Убийство в краю фэйри

Было холодно и сыро, почти как в камере полицейского участка. Однако когда Глория открыл глаза, то увидел тёмное небо, а не потолок. Он быстро сел. Мгновенная боль – словно в левой части головы было что-то тяжёлое, и оно билось о череп. Затылок тоже ныл. Его голова определённо хотела, чтобы он снова лёг, но ему было нужно проверить, что вся одежда осталась на нём. К счастью, никто ничего не украл и не снял. Тогда зачем этот безумец из Грейт Джонса его преследовал?.. Боль в голове усилилась. Глория поморщился – и больше ничего не успел сделать, прежде чем кто-то быстро подошёл сзади, схватил его за рукав и рывком заставил подняться. Запаниковав, Глория выпалил: - Ты сказал, что не любишь фэйри! - Что?! – Держа его за лацканы, Роланд смотрел на него пустым и тупым взглядом. Это не шло его мужественному и серьёзному лицу. - Да что тебе нужно? Сначала отказываешься, потом преследуешь и… - Заткнись! – Роланд тряхнул Глорию, заставляя его снова поморщиться от боли, которая разлилась по голове, и огляделся. Он искал кого-то ещё?.. – Пошевеливайся, давай. После толчка Глория повиновался, оценивая свои шансы на побег, когда они выйдут из переулка. Но даже если небольшая возможность имелась, она исчезла, потому что Роланд явно учёл это и крепко сжал руку Глории, ведя его к зданию, из которого он появился. В тот момент Глория был уверен, что этот сумасшедший собирался его изнасиловать. И как иронично, что это происходит у дома его друга! Но, может быть, в этом было его спасение… - Томассо! – выкрикнул Глория, и пальцы Роланда крепче сжались на его руке. Он злобно воззрился на своего обидчика, собрав остатки высокомерия и достоинства. Но они растаяли, обернувшись в шок, когда он услышал два гулких слова: - Томассо мёртв. – И, подобно новому жестокому удару по голове: – Убит. Глория не хотел верить Роланду, но его глухой тон не оставлял сомнений: он не лгал. Изловчившись, Глория высвободился, но не сбежал. Он зашёл внутрь и помчался по лестнице, пока его не остановила дверь. Лишь она отделяла его от горестной правды… Звуки шагов Роланда приближались, и Глория, помедлив, толкнул дверь. Знакомый цитрусовый запах с лавандовыми оттенками теперь казался неуместным. Любимый Crown Imperial Томассо… Даже полумрак комнаты не мог скрыть правду: Томассо был мёртв, уже некоторое время, и это было ужасно. Глория отвернулся с болезненным звуком, отказываясь видеть друга таким. Роланд прошёл мимо него и опустился на колени перед кроватью. Только когда Глория услышал тихую молитву, он осмелился взглянуть снова. Это походило на “Возвращение блудного сына” наоборот, подумал он, наблюдая за Роландом. Эта картина проделала любопытный путь до Глории: напечатанная в каком-то иллюстрированном журнале из России, она путешествовала с молодым евреем, который несколько раз приглашал Глорию в скромное жилище. Глорию так поразил этот образ, что он попросил разрешения вырезать картину из журнала и повесил на стену в своей комнате, гадая, воплотит ли он когда-нибудь эту сцену с собственными родителями… Но теперь перед ним было не возвращение, а прощание. Навсегда. Он слышал боль от этого в голосе Роланда. - Ты… Ты – его любовник! – проговорил он. В его голосе смешались вопрос и удивление. Роланд не откликнулся, но поднял голос, продолжая молиться. Глория понял намёк и осторожно, тихо подошёл к кровати. Он увидел разрез, разорвавший цветочный узор на тёмно-синей парчовой ткани, затем вновь глянул на Роланда. Они были примерно одного роста, но Томассо был ниже. Значит, Роланду было бы трудно зарезать Томассо таким образом, задумался он. Если только бедняга не лежал на кровати… “Посмотри-ка, новый ищейка, не иначе!” – с сарказмом остановил себя Глория. Он оставил Роланда наедине с телом и принялся бродить по комнате. От удара у него кружилась голова, а взгляд то и дело застилали слёзы. Глория и Томассо были друзьями, порой пересекались в кафетериях, танцевальных залах и салунах и даже какое-то время делили квартиру. И всё же Глория не знал, что Роланд был загадочным любовником Томассо, который убедил его уйти из Баттерфляя. На мгновение Глория задумался, не был ли сам Роланд убийцей, но это казалось невозможным. - Значит, ты его не убивал? – Голос Роланда заставил Глорию вздрогнуть. – Я думал, что… - Что я убил его и решил остаться и ждать? – откликнулся Глория с презрительным