Песня рассвета

***** Требования озвучены предельно четко, но цель пока остается неясной. — Чего ты хочешь? — спрашивает Куоритч. — Отправить сообщение, — слышится в ответ, но под внешне спокойным тоном чувствуется колоссальное напряжение. — Я бы справился и сам, да вы, ребята, явились не вовремя. Так что пришлось… подстраховаться. — Я уже говорил, у нас нет передатчиков даль-связи, — с отчаянием и уже явно не в первый раз говорит Патель. — Какое сообщение? Кому? Куда? Поймите, капитан, ваше намерение бессмысленно… — Заткнись! — рявкает Гаррис, но при этом он не отрывает взгляда от Куоритча. Это правильно: ученый ему не соперник, а вот полковник и замерший за ним Джейк представляют опасность. — Это обычное письмо. Локальную сеть ваши спутники по-прежнему держат, а из Адских врат связь установить сейчас нельзя. Я знаю, за последние две недели вы поймали несколько сигналов с поверхности. Значит, кто-то выжил и все работает. На Землю сообщения ушли, теперь осталось… — его усмешка напоминает оскал хищника, — последнее. На Землю?.. Кто-то выжил? Что именно работает? И где? Слишком много неизвестных. Пока же понятно одно: Гаррис знает о передачах, но точной информации об их направленности у него нет, и он не в курсе, что это не были обычные шифрованные сообщения. Поэтому он думает, что кто-то связывался с Землей. Куоритч и Патель переглядываются. Такое незнание им на руку. — Ну! — кричит тем временем Гаррис Максу. Нервы у него явно на пределе. — Набирай! — Хорошо, — вдруг соглашается Патель. — Но учтите, техника у нас не суперсовременная, на отправку потребуется время… Потом Макс переводит многозначительный взгляд на Куоритча и, дождавшись его кивка, опускает пальцы на клавиатуру. — Умный мальчик, — говорит Гаррис. — А теперь будь внимателен, не ошибись, или… — он сильнее вдавливает ствол в висок Спеллмана. Такое "или" предельно ясно. — В адресной строке: "Объект 3000", — диктует капитан. — Дальше цифры через тире: 30-24. Само сообщение пишешь тоже парными цифрами через тире. 44-23-15. Пробел. 42-15-51-15-42-43-15. Пробел. 24-32-35-45-31-43-15. Точка. 21-45-31-31. Пробел. 35-34-52-15-42. Точка. И словами: зеленый свет. Ардмор. Все. Келли, — обращается он к незнакомке. — Проверь. Женщина, двигаясь, как кролик под гипнозом удава, подходит к экрану. Гаррис повторяет сообщение. — Все правильно, — тихо говорит она. Возникшую давящую тишину разрывает пиликающий сигнал отправки письма. — Ну и что теперь? — спрашивает Куоритч, боковым зрением замечая, как Патель незаметно нажимает на клавиатуре еще что-то, но Гаррис, отвлекшись на полковника, этого не видит. — И как ты выжил при заражении? После засады вы должны были вернуться в жилые блоки. — Мы и вернулись, а на следующее утро сменили охрану на шахте… Но… Откуда ты?.. — удивляется капитан, а потом в его глазах мелькает понимание. — А! Я так и думал, что ты догадался. Подкрался, значит, как зверь, подслушал и свалил подальше? Хорошо быть синим ублюдком… — Как ты выжил? — повторяет полковник. — Импланты, — усмехается Гаррис. — Хорнби — помнишь его? — был тот еще затейник. Он подал идею, что выращивать синих обезьян слишком дорого и долго, проще вживлять людям специальные биоэлементы в носоглотку. Только фильтры нужно было менять время от времени. Проект утвердили, а меня достало все видеть сквозь стекло, и я вызвался быть добровольцем. Правда, пока все приживалось, пришлось две недели шляться в герметичной маске повсюду… Но в итоге это меня и спасло. Импланты… Если эксперимент признают успешным, никто не станет создавать новых рекомов, потому что выпускать фильтры куда дешевле. И тогда он сам, Джейк и аватары оставшихся