Вместо нее

      — Мне очень понравилось, — сказала Елена, когда Деймон остановился напротив ее дома. — Жаль, что это был последний день.       — Если бы я знал, что ты такая поклонница архитектурных выставок, позвал бы раньше.       — Теперь ты знаешь, — усмехнулась она. — Правда, Деймон, спасибо. Я люблю свою работу, но иногда мне начинает казаться, что я живу в больнице. Ну, доброй ночи. Я бы пригласила тебя на чашку чая, но просто валюсь с ног от усталости.       — Да, у меня тоже завтра плотный… подожди-ка, — он всмотрелся в слабо освещенную фонарем площадку перед ее домом: на скамейке угадывалась неподвижная человеческая фигура. — Кажется, тебя ждут.       — Ждут? Кто? — Елена присмотрелась и тоже увидела мужчину, а в следующее мгновение узнала его. — Сэм! Почему он…       Она замолчала. Действительно, почему друг поджидает ее под дверью? Может потому, что они не виделись с того самого поцелуя, а она не перезванивает, когда видит пропущенный звонок? Их было не так много и все же. Она словно вычеркнула его из своей жизни и теперь ощутила за это вину. Она ведь думала только о себе, о своих чувствах, о том, что так пережить разлуку будет легче. Но как насчет его чувств? Ведь, в конце концов, они несколько лет были друзьями.       — Сэм, — повторила Елена сдавленным от подступившего к горлу комка голосом и вышла из машины.       Она шла все быстрее, пока не остановилась прямо перед ним, словно налетела на невидимую стену. Сэм посмотрел на нее долгим, изучающим взглядом.       — Привет, — выдохнула она. — Ты меня ждал?       Он отрывисто кивнул.       — Звонил в больницу. Твоя смена закончилась несколько часов назад.       — Да… мы с Деймоном, — она повернулась в ту сторону, где была припаркована машина, и обнаружила, что та по-прежнему стоит на месте. — Мы ходили на выставку.       — Мило, — сказал Сэм, тяжело поднимаясь и глядя на нее сверху вниз. — Так вы с ним друзья, да?       — Да.       Она слышала, как дрожит от напряжения его голос. Сэм редко злился, но сейчас у него был для этого хороший повод.       — Такие же, как мы с тобой были когда-то? — спросил он, и она поежилась: столько совсем не свойственной ему язвительности было в родном голосе.       — Сэм…       — А его ты тоже выкинешь из своей жизни, как только станет неловко?       — Перестань! — к глазам подступили слезы. — Мы ведь решили все вместе, разве нет? — она тронула его за плечо, он дернулся, но не сбросил руки. — И тебе, и мне нужно время, чтобы все стало, как прежде.       — А если я не хочу? — спросил он, перехватывая ее ладонь и прижимая к своей груди.       — Что? — она растерянно моргнула.       — Если я не хочу, как прежде? Или не могу?       — Сэм… но как же… — она запнулась, испытывая мучительное желание не говорить этих слов, а просто позволить ему решать. Они были так близки когда-то, ей так его не хватало. — Как же Саманта? Хантер? — еле слышно выдохнула она.       Его лицо сморщилось, и он выпустил ее руку.       — Я не знаю, не знаю! — он провел ладонями по лицу. — Ничего не клеится… и я думаю о тебе так часто… что, если уже слишком поздно? Ты снова не берешь трубку, и я не слышу половины из того, что говорит Саманта!       На его лице было написана такая мука, что ее сердце сжалось в ответной боли.       — Прости, — прошептала она, — прости, — и, больше не думая, шагнула вперед, позволяя его рукам укутать себя в крепком объятии. — Я не должна была… это было неправильно.       Он слегка отодвинулся и заглянул ей в лицо. С такой жадностью, с таким неприкрытым желанием, что у нее подогнулись колени.       — Сэм, — она облизнула губы, понимая, что сейчас не в силах оттолкнуть его.       Она даже не была уверена, что хочет этого. Она так соскучилась по нему. Но внутренний голос никак не мог заткнуться и кричал об опасности. Сэм запутался, и если сейчас она уступит, больно будет всем. Но что, если нет? Если Деймон прав и нужно жить настоящим? Если…       — Доброго вечера, — словно соткавшись из темноты, Деймон вырос возле них, и Сэм от удивления ослабил хватку, так что Елена сумела отстраниться. — Кажется, не имел удовольствия быть представленным? — спросил он безупречным тоном джентльмена, и Елена с трудом сдержала нервный смешок. — Деймон Сальваторе.       