смешком. – Томассо явно влюбился в тебя не из-за ума. – Роланд странно выдохнул, как бык перед атакой, и Глория отступил. – Нет, я его не убивал. Он был чудесным мальчиком, моим другом. Я пришёл забрать его помпейский крем, он сказал, что я могу зайти… - Но почему ты убежал? - Естественная реакция. Как заяц от волка! - Если это ваше очередное тайное словечко… Голос Роланда был полон угрозы. Глория не сразу понял, что он имел в виду. Действительно, в его фразе оказался двойной смысл, а он даже не заметил. В целом, Роланд и правда мог быть волком – мужчиной, который либо считался “мужем” фэйри, либо просто играл мужскую роль во время секса. Но Глория полагал, что Роланд был квиром, намного более интересным любовником. Он покачал головой и повернулся к небольшой полке. Кое-что на ней привлекло его внимание. - Позови полицию. Глория посмотрел на Роланда. - Что? - Попроси кого-нибудь позвать полицейских. Я хочу узнать, кто его убил. Ну разумеется. В доме не было электричества, не то что телефона. Однако Глория не шелохнулся. Он мельком взглянул на кровать и закрыл глаза. - Кому есть дело до убитого фэйри? Фараоны с радостью выкинут его тело и забудут о нём. - Я знаю несколько офицеров, которые могут помочь. - Офицеров! – Глория хмыкнул и взял клочок бумаги с полки. Имя на нём было иностранное.. Когда смысл услышанных слов наконец-то до него дошёл, он вновь сосредоточил внимание на Роланде. – А кто ты такой? Один из них? - Нет, но близко. Я из общества по борьбе с пороками. Глория уставился на Роланда. Он замер, пытаясь осознать это, поднял руку в элегантном, просчитанном жесте, за которым обычно следовала острота, но покачал головой и сдался. - Я… Я оставлю это на потом. Господи. Так, я найду кого-нибудь. Ночь была уже слишком поздней для праздных прохожих, тем более в этом районе. Впрочем, когда Глория вышел, он увидел молодую пару, но знал, что им нет дела до его забот. Ему приходилось напоминать себе, что Томассо умер. Всего в двадцать четыре года… Это казалось ужасно неправильным. Затем быстрые шаги вывели его из раздумий. На другой сторон улицы появился мальчик лет двенадцати. Глория замешкался, вздохнул и неохотно окликнул. На его щеках не было румян, его бархатный пиджак скрывался под пальто, и он никогда не шепелявил за пределами своих обычных мест для прогулок. Но обесцвеченные волосы, красный платок или манеры, от которых он избавиться не мог, указывали любому знающему человеку: он – фэйри. А эти мальчишки знали всё об окружающем их мире. Поэтому Глория их не любил. Они дразнили фэйри, оскорбляли их, а некоторые даже пытались избить (и иногда преуспевали). Вдруг один из этих хулиганов убил Томассо? Вдруг этот парень знал убийцу? Глория мог такое представить. Так как фэйри боялись обращаться в полицию, они были лёгкой добычей для юных грабителей. Что, если Томассо стал их очередной жертвой и попытался дать отпор?.. Мальчик бросил на Глорию знакомый взгляд, который будто говорил: “Я знаю, кто ты такой”. Глория ответил заносчивым взглядом, выпрямившись и приподняв бровь. “И что?” – без слов спросил он. Мальчик ничего не собирался делать. Можно было расслабиться и спросить: - Ты можешь сходить в полицейский участок или найти патрульного и привести кого-нибудь сюда, к тому дому? Комната на последнем этаже. – Он указал на здание за спиной и потянулся в карман пальто. – Я заплачу. – Мальчик кивнул и, улыбаясь, потянулся за деньгами. Но Глория не спешил. – “После того, как приведёшь.” Несмотря на ворчание, мальчик согласился и вскоре убежал. Ночь давила на Глорию, как будто тёмное небо упало на его плечи. А длинные ряды зданий грозили сдавить его меж собой. Он вернулся в дом Томассо. Роланд стоял на лестнице, окружённый тьмой, и пытался зажечь сигарету. Маленький оранжевый огонёк осветил его тонкие губы под усами и исчез. Глория не хотел оставаться один в комнате с мертвецом, но зашёл, стараясь не смотреть на кровать. Он потёр левую сторону головы, морщась. Небольшой письменный стол у окна не давал ему покоя, и он его осмотрел. Ящики по большей части пустовали, не считая редких побрякушек, украшений и косметики, в том числе массажного крема, за которым пришёл Глория. Он его не тронул. Разыскивая маленькую шкатулку, он заметил стопку журналов “Harper’s Bazaar”. Мартовский выпуск был наверху, с закладкой в начале. Сердце Глории упало. Сперва он не решился коснуться