ученых станут эксклюзивными редкостями. Дорогостоящие раритеты. И никому больше не нужные. — Значит, теперь ты можешь дышать без экзокомплекта? — Не все время, — отвечает Гаррис. — Запасных фильтров у меня нет. Приходится экономить. Но все равно, перед другими у меня теперь… преимущество. Почему он улыбается? И рассказывает как-то слишком охотно и легко. В душе полковника шевелится подозрение. Так говорят те, кому больше нечего терять. Капитан выполнил задание и теперь решил пообщаться перед… смертью? Тогда все сходится. Гаррису нужно дождаться, чтобы они тоже отвлеклись, и когда все чуть расслабятся от разговоров, он все равно убьет Норма и успеет пристрелить кого-нибудь еще, если повезет. Куоритч так бы и поступил. И стрелял бы в Макса, потому что тело на'ви пулей из человеческого пистолета не остановишь. Патель куда уязвимее. Верно, без пары хороших мозгов они будут как без рук. Но при разговоре капитан тоже теряет концентрацию. Пусть совсем немного, пусть оружие все так же прижимается к виску Спеллмана, но… Судорожная отчаянная решимость, когда можно спонтанно нажать на спусковой крючок при любом случайном шорохе, уже ушла, возможный нервный срыв уступил место холодному расчету. Хочешь поиграть? Поразвлечься напоследок? Заговорить зубы? И тут до слуха полковника доносится едва слышный шепот на на′ви: — Заставь его отойти на шаг. И закрой меня. Это помещение под рост аватаров никто не переоборудовал, и когда Куоритч выпрямляется, будто расправляя затекшие от напряжения плечи, он почти упирается головой в потолок. Теперь Салли, согнувшегося за ним в дверном проеме, не должно быть видно. Но полковник чувствует, что Джейка уже нет за его спиной. — Полегче, дылда, — мгновенно напрягается Гаррис. При этом он немного пятится назад. То, что нужно. — Ладно, не парься, я же не двигаюсь к тебе, — как можно спокойнее говорит Куоритч. — Даже ножа не касаюсь. Ну, твое сообщение отправили, что дальше? — А дальше будет весело… — начинает капитан, но договорить и выполнить задуманное он не успевает, потому что справа на него внезапно рушится ранее стоявший у стены стеллаж со всякой всячиной. Гаррис автоматически вскидывает локоть, чтобы защититься от свалившейся на него конструкции, его крик тонет в звоне бьющегося стекла, но самое главное — он чуть смещает руку с пистолетом и этой доли мгновения как раз хватает для стремительно броска. Полковник выкручивает запястье, такое тонкое и легко ломающееся под его пальцами, пуля напрасно уходит в потолок. Отняв смешное маленькое оружие, он отшвыривает Гарриса в сторону, в то время как Джейк, выпрыгнувший из-за раздвижной двери, оказывается, скрывавшейся за стеллажом, подхватывает Норма. — Умеешь ты удивлять, капрал, — говорит Куоритч, попутно освобождая стонущего капитана от автомата и ножа. — Кидать шкафами в террориста и заложника — это что-то новенькое. — Да он сам упал, я ему только немного помог, — отвечает Салли, осматривая Спеллмана. — Ты же видишь, помещение узкое, никак иначе к этому отморозку было не подобраться. И потом, это не шкаф, а набор полок, где ничего тяжелого не было. Так что все в порядке. Норм, Норм, ты как? — Все о'кей, — слабым голосом произносит тот. — А ведь я говорил Максу: нечего стеллажами вторые двери загораживать… Смотри, все разбилось. Где я теперь возьму такой же набор пробирок?! И тут его начинает трясти. Ясно. Пошел отходняк. — Ты радуйся, что живой, — c теплотой говорит Джейк и осторожно обнимает Спеллмана. Предварительно затащив его к себе на колени. Норм прижимается к Салли и обессиленно закрывает глаза. Вот так. И никак иначе. Одно слово: разница в размерах. Конечно, кругом битое