и веселой ночи они успели еще дважды побывать в кино — на какой-то приторной мелодраме и заумном, мрачном артхаусе, а потом смеялись в голос, обсуждая увиденное в ближайшем кафе. Гуляли по городу, и Деймон показал Елене административное здание, которое когда-то проектировал в составе рабочей группы, а потом ужинали в небольшом азиатском ресторанчике. А однажды отменили все свои планы, потому что в город ожидаемо пришла оттепель, и просидели весь вечер у телевизора с вином и попкорном.       «Ванильное небо?» — отозвался тогда Деймон на первое пришедшее ей на ум название, странно на нее взглянув.       «Да, — сказала Елена и тут же спохватилась, — ох, прости. Давай выберем что-то другое. Просто я люблю этот фильм, и не подумала, что…»       «Извиняться глупо, — прервал он ее. — Невозможно вычеркнуть любое напоминание. Люди попадают в аварии каждый день, — с расстановкой проговорил он. — Мы посмотрим твой фильм, но с одним условием…»       «С каким?»       «Потом мы посмотрим мой!»       Помедлив, Елена кивнула, все еще не уверенная, что это хорошая идея. Когда пошли первые кадры, она обеспокоенно поглядывала на Деймона, но потом как обычно с головой окунулась в прекрасный и тревожный мир.       «Когда мы оба станем котами, — задумчиво повторил Деймон. — Почему он тебе нравится?»       «Не знаю, — Елена пожала плечами. — Наверное, потому что он о ценности настоящей жизни. И о том, что никакая, даже самая прекрасная иллюзия, никогда не сумеет ее заменить».       Деймон тогда пристально посмотрел на нее, и отчего-то Елена почувствовала себя неуютно. Но он не стал развивать тему.       «Что ж… теперь моя очередь!», — заявил он.       «Гринч, серьезно?» — фыркнула Елена, когда он объявил свой выбор, хотя на самом деле была довольна.       Она жалела зеленого ворчуна и вредину. И всегда радовалась, когда сердце его оттаивало, впуская в себе любовь и радость.       Машина остановилась, заставляя Елену вынырнуть из воспоминаний.       — Ты сегодня тихая, — сказал Деймон, повернувшись к ней. — Устала? Хочешь, я отвезу тебя домой?       — Нет, — Елена качнула головой. — Просто задумалась. И я не для того совершила этот почти героический побег, чтобы отказаться от наших планов.       — Ну, хорошо, — кивнул Деймон. — Тогда мы ненадолго.       — Это вряд ли, — сказала Елена, выходя из машины.       Она смотрела на огромную надпись на фасаде, и ее глаза загорелись нетерпением.        — «Архитектура как искусство», — прочитала она вслух. — Никогда не была на архитектурной выставке.       — Не уверен, что тебе понравится.       — О, перестань. Скромность тебе не к лицу! — фыркнула Елена и, порывисто взяв его за руку, потянула за собой.       Деймон чуть крепче сжал теплую ладошку и молча пошел следом. Он уже давно понял, что ошибся в Елене с первого взгляда. Огня в ней хватило бы на двоих. Просто он не причинял боли окружающим.       Едва оказавшись внутри, Елена замерла на одной из верхней ступенек широкой, сбегающей вниз лестницы, и медленно обвела огромное, поделенное на секции пространство, восхищенным взглядом.       — В самом центре — шедевры со всего мира, проекты, уже заслужившие свое место в зале почета, — сказал Деймон. — Видишь? — он показал на большую, размером с футбольное поле площадку, на которой можно было различить стенды с фотографиями и всевозможных форм и размеров макеты. — А по периметру секции участников, здесь можно найти что угодно: от напольных покрытий до готовых проектов, от обеденных стульев до мраморных колонн.       — Мраморных колонн?       — Ну, конечно. Вдруг ты решишь, что именно этой милой детали не хватало в твоей гостиной.       — На самом деле я думала об этом, — со всей серьезностью сказала Елена, и Деймон прыснул.       — Но… здесь и за неделю не управишься, — заметила Елена, глаза которой уже подмечали необычной формы светильники, причудливую, но казавшуюся уютной мягкую мебель, самого разного вида закрытые секции, в которые так и тянуло заглянуть.       — Я думал, что мы посмотрим только центральную экспозицию, — сказал Деймон. — Но если тебе хочется…       — Мне хочется, — тут же отозвалась Елена. — Да и тебе, наверное, тоже, — она пытливо взглянула на него.       Деймон промолчал, но Елена видела, что угадала.       Прошел час, а они по-прежнему так и не добрались до середины зала. Елена с любопытством рассматривала все, что попадалась им на пути, кроме откровенно специализированных секций, а вскоре и Деймон перестал изображать равнодушие и с головой окунулся в родную стихию. У него намечался проект, и было бы неплохо познакомиться с новинками рынка и напомнить о себе.       Его узнавали. Здоровались. Вежливо улыбались, жали руки, заводили беседы и вручали толстенные, пахнущие свежей краской буклеты.       — А вы тоже архитектор, мисс…       — Гилберт, — подсказала Елена очередному представителю. — Нет, — покачала она головой с улыбкой.       — Дизайнер?       — Нет-нет, я врач. А здесь я просто как, — она хитро глянула на Деймона, — поклонница.       — Понимаю, — закивал тот. — Все мы любим проекты Сальваторе-групп и мистера Сальваторе в частности. И надеемся на его скорое возвращение в мир большой архитектуры.       — Болван, — буркнул Деймон, когда они, наконец, распрощались и отошли на пару шагов.       — Ладно тебе, он просто хотел быть милым.       — У него не вышло, — мрачно заявил Деймон, которому не слишком понравилось какое-то липкое внимание консультанта к Елене. Он огляделся по сторонам. — Хочешь кофе? Или чай? Глоток шампанского?       — Чай будет в самый раз, — сказала Елена, проследив за его взглядом — в нескольких секциях от них расположилось небольшое кафе, но все его столики были заняты. — Но, если честно, мне жаль тратить время на ожидание.       — Ничего, я скоро. Возьму с собой, — сказал Деймон. — Только не уходи далеко.       — Буду поблизости, — пообещала она.       Какое-то время Елена действительно бродила в двух ближайших секциях, едва сдержав смех, когда наткнулась на пресловутые колонны. Впрочем, там были не только они, а еще и фонтаны со скульптурами, а также огромное количество образцов самого разного камня, так что, в конце концов, Елена даже увлеклась. Да, может ей колонны были и ни к чему, но в доме тех же Локвудов они смотрелись прекрасно. Елена любила особняк мэра, в детстве он напоминал ей сказочный дворец, где по всем канонам и случился ее самый первый бал. Ультрамариновое платье в пол, сапфировые серьги… Ее парой был Метт, и хотя в то время у них все было хорошо, в какой-то момент Елена остро ощутила странную пустоту внутри. Она тогда подумала о родителях, но сейчас ей пришло в голову, что, возможно, дело было не только в них. А в тех эмоциях, которые вызывал, а точнее, не вызывал в ней Метт. На мгновение она представила напротив себя Деймона, в черном пиджаке, с зачесанными назад волосами, между их ладонями не больше дюйма… по телу пробежала волна дрожи, и Елена испуганно одернула себя. Да, Деймон хорош, он привлекателен, умен, и они отлично проводят время вместе. Но он ее друг, а еще — он принадлежит другой. Возможно, ей стоит почаще напоминать себе об этом.       Встревоженная этими мыслями, она вышла через второй выход, сделала несколько быстрых шагов и вдруг замерла. «Сальваторе групп» гласила крупная серебристая надпись над очередной секцией, и, прежде чем она успела развернуться и уйти, ее глаза встретились с глазами довольно привлекательного мужчины примерно вдвое старше нее. Очевидное сходство не оставило место сомнению. Елена знала о конфликте Деймона с отцом лишь в общих чертах, но не считала себя вправе вмешиваться. Но ведь он-то ее не знает… Однако взгляд Сальваторе-старшего говорил об обратном. Он рассматривал ее пристально и как будто с недоумением. Елена сделала крохотный шажок назад, чувствуя на себе всю тяжесть этого взгляда.       — Мисс? — наконец заговорил он, приближаясь. — Я могу вам помочь?       Во всей его фигуре, в манере двигаться и говорить ощущалась властная твердость.       — Нет, не можешь, — раздался за спиной у Елены ледяной голос, и она круто обернулась, едва не выбив из рук Деймона подставку с напитками.       — Прости, — сдавленно проговорила она, отчего-то испытывая жгучую вину.       — Тебе не за что извиняться, — взгляд Деймона на секунду смягчился. — Это я забыл тебя предупредить, — он холодно посмотрел на отца.       — «Сальваторе-групп» всегда участвует в выставках, Деймон, — сказал Сальваторе-старший, и Елена заметила, что голос его звучит вполне миролюбиво. — Ты не мог этого не знать.       — Конечно, я знал. Но рассчитывал, что здесь хотя бы не будет тебя, — процедил Деймон, и Елена украдкой оглянулась, надеясь ретироваться с поля боя.       Было слишком неловко оставаться свидетельницей чужих семейных разборок.       — А я наоборот, сын, — сказал Джузеппе, и сердце Елены дрогнуло. — А теперь, может, ты вспомнишь о манерах и представишь мне свою спутницу?       Деймон упрямо сжал губы и слегка потянул Елену к себе. Но она вдруг поддалась сиюминутному порыву и неуверенно улыбнулась его отцу.       — Елена. Меня зовут Елена Гилберт.       — Джузеппе Сальваторе, — он протянул руку, и она вложила в нее свою ладонь. — Очень приятно, мисс Гилберт.       Рукопожатие вышло уверенным, но галантным и мягким, словно он признавал ее право на хрупкость. Возможно, кого-то это могло покоробить, но Елена, выросшая в городке, по сей день чтившем традиции старого юга, не испытала ничего подобного.       — Ну, раз с бессмысленными ритуалами покончено, мы можем продолжить? — с показным пренебрежением сказал Деймон, и Елене не оставалось ничего иного, как согласно кивнуть.       — Деймон, — окликнул отец, когда они уже повернулись, чтобы уйти. — Буду рад видеть вас с мисс Гилберт в нашем доме. Приходите на обед или ужин… в любое удобное для вас время.       Что-то дрогнуло в лице Деймона в ответ на это предложение. Уголок его рта дернулся, словно он собирался ответить, но в последний момент сдержал себя или же не был уверен в том, что хочет сказать. Взяв Елену под руку, он увел ее от стенда, на котором она успела разобрать, в том числе, их с братом имена.       До центра зала они шли в молчании. Елена делала маленькие глотки чая и почти не смотрела по сторонам.       — Извини, — первым заговорил Деймон. — Отец, он…       — Все нормально, — покачала она головой. — Ты не должен мне ничего объяснять. Лучше проведи для меня экскурсию.       Она окинула взглядом раскинувшуюся перед ними выставку — небоскребы и величественные мосты, фантастического вида дорожные развязки и парковые группы, старинные особняки и подвесные сады — поражающие своей детализацией макеты, фото и чертежи. У них было слишком мало времени, чтобы посмотреть все, но достаточно, чтобы отвлечь Деймона от переживаний.       — С удовольствием, — рвано выдохнув и проведя по лицу ладонью, он с готовностью подвел ее к первому стенду.       — Совсем не хочется уходить, — со вздохом сказала Елена, когда до закрытия оставалось всего несколько минут.       Они сделали круг и уже во второй раз стояли напротив макета Эмпайр-стейт-билдинг.       — Его, конечно, надо видеть вживую, — сказал Деймон. — Да все надо. Ты была в Нью-Йорке?       — Нет, — она покачала головой. — Но давно хочу побывать.       Деймон остро взглянул на нее.       — А я собирался переехать в Нью-Йорк одно время, — сказал он, когда они уже направлялись к выходу вместе с другими, такими же припозднившимися посетителями.       — Правда? В самое логово янки? — лукаво переспросила она. — Конфедерация тебе не простит!       — Пфф, — фыркнул Деймон. — Я, конечно, люблю все эти сумасшедшие парады, кринолины и южную гордость, но, во-первых, я наполовину итальянец, а во-вторых — это же совсем другие возможности.       — А я бы, наверное, не смогла, — уже серьезно сказала Елена. — Не буду говорить, что не думала об этом... думала. Как и многие, наверное. Но потом поняла, что это не для меня.       — Слишком много севера для южной барышни? — насмешливо уточнил Деймон, и Елена тихонько фыркнула.       — Может и так, — сказала она. — Хотя это и ужасно не по-джентельменски.       — Никогда не претендовал на эту роль.       — И что же тебе помешало? — спросила Елена, пока Деймон помогал ей надеть пальто.       Она была почти уверена, что знает ответ, поэтому искренне удивилась, услышав спокойное:       — Не хотел оставлять Стефана одного, — Деймон помолчал. — Но, может, и стоило, — тихо прибавил он.       До машины они шли в молчании. Ушедшее было напряжение вернулось.       В салоне было прохладно. Деймон завел мотор, включил обогреватель, но не спешил трогаться с места, сложив руки на руль и глядя прямо перед собой.       — Скажи… если бы отец не одобрял твой выбор, ты хотела бы знать — почему?       — Ну, начнем с того, что я отдала бы все на свете, лишь бы просто услышать его голос, — сказала Елена.       — Да, ты права. Извини.       — Но это нечестный ответ, — продолжила она спокойно. — Потому что если бы папа был жив, мы бы точно также ругались и спорили, хотя, честно сказать, у нас это случалось редко, — она помолчала. — И да, Деймон. Я хотела бы знать. Не для того, чтобы сделать так, как он считает правильным, а просто чтобы попытаться понять.       Деймон повернул голову. Ей казалось, он ищет в ее глазах ответ на какой-то еще не заданный, но терзающий его вопрос. Но вот он отвел взгляд, завел машину, посмотрел по зеркалам и тронулся с места.       Она не стала говорить, что недавно у нее состоялся очень похожий разговор с другим ее отцом. Они с Джоном встретились за ужином в его любимом ресторане, чтобы поздравить друг друга с Новым годом и обменяться новостями. Елена не посчитала нужным скрывать от отца знакомство с Деймоном. Он выслушал ее внимательно, сосредоточенно, как делал это всегда. А потом посоветовал быть осторожной.       «Для этого парня ваше общение всего лишь способ справиться с собственной болью. Ты ведь это понимаешь?»       Она кивнула, и больше Джон к этой теме не возвращался.       Его слова почти не задели. В конце концов, это было правдой. Да и разве она сама не занималась тем же? Не пыталась компенсировать этим общением потерю Сэма?       А еще Деймон не был ее парнем. И никогда не будет.       — Елена, — голос Деймона заставил ее чуть вздрогнуть и вопросительно посмотреть на него. — Спасибо тебе.       Деймон нашел и сжал ее руку.       Она не стала спрашивать за что. Только улыбнулась, и он улыбнулся ей в ответ.