журнала: вокруг его страниц словно остановилось время, тщетно ожидая, когда жизнь Томассо продолжится. Он сглотнул и взял журнал, чтобы посмотреть, было ли что-нибудь важное на заложенных страницах. Даже если и было, то только Томассо мог сказать, почему. “Признания молодой матери”, гласило название. Ничего не подчёркнуто и не отмечено… Зато была примечательна сама закладка. Фотография семерых мужчин, голых или почти обнажённых, лежащих и сидящих на диване и оттоманке, явно отдыхая после чего-то. Томассо среди них не было, так что это, вероятно, был подарок или карточка из коллекции, решил Глория. У него и самого были похожие, хотя эта фотография выглядела более непринуждённой. Он пролистал журнал, немного улыбнулся при виде рекламы мыла с заголовком: “У вас в доме есть фея?”... и прервался из-за Роланда. - Что ты делаешь? – В его голосе было достаточно жизни, чтобы указать, что это вопрос. Глория положил журнал и вздохнул. Ответ был очевиден. - Пытаюсь понять, может ли нам что-нибудь помочь. Сомневаюсь, что фараоны озаботятся тщательным осмотром. – Он постучал пальцем по полированному дереву. – Этот стол… Томассо купил его где-то месяц назад. Почему? Письма он не писал, а для вещей у него был прикроватный столик. - Почему нет? – Роланд пожал плечами, готовый спорить. – Может быть, он увидел мой и захотел купить такой же. Он… – Его глубокий голос дрогнул. – Он любил покупать те же вещи, которые есть у меня дома. Взгляд Глории чуть не переместился к кровати, но он заставил себя смотреть на стол и кивнул. - Ты не знаешь, хранил ли он что-нибудь особенное в ящиках? – Роланд мотнул головой, и Глория, решительно настроенный занять свои мысли, выдвинул один из ящиков. – Они не очень-то заполнены, правда? Что-то могло пропасть, а мы даже не узнаем, что. Как шкатулка или что-нибудь подобное. - Шкатулка? Глория взял керосиновую лампу, подошёл к полке и подозвал Роланда. - Вот, видишь? – Он поднёс лампу к полке: она была покрыта тонким слоем пыли, за исключением небольшого прямоугольного участка, где недавно что-то лежало или стояло. – Я думаю, что это была шкатулка, с украшениями или… или деньгами, например. И она пропала. По крайней мере, не увидел её на столе. Роланда это, кажется, не убедило, хотя он и смотрел пустым взглядом на полку. Глория ждал, чтобы он что-нибудь сказал, гадая, что он за человек, но в конце концов тот пожал плечами и отошёл. - Его могли ограбить, это для нас не редкость, – настаивал Глория, но Роланд уже вновь поддался горю. Он упал в старое кресло, и его плечи затряслись. Так они встретили полицию: Роланд боролся со слезами, Глория стоял у полки, поджав губы и всё ещё держа лампу. Он вздрогнул от неожиданного звука открывшейся двери, а Роланд быстро взял себя в руки. Разумеется, полицейские первым делом посмотрели на Глорию: на него светила лампа, и потому он надеялся, что они увидели его презрительный взгляд. Их было двое: сержант и патрульный. Первый задержал проницательный взгляд на Глории, а затем заметил Роланда и внезапно озадаченно спросил: - Эксли?! Роланд встал, и Глория сразу же вручил ему лампу. Возможно, это было жестоко, но он не мог смотреть на Томассо и не желал говорить с полицией. Он бы и вовсе ушёл, не выгляди это подозрительно. Мальчишка, который привёл полицейских, заглянул в комнату и позвал Глорию змеиным “псст!”. Деньги сейчас казались настолько незначительными и оскорбительными, что любой, кто хотел их получить, казался Глории варваром в священном храме. Он даже не посмотрел, сколько дал мальчику, но был рад, что тот немедленно исчез. Сержант быстро оглядел тело Томассо, пока патрульный выглядывал из-за его плеча. - Так вы его знаете? Какого чёрта вы тут делаете? - Я, э… Он был в моём недавнем отчёте, и я узнал его адрес, потому что хотел расспросить его. Глория взбешённо посмотрел на Роланда, не веря тому, что услышал. Это было так трусливо, что он раздражённо выдохнул, привлекая внимание полицейских. - А это что за дамочка? – спросил сержант, указывая на Глорию, который метнул ещё один яростный взгляд на Роланда. - Коллега жертвы, полагаю. - Коллега, как же! – Сержант хмыкнул и кивнул патрульному. – Посмотри, есть ли у него что, Гутовски. - Я пришёл после него, – сказал Глория, жестом показывая на Роланда, но его взгляд остался на приближающемся патрульном, как на угрозе. Роланд закивал: - Да, он… Он пришёл после того, как