стекло. Но почему нельзя подняться? Правда, когда постоишь с пистолетом у виска, ноги ослабеют сами собой. Теперь о деле. — Макс? — спрашивает полковник. — Порядок, — отвечает Патель. — Когда вы его отвлекли, я отозвал письмо... За ту пару секунд сообщение не открыли, и я сумел его отменить... — А мы пойдем, поболтаем, — со злым весельем говорит Куоритч и вытаскивает Гарриса наружу. ***** Край скалы торчит вперед иззубренным лезвием. Хорошее место в стороне от всех, где им никто не помешает. Полковнику нужны ответы, но чесать кулаки о Гарриса он не считает разумным: слишком велика разница в силе. Тут нужно что-то... поэффективнее. Куоритч хватает капитана за щиколотку и вытягивает руку над бездной. — Что такое объект 3000? — это первый вопрос, а их еще много. Гаррис раскачивается вниз головой, ветер треплет его задравшуюся одежду, сломанное правое запястье уже налилось краснеющей опухолью. И все же он находит в себе силы изогнуть шею, чтобы посмотреть Куоритчу в лицо и ухмыльнуться. — Пошел ты, — хрипит он. — Плевать я хотел на твои вопросы, смерти не боюсь. Но и у вас спокойной жизни не будет. Следующая космогруппа должна была отправиться через четыре-пять лет после нас. Так что ждите гостей. Про объект скоро узнаешь сам. А за меня... отомстят. Так что заканчивай, урод! — и закрывает глаза, давая понять, что больше он ничего не скажет. Крепкий орешек. Такая смелость достойна уважения. Что теперь? Куоритч колеблется, хотя раньше бы действовал без раздумий. Оставлять Гарриса в Адских вратах нельзя: он опасен своей ненавистью, которой продолжит отравлять остальных людей. А их положение и так не завидное, чтобы устраивать с на'ви конфликты. Держать его пленником здесь, в тайных пещерах? Повесить заботу о нем на Норма, или Пателя, или кого-то из ученых? Зачем? К тому же они не тюремщики, и при навыках выживания, хитрости и сообразительности Гарриса для него не составит труда сбежать из-под стражи и причинить еще какой-нибудь вред. Или устроить диверсию. Или есть надежда, что он изменится? Нет. Пустые иллюзии. Некоторые вещи не меняются. Но и полковник думал когда-то, что его принципы и взгляды изменению не подлежат... Время расставило все по местам. А сейчас времени нет. Тогда что делать? Самый простой вариант — убить этого человека. Но это будет не убийством в пылу сражения, а расчетливой казнью врага. Так сам Куоритч когда-то хотел казнить Джейка. Теперь врагом стал Гаррис. Он хороший солдат, он искренне верит, что действовал в интересах человечества. Своего вида. В его душе нет сомнений. Он готов идти до конца и не боится смерти во имя того, что считает верным. И вот он… враг? Это вопрос самому себе или утверждение? Парадоксальная смена полярности. Рокировка человеческих судеб. Орел и решка монеты, крутящейся на ребре. Раньше они стояли бы плечом к плечу... И оба не испытывали бы к на′ви ничего, кроме фанатичной ненависти и желания их уничтожить. "Встретил местную сучку и сразу забыл, на чьей ты стороне? Слышь, Салли, каково это — предать свою родину, свой вид?" По факту, он сейчас собирается казнить себя прежнего. Гаррис истолковывает его промедление по-своему. — Трус! — выплевывает он. — Жалкая подделка под мертвого героя. Даже меня убить не можешь! Или совесть проснулась? Не поздновато ли? Да ты хуже животного! Снюхался со своим предателем! А уж я бы его… Он бы кровью у меня плакал. Разум Куоритча даже не успевает обработать эти слова, какая-то глубинная программа, наверное, инстинкт, срабатывает быстрее. Защитить свою пару. Пальцы разжимаются сами собой, и тело Гарриса летит к земле, темной ядовитой каплей пронзая клубящийся внизу туман. Полковник стоит у каменного края еще несколько секунд, а потом уходит, не оборачиваясь. Потому что оглядываться больше не на что. ***** — А где… этот? — спрашивает Патель, когда Куоритч возвращается в блок. — Я его отпустил, — отвечает полковник. Больше никто не задает ему вопросов. Тем более что между оставшимися идет очень интересный разговор. — ...