Он протянул руку, и Сэм рефлекторно пожал ее.       — Сэм Андерсон.       — Ты забыла шарф в машине, — сказал Деймон Елене.       — Да? — переспросила она, хотя прекрасно знала, что никакого шарфа на ней сегодня не было. — Это на меня похоже.       — И где же он? — сощурился Сэм, глядя на пустые руки Деймона.       — Хм, — тот тоже задумчиво посмотрел вниз. — Кажется, я тоже забыл его в машине.       — Ничего, — вмешалась Елена, пока Сэм не предложил Деймону сходить за ним. — Заберу в другой раз. Это не самый любимый… мой шарф. Может, зайдем в дом, выпьем чего-нибудь?       Сэм посмотрел на нее, потом на Деймона, мрачно усмехнулся и покачал головой.       — Меня ждут. Я просто хотел дождаться тебя. Поговорим в другой раз… наверное.       — Да, мне тоже пора, — сказал Деймон.       Елена смотрела, как они оба уходят, и сердце ее ныло в такт удаляющимся шагам.       — Сэм, — окликнула она. — Может, зайдешь завтра утром? Позавтракаем… как раньше?       Он обернулся, пристально посмотрел на нее и кивнул. Елена медленно выдохнула. Но прежде чем зайти в дом, оглянулась уже на Деймона. Его машина как раз отъезжала от обочины. Он заметил, что она смотрит, и махнул ей. Она махнула в ответ, шагнула за порог и, закрыв за собой дверь, прижалась к ней спиной.       Что с ней происходит? Неужели она чуть не уступила Сэму, хотя вроде бы окончательно все решила? И почему, стоило Деймону оказаться рядом, как мысли о поцелуях Сэма истаяли, словно первый снег на теплой ладони…       — Идиот, — ругнулся Деймон, опуская руку на руль и резко его выкручивая.       Какого черта он влез в их разговор? Какое ему дело до того, что Елена обнималась с этим здоровяком и, кажется, была готова вот-вот поцеловать его? Но в груди занемело, в голове что-то щелкнуло, и он выскочил из машины, не раздумывая. И да, он был рад, что ее сосед убрался восвояси! В конце концов, ему не наплевать на благополучие Елены. А этот парень просто морочит ей голову, будучи не в состоянии сделать выбор.       Так?       Деймон тряхнул головой и криво ухмыльнулся. Все это могло сойти за правду, если бы не было другого — крохотных, едва уловимых моментов, неосторожных взглядов, мимолетных касаний. Если бы на секунду на выставке его не прострелила предательская мысль — что такого отец узнал о Кэтрин, что вытурил его из семейного гнезда за одну только связь с ней, но готов пригласить в дом столь похожую на нее Елену? То есть, по большому счету, готов на все, лишь бы Деймон отрекся и жил дальше? И самое главное: если бы поцеловав Елену под бой курантов, он не был вынужден сдерживать такие неосторожные, едва не сорвавшиеся с языка слова: «Знаешь… иногда я жалею, что не встретил тебя первой». Он не произнес их, но мысль была быстрее. Она засела в сердце тонкой иглой и большую часть времени была почти незаметна, но стоило сделать неловкое движение… Деймон старался не допускать этого. Потому что иначе ему осталось бы только одно: больше не встречаться с Еленой. Но притащился этот парень, и оказалось, что игла вонзилась гораздо глубже, чем он мог представить. Так глубоко, что он уже не был уверен, что прекращение встреч с Еленой поможет это исправить.       