я обнаружил То- труп. – Перехватив его быстрый взгляд, Глория не сомневался, что он упомянет их пробежку, но Роланд ничего не сказал. Это не остановило патрульного от обыска Глории. Одни только отвратительные жидкие усики фараона уже могли вывести его из себя, но когда он почувствовал наглую руку на ягодицах, то чуть не сорвался. Приготовившись дать отпор, он замер, когда увидел насмешливый взгляд и услышал поддразнивающий щелчок языка. - Спокойно, маргаритка, – прошептал Гутовски. – Разве ты к этому не привык? - Я только забрал эти брюки из прачечной, не хотел снова отдавать их в стирку. Но, сдаётся мне, теперь придётся, – ответил Глория, с удовольствием отмечая, как переменился в лице полицейский. Но услышав разговор сержанта с Роландом, он тут же забыл про свою маленькую победу. - У него была семья, не знаете? – спросил полицейский, наклонившись над Томассо и изучая его израненный живот. - Нет, вся его семья в Италии. Он упоминал это в танцевальном зале. - Ты уверен? – вмешался Глория и стряхнул руку Гутовски со своего плеча. Он взял клочок бумаги, который привлёк его внимание на полке, и прочитал: “‘Энцо, Мотт Стрит, 171’. Может быть, это его родственник? Дом в десяти минутах отсюда, в итальянском районе. Он позволил Гутовски взять записку и взглянул на место, где что-то пропало с полки. Если это действительно была шкатулка, что в ней было и почему Томассо из-за этого убили? За что вообще могли убить Томассо? Глория всё же посмотрел на кровать. Роланд и полицейский стояли рядом с ней, и он мог разглядеть лишь голову друга. Можно было бы подумать, что Томассо спал, если бы не тошнотворный, неестественный цвет, вероятно, усиленный лампой. Хотя что может быть более естественным, чем разложение тела?.. Глория с трудом сглотнул и отошёл от полки. Голова не переставала ныть. - Я бы хотел уйти, если у вас нет ко мне вопросов. Сержант оглядел его с ног до головы, задержавшись на волосах Глории. Он обдумал что-то и спросил: - Почему ты сюда пришёл? Разве ты не занят в такое время? - Я хотел забрать крем, помпейский крем. – Уголок рта Глории дёрнулся вверх при виде озадаченного выражения полицейских. Он поднял изящную, вялую кисть, как было заведено у фэйри, и беззаботно сказал: – Он творит такие чудеса с кожей, убирает грязь из пор и заботится… - Да, да, расскажешь это своим друзьям-извращенцам. Не видел ничего подозрительного? - Когда я пришёл, горел свет (эта лампа, то есть), я увидел его в окне. Томассо пообещал вынести крем, так что я просто ждал на улице. Но я отметил, что он слишком задерживался. - А потом? Глория и Роланд переглянулись. - А потом я увидел, как заходит мистер Эксли, подождал немного и решил проверить Томассо. – Теперь сержант с подозрением смотрел на Роланда. Глория слегка усмехнулся и добавил: – Мистер Эксли был очень взволнован. Но у него не было никакого оружия, насколько я помню. - Да, мы его поищем. Где ты живёшь? Глория не собирался называть полиции свой настоящий адрес. - Уэст 11 Стрит, 64. – Если за ним придут, он надеялся, что друзья, которые там живут, что-нибудь придумают. Когда Гутовски всё записал, сержант отпустил Глорию, хоть и неохотно. Теперь Глория был рад очутиться на улице: комната Томассо казалась чересчур душной и тёмной, а снаружи было прохладно, и утро предвещало своё появление светлеющим небом и женщиной, которая вывешивала бельё на балконе дома напротив. Лишь узкая дорога Элизабет Стрит тяготила Глорию, но ему надо было пройти несколько футов – и он бы оказался на более широкой Ист Хьюстон Стрит. Он медленно направился к ней, но тротуар был словно болотом: его ноги едва двигались. В квартире Глория пытался понять, что с ним случилось, потому что даже себе он казался на удивление спокойным. Но как только он вышел из дома и подумал, что уже никогда не увидит обаятельную улыбку Томассо, в его сердце что-то оборвалось, он попытался сдержать слёзы, но не смог. Уличный торговец остановил тележку на углу улицы и озадаченно посмотрел на Глорию. Ему было всё равно. Он привык к косым взглядам, но не привык терять друзей. Достигнув Ист Хьюстон Стрит, Глория уже был полон решимости. Он найдёт убийцу Томассо, даже если полицейские будут бездействовать. Но если ему ради этого придётся работать с ними, он готов. Глория сильно устал, поэтому пошёл домой, но пообещал себе отправиться в полицейский участок, как только он выспится.