Гаррис сказал, что он старший по званию, и его долг — сохранить нам жизнь... Поэтому мы должны его слушаться, — слабым голосом говорит женщина. Как знакомо. — Сосредоточьтесь, Келли, — мягко произносит Патель. — Расскажите, как вы вообще оказались с ними? Откуда взялась идея прилететь сюда и угрожать нам оружием? Норм и Джейк наконец-то расцепились и сидят рядом, внимательно прислушиваясь. Но молчат, чтобы не нервировать свидетельницу — после всего она и так находится на грани. — Идея? — растерянно переспрашивает сквозь слезы Келли. — Может, кто-то из ваших случайно обмолвился, вы же к нам иногда прилетаете… Но как только Гаррис узнал про передачи, он словно с ума сошел. Все твердил, что проект успешный, кто-то явно выжил и надо отправить им сообщение. Он сломал медицинский сканер и сказал мне, чтобы я притворилась, будто у меня приступ... аппендицита. И тогда... вызвали вас, меня на носилках принесли на взлетную площадку, Чед — капитан Гаррис, — поправляется она, — сказал, чтобы я играла свою роль хорошо, потому что от этого зависит моя жизнь, ну, а дальше... — Так, — говорит Макс. — Все ясно. Не скажу, что мне понравилось управлять "Самсоном" под дулом пистолета. Но Куоритча интересует другое. — Какой проект? И что за сообщение? — спрашивает он. — Проект 3000. В квадрате 30-24 была построена установка, чтобы воздействовать на Эйву, — почти шепчет женщина. — Это где-то в южной полярной области… Я не знаю, почему именно там, но какая-то причина явно была. И… Насколько я поняла, они не собирались ее убивать, а просто… привести в бессознательное состояние или что-то подобное. — Господи, — потрясенно произносит Норм. — Кто только такое придумал? Это же могло разрушить всю экосистему! — Экосистема их не интересовала, — отвечает Келли. — Единственной причиной, почему установку не привели в действие раньше, была высокая вероятность резкого роста сейсмоактивности по всей планете… Думаю, генерал опасалась, что землетрясения могут разрушить Плацдарм... — Вы очень осведомлены, мисс, — замечает Куоритч. — А ведь это была секретная информация. — Раньше я ничего и не знала, — пожимает плечами женщина. — Работала в отделе адаптивной биологии. Просто… когда все случилось, уже в Адских вратах мы сошлись с… Беном, — она бросает боязливый взгляд на отсек, где раньше лежало тело первого нападавшего. — Это было скорее от отчаяния, чем от искреннего чувства, а он был в группе Гарриса… Ну, и они часто разговаривали, иногда пили у нас в комнате и… У меня была возможность кое-что услышать. Но я боялась что-то сказать, что-то сделать, понимаете? Да и что мне было делать? Большинство из нас обычные работники, не солдаты, не какие-то там… супермены. Мы все просто хотим жить, — и Келли снова начинает плакать. Она хочет жить. Они хотят жить. Как хотят жить и дети Эйвы. Жить хотят все. Простое желание, которое в итоге оборачивается многими смертями. Тем временем Салли задумчиво хмурится и, подобравшись к компьютеру, осторожно нажимает стилусом на слишком маленькие для него кнопки, выводя в пространство объемную голо-проекцию Пандоры, расчерченную координационной сеткой. — Квадрат 30-24... — бормочет он. — Ага, вот это где. Ну, дела. Я не удивлюсь, что именно там и есть трехглавая гора с колодцем, — и поднимает взгляд на Куоритча. Такие совпадения не бывают