Вечер прошел как в тумане. Он открыл новую бутылку виски, но едва осилил половину стакана и отправился в кровать. Работать сил не было, а все полученное вдохновение выветрилось вместе с приподнятым настроением этого вечера. Даже встреча с отцом не испортила ему удовольствия так, как эта дурацкая сцена возле дома Елены. Да, он не мог выкинуть разговор с отцом из головы, но еще он не мог не заметить, что сегодня отец вел себя иначе… Когда-то Джузеппе Сальваторе был для маленького Деймона героем. Человек несгибаемой воли, серьезный, сосредоточенный, почти всегда занятой, он не мог позволить себе тратить время на игры, но никогда не отказывался отвечать на детские вопросы, выполнять обоснованные просьбы и поощрял тягу старшего сына к архитектуре. Возможно, к чувствам и переживаниям брата отец относился более бережно, зато Деймона воспринимал как старшего, чаще с ним делился и доверял. Деймон дорожил этим, всегда дорожил, и в конце концов… да, наверное в глазах отца он подвел их всех. Подвел свою семью, подвел брата. Не оправдал оказанного доверия. Он поддался своим чувствам и считал себя правым, но иногда, в редкие минуты сомнений, на Деймона накатывала паника. Что, если он поступил как она?       Утро выдалось не менее хмурым, чем вечер. И даже чашка приличного кофе, который он купил по настоянию Елены, не сделала его лучше. Он всегда заходил в палату Катерины с тяжелым сердцем, но в этот раз тяжесть была иной.       — Привет, — сказал он, приближаясь к кушетке и присаживаясь на край. Это было невозможно, но казалось, что ее рука стала еще легче, почти неощутимая в его ладонях. — Кажется, я тут немного запутался, Кэт…       Она не ответила. Она никогда не отвечала. Но он помнил их давний разговор после просмотра какой-то слезливой военной драмы, где, не дождавшись мужа с войны, красавица-итальянка сорок лет хранила ему верность.       «Какая глупость», — презрительно скривилась тогда Кэт, выключая телевизор и отбрасывая пульт.       «Глупость? Я думал, вы, девочки, находите это романтичным».       Катерина только пренебрежительно фыркнула. Но он видел, что она злится по-настоящему и не понимал.       «Хранить верность тому, кому она не нужна? Похоронить себя заживо раньше времени? Очень умно и, ты прав, чертовски романтично».       А потом она ушла на кухню. Через пару минут раздался приглушенный хлопок, а следом вопрос: «Будешь шампанское?»       Кэт любила шампанское. И не любила, когда к ней лезут в душу. Поэтому он просто крикнул «Да» и не стал расспрашивать.       Сейчас бы он поступил иначе. Он бы подошел к ней, вытянул из тонких пальцев бокал, взял за руки и, заглянув в глаза, спросил:       «А если бы ты была в коме, а я встретил девушку, такую похожую и непохожую на тебя, увлечься ею было бы умным или, может быть, романтичным?»       Она бы расцарапала ему лицо. Его Катерина была ревнивой, как кошка. Но, в конце концов, она всегда ставила жизнь здесь и сейчас превыше всего. Или хотела, чтобы он так думал.       Деймон коснулся губами холодной щеки и вздрогнул. Он старался не вспоминать о Стефане, его идиотской поездке или возможных последствиях. Шансы были смехотворными. На то, что Шнейдер возьмется, а даже если и возьмется — что операция что-то даст... Они просто убьют ее. И тогда он больше никогда не сможет смотреть на себя в зеркало. Не говоря уже о том, чтобы взглянуть на Елену.       Пару дней он провел за работой, почти не поднимая головы. Никто не был готов сразу же отдать ему большой заказ, но даже проектирование мансардного этажа нового бизнес-центра заняло у него куда больше времени, чем обычно. Чувство было одновременно приятным и нет — словно он разминал едва не атрофировавшиеся мышцы.       Вечером второго дня он заставил себя прерваться на чашку чая с сэндвичами. Пожалуй, он был готов проработать всю ночь, но ему требовалось время, чтобы сделанное улеглось в голове. В таком случае всегда хорошо помогали прогулки. Взяв с журнального столика телефон, Деймон какое-то время рассматривал потухший экран, разблокировал его, но так и не набрал номер. С того самого похода на выставку он не звонил Елене. Как и она ему. Должно быть, общалась со своим соседом-переростком, а может, даже… Деймон тряхнул головой и запихнул мобильный в карман джинсов. Это его не касалось. А на прогулку можно было отправиться и одному.       