случайными. Нити сошлись воедино. ***** Возвращаются они уже ночью. Молча. После случившегося каждому есть, над чем подумать. Тихий свист ветра, возникающего от сопротивления воздуха, шепчет что-то свое, звезды почти скрыты за облаками. Зато земля выглядит достойной соперницей небу: мягкая люминесценция бесчисленных разноцветных пятен складывается в волшебные созвездия, бесконечно меняющие очертания. Животворящее дыхание Эйвы пронизывает все вокруг, то ярко вспыхивая, то тихо угасая, и тогда крылья их икранов кажутся прозрачными на фоне моря растительности внизу. Если бы не светящиеся на коже летунов метки, Куоритчу казалось бы, что он, ставший одним из созвездий, сам по себе плывет в прохладной пустоте; а когда Джейк поворачивает к нему лицо, полковник видит на лбу у Салли узор из мерцающих точек. Он напоминает ветви священной ивы, расходящиеся в стороны. Раньше Куоритч этого почему-то не замечал. А сейчас, наверное, сказывается романтическая обстановка. И тут сверху доносится тихий оклик. Еще один икран скользит к ним с высоты. Нейтири. Погруженный в раздумия Джейк словно оживает и радостно машет жене. А потом их икраны, повинуясь воле наездников, устраивают настоящий танец, то почти замирая в воздухе рядом друг с другом, то закладывая головокружительные виражи. Полковник никогда не видел, чтобы кто-то летал… вот так. Это похоже на признание в любви, высказанное языком полета. И это зрелище невероятно красиво. ***** Когда они оказываются над озерами, переливающимися друг в друга каскадами ручьев, крылатый зверь Нейтири идет вниз. Они следуют на ней и опускаются у среднего водоема. Охотница разрывает связь с икраном, и тот взлетает, чтобы устроиться на ближайшем дереве. Куоритч и Джейк тоже отпускают своих летунов. Они не понадобятся им до утра. Нейтири неслышными шагами приближается к воде, останавливается у ее кромки будто в задумчивости и медленно снимает набедренную повязку. И оборачивается, маня янтарем глаз, гибким телом, обещанием наслаждения. Лунная лилия мягко светится в ее распущенных волосах. Она расплела косы. Повинуясь неодолимому зову, мужчины идут следом. Джейк заходит в озеро постепенно, а Куоритч взбегает на невысокую каменную арку, протянувшуюся над его поверхностью, и нырком бросает себя вниз. Тренированное тело почти без брызг входит в воду. Нужно смыть с себя горечь и заботы дня, оставить все это позади. Сейчас настало их время. Проплыв над светящейся синим подводной травой, женщина первой выходит на мелководье, где глубина по пояс, но Салли догоняет ее парой мощных гребков и подныривает снизу. Нейтири снова погружается в воду, где они переплетаются гибкими телами, Джейк поднимается на ноги, уже подхватив жену под бедра, и садится на выступающий широкий камень, покрытый мхом. Полковник подходит к охотнице сзади, кладет руки ей на плечи, а затем ласково оглаживает ее шею, касаясь большими пальцами верхней части нейрокосы. Женщина тихо вздыхает и расслабляется. Джейк, скользя губами по линии скул жены, перекидывает свою косу вперед и на ощупь находит цвин Куоритча. Три сознания сливаются воедино. Это похоже на прекрасную мелодию, где вместо нот и аккордов звучат чувства и мысли. И в это гармоничное звучание вдруг вплетается пронзительная и горькая нота страха. Нейтири боится. Боится очередной потери. Завтра они отправятся в далекий путь, а она останется с маленьким сыном. Увидит ли она их снова? Салли будто баюкает жену в нежных поцелуях и объятиях, успокаивает, утешает, без слов говорит о своей любви. Он прижимает руки к груди своей пары, и ее сердце будто трепещет в его ладонях. Куоритч чувствует это через связь. Полковник не вмешивается, хотя его тело, мысли и эмоции находятся с ними рядом. Он знает: происходящее сейчас между Джейком и Нейтири очень важно, и влезать в это ему пока не стоит. То, что делает сейчас Салли, похоже на солнечный свет, рассеивающий мрачные тучи и озаряющий печальную землю. Грусть от разлуки остается, но теряет щемящую отчаянную тоску. А потом Джейк, обнимая жену, откидывается на спину так, что она оказывается сверху, и проникает в нее. Спина Нейтири выгибается, они начинают медленно двигаться в унисон, и через некоторое время хвост охотницы приподнимается в молчаливом приглашении. Куоритч входит в женщину сзади, оглаживая ее спину ласкающими легкими прикосновениями. Плавные глубокие толчки доставляют не меньше удовольствия, чем горячая порывистая страсть. Сейчас им хочется долгого неторопливого наслаждения друг другом. Кончают они втроем одновременно. ***** После они лежат, расслабленно ласкаясь, но Куоритчу этого недостаточно. Он хочет еще. К тому же, кое-что обещал отдать долг. Полковник, продолжая гладить Нейтири по бедру, тянется к Джейку и слегка прикусывает краешек его уха, тут же начиная зализывать это место. Салли выгибается, втягивая воздух сквозь зубы, и тогда Куоритч просовывает руку ему между ног. Так и есть. После оргазма Джейк все еще возбужден и вздрагивает от приятных ощущений, когда пальцы полковника обводят его вход и слегка надавливают. Внутри все мокро от смазки. Куоритч почти ложится на Салли, продолжая выцеловывать шею, и одновременно растягивает его пальцами правой руки, от чего тот стонет в полный голос. Нейтири чуть отстраняется и жадно смотрит на происходящее. То, что она видит, возбуждает ее. Полковник не может больше сдерживаться. Он приподнимается, закинув левую ногу капрала себе на плечо, резко входит в него и уже сам стонет от того, как тугие мышцы пульсируют вокруг его органа. Толчок, еще толчок, немного изменить угол, чтобы задеть нужное место, — и Джейк запрокидывает голову, раскрыв рот в немом крике. Его вставший член раскачивается в такт движениям Куоритча, и полковник начинает мягко двигать по нему рукой. Их нейрокосы все еще связаны, и Нейтири, захваченная их совместным желанием, тянется к ним. Женщина широко разводит бедра и опускается на лицо Джейка, который начинает вылизывать ее. Сама она наклоняется к полковнику, их губы соединяются, а пальцы Нейтири касаются члена мужа поверх пальцев Куоритча. Полковник толкается в Салли так же сильно и глубоко, но убирает от него руки, предоставив охотнице возможность действовать самой, и нежно сжимает ее грудь, проводя пальцами по отвердевшим соскам. Их языки продолжают свой танец. Кто-то из них стонет другому в рот, кто-то не находит сил даже на это, растворяясь в океане удовольствия. В какой-то момент Нейтири зажимает пальцами особо чувствительное место на головке члена Джейка, а Куоритчу одновременно удается войти в него еще глубже, и тогда Салли не выдерживает и взрывается так, что их уносит за ним вслед. Перед глазами проносится ряд ярких вспышек, за которым наплывает легкая блаженная пустота. После этого тело — их тела — словно теряют вес и становятся прозрачными, паря в невесомости расслабленного наслаждения. И весь прошлый человеческий интимный опыт ощущается жалкой и примитивной пародией на то, каким бывает настоящее занятие любовью. После этого раунда ни у кого не остается сил, но спать не хочется. Хочется лежать, сплетясь гибкими телами плотнее, еще плотнее, гладя и прикасаясь, завершая страстное насыщение друг другом успокаивающими ласками. Мягкая подложка мха под ними вспыхивает лиловым и сиреневым, звезды мерцают сквозь шуршащую под легким ветром листву. Ночь нежна.