Когда он уже почти вышел из дома, раздался звонок. Сердце слегка запнулось, но на экране высветилось совсем другое имя. Энзо. Неожиданно. Когда-то они были не просто хорошими приятелями, а пожалуй что и друзьями. Познакомились еще в университете, а потом снова сошлись по работе, которой оба горели. Им нравились одни и те же бары, музыка, выпивка. Деймону казалось, что и вкус на женщин у них довольно похож, однако время показало, как сильно он заблуждался. Кэтрин и Энзо невзлюбили друг друга с первого взгляда. Поначалу Деймон даже заподозрил друга в тщательно скрываемом интересе, но вскоре был вынужден признать, что это не так. И если Энзо еще пытался быть вежливым, то Кэтрин не трудилась скрывать своего презрения. Так что общение начало сходить на нет… В конце концов, они с Энзо как-то надрались в баре, и тот без обиняков заявил ему что-то вроде: «Вот когда бросишь эту стерву, тогда и поговорим». И, конечно же, получил в лицо. За свои слова Энзо на следующий день извинился, но Деймон прекрасно видел, что тот и не думал раскаиваться. Они не общались больше года, пока не столкнулись с ним тот вечер с Еленой, когда пытались напомнить себе, что все еще живы и могут веселиться. Вышло, кстати говоря, довольно сносно, но это к делу не относилось…       Недолго думая, Деймон ответил на звонок, а спустя минут сорок уже сидел напротив Энзо в ирландском пабе. Деймон давно хотел заглянуть сюда: паб находился всего в паре кварталов от больницы, в которой работала Елена. Так что он произнес название, не задумываясь, а когда задумался, было поздно что-то менять.       — Здесь неплохо, — заметил Энзо после второй кружки пива.       — Согласен, — кивнул Деймон, и они чокнулись, прежде чем сделать по глотку.       Поначалу разговор не клеился, но потом вполне приличное пиво, симпатичные барменши, бойкая музыка и общая атмосфера веселья сделали свое дело. Сначала речь зашла о работе и выставке, затем Деймон рассказал о своем заказе, а Энзо поделился слухами о новых проектах, которые не обсуждал только ленивый. Напряжение ушло, и Деймон вдруг понял, как сильно соскучился: по приятной усталости после плодотворного трудового дня, по легкой беседе с приятелем, по жизни без драм и выматывающего страха. Конечно, ни его страх, ни его драмы никуда не делись, но, кажется, в последнее время он слишком упивался ими.       — Как Кэтрин? — вдруг спросил Энзо, словно уловив его мысли.       — Так же, — сухо отозвался Деймон, глядя перед собой.       — Извини…       — Не за что, — передернул плечами Деймон, дернув уголком рта.       Они помолчали.       — И все-таки удивительно, как они похожи...       Деймон вопросительно вскинул брови, но в следующую секунду догадался, о чем речь.       — Та девушка, с которой ты был… Елена, кажется? Они с Кэтрин родственницы?       — Нет! Нет, — Деймон резко мотнул головой, ему хотелось поскорее покончить с этим. — Просто похожи, бывает.       Энзо пристально посмотрел на него.       — А тебе не кажется, что…       — Нет, не кажется, — оборвал его Деймон, который знал или, по крайней мере, догадывался, что именно тот хочет сказать. — Давай не будем об этом. Почему ты вообще о ней вспомнил?       — Ну, — Энзо вдруг усмехнулся и кивнул куда-то ему за спину, — может потому, что она здесь? Пришла минут пятнадцать назад. Вы разве не договаривались о встрече?       Деймон уже не слушал. Резко обернувшись, он смотрел на расположившуюся в полутемном углу компанию. Чуть склонившуюся вперед тонкую фигуру его взгляд выхватил первой. Елена сидела вполоборота к бару и слушала своего соседа с вежливым интересом. Но Деймон готов был поклясться чем угодно, что она предпочла бы сейчас оказаться далеко-далеко отсюда. Он понял это по тому, как она отводила взгляд, как пряталась за длинными прядями волос, как скованно улыбалась. Среди прочих Деймон мельком заметил Ника. Должно быть, тот самый вечер с коллегами, о котором вскользь упоминала Елена. Едва ли их с Энзо там ждут…       — Ты прав, — заявил Деймон, поднимаясь. — Просто не думал, что она уже пришла. Пойдем поздороваемся.